Скандал вокруг «Бурана» и можно ли спасти корабль

История сохранившихся экземпляров «Бурана», как это часто бывает с советским наследием, трудна, некрасива и полна самых разных споров. Второй летный экземпляр корабля-ракетоплана многоразовой космической системы сейчас хранится на Байконуре и принадлежит казахской частной фирме.

Очередной виток «скандалов, интриг и расследований», связанных с сохранившимися на Байконуре реликтами советской программы «Энергия — Буран», запустило 6 сентября НПО «Молния». Пресс-служба предприятия опрометчиво опубликовала новость о том, что его представители побывали на космодроме и осмотрели оба хранящихся там экземпляра челнока — второй летный и технологический макет. Сообщение вызвало неподдельный интерес не только у энтузиастов от космонавтики, но и у широкой публики.

«Буря» в монтажно-заправочном комплексе, фото опубликовано в 2015 году, но точная дата, когда сделан снимок неизвестна (предположительно, за пару лет до этого) / ©Ralph Mirebs, LiveJournal

В тексте на сайте НПО «Молния» упоминалось о целой делегации, состоящей из представителей самого предприятия, вышестоящего «Роскосмоса», неназванной транспортной компании, а также сотрудников Центра эксплуатации объектов наземной космической инфраструктуры (ЦЭНКИ). Последняя организация, как сообщалось, вовсе сыграла роль инициатора всего мероприятия. Попытки по горячим следам получить разъяснения в пресс-службах «Роскосмоса» и ЦЭНКИ претерпели неудачу: все доступные представители госкорпорации и ее дочерних структур честно отвечали, что комментариев дать не могут.

Иными словами, сотрудники НПО «Молния», то ли из благих намерений (обрадовать фанатов отечественной космонавтики, что «Бураны» не забыты), то ли из корыстных побуждений (привлечь внимание прессы к предприятию и повысить свою значимость в глазах начальства), выпустили новость, не согласовав с вышестоящими инстанциями. При наличии опыта активной работы с общественностью и желания заниматься формированием общественного мнения никакой проблемы в этом бы не было. Но в российской ракетно-космической отрасли так не принято поступать, поэтому сейчас новость удалена (но интернет, естественно, все помнит).

Очень тонкий лед

На первый взгляд, сообщение на сайте «Молнии» не выглядело чем-то предосудительным, подозрительным или угрожающим международным отношениям. Но это если забыть правовой статус всего, что находится на Байконуре. Россия гордится эксплуатацией первого в мире и самого крупного космодрома, но на деле ничем там не владеет. После того как все республики СССР начали самостоятельное существование, недвижимость и большая часть оборудования на космодроме перешла в собственность Казахстана банально из-за своего месторасположения. В какой тип имущества определять «Бураны» — вопрос риторический, но фактически они все стали казахскими.

После бурных девяностых, в относительно спокойные нулевые, на самом крупном в мире космодроме удалось навести некоторый порядок. В общих чертах это выглядит так: российская сторона арендует нужные для своей деятельности площадки и оплачивает большую часть средств, идущих на обеспечение всего Байконура, включая город рядом. Те объекты, что не использует «Роскосмос» или его дочерние структуры, — фактически гниют. Например, летавший в космос «Буран», изделие 1.01, полностью погиб под обвалившейся из-за отсутствия ухода крышей монтажно-испытательного корпуса.

А БТС-002 ОК-ГЛИ (Изделие 0.02) трудно даже назвать макетом, поскольку он представляет собой полноценный самолет-аналог «Бурана». По массе, развесовке и аэродинамическим характеристикам он полностью идентичен космическому кораблю, поскольку использовался для испытаний систем для атмосферного полета. Чтобы ОК-ГЛИ мог взлетать с аэродрома, в его хвостовой части установили четыре турбореактивных двигателя, а топливный бак разместили в грузовом отсеке. Сейчас находится в Музее техники города Шпайер (Германия) / ©Gandvik, Wikimedia

Второй летный экземпляр, 1.02 «Буря», который так и не поднялся в воздух, но был почти доделан (готовность — около 96%), хранится вместе со своим технологическим макетом (ОК-МТ, изделие 0.15, предназначался для отработки предстартовых испытаний) в монтажно-заправочном комплексе (МЗК). Кому принадлежит макет — не уточняется, а вот изделие 1,02 находится в собственности частной компании АО «Ракетно-космическая компания «Байконур». На ее баланс это имущество с богатой историей попало в результате серии трансформаций нескольких юридических лиц с государственным и частным управлением. Схема была не самой прозрачной, и правительство Казахстана несколько лет пытается оспорить принадлежность космического корабля.

Причем в этих взаимоотношениях были задействованы не только пара бизнесменов и казахстанские госструктуры, а еще входящая в структуру «Роскосмоса» легендарная РКК «Энергия» имени С. П. Королева. Дополнительно ситуацию обостряет недавнее напоминание российской стороны о музейной ценности «Бури». На эту тему разговоры вели давно, однако особое внимание она получила после того, как в начале года стало известно, что уличные художники пробрались в МЗК и нанесли на оба корабля граффити. В подобной обстановке любые действия, которые можно истолковать как намек на возможную экспроприацию спорного имущества, выглядят спичкой, брошенной в лужу бензина. Что, собственно говоря, и произошло.

Реакция

Нынешний владелец 80% акций РКК «Байконур», бизнесмен Даурен Муса, судя по всему, узнал о прошедшей инспекции подконтрольного ему имущества из прессы. Поскольку отреагировал на своей фейсбук-странице лишь спустя два дня. Его пост нельзя охарактеризовать иначе как негодование. Сообщение длинное и эмоциональное, так что приведем лишь основные тезисы.

©Даурен Муса, Instagram

В первую очередь споры о праве собственности на раритетные космические корабли — внутренний вопрос Казахстана. Муса подтверждает, что сейчас идут судебные тяжбы, но в них не фигурируют российские компании или организации. Более того, он отмечает, что суды первой и второй инстанций уже признали правоту РКК «Байконур» и отказались возвращать «Бурю» государству. Таким образом, любые обсуждения его транспортировки, тем более некое начало подготовки к этому процессу российской стороной, — прямое посягательство на частную собственность юридического лица другой страны.

Бизнесмен не обошел вниманием и публичность этого процесса, причем, как он сам считает, такой жест сделан намеренно. По словам Мусы, российской космонавтике нечем гордиться в год 60-летия полета Юрия Гагарина, вот и устраивают шоу. В ответ он предложил вспомнить о коррупционных скандалах в «Роскосмосе» и намекнул, что за «Бурю» казахстанским чиновникам тоже уже могли «занести». Закончил бизнесмен свой пост напоминанием согражданам о необходимости чтить интересы родной страны, а также о наличии международных судов. В последние он планирует обращаться, если по какой-то причине казахстанские инстанции все-таки отнимут у РКК «Байконур» космический корабль.

«Я готов был итак подарить эти Бураны России взамен на голову Кенесары хана! Но миролюбивость и добрососедство начинают принимать за слабость, и перестают соблюдать элементарные приличия», — написал Муса (орфография и пунктуация автора сохранены).

Кенесары Касымов — видный политик и военный, последний хан всех трех казахских жузов, правивший с 1841 по 1847 год. После того как в 1822-м император Александр I издал указ о ликвидации ханства на территориях современных Казахстана и Киргизии, там возникло освободительное движение. Кенесары был одним из лидеров восстания, и некоторое время ему удавалось поддерживать самобытную казахскую государственность. Но в результате междоусобицы 1847 года он потерял войско в бою и сначала попал в плен к киргизам, а затем его казнили.

Голову Кенесары они подарили генерал-губернатору Западной Сибири Горчакову, куда она делась впоследствии — неизвестно. В Казахстане бытует легенда, что голова хана хранится в Кунсткамере или Эрмитаже. Хотя сотрудники этих музеев и российские историки не раз пытались опровергнуть такую версию, в июне этого года Путин лично пообещал Назарбаеву помочь разыскать останки Кенесары Касымова и вернуть на родину. Для многих современных казахов его личность важна и представляет собой символ независимости (от России, конечно) в истории страны.

Ответ Рогозина и НПО «Молния»

Пройти мимо такого резкого заявления Дмитрий Олегович, очевидно, не мог, поэтому тоже высказался на своей странице на фейсбуке. Он обвинил бизнесмена в разжигании страстей из-за рядового технического аудита. По словам главы «Роскосмоса», такие оценки состояния монтажно-заправочного комплекса и обоих изделий в нем сотрудники государственной корпорации проводят регулярно. Также Рогозин заявил, что Муса ненадлежащим образом обращается с историческим наследием, и пожелал ему вложить хоть один тенге в их сохранение. Наконец, руководитель «Роскосмоса» и вовсе заявил, что из-за беспечности собственника оба корабля могут быть утрачены.

Стоит отметить, что такой ответ, который во многом выглядит разумным и обоснованным, игнорирует главную претензию Мусы. В сообщении НПО «Молния» четко видна подготовка к перевозке «Бури»: на выездном совещании (как официально называлось мероприятие) присутствовали представители транспортной компании, а одним из его выводов стало решение проводить разборку челнока, логистику и последующую сборку под надзором инженеров «Молнии» (предприятие разрабатывало корабль).

Еще один, четвертый из сохранившихся макетов «Бурана» — массогабаритный «примерочный» ОК-МЛ1 (изделие 0.04). Долгое время стоял бесхозным на открытой площадке для огневых испытаний, но в 2007 году его превратили в экспонат музея на космодроме Байконур. В грузовом отсеке организована экспозиция, в бытовом находится миниатюрный кинозал для демонстрации документальных фильмов, а в кабине посетители могут посидеть и потрогать своими руками органы управления (но не все они аутентичные) / ©Naked Science, Василий Парфенов

Ну и вишенкой на торте стал комментарий пресс-службы НПО «Молния» изданию Aviation Explorer, опровергающий ранее удаленное сообщение на собственном сайте. Представители предприятия рассказали журналистам, что никаких планов по транспортировке летного образца «Бурана» у них нет. Почему тогда изначально сообщалось, что именно этот вопрос рассматривали на «выездном совещании», никто не объяснил.

Реалистичность самой идеи

Справедливости ради стоит отметить, что перевозка «Бури» в Россию выглядит крайне сомнительной затеей. Причем сразу по нескольким причинам. Логистика челнока — не просто головная боль, а невероятно дорогая задача, если выполнять ее с сохранением исходного состояния корабля. В целом виде или даже крупными фрагментами ни в один транспортный габарит «Бураны» не помещаются. Именно поэтому для них создавали Ан-225 «Мрия», способный перевезти челнок целиком буквально на своей спине по воздуху. Иным способом транспортировать их с Байконура невозможно: для железной дороги фюзеляж даже без крыльев слишком широкий, состояние автомобильных дорог там не позволит везти хрупкий груз, а судоходных рек нет и подавно.

В итоге летный экземпляр придется разбирать до относительно мелких узлов, для чего потребуется место, где это сделать, и специалисты, знакомые с производством челнока. Монтажно-испытательный корпус, где «Буря» находится сейчас, нельзя назвать безопасным для работы местом: он требует полноценной реконструкции. И рядом нет других ангаров, куда поместится челнок целиком.

Ну а инженеры, которые собирали эти космические корабли, либо уже ушли в мир иной, либо находятся в преклонном возрасте, и их трудоспособность под большим вопросом. Наконец, изделие 1.02 надо будет обратно собрать на месте экспозиции уже в России. Короче говоря, эвакуация наследия советской космической программы в музей займет несколько лет и будет стоить сотни миллионов рублей, если не миллиарды.

Естественно, всегда есть вариант распилить «Бурю» вдоль и поперек, как получится, затем спокойно перевезти железнодорожным транспортом и, сварив обратно поаккуратнее, поставить на постамент. Дешево, сердито, а в «потроха» корабля все равно туристов никто не пустит, так что какая разница, если их по пути просто выкинут?

Перевозка технологического макета «Бурана» — полноразмерного комплексного стенда ОК-КС (изделие 0.03) из подмосковного Королева в Сочи. Из корабля удалили практически все оборудование, а фюзеляж разобрали на множество частей / ©Дмитрий Струговец, ТАСС

Вот только смысла «спасать» таким образом летный экземпляр — с точки зрения музейного дела — очень мало: от исторического корабля все равно почти ничего не останется. На ВДНХ, в Подмосковье и Сочи уже стоят подобные памятники — различные инженерные макеты «Бурана», которые превратили в экспонаты похожим методом. Если их недостаточно, можно собрать еще один внешне похожий фюзеляж и водрузить куда-нибудь. Курочить замечательную «Бурю» для этого и разводить международные скандалы никакой надобности нет, в сухой казахстанской степи корабль сохраннее будет.