Лунная опупея

Много копий сломано по лунной программе США. Хотелось бы добавить и свои пять копеек в разделе "Пятничное".

 

Кто бы мог подумать, что  старший дипломат-ассистент Кульман Южин сразу грохнется в обморок? Да и вообще, кто мог представить хоть что-то подобное, когда мы затевали эту небольшую безобидную  лунную экспедицию?!

Но обо всём по порядку…

Восседавший в чалме и халате на компактной антигравитационной платформе Абдулкарим, в своей неизменном вышитом золотом халате и чалме, сейчас походил на сказочного джина на ковре-самолете.

- А вот и первая база! – радостно воскликнул он.

Я устремился за ним.

Прикрытые от вакуума  текучей силовой защитой, мы вполне комфортно парили на платформах над ровным, как крышка обеденного стола, кратером диаметром в пятнадцать километров, в самом центре которого располагалась брошенная  почти пятьдесят лет назад лунная база.

Солнце поднялось над изрезанным зубьями скал горизонтом, окрасив лунную поверхность в серый, с оттенком зеленого, цвет и заиграв лучами на серебристом куполе лунной базы.

- Подойдем ближе, - произнес я.

- Истина глаголет твоими устами, - кивнул Абдулкарим и заложил вираж, с километровой высоты идя на неторопливое снижение. Я устремился следом.

Через несколько минут мы зависли над небольшим куполом с квадратным наростом шлюзового отсека на боку. Поблизости шли ряды солнечных батарей. Чуть дальше виднелись посадочные платформы всех четырёх экспедиций, а также брошенный навсегда на своей последней стоянке нелепый луноход, похожий на телегу из алюминия.

- Потрясающе! - восторженно воскликнул Абдулкарим. – Первые люди на Луне!

Его воодушевление передалось и мне.  В том, что мы видели, было своеобразное волшебство. Для людей первый шаг  на спутник их планеты всегда имел эпохальное значение. Он демонстрировал мощь человеческого разума и технологий. И являлся символом исторического перелома – начала грядущего покорения иных миров. Это общая закономерность и для Земли, и для практически всей Галактической галереи отражений,  состоящей из землеподобных миров-зеркал, схожих между собой массой, атмосферой и  биосферой. На каждой зеркальной планете есть свое человечество, биологически подобное нашему. И на большинстве имеется своя Луна, на которую ночами воют волки и под которой прогуливаются счастливые влюбленные. И куда однажды ступает нога человека, и это на миг заставляет человечество почувствовать себя единой семьей.

- Уважаемый Александр, ты и сейчас будешь говорить, что я не прав? – торжествующе вопросил Абдулкарим.

- Наверное, ты был прав, - признался я.

Два часа назад звездолёт-трансформер «Богиня Деви» вышел из К-мерности в стандарт-континуум рядом с планетой Иллюзион. На его борту была дипломатическая миссия Земли, состоявшая из дипломата-функционала Александра Иващенко, то есть меня, а также Магистра торговых отношений Абдулкарима Эльхана. Задача перед нами стояла простая – установление дипломатических и коммерческих контактов – в общем, мир, дружба, взаимопомощь и сотрудничество.

На подходе к Иллюзиону Абдулкарим предложил для установления доверительных отношений слетать быстренько на естественный спутник планеты, видеофиксировать места исторических свершений и преподнести планетарному правительству смонтированный голографический фильм, озвученный самой торжественной музыкой из наших запасов. Здесь после последней лунной экспедиции прошло уже пятьдесят лет, туземцы больше так далеко в космос не забирались, ограничиваясь максимум геостационарными спутниками. Так что им будет очень приятно получить такую голограмму, напоминающую о великих свершениях и зовущую к новым горизонтам.

- Выгоднее всего играть на чувствах патриотизма, - убеждал меня мой друг и соратник Абдулкарим. Он происходил из древнего арабского купеческого рода и продолжил семейную традицию в межзвёздной торговле, поскольку на современной Земле подобные навыки не востребованы. Никто лучше него не знал, как найти дверцу к сердцу покупателя. – Мол, мы уважаем ваши великие достижения. Вы уважаете наши предложения о скидке в пятьдесят процентов на линию фильмов ««Исповедь инфузории». Ну и еще подкиньте от щедрот душевных сериальчик «Исповедь  губителя зелёных насаждений». Ха, это бизнес, мой добрый друг. Это симфония тщеславия, человеческих слабостей и торжество алчности!

После изобретения молекулярных сборщиков и эфирных накопителей материальные ценности перестали на Земле быть проблемой. В других мирах мы приобретали информацию, затейливые технологии, до которых не дошли сами, и, главное, достижения культуры. Абдулкарим был намерен поживиться на Иллюзионе причудливыми плодами культуры, в основном, кинематографа, которым славилась эта планета.

Мне эта идея насчёт Луны с самого начала не особо приглянулась. Почему-то казалось, что она выйдет нам боком, но о своих чувствах я не распространялся. В конце концов, даже у такого интуитивного сканера, как я, опасения нередко бывают просто опасениями, а не прогрессией в будущее. Так что я мысленно обозвал себя перестраховщиком и, паря над лунной базой, преисполнился искренним детским ликованием, а все мои страхи казались сейчас искусственными, надуманными. Первый след человека на Луне – в этом была магия, которая коснулась и меня.

- Как хочется приземлиться, пройтись, потрогать всё руками, - мечтательно протянул Абдулкарим.

- А вот этого делать нельзя, - сказал я.

- Правильно, почтенный Александр. Нам же не дают попробовать на зуб золото Шлимана или поскрести ногтём Венеру Милосскую. Это теперь музей. На века. На тысячелетия.

 - Музей, - кивнул я, снижая платформу до высоты полутора метров и разглядывая цепочки следов ребристых подошв первых космонавтов. Это балы законсервированная на века история. Следы останутся в таком виде на очень долгие времена, если, конечно, их не сотрут люди или не повредит залётный метеорит. Это на планетах ветра, подвижки почвы, землетрясения очень быстро стирают память. Здесь же вакуум – самый лучший консерватор истории.

- Ты прав, Абдулкарим, - произнёс я, поднимая платформу на несколько метров. – Жителям Иллюзиона будет приятен наш подарок.

- Ну да. Они же действительно здесь были, - вздохнул Абдулкарим. – Не то, что некоторые.

- Это ты про нас?

- А про кого же ещё?

- Всё, пора, - решительно произнёс я. – Мы и так вышли из графика.

- Пора, - Абдулкарим потёр жадно свои пухлые руки. – На бой, на торг, на рынок!.. Вперёд, мои боевые слоны.

- Это ты про меня? – хмыкнул я.

- Ну что ты, почтенный Александр. Это я образно.

- Ну тогда в атаку. И возьмём очередную крепость, мой добрый соратник!..

 

 

***

 

 

Звездоскрёб Дипломатического Департамента возвышался в самом центре столицы Иллюзиона Квадрокадре. Для ожидания нам отвели огромный старомодный кабинет. Мебель в нём состояла из массивных, с затейливой резьбой столов, стульев, пузатого буфета и книжных шкафов с запертыми стеклянными дверцами. Сводчатый потолок расписан в сюрреалистическом стиле – какие-то тающие, как снежные комья, дома, растекающиеся по поверхности земли башни, окруженные часами на тараканьих ногах и летающими слонами.

Вдоль всех четырех стен тянулась галерея обрамлённых в тяжелые золотые рамы киноафиш с подлинными подписями участвовавших в съемках кинозвезд. Похоже, здесь это приравнивалось к солидной картинной галерее, призванной подчеркнуть помпезность и значимость данного места. Это как живописные полотна старых мастеров во дворцах на Земле. Ну что ж, неудивительно, учитывая, какое гипертрофированное значение имеет на планете Иллюзион кинематограф.

Невысокий, пузатенький, горбоносый, с жиденькой бородкой Абдулкарим сменил халат на парадный костюм дипломата, состоявший  из чернильно-чёрных брюк и усеянного красными и синими голографическими звездами кителя с изображением земного шара на груди.  Уютно расположившись в массивном низком кресле, он листал стопкой сложенные на столе толстые каталоги в кожаных переплётах, в которых была предлагаемая местная продукция. Единственными товарами, которыми мог заинтересовать нас Иллюзион, были предметы культуры, в основном, произведения кинематографа.

Абдулкарим, заранее ознакомившийся с конъюнктурой и проинструктированный перед отлётом разными специалистами, в основном, социальными инженерами, теперь хмурясь, улыбаясь, причмокивая, со знанием дела перелистывал тяжелые страницы.

Те из местных, кто готовил визит, к своим обязанностям отнеслись добросовестно, все коммерческие предложения разбили по разделам, заранее написали цены в эквивалентах или товары, которые хотят получить от нас на обмен.

Ко всему, что связано с кинематографом, на Иллюзионе относились очень серьёзно и обстоятельно. Все виды видеопродукции были закреплены законодательно. То же относилось к книгам и компьютерным играм, но там всё было гораздо менее детализировано, поскольку они были на отшибе культурного процесса. На этой планете безраздельно властвовало КИНО! Страницы в каталогах были разбиты на жанры и помечены ссылками на регламентирующие их статьи законодательных актов.

- Так, статья  41-прим Постановления № 396_КА Всемирной ассамблеи «О жанровой кодификации видеопродукции и ответственности за нарушение установленных нормативов», - вслух озвучил Абдулкарим, водя пальцем по тексту. – Жанр «серийная патока». Что они нам предлагают? «Птичьи заботы не волнуют сусликов». «Она выбирает ненависть». Интересно, интересно, но цены кусаются…

У Абдулкарима всегда кусались цены. Хотя надобности в этом особо не было, но торговался он за каждый эквивалент так отчаянно и отважно, как сражается птица за своё гнездо с птенцами.

- Так, а тут у нас выгодунчики базарные, - пролистнув еще пару страниц, объявил Абдулкарим. – Три серии. «Чума в борделе». «Чума в храме», «Чума в свинарнике». А еще - «Её смертельный бутерброд» и «Её прощальный свисток». Интересно, интересно…

Я стоял у стрельчатого окна. Кабинет располагался на сто одиннадцатом этаже, и отсюда был виден погружающийся в вечерний полумрак город. Он уходил далеко за горизонт, бесконечный, таинственный и внушительный. Вздымались иглами сотни небоскребов, которые называют здесь звездоскрёбами – стеклянные, каменные, со шпилями, колоннами или строгие, без архитектурных излишеств. Внизу вились узоры многоуровневых дорожных развязок. На высоте небоскребы связывали капсулы струнного транспорта или рельсы, по которым бежали разноцветные поезда. Кружились вертолёты, похожие на шмелей и стрекоз. Над городом неподвижно висели дирижабли,  на пол-неба проецируя голограмму с рекламой кинематографических новинок.

Абдулкарима красоты чужого города не волновали. Он продолжал озвучивать коммерческие предложения:

- Так, здесь у нас жанр «мурашники хладнокожие». Предлагаются «Кролик людоед». «Мокрицы-убийцы». «Мы возьмем ваши ноздри». «Вампир-стоматолог». «Серийный убийца – младенец!» Ай, какой подход. Ай, какая драма. Но опять дороговато.

Я продолжал смотреть на город. Когда мы ехали по нему, я видел одетых в стиле ретро людей. Фетровые шляпы, плащи с широкими плечами. Дамы в длинных платьях, на шпильках, в мехах и с бриллиантовыми серьгами. Машины тоже выглядели старомодно - с изогнутыми крыльями и зверскими выражениями никелированных радиаторов. Всё стильно и со вкусом – у жителей было какое-то внутреннее чувство стиля и гармонии.

- Так, раздел поскакушек-развратушек пропустим. Шутики примитивные – тоже. А здесь хохотунчики элитные. «Встреча с левой ногой» и «Гнев суслика»… Нет, не годится… А это что тут у нас за откровения?  «Медведь на элеваторе». Интересно, интересно…

Мы ждали уже час. Встретили нас, как положено, с ковровой дорожкой и оркестром, но где-то на окраине города, на плацу, вокруг которого тянулись унылые казарменные двухэтажные здания. Туда мы переместились своим ходом, благодаря бросковому блоку. Особого ликования по поводу нашего прибытия не наблюдалось, впрочем, как и натянутости. Так принимают прибывших издалека родственников, которые вроде и не особенно нужны, но и посылать их неприлично, кроме того, может они еще на что-то и пригодятся. В общем, средненько так приняли. А теперь еще заставляли ждать в кабинете. Не то, чтобы ситуация сильно напрягала – так бывало на многих мирах. Но мне больше нравится, когда нас встречают с распростертыми объятиями, как родных братьев, утерянных в младенчестве.

Ладно, всё это решаемо. Главное, нет открытой агрессии, что случается нередко. Нет нарочитого изоляционизма, типа «вас сюда не звали, и мы к вам не лезем, если что надо, пишите мелким почерком на деревню в Магелланово Облако».

- А ты знаешь, что особым спросом здесь пользуется жанр «дурашечные примитивники»? – заявил Абдулкарим.

- Почему? – заинтересовался я, оборачиваясь к нему. – Людям что, приятно чувствовать себя примитивными дураками?

- Ай, ну конечно, нет. Они утешают себя тем, что идут смотреть не на фильм, а на дураков в ареале привычного обитания. Так что все залы забиты.

- Где-то ты прав, - согласился я.

- Так. А вот официальные пафосники.  «Куляба Великолепный». «Битва за водокачку»… Тут у нас жанр «Крамольные иглоуколы» с критикой существующих порядков в государстве и очернительством истории. «Великий клопомор» и «Кровавое колесо»… Дальше слезогонки… Авторские маразмунчики… Низкобюджетные эпатажинки… Высокобюджетные деньгосборники. Тут интересны «Доктор-Каюк против Грузиллы», «Человек-сундук против женщины-крысы».

Я посмотрел на  висящие на стене массивные бронзовые часы с мерно раскачивающимся маятником и досадливо воскликнул:

- Уже больше часа мы здесь, а никого нет!

- Может, о нас забыли, - предположил Абдулкарим.

- Ага. Или взяли в заложники!

- Успокойся, мой нетерпеливый друг. Мы неплохо проводим время. Спасибо им, что дали возможность сориентироваться, - Абдулкарим положил ладонь на увесистый каталог, а потом открыл его. – Поехали дальше. «Война и пир», двадцать эквивалентов.

- «Война и пир»? – заинтересовался я. - Ничего не напоминает?

- Да много что напоминает, - усмехнулся Абдулкарим. – Вон, смотри, что нашёл. «Гадость и предубеждение». «Сага о фосфатах». «Ноющие в терновнике». «Унесённые тапком». «Дон Банкрот Скитальческий». «Подвиг ревизора». Ну и «Козёл и семеро волков».

- Они что, уже давно получили доступ к нашим базам данных? – удивился я. - Это пародии?

- Мне кажется, всё проще, почтенный Александр. В изолированных друг от друга мирах-зеркалах всегда присутствуют смысловые и культурные заимствования. Это ещё одно свидетельство наличия единых информационных структур, объединяющих все миры-зеркала…

Была такая гипотеза, что миры-зеркала роднит единое информационное поле, которому не помеха межзвёздные расстояния. Такая вот Галактическая телепатическая связь между родственными цивилизациями. Мы не раз натыкались на идеи, которые витают даже не в воздухе, а в космосе и одинаково реализуются в  таких далеких друг от друга мирах. Что ж, похоже, мы видим еще одно наглядное подтверждение этой теории.

- Так, - Абдулкарим пролистнул несколько страниц. - Здесь у нас  жанр «Ископаемые»… «Мутотень над городом» – эпическое черно-белое полотно, так и непревзойденное современными авторами… Интересно, интересно.

Еще через четверть часа появился старший ассистент Дипломатического департамента Кульман Южин. Он был массивен, как комод, обладал широким румяным лицом, редкими волосами. На его приплюснутом носу приютились круглые очки, на губах застыла наивная детская улыбка. Те, кто его назначал на эту должность, знали толк в своём деле. На человека с таким лицом просто невозможно сердиться.

Тяжело приземлившись в самое большое, как раз по его габаритам,  кресло, он минут пять рассыпался в велеречивых извинениях. Кажется, он искренне убивался по поводу того, что таких уважаемый и почётных гостей заставили так долго ждать. Ссылался на бюрократические процедуры, горько вздыхал и в одном особенно драматическом месте своего повествования о трудностях дипломатической работы даже пустил скупую слезу.

- Но я вижу, что вы мужественно, как герои эпика «Битвы в шкафу» перенесли это невыносимое ожидание, - объявил ассистент торжественно - он вообще постоянно ссылался на какие-то фильмы и что-то там цитировал. А наши лингватрансляторы добросовестно переводили каждое его слово.

- Мне кажется, вы слишком близко приняли к сердцу наши небольшие трудности, - произнес я успокоительно.

- Мое сердце не может быть безучастно, - Кульман Южин положил руку себе на грудь.

- Это очень хорошо, - мне не терпелось перейти к делу. – Но..

- Да, да, конечно. Сейчас мы обсудим порядок и процедуру официального приёма у Исполняющего обязанности главы государства. К сожалению Главный политический режиссёр находится на излечении, и его замещает великомудрый Як Богуржанский. В его плане встреча с вами через пять дней.

- Через пять дней? – удивился я.

- Вы не представляете, как мне это рвёт сердце. Исмерильда из «Ига жестокого несправделивца» не страдала больше, чем я сейчас. Но я ничего не могу поделать. Ничего!

Ну что ж, в очередной раз я убеждался, что на нас всем здесь плевать. И никакого ажиотажа наше прибытие не вызвало.

Впрочем, возмущаться я не стал. Нас не пытаются заковать в цепи и не бросают в холодный каземат – уже хорошо. А ведь бывало в моей карьере и такое – и всё равно мне удавалось в итоге достичь  назначенных целей. Так что эта ситуация далеко не самая худшая.

- Но это время не пропадёт даром, - заверил Кульман Южин. - К вашим услугам лучшие киноарены и подпольные просмотровые кабинеты. Мы разработали прекрасную программу вашего пребывания. Вы будете очень довольны. Надеюсь, что вы даже будете восхищены! Покорены! Воодушевлены!

Я решил, что пора вставить своё слово в этот аттракцион невиданной щедрости:

- У нас тоже есть, чем порадовать вас.

- Интересно, интересно, - аж  подался вперед в своём кресле Кульман Южин.

- Мы хотим преподнести вашему народу скромный дар.

- Ох, вы не представляете, как мы любим дары, - обрадовался ассистент. - Пусть и скромные. Но от чистого сердца.

- Да. По дороге мы залетели на вашу Луну с целью посетить место ваших лунных экспедиций. И сделать высококачественную  документальную запись, которая тоже воодушевит, восхитит и покорит ваши сердца, - не удержавшись, ввернул я язвительно.

- Запись. Документальная, - озадачился Кульман Южин. - И что на этой записи?

- Ваша лунная база! – торжественно объявил я, и нажал на кнопку на браслете.

В воздухе возникло изображение снятой нами лунной базы. Было полное ощущение присутствия. Картинка была изумительно красивая – купол, луноход и солнечные панели в ярком свете восходящего на горизонте солнца.

Улыбка сползла с губ чиновника. Он начал смертельно бледнеть. И хрипло произнёс:

- Лунная афера. Неужели это правда!

- Какая лунная афёра? – непонимающе спросил я.

Кульман Южин не ответил. Он просто грохнулся в обморок …

 

 

***

 

 

Ассистента мы привели в чувство достаточно быстро. Я приложил к его шее кубик экспресс-диагноста, который проинформировал, что никаких фатальных процессов в организме пострадавшего нет, а его состояние вызвано неожиданным сильным переживанием.

После электростимуляции биоактивных зон Кульман Южин тяжело поднялся на ноги. Встряхнул головой. Одичало поглядел на нас. И, ни слова не говоря, устремился прочь из комнаты.

Как только он исчез, появились охранники в полицейской форме, бронежилетах и касках, увешанные автоматическим оружием. Старший сухо сообщил:

- Пожалуйста, не предпринимайте попыток покинуть помещение.

- Я вас заверяю, что мы не доставим вам беспокойства, - произнёс я.

Старший щёлкнул каблуками, и охрана удалилась из комнаты, расположившись в коридоре и блокируя любую попытку побега.

Конечно, всё это сущая ерунда, никакой опасности для нас не было. Мы в любой момент могли перенестись на корабль или выйти в другую мерность, где будем недоступны для всех физических воздействий стандарт-континуума. Но создавалось нехорошее ощущение – на нас смотрели сурово, как на лишних свидетелей. Тех, кто слишком много знает и кому лучше исчезнуть навсегда.

Так это что получается – мы видим крах переговорного процесса?  В результате  установление дипломатических отношений может быть оттянуто и на год, и на тысячу лет.

- Почтенный Александр, - строго произнес Абдулкарим. – Надо что-то делать. Мы не можем просто уйти отсюда. Нам этого не простят.

- Почему?

- Потому что на торговые отношения Земля возлагает большие надежды. Очень большие. Вон, фильм «Бедная грымза». Наши социальные конструкторы перед отлетом заверяли меня, что этот фильм просто необходим для статусного возвышения земного Тайного общества задохликов и  для его агрессивного целеполагания.

- Ну да, - кивнул я.

По теории социального информационного инжиниринга ряд фильмов Иллюзиона идеально подходил для регулирования некоторых социальных энергетических потоков на Земле. Точечное внедрение чуждых культурных кодов трансформирует духовные потоки в нужном направлении и вырабатывает иммунитет у некоторых групп населения к негативному постороннему воздействию. Достигается позитивная динамика энергетики даже на планетарном плане. Стихийная лига лапотников, ассоциация биоморфологов, а также  социологи-конструкторы выкатили Абдулкариму огромный список кинофильмов, на которые они рассчитывали. И вот теперь все планы рушатся.

-  Подотдел массовых галлюцинаций снимет с меня шкуру и набьет из нее барабан, - запричитал Абдулкарим. – О, горе мне, горе!

- Не всё потеряно, - без энтузиазма произнёс я. – Сначала нужно разобраться, в чём проблема.

- Сначала нужно, чтобы сняли охрану. Она очень нехорошо на нас смотрит. Как на покойников.

Охрану не сняли. Наоборот, её стало ещё больше. Через четверть часа в помещение зашли трое солдат в тяжелой броне, поводили вокруг сканером и удалились. Кого ожидать дальше? Робота трансформера?

Нет, робот не появился. Зато после тяжёлых пехотинцев в комнату вошёл высокий сухощавый мужчина с пышной седой гривой волос. На его морщинистом лице застыло вечно-кислое выражение. Он внимательно посмотрел на нас – глаза у него были умные, пронзительные, проникающие в самую душу.

- Рад приветствовать вас на Иллюзионе, - откашлявшись, проскрипел он и представился: – Як Богуржанский, вице-режиссёр этой планеты.

Во как! А как же его многотрудные дела, которые не позволяют в течение ближайших дней выделить даже секунду на встречу с представителями Земли?

Мы тоже представились, расшаркались в комплиментах и славословия, а потом устроились друг напротив друга в креслах. Абдулкарим заметно повеселел. Посыпание пеплом по поводу собственной никчёмности у него откладывалось. Возможно, дело шло к хорошему торгу.

- К сожалению, я не мог вас лично встретить, - голос у вице-режиссера был скрежещущий и неприятный. - Накопилось слишком много дел. Однако неожиданно возникли чрезвычайные обстоятельства. И нам нужно незамедлительно принять консолидированное решение.

Говорил он жёстко, напористо. Все, с кем сталкивались до сей поры на этой планете, были эмоциональны, податливы, сентиментальны. Як Богуржанский был человеком другой породы – стальной прагматик, волевой лидер, который не будет лить слезы о судьбе киношных персонажей.

- В связи с нашим визитом? - приподнял я бровь.

- Да. В связи с вашим визитом к нам. А перед этим на Луну.

- Кульман Южный обмолвился о лунной афере, прежде чем почувствовать недомогание, - произнёс я.

- Да, - кивнул вице-режиссер. – Есть у нас Иллюзион. Есть Луна. Есть и лунная афера…

Интересно получается – подумал я. Необходимо отметить, что лунные аферы – это какое-то общее поветрие в мирах-зеркалах. Пугающая закономерность. В сорока процентах планет Галереи отражений были попытки фальсифицировать полёты на естественные спутники, чтобы воодушевить и сплотить население – за кого-то или, наоборот, против, не так важно. Главное – это действенное средство консолидации, которые использовали все, кому не лень. Когда не было технических возможностей совершить реальные полёты, в ход шли кудесники-киноделы. Вместо лунной поверхности использовались павильоны, где из картонных корабликов ступали на пол, посыпанный песком, артисты-космонавты и говорили что-то о маленьком шажке человека и большом шаге всего человечества. Вот и наша Земля тоже не прошла мимо этого. В конце двадцатых годов двадцать первого века российско-китайский экипаж успешно прилунился в кратере Циолковского, и нога Бореслава Сергеева первой ступила на поверхность спутника Земли. Тогда прозвучала крылатая фраза:

- Ну что, приехали!

Выяснилось, что американские космонавты в «Аполлонах» честно крутились вокруг Луны. Но вот только посадочный модуль мог еще приземлиться с экипажем на поверхность, однако потом достичь орбиты уже был не в состоянии. Поэтому аппарат приземлился без людей на борту. Остальное снимали в Голливуде, и вовсе не Спилберг,  который было не при чём, а один из его подающих надежды учеников.

Почти шестьдесят лет моему человечеству морочили голову кукловоды, которые считали, что купили этот мир. Нагло, цинично и бесстыдно они играли на лучших чувствах – на стремлении к покорению новых земель, на свойстве человека всегда идти к горизонту, на безудержной тяге к новым знаниям, ради которых люди жертвовали жизнью.

Этот скандал стал одним из мощных толчков, приведших к укреплению новой гуманитарной парадигмы. Все народы земли поняли -  с людьми так нельзя. Что-то сильно не в порядке с мироустройством, если кукловоды позволяют себе такое.

- Дальнейший разговор возможен только при обещании соблюдения строжайшей конфиденциальности, - строго уведомил Як Богуржанский. -  Кроме вас и ваших политических режиссёров никто об этом знать не должен. Иначе мы не посчитаем нужным заключить с вами дипломатические отношения и изолируемся от вас.

- Мы уважаем вашу добрую волю, - произнёс я осторожно. -  Конечно, если это не противоречит безопасности Земного содружества.

- При чём тут ваша безопасность? Речь идёт о наших основах. О мифах, которые есть у каждого общества. Которые составляют фундамент государства. И уничтожение которых очень быстро размывает основы этого самого государства. И это грозит обрушить всё здание общественного согласия.

Тут он прав. Раскрытие лунных махинаций обладает  волшебной силой.  Одним из толчков к стремительному расколу США на двадцать девять самостоятельных государств с  последующими деградацией и опустошением явилось как раз раскрытие лунной аферы и крах мифа о собственной исключительности.

- И какой миф мы можем разрушить? – спросил я, недоумевая.

Несколько часов назад я собственными глазами видел базу на Луне, следы космонавтов, и никаких сомнений, что жители Иллюзиона там побывали у меня не было. И в чём заключается эта страшная афёра, способная потрясти основы основ, разобраться я был не в состоянии.

- Миф о том, что мы не были на луне, - замогильным тоном объявил Як Богуржанский.

- Простите, я не совсем понял глубину этой метафоры.

- Да, мы были на Луне. И правда об этом – это настоящая катастрофа!..

 

 

***

 

 

Тридцать лет назад на всемирном референдуме девяносто пятью процентами голосов планета Эллиния была переименована в Иллюзион, всемирное правительство – в студию глобального управления, а президент – в Главного политического режиссёра. Планировщики-сценаристы писали планы экономического развития на пять сезонов. А ассистенты Главного политического режиссера руководили Департаментами. Но еще задолго до искусство кинематографа стало здесь основным социальным фундаментом.

«Главным искусством для нас является кино» – так, кажется, говаривал вождь первой гуманистической геополитической диктатуры Земли. Его завет был реализован на Иллюзионе, притом в карикатурном виде. Вся пассионарная энергия, которая движет учеными, покорителями космоса, первопроходцами, здесь с давних времен канализировалась в различные виды искусства - театр, цирк, пантомиму. Но появившийся сто тридцать лет назад кинематограф быстро и безоговорочно взял верх, оставив позади всех конкурентов. Никакие компьютерные игры, сетевые развлечения, интерактивное телевиденье, книги даже близко не приближались к нему по популярности.

Кинематограф безраздельно владел умами в этом мире. Сначала немое, потом звуковое, цветное, наконец, голографическое, с эффектом присутствия кино погружало население в параллельную реальность. Людям интереснее всего в этой жизни стали киногерои, кинобаталии, кинострасти. Эта странная культура заменила религию, духовные поиски. Гигантские кинотеатры, вмещающие десятки тысяч людей, спорили размерами с земными стадионами. Планетой правили иллюзии.

Пятьдесят лет назад, до большого объединения, здесь было два глобальных соперничающих государства – Альхах и Благодатный Бархых, порой подходивших к грани большой войны. Кризисы, экономическая неразбериха, имущественное расслоение, грязные политические игры верхов, мрачные перспективы и взаимное озлобление царили в то тёмное время. Тогда и был затеян в Альхахе культурный мегапроект - фильм «Шаги на Луне», который был призван объединить всю страну, а потом и человечество. Гениальный режиссёр Астр Табурис с самого начала понял, что создать такого масштаба произведение можно, только если снимать его с натуры, фиксировать людей в реальностях чужого мира. И в этот обман были втянуты тысячи работников, задавленных секретностью или просто выполнявших свою часть работы и не знавших, зачем это нужно. Космонавтика была тогда уже достаточно развита, вращались искусственные спутники связи и телекоммуникации, так что технически проблема оказалась решаема. Был совершён настоящий полёт на Луну и создана настоящая лунная база. Так состоялся гигантский обман – банальные документальные кадры были выданы за роскошные павильонные и компьютерные съемки, а повседневные отношения обычных людей за высокие плоды сценарного гения! Результат превзошёл все ожидания. У каждого жителя Иллюзиона сегодня живет в сердце частичка великого художественного фильма о великом лунном походе.

- И что, теперь мы должны сказать людям: культурного мегакинопроекта, достигшего вершин человеческого духа, не было, а имело место лишь жалкое описание жалких реальных событий? – обвел нас грозным взором вице-режиссёр. – И ещё показать ваши съемки?

- Да, незадача, - протянул я.

- Это значит подорвать веру в святое искусство. А человек без веры – это зверь!

- Одного не могу понять, - произнёс я. – Перед официальным визитом мы достаточно тщательно изучили ваши информационные сети. И у нас не возникло никаких сомнений, что там описывается реальная высадка на Луну, а не кино.

- Вы просто не обратили внимания, - Як Богуржанский жестянно и совсем невесело засмеялся. – В нашей сети вообще всё на свете описывается как реальные события. Но только настоящие события помечены буквой «Р» - реальность. Всё остальное – иллюзия. Которая для людей гораздо более значима.

- Как так может быть? – спросил я. - Как можно воспринимать мир через иллюзию?

- Действительность для нас всегда такова, какой мы её воспринимаем. Мир для человека – это, прежде всего, отношение к нему. И искусство тут гораздо предпочтительнее, потому что именно оно напрямую работает с эмоциями, идеями. Именно оно даёт пламенные примеры. В отличие от реальной жизни, где оборотной стороной любого подвига является  грязь, кровь и отчаянье.

- У вас очень чувствительное население, почтенный вице-режиссёр, - угодливо заулыбался Абдулкарим.

- Да. И мы гордимся этим

- Но кино должно лишь отражать реальность, - никак не мог успокоиться я.

- Кому должно? – усмехнулся Як Богуржанский. - У нас оно создаёт реальность. И в этом есть свои плюсы.

- Какие?

- Воюем, льем кровь, спасаемся в глобальных катастрофах мы больше на экранах.

- А кто решает реальные проблемы?

- Зрители. Простые зрители. Они отбывают на работе положенные часы, поддерживая техническую инфраструктуру и обеспечивая не слишком стремительное развитие. Но по-настоящему живут они в иллюзии.

- Всех это устраивает? Нет тех, кто готов толкать цивилизацию в будущее, на пределах усилий, в реале, а не в выдуманном мире?

- Ну почему же. Есть отщепенцы, кому больше по душе реальные свершения.

- Такие, как вы, - брякнул я, уверенный, что попаду в точку.

- Такие, как я, - вздохнул политический вице-режиссёр планеты.

- Ну а что дальше с нами?

-   Мы еще до конца не решили – поместить ли вас в героический бестселлер, тогда вы можете делать что угодно, все равно будете только частью иллюзии, где можете даже вызвать некоторый интерес кинозрителей.

- Или? – внимательно посмотрел я на собеседника. – Какой второй вариант?

- Прибавить вам букву Р.

- И какие последствия?

- В первом  случае вы станете нашей культурой, но реально между нашими планетами не будет никаких отношений, кроме выдуманных.

- А во втором?

- Получите литеру «Р». Станете реальны, но при этом никого, кроме узких специалистов, не будете интересовать. Информация «Р» находится на самых задворках общественного интереса. И не вызывает чувств и эмоций. Но зато мы будем заниматься совместными реальными делами.

- Торговлей, - потер руки Абдулкарим.

- И торговлей тоже.

- И что вы решили? – поинтересовался я с замиранием сердца.

- Зависит от вас, - пожал плечами Як Богуржанский. - От того, насколько далеко на полку вы положите свой документальный фильм.

- Считайте, что его уже нет, - открыто и искренне улыбнулся я.

- Тогда вы в пространстве «Р». И мы работаем.

- Ну и отлично, - Абдулкарим тут же ринулся в торг. – Я тут смотрел ваш каталог. И был до глубины души поражен тем, что в него вкралась ошибка. Мы готовы приобрести суперсериал «Тайна свалки химических реактивов» за восемь тысяч эквивалентных единиц, а не за двадцать четыре.

- Это же грабёж! - возмутился вице-режиссёр.

- Почему? – Абдулкарим облучал собеседника волнами дружелюбия. - Тайны стоят нынче дорого. В отличие от сериалов…

- Вы берёте меня за горло?!

- Но ласково же… Хотя и железно…