Борис Марцинкевич: «Пугалки» не страшны

Почему миру не обойтись без российских нефти и газа

Начиная статью о том, что происходит в мире энергетики, коснусь событий в Донецкой и Луганской Народных республиках и на Украине.

Никогда в истории нацистский режим не соглашался отдать власть добровольно, цепляясь за неё до последнего. Почерк всегда один и тот же: вооружить гитлерюгенд и фольксштурм, промыть мозги пропагандой и отправить на убой — сопротивляться кратно превосходящему по силе противнику. Далее в сценарии — надежды на армию Венка и воды Шпрее в тоннелях метро, где укрывается мирное население. Нацисты всех мастей никогда и нигде не уходили без жертв со стороны мирного населения, а их действия всегда оправдывала геббельсовская пропаганда.

И нет никакого другого способа остановить нацизм, кроме одного: русский штык в глотку. В очередной раз лекарем от нацизма становится армия России — другого просто нет. Вывод прост: любой, не поддерживающий действия нашей армии, — пособник нацизма, в какие бы красивые словеса эта позиция ни была замаскирована. Время полутонов закончилось, всё снова на своих местах — есть только чёрное и белое.

Теперь к тому, что происходит в энергетике. Это можно описать коротко: в мире начался передел энергетического рынка. Напомню, что в доктрине Стратегической национальной безопасности США, последняя редакция которой была подписана Трампом в декабре 2017 года, чёрным по белому: Россия, Китай, Иран и Северная Корея — стратегические противники Соединённых Штатов. Россия ведёт наступление на энергетическом фронте, США должны перехватить инициативу и выйти в лидеры.

Но на пути политических устремлений Штатов встают особенности ресурса, который мы называем словом “нефть”. Каприз матушки-природы не исправить указами президента и голосованием в Конгрессе: нефть, залегающая в недрах Северной Америки — лёгкая и малосернистая. Если совсем утрированно вообразить себе переработку нефти как нагрев цилиндрической колонны, куда её налили и стали нагревать, то получаем следующее. В самой верхней части колонны образуются различные сорта бензина, ниже — керосин, дизельное топливо, мазут, гудрон и асфальт. Чем легче нефть, налитая в этот цилиндр, тем больше конечной продукции в верхней части колонны, тем меньше продукции в нижней. Переработка только лёгкой нефти — это дефицит дизельного топлива, мазута, гудрона и асфальта.

Отсутствие тяжёлой нефти в месторождениях на территории США — проблема, которую американские нефтяные компании вынуждены решать вторую сотню лет. Основных источников замены такой нефти было два — нефть битуминозных песков Канады и Венесуэлы, для северных и южных штатов соответственно. Блокада поставок из Венесуэлы была первым выстрелом в ногу, односторонний выход из ядерной сделки с Ираном и блокада нефти из этой страны — вторым. Байден отказался от проекта нового нефтепровода из Канады — нога от стрельбы стала совсем уж дырявой, а потому от необходимости импорта из третьих стран избавиться на день сегодняшний просто невозможно.

Единственный кандидат на место венесуэльской нефти — наша, российская нефть сорта Urals и мазут марки М-100. Итог — отсутствие компании “Роснефть” в санкционных списках и перенос начала санкций на банки, её обслуживающие, на середину июня 2022 года. Вполне достаточный срок, чтобы за это время найти варианты обхода санкций, а заодно и завершить военную операцию по денацификации и демилитаризации Украины. Все санкции, вся ненависть коллективного Запада к России уткнулись носом в химические свойства нефти — парадокс, но факт.

С 2020 года Россия сражается с Мексикой, которая куда как ближе географически, за 2-3-е место по объёму поставок нефти и нефтепродуктов в США. Средняя стоимость галлона дизельного топлива на АЗС в США за время работы Байдена президентом выросла на 60%, а это уже серьёзный электоральный риск для Демократической партии. Играть в санкции можно, но не очень долго — и этому мы с вами тоже обязаны матушке-природе и ошибкам, которые ляпают президенты Штатов.

Есть у Штатов и ещё одна энергетическая ахиллесова пята — либеральный уклад экономики. В угоду либеральным догматам государство США не является непосредственным участником экономики вообще и энергетики в частности. В частном владении и весь энергетический сектор — от АЭС до заводов, производящих СПГ. Для производителей СПГ нет никаких государственных субсидий, государственной помощи — только частник, только хардкор. Стоимость завода по производству СПГ самым грубым образом оценивается просто: 1 млрд долларов на каждый миллион тонн годовой мощности. Таких свободных денег у частников не бывает, поскольку минимальная мощность СПГ-заводов на территории США — 6 млн тонн в год. Значит, брать у банков. В качестве залога — долгосрочные контракты на поставку хоть с кем-нибудь, но эти кто-нибудь должны быть максимально серьёзными компаниями. Часть заводов в США фактически принадлежит компаниям из Индии и Южной Кореи, у которых имеются собственные сети сбыта в их странах. Соответственно, эти компании вообще не интересуются санкционной вознёй вокруг России, у них задача незатейлива — надёжно обеспечивать своих потребителей, а не играть в политические игры.

Отсюда вывод: никакой гипотетический “Американский поток”, который бы отправлял весь СПГ, произведённый в США, исключительно в Европу, невозможен в принципе. Все разговоры о том, что США затеяли передел мировой энергетики исключительно для того, чтобы поставлять в Европу некий “американский СПГ” — глупость. Нет никакого американского СПГ, имеется только СПГ, произведённый на территории США.

Об этом же говорит то, что весь февраль эмиссары Вашингтона носились по всему белу свету, пытаясь уговорить не собственных, а чужих производителей СПГ заместить трубопроводные поставки российского газа в Европу. Сулили блага, пытались шантажировать, но результат очевиден: спрос на СПГ в мире настолько превышает объём производства, что никакого замещения не будет.

Впрочем, уточню: навстречу посланникам Байдена охотно пошёл Катар. В 2021 году из всего объёма катарского СПГ в Европу было отправлено 7%, то есть 5,4 млн тонн (7,5 млрд кубометров газа в его обычном состоянии). В 2022 году Катар, испытывая невероятную симпатию к Штатам и к Европе, готов отправить последней уже целых 8%, то есть не 7,5 млрд кубометров, а аж 8,5 млрд кубометров. Чтобы оценить огромность успеха, просто напомню, что средний объём потребления газа в Европе — 550 млрд кубометров.

В конце 2020 года начал работу магистральный газопровод (МГП) ТАП-ТАНАП, по которому транзитом через Турцию в Грецию и Италию пошёл газ с азербайджанского морского месторождения Шах-Дениз. Проектная годовая мощность — 16 млрд кубометров, из которых Турция выкупила 6 млрд кубов на несколько лет вперёд. Как и любой МГП, ТАП-ТАНАП выходит на проектную мощность поэтапно, в 2021 году через него прошло 14 млрд кубов, в этом году он выйдет на 100% мощности. В Баку явилась комиссар ЕС по энергетике Кадри Симсон, дабы уговорить Алиева нарастить объём поставок, и он милостиво согласился это сделать — добавить 2 млрд кубов, то есть выйти на те самые проектные показатели. Из Брюсселя раздался радостный визг — весь Азербайджан с нами, смерть Газпрома не за горами!

А вот слова Алиева, сказанные им по итогам переговоров с Путиным 24 февраля: “Сейчас в Европе идёт работа по созданию интерконнектора между разными странами, ориентированного на газ через Турцию, будь то российский газ, азербайджанский газ или какой-либо другой. Так что на этом направлении, думаю, возможно также и активное сотрудничество между Россией и Азербайджаном в плане координации наших усилий. Речи о конкуренции не идёт, объём несопоставимый, но понятно, что на газовом рынке даже небольшие объёмы могут сделать погоду. Чтобы этого избежать, мы готовы работать с российской стороной в этом направлении”.

Ильхам Алиев, как известно, выпускник МГИМО, так что возьму на себя труд перевести с дипломатического на обычный: ответом на сговор потребителей газа будет сговор его поставщиков. Кто там у нас ещё встречался с эмиссарами Вашингтона? Норвегия, где им сообщили, что в королевстве всё стабильно вот уже десяток лет, объём поставок газа в ЕС — в пределах 100–110 млрд кубометров в год и таким и останется. Куда как изящнее ответ Алжира, ещё одного трубопроводного поставщика газа в Европу. Sonatrach с удовольствием пойдёт навстречу, как только обеспечит всех своих внутренних потребителей и выполнит обязательства по долгосрочным контрактам по поставкам СПГ в Юго-Восточную Азию. Напомню, что первый в мире крупнотоннажный СПГ-завод начал работать именно в Алжире, так что Sonatrach — это вовсе не мальчишка на этом рынке. Сначала — своим, потом — в Азию, а потом — в Европу, если перезапустим МГП через территорию Марокко, который по политическим причинам не работает. Так что ждите.

В итоге газовая арифметика для Европы не меняется ни на йоту. 550 млрд кубов — спрос. 50 млрд кубометров — собственная добыча. 110 млрд кубов — Норвегия с её Equinor. Алжир с его Sonatrach — 50 млрд кубов. Азербайджан и его SOCAR — 10 млрд кубов. В 2020 году объём поставок СПГ в Европу — ещё 115 млрд кубов, из которых, между прочим, около 12 млн тонн — из России. Итого — около 335 млрд кубометров. Желаете вычеркнуть трубопроводные поставки Газпрома? Не получается, и это понимает даже Урсула фон дер Ляйен, а потому нет нашего газа в санкционном списке, не складывается.

А складывается на сегодня то, что предсказал Дмитрий Медведев: 2 тыс. долларов за 1 тыс. кубометров. Нет, теоретически замещение возможно: мощности европейских регазификационных терминалов составляют 200 млрд кубометров в год, но даже на пике поставок максимальными были 60% от этой мощности. Причина? Ну, нету столько СПГ в этом мире, не-ту! И когда Олаф Шольц заявляет, что его страна намерена в сжатые сроки построить два регазификационных терминала на своих берегах — это свидетельствует о чём угодно, но только не о наличии здравого смысла. Уровень цен на спотовом рынке Европы — закономерность, а не парадокс. Спрос выше предложения, два рынка, европейский и азиатский, конкурируют друг с другом за поставки, и кто предложит более высокие цены, тот и молодец.

Гипотетический отказ России от поставок газа в Европу — это уже не энергетический кризис, а экономический коллапс, причём не только Европы, но и планеты. У России нет газовых магистралей в Азию, за исключением “Силы Сибири”, у России нет такого объёма производства СПГ, чтобы перенаправить газ в Азию таким способом. Поэтому тот объём газа, который не пойдёт в Европу, просто исчезнет с мирового рынка — а это коллапс. Но это невыгодно самой России — и это единственное, что спасает планету от газового армагеддона.

С 1 марта 80% валютной выручки российских компаний уходит в государственный бюджет, а доллары и евро нам по-прежнему необходимы. Мы обязаны перевести экономику в режим мобилизации, и я рад, что сейчас мобилизация начинает происходить не на словах, а на деле. Наш фронт — импортозамещение всей продукции, импорт которой оказался под запретом. Наш фронт — перенос всей экономической экспортной активности прочь с европейского рынка.

И вот уже подпавший под санкции Алексей Мордашов, владелец “Северстали”, не стал протестовать, грозиться подать в суд, а всё ограничилось скупой строкой пресс-релиза его компании: “Северсталь прекращает отгрузку продукции в страны ЕС”. Никаких комментариев, никакой философии или политической трескотни: мы ушли в Азию, на Ближний Восток, всем прочим — пока-пока. Газовый сектор у нас к такому манёвру не готов — это просто медицинский факт. Именно по этой причине объём прокачки по ГТС Украины снова вышел на договорные показатели. В Европе похолодало, объём генерации на ВЭС из-за штиля упал на 15% — ей нужен газ, России нужна валюта — так уж совпало.

Для того чтобы ещё нагляднее представлять, что такое поставки СПГ в Европу в сравнении с трубопроводными поставками из России, дам чуть больше деталей. На 2020 год общая мощность терминалов Европы — 253 млрд кубов в год, но из них 36 млрд кубометров приходится на Турцию, потому вычёркиваем. Трубы Газпрома не добрались до Испании и Португалии, то есть ещё 68 млрд испанских кубометров и 7,7 млрд кубометров португальских — тоже вычёркиваем. Наши трубы не идут в Британию — значит, вычёркиваем ещё 48,7 млрд кубометров. Итого, у стран, куда идёт российский трубопроводный газ, мощность терминалов по приёму СПГ — 141,3 млрд кубометров. Объём поставок Газпрома в Европу без Турции, напомню, порядка 160 млрд кубов. Даже в теории не складывается, а уж на практике — тем более. Есть данные 2020 года, позволю себе коротко. Объём поставок СПГ по итогам того года — 100 млрд кубов, из которых на долю Испании и Португалии пришлось 27 млрд кубометров, то есть в страны, куда проложены российские газопроводы, было поставлено более 70 млрд кубометров. Не получается пазл без Газпрома, даже если тебя от ненависти к России трясёт, как осиновый лист или как Бориса Джонсона.

И теперь ещё один момент, снова касающийся Штатов. Их основной противник в экономике не Россия, а Китай. Объём поставок из Китая в Штаты на 300 млрд долларов в год превышает их обратный поток, огромный дисбаланс. Именно это стало причиной таможенных войн между США и Китаем в годы правления Трампа.

В феврале 2020 года было заключено первое перемирие — стороны договорились о совместных действиях по восстановлению паритета. Одно из обязательств со стороны Китая — нарастить закупки энергетических ресурсов из Штатов до 50 млрд долларов в год. Да, в 2020 помешала пандемия, но в 2021 ситуация стала исправляться. Объём поставок американского угля в Китай за год вырос на 15% (кстати, Россия нарастила на 9%).

За 2021 год китайские государственные компании заключили с десяток долгосрочных контрактов на СПГ из Америки. У Штатов на этом фронте более-менее — в силу возможностей, конечно. Но для Европы следствия очевидны: рост поставок что СПГ, что угля из Штатов просто невозможен. Да, Штаты наращивают объёмы добычи угля, наращивают темпы производства СПГ, но эти темпы не могут быть настолько мощными, чтобы прикрыть проблемы европейских сателлитов. Штаты создали себе запасной аэродром: если по каким-то причинам Китай не станет закупать весь законтрактованный СПГ, излишки всегда можно сбросить по выгодным ценам в Европу, но не более того.

Что касается самого Китая, то эксперты едины во мнении о том, что к 2030 году объём потребления газа в Поднебесной вырастет до 550 млрд кубометров, и это как минимум. Это ровно столько же, сколько требуется всему Евросоюзу. В Китае есть место и для Штатов, и для России, и нам со Штатами тут даже конкурировать не потребуется — справиться бы в два лица с такими запросами.

А что Европа? Уже на задворках новостной повестки “зелёная сделка” — не до ВЭС и СЭС им стало, им бы хоть как-то от блэкаутов уйти, которые явственно замелькали в сумрачной перспективе. Из ПХГ Европы изъят весь объём газа, который удалось закачать в прошлом году, а отопительный сезон продлится ещё месяц как минимум, обычно он там заканчивается во второй декаде апреля. Отопительный сезон — это когда объёмы закачки газа в ПХГ ниже, чем объёмы его извлечения, напомню. Значит, к периоду закачки ЕС подойдёт с рекордно опустошёнными ПХГ, и вопрос будет стоять не о том, как бы заместить российский газ, а о том, выдержит ли оборудование ПХГ необходимый темп. Замещение газа углем — очевидный манёвр, но для русофобов и он нож острый, ибо отказ от российского газа возможен только в пользу российского угля.

Разумеется, проблемы с энергетическими ресурсами только на энергетике не заканчиваются. При нынешних уровнях цен в Европе остановлены 40% мощностей заводов по выпуску азотных удобрений и столько же алюминиевых заводов, 50% химических предприятий. Кто будет наращивать поставки удобрений в Европу? Нам неинтересно, в Москве только что побывал президент Бразилии, который не преминул официально отказаться от присоединения к западным антироссийским санкциям. В Бразилии хотят уменьшать площадь джунглей за счёт сельскохозяйственных угодий. Поэтому туда шли и идут калийные удобрения из Белоруссии, которая тоже под западными санкциями.

Весь мир, как любит величать себя коллективный Запад, — небольшая клякса на карте мира. На пресловутые санкции плевать хотели в Китае, Турции, Пакистане, Индии, Иране, а в них проживает половина населения Земли.

Штаты и прочие страны МЭА решили выбросить на рынок 60 млн баррелей нефти — дабы, как они думают, сдержать рост цен. Рынок отреагировал мгновенно: стоимость барреля за сутки выросла со 100 долларов до 113. Почему? Половину этих баррелей, 30 млн тонн, высвободит из госрезервов Америка — той самой, лёгкой и малосернистой. Для чего? Сбить цену в самих Штатах? Без проблем — но только в том случае, если синхронно нарастить поставки нефти Urals и мазута М-100 из России.

Рост цен на сельхозудобрения гарантирует рост цен на продукты питания, и западные деятели уже сейчас соломки подстелили — в санкционных списках на поставки из России нет продуктов питания. Рост цен на алюминий, на продукцию нефтегазопереработки — это рост цен на конечную продукцию, то есть инфляция внутри ЕС и проигрыш в конкурентной борьбе на внешних рынках. Рекордные цены на газ — это рекордные цены на электроэнергию и, автоматически, на алюминий — 2 марта 2022 на Лондонской бирже металлов новый исторический рекорд 3552 доллара за тонну. Европолитики могут сколько угодно повторять высокопарные слова о том, что за любовь к свободе можно и нужно расплачиваться собственным благополучием, но вот только тотальная экономическая война, которую так возлюбила Франция — она, простите, точно против России будет идти, а не против собственных налогоплательщиков?