Питерский школьник в США: "мы тут стали больше русскими, чем у себя дома"

17-летний петербуржец Матвей Савин заканчивает 11-й класс в престижной школе в предместьях Бостона. «Фонтанка» решила узнать у него о мнении американских подростков о русских после теракта, когда на финише Бостонского марафона погибли люди. 21 апреля мы получили ответы, которых не ожидали. К тому же беседа плавно затронула и доктрину воспитания элитной молодежи в США. По словам Матвея, кроме знания языка ему особенно нечего заимствовать за океаном....

============

...На беседу с Матвеем нас натолкнул сам отец старшеклассника. Бизнесмен позвонил нам просто как читатель «Фонтанки» и предложил поговорить со своим сыном. По его мнению, после трагедии в Бостоне среди учащихся американских школ начались этнические трения. Мы запрограммированно предполагали, что дети чистокровных американцев, испуганные взрывами, начали отторгать все русское, к которому они и до этого относились настороженно. Однако все обернулось по-другому.

Воскресная беседа по Скайпу заняла около часа. Это был свободный, спокойный и взрослый разговор с человеком, который имеет свое представление о жизни. Манера обсуждения Матвея оказалась несколько отстраненной, будто он вспоминает прошлое. Чуть ироничная.

Матвей: — Как только произошел теракт, в школе всех собрали на линейку. Учителя говорили, что, какой бы национальности ни был преступник, нельзя его ассоциировать с его соотечественниками. Но после того, как по всем каналам начали говорить о братьях-чеченцах, нас вновь собрали на линейку. Теперь учителя растерянно заявили, что не знают, как к этому относиться. Нас из России — здесь несколько человек. Я, армянин, чеченец, двое ребят из Владивостока. Мы так поняли, что они не знают, как теперь к русским относиться. Мы же для них все русские. В то же время преподаватели остерегали детей делать выводы: мол, думайте в правильном направлении, но не подавайте виду. Поступайте, как подсказывает сердце, но без фанатизма.

Честно говоря, на нас осторожно смотрели и до этого. Но администрация школы — не сами американцы. Мы заводилы здесь. Дэн, чеченец, — чемпион по борьбе, остальные тоже энергичные. Мы немного не вписываемся в обстановку. Но белые американцы никогда нам претензий не предъявляли. Наоборот, они представляют нашу страну сказочным образом. Все знают слово «Москва» и всё. Всю информацию берут с роликов в сетях. Особенно популярны у них видео об авариях на дорогах в России. Недавно они часа по три рассматривали видео, где на Урале танк на улицу выехал. А когда в Челябинске упал метеорит, то это было шоу — они недели две обсуждали, подходили к нам и спрашивали, действительно ли все русские такие смелые. Помните, там местные жители снимали на телефоны метеорит и прикалывались? Для них мы — из страны чудес.

Многие вокруг нас не доверяют официальной информации — на сотнях сайтов обсуждается и анализируется информация полиции. Строят графики, подвергают экспертизе фотографии, намекают на то, что спецслужбы сами организовали это. Порой доходит до смешной конспирологии. Люди устроены одинаково — когда-то после взрывов домов в Москве говорили о заговоре ФСБ, в Бостоне вспомнили о ЦРУ. Тема подставы популярна.

Сами коренные американцы из моих сверстников даже... как бы это выразить... тихо восхищаются тем, что «русские» совершили... говорят — круто. Трудно отвечать. Будто пошутили в Бостоне. А вот эмигранты ведут себя совсем по-другому. Тут много ребят из Вьетнама, Бирмы, Таиланда. Но больше всего китайцев. Китайцы держатся особняком. Эти тут же к русским изменили отношение — прекратили общаться совсем. Недавно они заявили, чтобы мы не разговаривали при них на русском. Притом серьезно так заявили. Видно опасаются, что мы что-то хотим затеять. Но лезть на рожон не готовы. Они же знают, что получат.

Почти на всех уроках, кроме математики и биологии, обсуждаем теракт. Сейчас по истории проходим империализм, а разговариваем о том, что делать, если террористы нападут на школу, если террористы нападут на Америку.

Учителя разные. Есть классные — но это те, кому за 50 лет. Историю нам преподает финн. Кстати, говорит по-русски классно. Он говорит, что надо изучать историю мира, а не войн. Иначе будешь готовиться к войне. И то он моих вопросов побаивается: как спрошу что-нибудь серьезное, так он сразу — это урок истории, а не обсуждения. Биолог серьезный, математик. А по многим предметам ситуация хуже, чем в Пакистане. Тут распространен термин «хобби-учитель». Географию может преподавать баскетболист. Читает по книжке и всё. Поговорить не о чем. Его бы из средней школы в Питере выгнали.

Их свобода мнений тоже — как в стране чудес. На многих линейках нас уверяют, что к сексу надо относиться толерантно. Называется это «сексуальное расположение». Тут есть парень. Так его в прошлом году звали мужским именем, а теперь как девчонку официально называют. А ему, или ей, — 15 лет. Как раз перед событием в Бостоне нам на линейке показали ролик на полчаса о гомосексуалистах и лесбиянках. Потом сказали всем встать, кто поддерживает толерантность. Мы втроем не встали. Нельзя сказать, что на нас набросились, но беседовали потом о том, что мы не поняли смысл и так далее. Мы потом шутили между собой, что не понимаем политической ситуации и политики партии.

При этом девчонки могут хоть без трусов ходить, а зажигалку увидят — скандал.

В то же время закидоны есть вовсе не толерантные. Рядом школа — тоже частная — она католическая. Мы знаем, что там учится и несколько мусульман, так их заставляют ходить на мессы. Их не заставляют верить, но ты сходи в костел, а потом, пожалуйста, — помолись на коврике своему богу. Представляете, что написала бы «Фонтанка», если бы это произошло в Питере? Сама же молодежь не религиозна.

Говорят, что скоро к нам в школу приедут журналисты снимать фильм о нашей школе. Так тут целые мероприятия намечены, чтобы нас отсечь от кинокамер, чтобы мы чего лишнего не сказали. При этом постоянно говорят о свободе слова, как о главной ценности, за которую и умереть можно. Одна девчонка написала в местную газету статью о нашей школе, в том числе несколько предложений было критических, так целое тайное собрание устроили и все неудобное вырезали. А когда кто-то вырезал из карты мира свою страну, так митинг устроили по поводу того, что это нетолерантно.

А вот сами американцы не очень поддаются на цензуру. Когда гремели новости о «списке Магницкого», то очень многие местные американцы на уроках говорили, что это неверно. Особенно обсуждали Рамзана Кадырова — говорили, что он в США ни разу не был, не собирается, так отчего же ему запрещать въезд? Говорили, что тогда и Россия должна свой список составить. С другой стороны, у них про Чечню представление телевизионное — что это город-сад с мечетями и красивыми улицами. Но на карте никогда не смогут ее найти.

Конечно, в нашей школе учатся состоятельные — дети тех, кто относится к Обаме презрительно. Они не любят его из-за его политики налогообложения. Их кумир — Маккейн. Но про цвет кожи президента не говорят. Остальная молодежь — в других местах. Тут есть городки в полторы-две тысячи человек, в которых коренных американцев меньшинство. Там таджики, дагестанцы, вьетнамцы, индусы. Рядом квартал латинос — как в голливудских фильмах — с пяток до шеи в наколках. Заедешь — атмосфера недружелюбная. Наркотики там в полную. У нас в школе наркотики купить нереально, а в других школах это бывает. Тоже модно, что ли.

Знаете, мы тут с чеченцем и армянином стали больше русскими, чем у себя дома, и более патриотичными.

Когда Скайп дома у журналиста затих, его жена, вынужденно слушая разговор, спросила: «Какой хороший парень. А отец-то о чем думает?»

Репортер перезвонил отцу и пошутил: -Есть мнение, что сын — умный, а папа — не тянет.

— Так это лучше, чем наоборот, — рассмеялся наш знакомый.

После написанного:

Матвей учится в 11-м классе платной престижной школы в пригороде Бостона с 1 сентября прошлого года. В США его отправили родители не в темную и не из-за моды на заграничный тренд. Это даже было больше решение подростка. По словам отца, давшего нам разрешение на публикацию, так как Матвей — несовершеннолетний, — молодой петербуржец захотел понять американскую цивилизацию через личный опыт. Родителям процесс обучения с сентября по май обошелся в 50 тысяч долларов. В сумму входят проживание в общежитии и еда. Причем в контракте указано, что Матвей не получает аттестата.

В конце весны он приезжает в Петербург и будет сдавать ЕГЭ экстерном.

P.S.

Когда мы услышали от собеседника фразу: «Мы же для них все — русские», журналист вспомнил сцену из кинокомедии «Мимино»: Фрунзик Мкртчян и Вахтанг Кикабидзе стоят в столичном аэропорту, мимо них проходят туристы из Японии. Один из японцев смотрит на героев кинокартины и говорит: «Эти русские — все на одно лицо».

Евгений Вышенков, «Фонтанка.ру»

Оригинал: Fontanka.ru