Второй фронт

Могут ли против русских применить оргоружие "а ля рюс"?

Что день грядущий нам готовит?

Войну с русскими никто не отменял и не отменит. Если Россия не станет достаточно сильной в предельно короткие сроки, ее будут добивать. Весь вопрос – как?

Пока что ядерного оружия у России все же немало. И вариант попытки разобраться с нею с помощью нанесения первого ядерного удара, после которого она не сумеет ответить, не является основным. Он тоже рассматривается. Иначе не было бы возмутительно-однозначных статей в высокостатусной американской прессе.

Но главный сценарий доуничтожения России – "управляемый хаос" на ее территории. По аналогии с распадом СССР. Управляемый хаос противник создает, применяя так называемое организационное оружие ("оргоружие"). Какое именно? В чем тут преемственность по отношению к эпохе распада СССР? И в чем новизна? Особенно важно уловить эту самую новизну.

Традиционно считается, что единственной разновидностью оргоружия, с помощью которой атакуются русские именно как русские (как народ), является русофобия. Я вовсе не склонен опровергать факт наличия русофобии в качестве средства войны с русскими, как народом. Может быть, я мог бы добавить нечто существенное к имеющимся обсуждениям этого вопроса. Но не это сейчас мне представляется наиболее актуальным.

Дело даже не в том, что русофобия поутихла. Хотя во всем, что касается нашей автохтонной действительности, она, конечно же, поутихла. Дело в том, что этот фронт худо-бедно, но защищен. Опять же, я не буду подробно обсуждать качество защитных сооружений. По мне, так эти редуты очень архаичны и легко преодолимы любым достаточно компетентным врагом, использующим современные средства.

Но я сейчас хочу просто констатировать – этот фронт хоть как-то прикрыт. Русское сознание хоть как-то готово к тому, что на него обрушится шквал уничижений, дискредитаций, проклятий. Шквал острого и очевидного негатива. А когда русское сознание к чему-то готово, оно способно сопротивляться даже очень мощным вызовам и угрозам.

Противник не дурак. Он эту способность давно осознал. И не просто осознал, а вскрыл всеми современными методами. Как дифференциальными, так и интегральными. Как с позиции анализа, так и с позиции синтеза. А вскрыв (то есть построив модели), он, конечно же, сделал правильный вывод.

Суть этого вывода (в данном случае, не умозаключаю, а знаю) в том, что долго подвергать русское сознание лобовым негативистским атакам попросту неэффективно. То есть бои на этом направлении надо вести – но скорее как позиционные. Время "русофобского блицкрига" в целом позади. Противник кардинально поменял стратегию. А наша патриотическая общественность все еще занята прежней (привычной и понятной) русофобской угрозой. К которой она так долго примерялась. Увы, как справедливо отметил Уинстон Черчилль, "генералы всегда готовятся к прошлой войне".

Между тем, новая антирусская война, в отличие от войны прошлой, к которой готовятся генералы, будет принципиально иной. Русских уже не будут шельмовать на старый манер. То есть будут – но как бы не всерьез. Не с тем накалом, не с теми ставками на результат. Теперь русским будут особым образом льстить. Льстить коварно и разрушительно. То есть, теперь война будет вестись на два фронта. Первый – русофобский – станет почти что декорационным. А вот второй...

Все расчеты говорят о том, что второй фронт в будущей антирусской войне будет псевдо-прорусским. Впрочем, почему будет? В каком-то смысле, это прорабатывается с очень давних времен.

Идеократия как русское ноу-хау

И Советский Союз, и Российская империя были идеократиями (коммунистической или православной). Нельзя сказать, что идеократия – это системообразующий принцип, положенный в основу любой империи. Но есть определенный тип империи, который задается именно идеократическим системообразующим принципом. Речь может идти о религиозной или светской идеократии. Никто так прочно не связал себя с идеократической государственностью, как русские. И связь эту уже не разорвать – если, конечно, мы предполагаем выжить. Для того, чтобы ее разорвать, у нас не хватит исторического времени. Оно фактически на исходе.

Империя далеко не всегда носит колониальный характер. Русская империя не имела такого характера. Она относилась к разряду империй духа (или, если хотите, смысла). Рассматриваемый тип империи (ряд теоретиков называет этот тип конгломератами) может быть метафорически представлен как потолок с висящими на нем люстрами. "Потолок" – это идея (коммунистическая, православная), "люстры" – народы. Так были устроены Австро-Венгрия, Османская империя. И, разумеется, империя Российская. В каждом отдельном случае, конечно, были народы-держатели. Австрийцы, турки, русские. Но расширение империи и необходимость надэтнического консенсуса в ее пределах придавали специфический характер амбициям народа-держателя.

Сказать, что этот народ всех кормил, а себя держал на голодном пайке – конечно, неверно. Это один из спецмифов, которые используют оргоружейники, работающие на подрыв собирательного потенциала той державы, в которой народ-держатель себя реализует в качестве исторической личности. Народ-держатель, конечно, за это платит. Но он еще дороже заплатит, если ослабеет собирательный потенциал. Потому что в этом случае он из народа-держателя превратится в туземный народ. И будет не с кем-то как-то делиться, а отдавать другим все.

Миф о том, что народ-держатель (будь то русские, турки, австрийцы, греки или кто-то другой) должен слишком дорого платить за собирание других народов под своей эгидой – это спецмиф. Такой спецмиф – разновидность организационного оружия. То есть средство разрушения чужой организованности в интересах конкурента.

Но любой спецмиф имеет базу в реальности – иначе он не спецмиф, а банальная и легко разоблачаемая брехня. "Старший брат", конечно, получает некие дивиденды от братства. Но ведь он не только дивиденды получает! Отнюдь не только! И очень часто в прагматическом смысле жертвы превышают дивиденды. Но оправдание подобного превышения есть. Только оно носит не до конца прагматический характер. Это и есть "потолок" в моей метафоре – идея, смысл, историческое предназначение, высшая правда.

Русское ноу-хау – и война с ним

Если русское ноу-хау – это идеократия, то война с русскими предполагает, прежде всего, подрыв их государствообразующей идеологии. Называется эта идеология "православие" или "коммунизм" – неважно. Нужно нарушить прочность "потолка", и всё сразу же станет рушиться. Нельзя удерживать "люстры", если "потолок" начинает сыпаться. Как только он начнет сыпаться, все "люстры" обвалятся вслед за ним. Потому что они, "люстры" эти (то бишь народы), сразу перестают понимать, зачем им быть вместе? Зачем, если нет проекта, "идео-потолка"?

Советский Союз – это союз делателей коммунистического проекта. Если нет проекта – зачем союз?

Российская империя собирала народы под другой, некоммунистический, тип универсума. Сейчас принято считать этот (православный) тип универсума подлинно русским. А коммунистический – чужим и зловредным. Я не намерен в коротком исследовании на другую тему все это заново обсуждать. Возможна и такая точка зрения. Тут все определяют ценности. Но если все же, предполагая возможность оргоружейной агрессии, эти самые ценности... конечно, не за скобку вывести, это невозможно, а погрузить в определенный контекст, то обнаружатся определенные моменты по части, так сказать, "державного сопромата".

Во-первых, этот сопромат в условиях православного собирательства обязательно наткнется на ограничения со стороны иноконфессиональных народов. Трудно объяснить иноконфессиональным народам, почему чужая конфессия должна быть смысловым стержнем общей державы. Объяснения с позиций силы недостаточно. Это важное объяснение, но нужны и другие. Возьмем, например, ислам. Почему исламские народы России, для которых Османская империя – это последний священный халифат, должны так страстно желать креста над Святой Софией? Как создать убедительный корпус аргументации?

Я не могу сказать, что этим не занимались. Этим занимались вовсю, адресуя разным собираемым конфессиям разный тип аргументации. Зачастую, между прочим, достаточно тонкий. Буддистам (в России были народы, исповедующие буддизм) говорилось, что Белая Царица – это Тара, а православие – не более чем поверхностный слой, за которым просвечивают иные смыслы. И исламу указывали на нечто подобное. Но это лишь сглаживало противоречия, а не убирало их.

В ХХ веке возникли новые трудности. Имя им – светскость. Ты оперируешь религиозным содержанием, собирая страну. А у тебя часть населения не верит в бога. А раз не верит в бога, то начинает замещать религиозную идентификацию светско-националистической. И все раздирается на клочки. К великой радости "оргоружейных дел мастеров".

У коммунистического проекта был другой "сопромат". Все конфессии оказывались в равных отношениях со светской накаленной идеологией. Религии могли интерпретировать эту идеологию под своим углом зрения. Светские люди – под своим. В итоге что-то удалось собрать заново. И удержать в условиях очень серьезных внешних нагрузок.

Опять подчеркну, я не о ценностях. Я о "сопромате", и только.

И еще раз о главном: державы рассматриваемого мною "потолочного" типа собираются под проект. Если нет, например, коммунистического проекта – какой Советский Союз? И каков бы ни был проект, держава "потолочного" типа рушится вместе с исчерпанием проекта.

Она рушится или ее рушат?

Общность, формирующая государство, имеет много общего с личностью. У этой общности есть сознание, подсознание, сверхсознание. Назовите эту общность "общество". Есть ведь общественное сознание! А если оно есть, то есть и подсознание, готовое взорваться самым разрушительным образом. Потому что в этом подсознании всегда спят комплексы, вчерашние обиды. И спят они до тех пор, пока есть сверхсознание. Оно же "потолок". Или "идейное небо".

Иными словами, есть этот "идейный рай" (использую термин как метафору для разъяснения – в противном случае, придется слишком долго обсуждать научные вещи). Есть антитеза рая – ад (он же подсознание). И есть мир общественного сознания, устойчивый лишь до тех пор, пока рай господствует над адом.

Нарушить устойчивость может штурм "идейного неба". Этот штурм и провели оргоружейники второй половины 80-х годов. Назывался он: "борьба с абсурдами коммунизма". Понимаю, что кто-то воскликнет: "Ведь абсурды-то были!" Я не собираюсь спорить. Этот спор уведет нас в никуда. Я прошу читателя о другом. Пусть он абстрагируется от конкретики. И вместо оной увидит "потолок" и людей, чья задача просто обвалить этот "потолок" вместе с "люстрами".

Так вот, людям этим что коммунизм, что православие, что ислам, что даосизм. Люди не переживают чужие ценности. Они работают. И будут работать.

Если они работают с государством идеократического типа и обществом, чьи традиции основаны на идеократии, то куда они направят первый удар?

Первый удар в этом случае будет направлен в сердце державоустроительной идеи. В этот державоустроительный рай. Как только рай удастся повредить – проснется ад.

Тогда пора наносить второй удар. Он должен разбудить ад спящих комплексов. Вначале – спящих комплексов малых народов. Ведь никто не может собрать народы одним "райским пением идеального". Можно, возражая Бисмарку с его "собирательством железом и кровью" воскликнуть: "А мы попробуем любовью!". Можно даже в чем-то опереться на этот принцип. Но любой вменяемый человек понимает, что до конца на него опереться нельзя. "Дрожи, Кавказ, идет Ермолов!" – и так далее.

Короче, всегда можно разбудить этот ад, если поврежден рай. Если сверхсознание подорвано, всегда можно взорвать подсознание.

Но этим все не исчерпывается. Нужен еще третий удар. И его обязательно спланирует и осуществит любой "оргоружейный киллер".

Этот третий удар должен разбудить уже не периферийные (армянские, азербайжданские, эстонские, чеченские) спящие комплексы. Он должен разбудить русский ад – спящий комплекс главного народа. Народа-держателя.

(...)

Деструктивы и конструктивы

Прежде всего, хочу оговорить, что не считаю в принципе русский национализм чем-то отрицательным. Когда-то в очень непростые моменты, глядя в прибалтийские и иные ненавидящие глаза, просто говорил: "Я русский националист". То было время, когда многие сегодняшние записные русские националисты были самыми ярыми либералами. Но не в прошлых делах дело – а в логике.

Прежде всего, бессмысленно обсуждать плюсы и минусы русского национализма без внятного указания, что такое нация. Нация – это субъект модернизации. Русский национализм (если он национализм) неразрывно связан с успехом русского проекта Модерн или, иначе, русской модернизации. Русской нации нет. Есть русский народ с великой исторической традицией. Но это не нация! Это народ-держатель империи. Нация может возникнуть вместе с модернизацией. Если она возникнет (а возникнет она при успехе модернизации), то она построит государство. И это государство будет национальным.

Тем, кто в ответ изумится: "Как это не было нации?!", – я отвечу, что нацию на самом деле изобрела Великая французская революция. И не только изобрела, но и создала. А когда создала, то и национальное государство стало французским способом национального бытия. Во Франции есть нация. Называется она – французы. На этнические кирпичики ее никто не будет разбирать. Потому что это невозможно. И абсолютно разрушительно.

Давайте – коль скоро мы хотим нации – сделаем то, что сделали французы. Такой вариант русского будущего давайте условно назовем "русская Франция". Не в том смысле, что мы что-то скопируем. А в том смысле, что мы осуществим некий тип трансформации и придем к определенному результату. Если в ельцинско-гайдаровской катавасии был какой-то смысл, то он мог быть только в том, чтобы прийти к этому. А к чему еще?

Итак, есть первый сценарий русского будущего под (еще раз оговорю – условным) названием "русская Франция".

Хочу сразу оговорить, что подобный сценарий был бы по многим причинам достаточно позитивным. Но его (тоже по многим причинам) очень трудно реализовать. Прежде всего потому, что сам Запад отказывается от проекта Модерн в пользу гораздо более сложной конструкции (управляемый хаос, комбинация постмодерна и премодерна). Тем, кто не видит этого на примере Шотландии или Каталонии, – ничего не докажешь, хоть кол на голове теши.

Но кто-то скажет, что мера выделенности этнического субстрата, которая пригодна для Франции, нежелательна для России. Почему она нежелательна? Русский субстрат гораздо больше растворился в имперском котле, чем, скажем так, галльский. Но французы и галльский боялись и боятся обособить. Потому что понимают – мало не покажется.

Русские отважнее французов? Хорошо! Я варианты не обсуждаю. Я их предъявляю один за другим. В каком современном государстве этнический (конфессионально-племенной) субстрат акцентуирован больше, чем во Франции, и больше, чем где-либо еще? В Израиле!

Ультрапатриотические (они называют себя "националистические") российские круги давно упирали на данное обстоятельство. И подавали его как крайний негатив. Теперь они превращают его в крайний позитив. Хорошо. Позитив так позитив. Я не оцениваю, я рассматриваю любые возможности любой государственности.

Давайте эту возможность (она же – второй сценарий) назовем условно "русским Израилем". Конечно же, не в том смысле, что речь идет о русских в Израиле. И не в том смысле, что всех русских поволокут в синагогу. Мы говорим о сценарии, в котором русские так же акцентуируют свое этническое (конфессионально-племенное) начало, как это сделали израильтяне.

Итак, "русская Франция" (национальное государство) или "русский Израиль" (этноконфессиональное государство). Назвали варианты – давайте их анализировать.

А анализируя, сразу оговорим, что как "русская Франция", так и "русский Израиль" – дело далеко не бескровное. Но когда альтернативой является полная ликвидация бытия народа, его физическое исчезновение (в лучшем случае, распыление), то все варианты подлежат рассмотрению. И предпочтения должны быть выведены за скобки. Ну, не выведешь ты их за скобки – их реальный процесс за скобки выведет, а ты сам один окажешься в этих скобках.

"Русская Франция" – это сценарий, в рамках которого совокупный идентификатор складывается из следующих компонент: язык, гражданство, культурная и историческая преемственность, а также нечто почти неуловимое, но обязательное, именуемое у французов "любовь к Франции" ("l` amour de la France"). Итак, кто такой национальный француз? Это тот, кто идеально владеет французским языком, имеет французское гражданство, растворен во французской исторической и культурной собирательной личности, благоговеет перед Францией. И всё! Точка!

Кто такой национальный русский в этом понимании? Это тот, кто идеально владеет русским языком, является гражданином России, растворен в великой русской культуре и идентифицирует себя в рамках русского исторического потока, благоговеет перед Россией.

Любое добавление к этому набору выводит за рамки данной модели. Причем немедленно и с катастрофическими последствиями. Модерн на то и модерн, чтобы никаких других компонент в идентификацию не вводить. В этом его сила.

Я уже говорил о том, что беспощадно расправляясь с региональными "заморочками", будь то Вандея на западе или Прованс на юге, французские якобинцы строили предельно централизованное государство, реагируя на кризис сакральной католической монархической легитимности. Но это государство было государством нации, а не государством этноса. И не надо путать одно с другим. Это слишком безграмотно!

Повторяю, в национальной Франции нет галлов (этноса). В ней есть французы (нация). Правда, в начале Французской революции аббат Сийес призвал революционных галлов к войне против "проклятых франков" (имея в виду под франками правящую династию, особенно австриячку Марию-Антуанетту). Но это, скорее, экзотический эпизод, чем норма.

В рамках этого типа государственного устройства (буде мы хотим его осуществить) нет и не может быть никакого разделения на славян или неславян. И уж тем более возвышения каких-то (кто-то скажет вымышленных, а кто-то – нет) "этнических руссов". Которые даже не славяне, а еще покруче. И потому даже по отношению к другим славянам (например, к человеку с фамилией на "-ко" с российским паспортом, русской языковой и культурной идентичностью) якобы должны иметь преференции.

Не может быть также никаких преференций для православных по отношению к неверующим или инаковерующим. Потому что церковь отделена от государства. И любой гражданин (член сообщества под названием нация) имеет право на любое исповедание или его отсутствие. Но только в частной жизни! Те же французы жестко одернули своих граждан, исповедующих ислам, когда они захотели, например, ходить в государственные школы в платках-хиджабах. И это тоже часть национальной модели устройства государственной и общественной жизни.

Как только эти рамки будут сломаны, как только этот вектор отклонится в любую сторону – надо забыть о нации. И о национализме. Подчеркиваю – любое отклонение от этого вектора должно быть равно запрещено. Вне зависимости от того, куда направлено это самое отклонение.

Если мы ориентируемся на этот принцип построения национального государства, то как мы можем допустить конфессиализацию школы? Любую конфессиализацию. Ведь как только начнется одна (православная) – сразу начнется и другая (исламская). И исламская умма будет это делать гораздо активнее. Те, кто хотят разрушить национальное государство, откроют два фронта. Первый фронт – конфессиализация в пользу малых народов. Второй – конфессиализация в пользу народа-держателя. Поначалу всем покажется, что это два фронта, но вскоре окажется, что два типа оргоружия работают на одну оргоружейную цель.

Те, кто начнут возражать, говоря о российской специфике, нерусских анклавах на нашей территории и прочих ограничениях, сразу должны понять, что я не восхваляю этот сценарий. Я его обозначаю наряду с другими. Потому что сейчас все сценарии спутаны в один абсолютно невнятный клубок. Да, за такой сценарий придется платить. Господин Бжезинский прямо называет плату, адресуя русских к последнему возможному для них опыту младотурок. Скорее всего, эта рекомендация господина Бжезинского превратит Россию в кровавый сгусток конфликтов. Но теоретическая возможность построения чего-то подобного есть. И эта теоретическая возможность отличается от соседней.

Я не обсуждаю, зачем это все нужно. И почему нужен этот сценарий, а не третий (американский). Может быть, потому, что принципы устройства Соединенных Штатов Америки очень близки к идеократическому конгломерату, который я описал, рассматривая СССР, Российскую империю и ряд других стран? Просто конгломерат удалось правильно соорудить (пресловутый "плавильный котел" – "melting pot").

Но перейдем от первого сценария не к третьему, а ко второму.

Представим себе, что радикальный русский этнократизм тяготеет к "русскому Израилю", а не к "русской Франции". Что ж, это его право. Еще раз подчеркну, что совершенно не собираюсь имплантировать в данное обсуждение мои приоритеты или предвзятости. Я говорю лишь о возможном. Если этот тип государства для русских возможен – почему его не рассмотреть?

Тех, кто отстаивает любой возможный принцип устройства русского государства, мы назовем ревнителями русского блага. Мы признаем, что у этих ревнителей есть свои представления об этом благе, и что эти представления не совпадают с нашими. Мы будем бороться за то, какую концепцию своего блага примет русский народ, этот окончательный судья в нашем споре. В борьбе за свою концепцию блага мы можем даже воевать. Но это еще не значит, что я осмелюсь назвать адепта другой, не моей, версии русского блага "скрытым русофобом" и "деструктором". Русское историческое бытие висит на такой тонкой нити, что любое неосторожное слово следует исключить, во избежание худшего.

Поэтому, обсуждая такой сценарий, я хочу исходить из сразу заявленных мною принципов "державного сопромата". Из императивов системной архитектуры, то бишь. Из этого и только из этого. А вовсе не из того, что мне нравится. Но если мы хотим исходить из этого, нам следует присмотреться к тому, как эти императивы сопрягаются с (уже рассмотренной мною) этапизацией новейшей российской истории.

На первом этапе речь шла о распаде СССР. При этом, как я уже говорил выше, распад осуществляла элита, никак не сводимая к абсолютной деструктивности и откровенной ликвидационной русофобии. В составе элиты, делавшей ставку на этот распад, были и откровенные оголтелые русофобы. Там были и настоящие записные деструкторы. Но далеко не только они! Они одни никогда не смогли бы победить. И, положа руку на сердце, следует признать, что абсолютная деструктивность, откровенная русофобия носили скорее крикливо-фоновый характер. За этой декорацией виделось нечто другое. Не хочу сказать, что идеальное и возвышенное, но другое.

Это другое было многоликим и разнокачественным. Специалисты еще долго будут разбирать отдельные слагаемые в пределах такого "восстания кшатриев против брахманов" (КГБ против КПСС). Но в целом речь идет о некоем замысле, в рамках которого Россия, сбросив балласт республик, прежде всего, конечно, иноэтнических (Средняя Азия, Кавказ), но не только, построит национальное государство (то есть осуществит, причем ускоренно, проект Модерн). А осуществив его, тут же войдет в Европу.

Крайне важно понять, что внешнее и внутреннее тут полностью совпадали. Потому что в XXI веке национальное государство должно войти в какую-то наднациональную конфигурацию, не одну, так другую. Империя (США, например, империя) может не входить ни в какую чужую конфигурацию, кроме своей собственной. Но тогда эта империя должна стать сверхдержавой. И тут же должна собирать вокруг себя свою конфигурацию (свой дом).

Русские так всегда и поступали. Но поступали так потому, что могли выстраивать идеократические конструкции и собирать что-то вокруг своего привлекательного идеократического бытия. Как только русские отказываются от подобного собирательства и строят национальное государство – им надо куда-то входить. "Кшатрии" (спецслужбистские элитарии), ратовавшие за проект Модерн и национальное государство, одновременно ратовали за вхождение в Европу.

А вот дальше начинались разночтения.

В одном (минималистском) варианте это вхождение в Европу должно было мирно упокоить русский народ в ряду других народов Запада, ввести этот народ в единое лоно белой оскудевающей расы. Пусть русские войдут в это лоно поздно и потому на скромных правах. Но, войдя, народ хотя бы сохранится. Конечно, в новом историческом качествовании.

В другом (максималистском) варианте это же вхождение русских в Европу должно было резко укрепить Европу русскими ресурсами и русским ядерным оружием, подорвать изнутри европейский конгломерат, сделать русских сначала хозяевами Европы, а потом и хозяевами мира – за счет победы укрепленной русскими Европы над США.

Просто знаю (не умозаключаю, а знаю), что без максималистов минималисты не смогли бы одержать верх в борьбе с теми, кто отстаивал советское статус-кво (в том виде, в каком оно было, или в квазикитайском варианте трансформации советского строя). Но, конечно, максималисты были экзотикой. Солью же проекта распада СССР были минималисты. И эти минималисты вовсе не ратовали за русскую погибель. Нет, они так видели русское благо! И в этом их правда! Потому что любая версия блага – это все же версия блага. Это чья-то правда. Отличная от моей, но правда. Да, моя правда – это правда категорического сторонника СССР (конечно же, в постиндустриальной редакции). Ну, и что?

Важна-то ведь не моя правда. И не правда моих оппонентов. Важна реальность! Она и только она. А реальность состоит в том, что Россия (редуцированная моими оппонентами до размеров Российской Федерации), оказалась затем не принята в западный дом. Попросту – не введена в НАТО. Последний шанс на это введение, которое и составляло суть проекта, был дан ситуацией 11 сентября 2001 года. Я помню, как ликовали сторонники данного проекта (как минималисты, так и максималисты), уловив этот шанс.

Мне скажут: "Какие это патриоты ликовали по поводу возможности введения России в НАТО? Патриоты не хотят этого вхождения. Они не хотят растворения России в Западе".

Во-первых, я знаю, что очень влиятельные (гораздо более влиятельные, нежели те, кто на слуху) и абсолютно патриотичные русские государственники обсуждали эту возможность как очень соблазнительную и единственно спасительную.

Во-вторых, я не понимаю – ну, абсолютно не понимаю, какого рожна хотят эти самые почвенники? Если они не хотят империи, потому что "ноша тяжела", и не хотят войти в другие надгосударственные конфигурации (евроатлантическую или какую другую), то чего они хотят? Чего хотят они и, тем более, сторонники того, что я назвал "русским Израилем"? Они хотят, чтобы их народ, залезший в скорлупу национального или этнического домика, был просто раздавлен? Оказался между молотом и наковальней? Они, что, не видят, к чему идет?

Вот я все еще надеюсь на имперское собирательство. И исхожу из него. С этих позиций я могу говорить о невхождении в чужие дома. Но если нет имперского собирательства, то вхождение в чужие дома аксиоматично. Ведь не рассматриваем же мы всерьез русскую опричнину и автаркию! Ведь понимаем, что такая опричнина и автаркия будут удушены (растоптаны, раздавлены) за несколько месяцев!

Итак, коль уменьшительность (хотя бы вплоть до национального государства), то и вхождение в чужой наднациональный дом. После 11 сентября 2001 года шанс на такое вхождение был максимален. Никто никогда не предоставит, видимо, подобной возможности во второй раз. И нельзя сказать, что президент Путин не пытался отжать все, что можно, из этого шанса.

Но мы и в этот уникальный момент – при, повторяю, абсолютно когерентных моменту действиях Путина – получили от ворот поворот! Тони Блэр предложил тогда ввести Россию в НАТО. Но США отказались. И не они одни.

На следующий день после такого "отлупа" нужно было начать спокойную и неспешную стратегическую ревизию проектных оснований. Ну и?..

Прошло шесть лет. Все шесть лет продолжал пропихиваться мертвый проект. Почему? Потому что страшно сказать "он мертв". А почему так страшно? Потому что этот проект лежит в основе ВСЕХ модификаций ныне властвующей элиты. ВСЕХ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ. И отказаться от него, сохраняя власть, эта элита не может. Не какие-то там отдельные западники – Кудрин, Греф, Зурабов – а все наши "кшатрии" не знают, что им делать вне этого проекта. Потому что если не самим этим молодым "кшатриям", то их пожилым и ныне действующим "отцам" придется тогда покаяться за распад СССР.

А это далеко не бесплатное удовольствие. Дело в том, что участие "отцов" (да и самих "кшатриев") в этом деле не было явным, подобным участию Ельцина или Гайдара, Горбачева или Яковлева. Оно было гораздо более тонким и многозначным. Покаяться – это значит открыть карты. Это значит ущемить амбиции. И это значит...

Словом, это много что значит. И потому мы продолжаем входить в Европу. Под смех и плевки, под иронические ухмылки и пожатие плечами. Как там говорил профессор из драмы Тренева "Любовь Яровая"? "Пустите Дуньку в Европу!"

Одновременно мы обижаемся (или уже не обижаемся?) на Украину, которую эта наша позиция поставила в уникальную историческую ситуацию. Потому что тамошним прорусским силам ничего не остается, кроме как строить суверенную (самостийную) Украину и входить с нею в Европу. Если русские стремятся в Европу (зная, что не войдут), то почему украинцам нельзя туда стремиться (тем более, что их-то возьмут)? И куда им еще прикажете стремиться? Или дело в том, что украинцы в рамках этого стремления обязательно должны предоставить русским возможность торговать Украиной через свой прилавок? А почему?

Если у России есть свой дом, свое открытое сверхдержавное поле, свое "идеократическое небо", то все понятно. Остап тянется к этому небу. Андрий рвется в Европу.

Но если Россия сама рвется в Европу, то что делать Остапу? Притом, что у коллективного Остапа (метафору с именами беру из "Тараса Бульбы" Гоголя) нет своего плана украинской самостийности. У этого Остапа индустриальный потенциал – выше, чем у Андрия? Ну и что? Тут все решают нематериальные активы. У Андрия в вопросе о самостийности эти активы есть. А у Остапа они строго равны нулю. Язык самостийности, ценности самостийности – все это западенское, а не донецкое или одесское. О Крыме уж и не говорю. А значит, Остап не сможет на равных с Андрием строить самостийную Украину.

Остап – это не только метафора. Это конкретные судьбы. Судьбы эти не замыкаются в настоящем. Потому что это судьбы семей и групп. У людей есть отцы и деды. Эти отцы и деды, сражаясь вместе с Москвой, гибли (проливали свою кровь) и губили других (проливали их кровь). Теперь те, кто рассматривает семейные альбомы, должны сказать, что все, считавшееся подвигом, является преступлением или позором? В любом случае, ошибкой. Если дети и внуки этих отцов и дедов живут только в настоящем, то они не люди. А если они живут полноценно, то у них возникает эта проблема. Где решение?

Это ведь не только украинская ситуация. И как из нее прикажете выходить? И что делать, если нет выхода?

Если Россия не сможет построить сверхдержавный дом (империю) и при этом не будет введена в Европу, то куда она войдет? В Китай? А Китай собирается строить нечто соборное и симфоническое? Некий дом не для китайцев, а для других? И у России в этом доме есть место? Особенно с учетом китайских представлений о потере лица? Китайцы, например, не могли себе позволить вслед за нами осудить Сталина, которого раньше вместе с нами хвалили. Их спрашивали: "А почему нельзя?" Они, бледнея, отвечали: "Мы потеряем лицо".

Если даже осудить Сталина нельзя после того, как его восхваляли (суть расхождений Мао Цзэдуна и Хрущева), то расплеваться с коммунизмом после того, как его строили 70 лет – это, с точки зрения китайцев, полная потеря лица! Русские пошли на такую потерю лица? Потеря лица лишает права на жизнь. И, уж как минимум, на суверенное государственное бытие.

Так что те, кто хотят теперь "притулиться" к Китаю, очень наивны. Может быть, американцам и нужны русские туземцы в Евразии, потому что своих нет. Но китайцам от нас нужны только ресурсы и территория. Прежде всего, ресурсы. Перспектива очень своеобразная.

А альтернатива в чем? В том, чтобы все время уменьшаться и никуда не входить? Это перспектива жизни или перспектива смерти?

Выше я совершенно спокойно (и на равных с другими вариантами) предлагал рассмотреть в качестве одной из возможностей русского госстроительства "этногосударственный вариант". И объяснял, почему его следует называть "русский Израиль". Но главное не в том, почему я так его называю. А в том, что именно к Израилю как эталону скрыто или явно обращаются нынешние лидеры русского этнократизма. Обсуждая "русскую Францию", я "русский Израиль" не обсудил. Это неправильно. И потому я восполняю пробел.

Во-первых, "русский Израиль", равно как и "русская Франция", должен куда-то входить. Куда? Не в Европу и не в Китай. Куда?

Во-вторых, этот тип государственности надо суметь построить. А перед тем, как начать строить, внятно дать себе отчет, в чем разница между русскими и евреями. А не кидаться из крайности в крайность, начиная за упокой (то есть проклиная евреев как средоточие ужаса) и кончая за здравие (то есть восклицая: "Давайте мы – как они..."). Что значит "как они"? Обсуждаю и это с позиций идеального "сопромата".

Есть единство еврейской религии и еврейского этноса. При одновременном мировом статусе еврейской религии (иудаизма). Притом, что этот статус иудаизму придало именно христианство, взяв на безусловное вооружение Ветхий Завет. У русских такого сплава этноса и религии нет. Опыта тысячелетнего выстаивания в диаспоре – тоже. Компактности проживания тоже нет. Русские "размазаны" по огромной территории. Сбить их в кучу на малой территории может только гигантская катастрофа. А оставаясь размазанными по большой, русские вкусят все, что из этого вытекает. Попросту – трайбализация (отпадение Сибири, южных областей, Северо-Запада) начнется раньше, чем произойдет этническая консолидация.

Да, этническая, а не этноконфессиональная. Конфессиональная (если иметь в виду православие) станет помехой, а не подспорьем на этом пути. Потому что сказано: "Несть ни эллина, ни иудея". Про русских ничего прямо не сказано, но понятно, о чем идет речь. Об универсализме. И какая при этом этническая консолидация? Если она и произойдет, то на языческих основаниях. Но об этом прямо и говорят поборники уменьшительных моделей. Давайте только осознаем, что то, к чему зовут поборники этноязыческой версии, предполагает кровавый разрыв с православием. Еще один русский ад.

Но и это не все.

В.Соловей – один из наиболее последовательных певцов русской этнической уменьшительной государственности – говорит, что если русская империя – это "русские, живущие для других", то русское этнократическое государство – это "русские, живущие для себя". Одновременно все пронизывается намеками на благость модели "русского Израиля". Ну, что сказать? Тут ведь либо-либо. Если "русский Израиль" как идеал, то "русские для себя" – это полная чушь. Еврей – это не "еврей для себя". Это еврей для Бога ("для субботы"). Как только он станет "евреем для себя" - все кончится.

А поскольку, в любом случае, Израиль блестяще сдал экзамен на модерн, а русские "уменьшители" об этом вообще не говорят, то за апологетикой "русского Израиля" явно прочитывается этот самый "второй уменьшительный фронт", с предположения о наличии которого я начал свое исследование. А там, где фронт, там оргоружие.

Уменьшительный русский этнорадикализм. Причитания о "народе для себя". Все это в совокупности – не версия блага. Это разновидность оргоружия, призванного уничтожить русских окончательно. Причем не под флагом открытой русофобии, а под флагом комплиментарной уменьшительности.

Чтобы полностью исчерпать данную тему, не хватает еще одной модели в рамках того же этнорадикализма – модели "русского Гитлера".

Мне глубоко чужды (и прямо скажу – отвратительны) все позитивные апелляции наших этнорадикалов к Гитлеру и все приравнивания израильской реальности к нацистской. Это все и выдумки, и фокусы с элементами прямых махинаций. Но здесь я хочу рассматривать концепции только с позиций системной архитектуры. Ненавижу Гитлера – но и его концепцию могу рассмотреть под таким углом зрения.

Немцы – очень практичные люди. И с хорошо артикулированным сознанием. Гитлер не хотел с помощью своей концепции организовать немецкий хаос и ликвидацию немецкого государства. Он хотел установить новый порядок и использовать немецкое государство для мирового господства. Он соответственно и действовал. Немцы оккультно (знаю, что говорю) заточились на евреев. И решили очистить от них государство. Мотивация была сугубо гностическая, но не это сейчас важно.

Важно то, что даже в вопросе евреев немцы ввели нюрнбергскую норму. Ну, к примеру: дедушка-еврей – это еще плохо, прадедушку-еврея уже не считаем. Потому что они понимали, что если они будут считать всех, то начнется разборка, превращающаяся в хаос. И они также понимали, что несколько "разборок" не потянут. Только одну. С евреями – да и то в определенных рамках. Ну, сколько раз надо говорить, что мне это отвратительно? В связи с особым характером темы скажу еще раз. А дальше скажу, что в этом есть отвратительная, но логика.

А теперь представьте себе, что немцы начинают развивать "разборку" со всеми иноэтническими элементами. Например, со славянами. И фон Бюлов (он же Белов) становится не адъютантом Гитлера, а обитателем какого-нибудь концлагеря Заксенхаузен по причине своей этнической нечистоты.

Дальше ищется французская кровь, английская кровь, шведская кровь, польская и так далее. Дело, наконец, доходит до фюрера и СС. Но еще раньше, чем все это происходит, прусский военный корпус "зачищает" таких сумасшедших. А если он их не "зачищает", то возникает абсолютное безумие и абсолютный хаос. Даже в относительно однородной Германии. И даже при немецком "орднунге".

То, к чему призывают уменьшительные националисты, они же этнократы, в России, буде это случится, обернется не отвратительными мне формами государственности, а полной деструкцией, настоящим хаосом и войной всех против всех. То есть? То есть ликвидацией русских! Ликвидацией, а не спасением! Причем ликвидацией, холодно замышляемой теми, кто курлычет о русском благе.

Если я еще недостаточно детально разъяснил, в чем разница между дискуссией о русском благе и подрывной деятельностью против России, ведущейся под флагом русского дела (новый вариант оргоружия), то... Нет, я не умолкаю. Как умолкнешь, когда у тебя на глазах это все вытворяют! Как умолкнешь, когда детские воспоминания ("помни, помни, как империю разрушали!") всегда остаются с тобой?

Я уже не раз детально обсуждал этот вопрос в статьях в нашем журнале "Россия-XXI", а также в докладах созданному мной интеллектуальному клубу "Содержательное единство". Многие из них опубликованы на интернет-сайте www.kurginyan.ru. Сегодня я опять обращаюсь к той же проблеме. Если понадобится, я к ней буду обращаться вновь и вновь, – до тех пор, пока в отечественной политике существует и проявляет свои амбиции "оргоружейный" русский уменьшительный национализм.

Я пишу этот текст в так называемый День России. Еще недавно он назывался Днем независимости России. Что сказать? В Австрии не празднуют день независимости Австрии от Австро-Венгерской империи. В Англии не празднуют День независимости Великобритании от Британской империи. Это празднуют в освободившихся колониях.

70 лет СССР, 300 лет Петербургской империи – это русское колониальное рабство? Или трагическое величие русского духа, ущемленного и воспаряющего одновременно? Если это было рабство, как нам внушают те, кто под видом заботы о русских выстраивают второй фронт в информационной войне против России, то у русских нет будущего.

Но мы знаем, что оно есть. Что День независимости – это день скорби. День начала нашего странствия. Ну, что ж... "До встречи в Империи!" В великом и самозначимом русском доме.

С. Кургинян

Полностью : http://www.kurginyan.ru/publ.shtml?cmd=art&theme=10&auth=10&id=1981