Двадцать пять лет назад закончилась первая чеченская война. Хасавюртовский мир

ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ЛЕТ НАЗАД ЗАКОНЧИЛАСЬ ПЕРВАЯ ЧЕЧЕНСКАЯ ВОЙНА. ИТОГОМ СТАЛ ХАСАВЮРТОВСКИЙ МИР — КТО-ТО НАЗЫВАЕТ ЕГО ПОЗОРНЫМ, КТО-ТО ВЫНУЖДЕННЫМ

Я был свидетелем пяти штурмов Грозного. Самым страшным был четвёртый: в августе 1996 года боевики отбили чеченскую столицу у федеральных сил. Когда копали окопы вокруг ЦБУ (центр боевого управления) в Ханкале, я был ошеломлён: мы, мировая держава с ядерным оружием… И вот сейчас здесь, в самом безопасном месте Чечни, мы копаем окопы, опасаясь, что даже сюда придут боевики.

А боевики взяли Грозный. Они просочились и блокировали каждую позицию силовиков в городе. Не сдавалось только территориальное управление, Дом правительства Чечни. Командующий всей группировкой генерал-лейтенант Константин Пуликовский с ЦБУ никак не мог найти вразумительного командира, который бы из Грозного доложил обстановку.

А в теруправлении было не менее 400 офицеров МВД и 15 генералов того же ведомства. Наконец Пуликовский связался с командиром парашютно-десантной роты 7-й воздушно-десантной дивизии Сергеем Кильченко. Это была единственная рота Минобороны, находившаяся на тот момент в городе. С этого момента обороной центра Грозного руководил старший лейтенант ВДВ.

Потом оборону стабилизировали, в город пришло подкрепление, Пуликовский дал боевикам три дня на сдачу оружия. Но в это же время в Ханкалу прилетели секретарь Совета безопасности России Александр Лебедь и его зам Борис Березовский. Пуликовского, у которого, кстати, погиб сын в ту войну, — отодвинули в сторону. Лебедь и Березовский сами связывались и сами разговаривали с полевыми командирами.

В итоге был подписан Хасавюртовский мир. Я уверен, что это было сделано правильно. Почему? Да как же бы мы узнали, что дело может в дальнейшем приобрести другой поворот. Боевикам и сторонникам мятежной Ичкерии дали провести выборы. Президентом стал полевой командир Аслан Масхадов, вице-премьером (без премьера) — Шамиль Басаев.

И началась свобода по-ичкерийски! Экономику забросили сразу. Правосудие — шариат, виновных расстреливали прилюдно у забора завода «Красный молот». Республику разделили на шестьдесят джамаатов, в каждом правил свой полевой командир. Арабы и другие иностранные боевики расхаживали гоголем, ездили на дорогих машинах.

Потом начали пропадать люди. Из городов окружающих Чечню республик. Воровали людей с Кубани, из Ростова, везли в Ичкерию, сажали в подвале на цепь и ждали, пока родственники их выкупят. Воровали детей. Одну девочку привезли из Москвы в чемодане. Она в нём так и жила четыре месяца. Когда освободили — она стала горбатой.

Потом стали таинственно пропадать солдаты из воинских частей Осетии. Целыми пачками. Их тут же выкупали. Руководил выкупами Березовский. На государственные деньги. Суммы были баснословными. Это был конвейер: солдат «продавали» на заработки в Ингушетию, в Осетию, потом они пропадали, дальше Деньги — Товар — Деньги, и все включённые в эту схему оказывались при деньгах.

Если бы не Хасавюртовский мир, разве мы бы увидели, кто такой Березовский и кто такие полевые командиры, зачем они пришли и нужен ли им народ? Если бы не ХМ, мы бы не поняли, что террористам нужна лишь война: это их бизнес. Без этого «мира» не было бы такого второго пришествия федеральных сил в Чечню.

Однажды я захотел снять фильм, чтоб рассказать, как всё было на самом деле. Фильм назвали «Стреляющий август». Двадцать пять лет для меня пролетели, как один миг

А. Сладков