Во время вывода войск американцы совершили все ошибки, какие только могут быть, считает польский генерал, который не понаслышке знает о ситуации в Афганистане. Он критически относится не только к действиям США в этой стране, но и к позиции НАТО, а также объясняет, что ждет Европу в результате победы талибов.  

Интервью с бывшим командующим подразделения спецназа GROM генералом Романом Полько (Roman Polko).

wPolityce: Что Вы, как бывший командующий, можете сказать об операции вывода войск из Афганистана, которую провели американцы?

Роман Полько: Прежде всего, не приходится говорить, что американцы руководствовались каким-то планом, стратегией. Были нарушены основные принципы военного искусства, гласящие, что сначала нужно спасать гражданских, потом вывозить то, что можно вывезти, и уничтожать все остальное, чтобы оно не попало в руки врага, а потом уже выводить силы, защитив пути отхода, то есть такие стратегические объекты, как аэродромы и ведущие к ним дороги. Ничего из этого, по сути, не сделали. Во время вывода войск американцы совершили все ошибки, какие только могут быть. Я уже даже не буду оценивать всю предыдущую операцию и то, как в ее рамках велось взаимодействие, например, с афганским президентом, афганской армией. Мы видели хаос, неразбериху, все это стало большой катастрофой, которую только сейчас кто-то старается преодолеть.

— Вопросы возникают по поводу афганской армии: внезапно оказалось, что ее численность в шесть раз меньше, чем говорилось официально, то есть не 300 тысяч, а всего 50 тысяч человек. Как вообще могла сложиться такая ситуация?

— Это демонстрирует, что американские спецслужбы провалили задачу по проверке людей, которым передавалась современная техника, вооружения. Кроме того, американцы понесли поражение в войне за умы и сердца афганцев. На вооружение их армии потратили миллиарды долларов. Первый урок был в Ираке, где оружие передали не тем людям, а в итоге оно попало к ИГИЛ (запрещенная в РФ организация, — прим.ред.). Американцы вновь совершили ту же ошибку.

В значительной мере, полагаю, решающую роль сыграло политическое желание быстро вывести войска. Оно взяло верх над здравым смыслом находившихся на месте командующих, которые прекрасно понимали, что поспешная операция, проводящаяся по запросу политиков, обернется именно такими последствиями. Афганская армия просто рассыпалась, когда ее внезапно лишили поддержки союзников, то есть в основном американцев. Это ужасный провал, который можно было предвидеть, хотя бы ориентируясь на то, что происходило ранее в Ираке, где после вывода союзнических войск контроль над территорией обрело ИГИЛ.

— Как этот провал при выводе войск из Афганистана отразится на сотрудничестве в рамках НАТО? Многие представители членов Альянса изумлены и возмущены, демонстрируя это, в частности, на пресс-конференциях.

— Будем надеяться, что это станет своего рода ушатом холодной воды, а слово, наконец, дадут таким командующим, которые владеют военным искусством, соблюдают основные принципы проведения операций и умеют составлять оперативные планы. В Афганистане, на самом деле, на протяжении всего этого времени недоставало какой-либо стратегии, а лозунг «мы боремся за сердца и умы» оставался пустыми словами, никак не соотносящимися с реальностью.

Мы раз в полгода меняли военных, говоря им, что боремся за умы, а они приезжали, совершали те же самые ошибки, уезжали, а их место занимали следующие. Афганские власти были очень коррумпированными и, откровенно говоря, не имели авторитета, что сейчас отчетливо видно. Люди, на которых мы могли опереться, как вице-президент, оказывающий сейчас где-то там реальное сопротивление, или горстка людей, воюющих на севере за две-три провинции, не имеют никаких шансов в столкновении с талибами, вооруженными НАТО, Соединенными Штатами.

Надеюсь, что придет отрезвление, что Альянс начнет думать не о политкорректности, а о создании эффективных инструментов для ведения оперативных действий на том направлении.

— Вопрос в том, не возьмут ли снова верх желания политиков? Какое место во всей этой мозаике занимает сейчас армия?

— Да, в Ираке верх взяла политическая воля Пола Бремера (Paul Bremer), который не слушал американских командующих, приказал распустить армию и создать новую из новых людей. Те, кто был в рядах первой, просто ушли в ИГИЛ. Президент Байден не хочет признаваться в ошибке, но, пожалуй, следует честно это сделать, чтобы что-то реально изменить. Многие мои знакомые из американских военных кругов в ужасе от сложившейся ситуации. Они говорят: «Мы не для того проливали кровь, рисковали в этой миссии жизнью, чтобы кто-то обратил наши усилия в прах». Разного рода военные советники говорят: война в Афганистане не была той войной, в которой мы могли одержать победу, но наше присутствие там требовалось для стабилизации региона, для того, чтобы «плохие парни», террористы не могли окопаться, создать где-то логистическую базу и планировать операции, направленные на дестабилизацию Европы. Такова была цель присутствия, но это в прошлом, а сейчас Афганистан, по всей видимости, превратится в страну, где наркобизнес будет чувствовать себя еще более вольготно, чем раньше, где разные экстремистские группировки действительно смогут свободно планировать действия, направленные против нас.

— Остается еще тема поля боя. Когда мы действовали на их территории, мы наступали, но если противостояние начнет разворачиваться у нас (а, кажется, так и произойдет), мы окажемся в роли защищающейся стороны. Как Вы оцениваете эту ситуацию?

— Все именно так. Когда мы входили в Афганистан, нам говорили, что наши действия нацелены на то, чтобы фронт противостояния не оказался в Европе. Реализовать задуманное не удалось, угроза вернулась. Остается надеяться, что НАТО предпримет какие-то действия, которые позволят предотвратить атаки с того направления. Будет нелегко, ведь некоторые экстремисты уже действует на европейской территории и лишь ждут сигнала и помощи.

— Сколько времени у нас осталось на то, чтобы дополнительно вооружиться?

— Времени у нас мало, сейчас нам следовало бы уже завершить первый этап и перейти к следующему. Переговоры с талибами и наша вера в их слова реальности не изменят. Они были экстремистами и остались ими. Возможно, сейчас они стараются мягче говорить и мягче вести себя в медийном пространстве, но их действия остаются жестокими, а их планы наверняка простираются дальше, чем нам кажется.