Клановость и трайбализм – часть культурного кода казахов

 

В июне 2020 исполнился ровно год, как Касым-Жомарт Токаев был официально избран президентом Казахстана. Есть такая поговорка – «новая метла по-новому метет». Однако к деятельности Касым-Жомарта Кемелевича эта присказка не подходит. За год он, конечно, провел ряд кадровых перестановок, но не кардинальных. Большинство руководящих постов в стране по-прежнему занимают ставленники Первого президента страны Нурсултана Назарбаева. По этому поводу существуют различные экспертные мнения. Кто-то считает, что провести тотальную чистку высших эшелонов власти от приспешников Лидера нации Токаеву не позволяет сам Назарбаев. Другие же полагают, что у Токаева, несмотря на десятки лет присутствия в большой политике, так и не сложилась собственная команда и нужных людей ему попросту негде взять. Поэтому он, пока не сформировался еще его собственный клан, вынужден пользоваться ресурсами предшественника. Так ли это на самом деле?

Об этом Ia-centr.ru поговорил с известным казахстанским политологом, главным редактором биографической энциклопедии «Кто есть кто в Казахстане» Данияром Ашимбаевым.

 

– Данияр Рахманович, удалось ли Токаеву за первый год президентства «сколотить» свой собственный клан?

 

– О клане, думаю, пока речи нет. Дело в том, что в нашем обществе до сих пор нет четкого понимания кланового механизма. 

Есть кланы традиционные, основанные на землячестве, родовых взаимоотношениях – так сказать, на трайбализме. Есть семейные кланы, основанные на брачных союзах. Тот факт, что представители двух влиятельных семей породнились по любви, совсем не говорит о том, что их семьи будут сближаться в сфере экономики и политики.

 

Естественно, есть бизнес-партнерство. Все это перемешалось в систему сложных взаимоотношений, которая охватывает казахстанскую элиту уже много лет. На региональном уровне традиционное влияние семейно-родовых взаимоотношений немного больше, чем на уровне республики. На республиканском уровне взаимодействуют старые модели вместе с новыми – деловое партнерство, совместная учеба и так далее.

 

Сейчас формируется новая модель президентства – уравнение, в котором появилось влияние «президента №2». Соответственно, сейчас надо учитывать какие принципы формирует токаевское окружение. 

При этом, прежняя модель – назарбаевская – не ушла, но претерпела определенные изменения, поскольку он из действующего президента перешел в разряд политических аксакалов, при этом сохранил за собой определенные рычаги политического влияния. Такой модели на всем постсоветском пространстве еще не было, поэтому оценивать ее довольно сложно. 

 

Тем не менее, понятно, что ряд кланов ориентирован на первого президента – это и квазигоссектор, и силовые структуры. Грубо говоря, кнут и пряник остались в руках Елбасы. А бизнес-элиты у нас, как правило, ориентируются на того, у кого больше власти. То есть на того, у кого есть контроль силовых структур и квазигоссектора.

Это логично, поскольку финансовые потоки квазигоссектора составляют львиную долю финансовых потоков банков второго уровня, а возможность их изъятия и перераспределения находится в руках того, кто контролирует финансовую полицию, прокуратуру. 

 

Так что основные рычаги воздействия остались в руках Назарбаева. При этом все прекрасно понимают, что Назарбаев (ему скоро будет 80 лет) – президент уходящий. Да, его уход из политики займет еще какое-то время, но уже надо начинать ориентироваться на действующего президента. Именно этим и объясняется, что наша элита несколько зависла между двумя президентами и до конца еще не сориентировалась окончательно. 

 

– То есть Токаевского клана пока не существует?

 

– У Токаева изначально своей команды не было – ни госсекретарей, ни министров, ни глав администрации. И поэтому он, грубо говоря, занимается перевербовкой людей из прежней назарбаевской команды в широком понимании этого термина в свою команду. 

 

Вот и возникает такая каша — поменялось четыре главы администрации президента, три госссекретаря, четыре первых замглавы администрации, немало акимов сменилось. То есть Токаев сейчас прощупывает контуры своей аппаратной власти – кто окажется наилучшим игроком в его системе. 

 

При этом пост главы премьера остался за Аскаром Маминым, который был назначен на эту должность за месяц до прихода Токаева к власти. В этом плане Мамин еще «назарбаевский», но он – опытный прагматик, который тянет на себе практически все основное функционирование правительственной инфраструктуры. Также как Ахметжан Есимов – руководитель фонда «Самрук-Казына», назначенный также Назарбаевым, тянет на себе руководство всего квазигоссектора. 

 

Поэтому я думаю, что отсутствие тотальной чистки обусловлено не столько отсутствием желания, сколько отсутствием возможности у второго президента идти на какие-то радикальные шаги в этом отношении даже если в них есть необходимость. 

 

Так что сейчас можно говорить только о контурах клановой конструкции. Изначально существовали сложные родовые взаимоотношения, но для их оценки нужно обладать достаточно обширной информацией о генеалогических связях внутри элиты. 

Одного знания, что «у казахов есть три жуза», само по себе недостаточно. Жузы делятся на рода, рода – на подрода, у лидеров и представителей которых есть свои интересы и своя история взаимоотношений. Не имея полной картины, сложно строить, что называется, полноценную форму.

 

К тому же родовая или подродовая принадлежность – информация довольно закрытая. В 1990–2000-е высказывалось мнение, что назарбаевский род Шапрашты, мол, «захватил всю власть». Но род никогда не был монолитом: кто-то был за Назарбаева, кто-то против, да и «большая семья» первого президента, в целом ориентированная на своего лидера, периодически конкурировала и воевала друг с другом. Война между ними по ожесточению порой напоминала гражданскую. 

 

И когда говорят, что «клан Назарбаева захватил власть» – эта формулировка очень неточная. Есть масса отдельных подкланов, ориентированных на патриарха, но между собой находящиеся в контрах. То же самое можно сказать и о других кланах.

 

К тому же нужно учесть, что основная методика при составлении реестров казахстанских групп влияния была основана не на родовом принципе, а на контроле активов. Много лет составлялись (и порой публиковались) таблицы: кто что контролирует, кто чьи интересы обслуживает во власти. Но за последние годы ситуация изменилась.

 

Одни группы ушли из политики, но остались в экономике, другие – наоборот. Третьи и вовсе сошли с арены. Поэтому применять старую методику – это неправильно, поскольку она не работает, а новую понять сложно, потому что за эти годы и квазигоссектор, и аппарат сильно разрослись: они живут по своей логике и принимают решения, понятные только им и при этом нельзя сказать, что они работают на каких-то условных олигархов. Эти сферы превратились в какие-то самостоятельные институты, живущие по своим законам и не подверженные прежнему олигархическому влиянию. Да, и решения высших властей для них особо не указ. И аппарат и квазигоссектор своей серой массой проглотили практически все политическое поле страны и активно сопротивляются любому контролю. 

 

Так вот, возвращаясь к Токаеву, «президентской» команды у него изначально не было. Поэтому он уже год занимается подбором соратников. Видно, что где-то ошибается, какие-то назначения, наоборот, удачные.

– Говоря о родовых делах. Токаев относится к роду Жалайыры. К этому же роду принадлежат бывший председатель счетного комитета Омархан Оксикбаев, космонавт Айдын Аимбетов, генерал Бахытжан Ертаев, бывший министр энергетики и нынешний помощник президента Канат Бозумбаев, бывший заместитель акима Алматинской области Багдат Манзоров. Кто еще из действующих политиков относится к этому роду, и кто мог бы составить формирующийся клан Токаева?

 

– Жалайыров нельзя отнести к маленьким родам. Это один из крупнейших родов Старшего жуза, хотя, конечно, переписи населения с родовой точки зрения никто не делает и такие данные оценочные. Среди жалайыров немало крупных фигур. Это академик Едил Ергожин и его сын Даулет Ергожин – заместитель председателя КНБ. Это и бывший министр сельского хозяйства Серик Ахимбеков. Это и генералы Нурлан Бекмухамбетов, Кабдулкарим Абдиказимов, Болатбек Булгакбаев. Это и экс-глава KEGOС (казахстанская компания по управлению электрическими сетями) Кенжемурат Дукенбаев. Это и композитор Серик Еркимбеков. Бывший аким Тылдкоргана и депутат Сакен Жылкайдаров, академик Тлепбай Тазабеков.

Известных жалайыров много. Понятно, что многие поддерживают Токаева, и кого-то из них он будет подбирать в члены своей команды. В принципе, некоторые уже там. Но с другой стороны, как не все шапрашты были членами клана Назарбаева, так и не все жалайыры будут приверженцами Токаева. К тому же Токаев, как многолетний глава МИД, имеет немало своих выдвиженцев в дипломатической сфере. Но проблема в том, что далеко не всех их можно выдвинуть в исполнительную и законодательную власть.  

– А что можно сказать о родственных связях нового президента вне рода?

– В свое время писали, что Токаев породнен с такой фигурой, как Канат Саудабаев – человеком в прошлом достаточно влиятельным. Он руководил министерством иностранных дел, был госсекретарем. А в бытность Токаева премьер-министром возглавлял аппарат правительства и был одной из сильнейших аппаратных опор премьера. Кроме того, среди брачных союзов в числе родственников Токаева числится генерал Козы-Корпеш Карбузов, которым был зампредом КНБ и председателем Комитета таможенного контроля. Сейчас он возглавляет Центр военно-стратегических исследований» при Министерстве обороны.

Токаев разведен. Его сын – Тимур Токаев – кандидат экономических наук, совладелец небольшой нефтяной компании и вне этого широкой общественности малоизвестен... 

– В этой нефтяной компании «Аби Петролеум Кэпитал» (раз уж Вы о ней упомянули) партнером Токаева-младшего является Мухамед Избастин – сын Карлыги Избастиной – в девичестве Токаевой, родной сестры президента. А ее старший сын – Каныш Избастин (зять генерала Карбузова) возглавляет правление «Казагрофинанс». Может, основа клана Токаева – это в первую очередь его племянники и другие дальние родственники?

– Отец Каныша Избастина – Темиртай Избастин с 2009 года находится в Болгарии (сначала он был руководителем дипмиссии, а в 2019 году его назначили Чрезвычайным и полномочным послом). В этом году у него подходит пенсионный возраст. Племянники, конечно, хорошо, но, не думаю, что нынешний президент будет двигать кадры, основываясь только на родственных связях. По Канышу Избастину, сколько помнится, компрометирующей информации не всплывало, при том, что вокруг «Казагро» идут ожесточенные бои… 

В свое время, в 90-х годах, была еще одна семья, которая в бизнес-кругах, считалась племянниками Токаева – братья Сарсекеевы. Но о них в последние годы ничего не было слышно.

– Это не с ними были связаны скандалы в начале двухтысячных?

– Врать не буду, не помню. Но за эти годы, надо отдать должное – ни Токаев, ни его родственники в каких-либо крупных скандалах замечены не были. Это, к слову, и было одной из причин, по которой Назарбаев остановил свой выбор на Токаеве – отсутствие коррупционного шлейфа…

Понятно, что племянники Токаева представлены в различных ипостасях. К примеру, Бекет Избастин до недавнего времени руководил департаментом недропользования Министерства энергетики (руководителем которого в свое время был Канат Бозумбаев, считающийся одним из ближайших родственников Токаева), а сейчас возглавил ТОО «PSА» – полномочный орган Казахстана в Соглашении о разделе продукции по Северному-Каспию и Окончательном соглашении о разделе продукции Карачаганакского месторождения, а также по месторождению Дунга. 

То есть наиболее известными родственниками, занимающими позиции, являются Каныш и Бекет Избастины и тот же Канат Бозумбаев. Но позиции, которые они занимают, к высшим не относятся. 

После того, как Токаев стал президентом, активно говорили, что Бозумбаев – опытный управленец – станет либо акимом Алматы, либо главой «Самрук-Казына». Но в итоге он покинул пост министра энергетики и стал помощником президента, фактически выбыв из публичной политики. Может быть, его уход в тень был частью того компромисса, по которому Токаев получил президентство.

Поэтому, еще раз повторю, говорить, что у Токаева есть свой клан – довольно сложно. У него есть его люди, которые могли бы претендовать на определенные позиции. У него формируется аппаратная поддержка. Так, четвертым главой администрации президента стал Ерлан Кошанов, ориентированный на второго президента. Госсекретарем – Крымбек Кушербаев, который сейчас тоже ориентирован на второго президента больше, чем на первого. Но пока Елбасы находится в энергичной рабочей форме, Токаев на продвижение своих позиций и, как следствие, на обострение отношений не пойдет. Ему сейчас важно закрепить максимально аппаратные позиции и понять, кого можно менять, а кого нет. Кадровой революции ждать от него не стоит.

К тому же сейчас власть втягивается в большую электоральную кампанию – выборы в сенат, мажилис, маслихаты – а идеологический аппарат в этих условиях будет стараться максимально соблюсти баланс между интересами двух президентов.  

– Интересно, что жалайыры – это старший жуз. Нурсултан Назарбаев – из рода шапрашты. Тоже старший жуз. Это такое правило по умолчанию, что Казахстаном могут руководить только выходцы из Старшего жуза?

– Не правило. Если исторически пробежаться, то области, в которых проживали представители Старшего жуза, относились к Туркестанскому краю, а области, на которых возник Казахстан в 1919 году, относились к Среднему и Младшему жузам и входили в состав Степного края. И объединение произошло только после присоединения Туркестана в 1924-25 гг. К тому моменту уже доминировали северяне и выходцы с запада. Южане, лидерами которых были Султанбек Ходжанов и Турар Рыскулов, пытались, конечно, взять власть в свои руки. И даже на какое-то время преуспели, сумев перевести столицу на юг – сначала в Кзыл-Орду, а затем в Алма-Ату. Но потом были оттеснены, поскольку северяне и западники смогли доказать Москве, что южане – в больше степени националисты и пантюркисты и менее революционеры, чем они. И по каким-то мотивам до середины 60-х годов прошлого века южане во власти были представлены очень мало. 

И только с приходом к власти Динмухамеда Кунаева им удалось поставить своих ставленников в госаппарате. Принято считать, что именно Кунаев стал родоначальником той модели, которая есть сейчас в Казахстане. При нем действительно началось укрепление позиций Старшего жуза, но близкие Кунаева и его ближайшие соратники представляли собой полную палитру казахских родов. Поэтому нельзя сказать, что южане полностью доминировали. Да, процесс нарастал, но южный ренессанс наступил только в конце 90-х годов, когда численность Старшего жуза в руководстве республики стала резко расти.

И на сегодняшний день, если брать высшую номенклатуру, Старший жуз занимает около 50% всех основных кадров. Это соотношение не совсем правильное. С точки зрения жузовой и родовой представленности наблюдается сильный перекос в пользу юга. Если на уровне акимского корпуса определенный баланс соблюдается, то на уровне правительства, силовых структур есть определенная географическая диспропорция. И речь не только о шапрашты, но и о дулатах и других. Поэтому, жалайырам, чтобы закрепиться в этой модели, придется идти на изменение структуры всей власти.  

– Существует ли сегодня какой-то доминантный клан, который в целом определяет повестку в Казахстане?

– Каждый второй высокопоставленный относится к Старшему жузу, каждый десятый – к роду шапрашты. Поэтому можно сказать, что в какой-то мере именно шапрашты являются доминантной группой в Казахстане. Да, это не монолит, но юга у нас очень много. Преодоление родового дисбаланса – одна из важнейших задач для Токаева, иначе он не сможет получить поддержку всей региональной элиты Казахстана.  

– А вы можете перечислить наиболее сильные кланы Казахстана и их ярких представителей?

– Нужно исходить из того, что в разных группах есть разные модели поведения. Так, если представители юга склонны к консолидации, то представители Среднего жуза в массе своей более индивидуалистичны и не особо поддерживают друг друга. На втором месте по степени влиятельности после шапрашты я бы поставил дулатов. Это наиболее многочисленный род Старшего жуза, широко представленный и в Алматинской, и в Туркестанской, и в Жамбылской областях, который дал немало чинов. К нему относятся такие фигуры, как Тимур Кулибаев, Сарыбай Калмурзаев, Заутбек Турисбеков и другие. Род один из крупнейших и сильнейших и, несмотря на имеющие противоречия в своих рядах, все равно остается вторым по влиянию в стране. Про третье место я говорить бы не стал, поскольку сейчас поднимаются жалайыры.

–  А что можно сказать о крупных родах Среднего и Младшего жуза?

– Аргыны и найманы широко представлены во власти. К первым, например, принадлежат премьер Аскар Мамин и глава администрации президента Ерлан Кошанов. Найманов много в силовых структурах и идеологическом аппарате. Наиболее высокопоставленные представители Младшего жуза – госсекретарь Крымбек Кушербаев и председатель Центризбиркома Берик Имашев. Но в целом представленность уроженцев Западного, Северного и Восточного Казахстана в руководстве страны недостаточная – на уровне 20% каждый.

– При Назарбаеве клановость и трайбализм были сильно связаны. Какова обстановка сейчас? Можно ли сказать, что с приходом нового президента старые обычаи и традиции уходят в прошлое?

– Нет, нельзя сказать. У них есть свое место в формуле. Есть политические правила и традиции, которые от президентов мало зависят, так сказать часть менталитета или культурного кода. Они претерпевают изменения только лишь с изменениями национального состава республики. Сейчас под лозунгом возрождения традиций имеют место быть во многом уже псевдотрайбалистические проявления, которые нуждаются в исследованиях культурологами и социологами, но которые уже ощущаются.

И понятно, что уже сложившаяся система отношения требует определенной ориентированности. Да, Назарбаев был и президентом, лидером всех народов, проживающих в Казахстане, и казахов в целом, и Старшего жуза, и своего рода. В нем это органично сочеталось и во многом было залогом его успеха. Токаеву нужно выработать свои формулировки в этом вопросе, либо взять курс на модернизацию этой системы взаимоотношений. Совместить, что называется, то, что написано в Конституции и то, что имеет место быть и поставить себя в эту систему.