Совете Федерации Федерального Собрания РФ создана и активно действует рабочая группа по энергетике, энергосбережению и энергетической эффективности. Возглавляет эту группу известный российский энергетик, сенатор Виктор Рогоцкий.
– Как была создана рабочая группа по энергетике, которую вы возглавляете? Каковы ее функции?
– Возглавил я в Совете Федерации эту группу по одной простой причине – профессиональной. Я единственный энергетик, причем с таким огромным опытом и стажем работы в этой важной отрасли. По предложению председателя Совета Федерации Валентины Матвиенко я возглавил эту группу. Был до меня Валентин Ефимович Межевич, но он ушел в «Россети». Выбора не было. В энергетике я прошел все стадии ее развития – от энергетики советского периода до ее реформирования и постреформирования, поэтому понимаю методы и цели реформы РАО ЕЭС, вижу, что получилось и что не получилось при реформировании, над чем надо основательно еще поработать.
Есть проблемы глобальные, есть локальные. Сейчас в энергетике самым слабым звеном являются неплатежи. Юрий Андропов еще в советские времена говорил: для того чтобы вытащить экономику, надо найти в ней «слабое звено». Попытаться за это «слабое звено» вытащить всю цепь.
– Давайте остановимся на этом поподробнее. Как бороться с неплатежами? Что поможет? Какие механизмы, инструменты надо использовать для ее разрешения?
– Постоянно в течение трех лет я говорю с трибуны Совета Федерации и на других площадках о такой проблеме, как неплатежи. Неплатежи сегодня – это беда. Она, к сожалению, все разрастается и разрастается. Вот сейчас сумма неплатежей равна уже 260 миллиардам рублей, а еще недавно эта цифра составляла 150 миллиардов. Ежемесячно она возрастает на 7‑10 миллиардов рублей, и постоянно растущая задолженность по платежам – это погибель для энергетики.
– В чем причина сложившейся ситуации?
– Тут есть своя специфика. Все читатели, да и простые наши российские граждане понимают, что энергетика является той отраслью промышленности, где производство и потребление синхронизированы во времени. Мы не можем работать на склад. Все, что мы производим, тут же и сразу должны распределить между потребителями. В этом сложность нашей профессии. Это означает, что у нас непрерывное производство, которое остановить нельзя, так как без электроэнергии человек XXI века не проживет и самое короткое время. Генерирующие компании должны постоянно покупать топливо, металл для ремонта своего оборудования. Сетевые компании должны развивать свои сети. Сбытовые компании должны покупать электроэнергию на оптовом рынке, чтобы потом направлять потребителям. Если все звенья этой цепочки работают нормально, особенно финансовая, генерация должна заплатить за газ, за мазут, произвести электроэнергию, сетевики должны иметь возможность по нормальному оборудованию передать ее потребителям, а энергосбытовые компании, купив электроэнергию на оптовом рынке, должны ее распределить. Но оптовый рынок требует предоплаты. Однако оплатить‑то можно только тогда, когда есть свободные средства для оплаты. Естественно, что предприятие, которое находится в непрерывном производстве, должно кредитоваться. Энергетики всегда кредитовались даже при хороших платежах. Однако сейчас неплатежи стали просто запредельными, и энергетики все больше вынуждены обращаться в банки.
Задолженность в 260 миллиардов рублей – это огромная сумма. Сегодня население платит 95 процентов, в ряде регионов – до 80 процентов. Но даже 5 процентов неплатежей – сумма большая. Оплачивать электроэнергию и тепло необходимо полностью. Ставки по кредитам в последнее время у банков высокие. Кредиты давались за 20 или 25 процентов. На длинных деньгах под такие проценты предприятие не сможет развиваться. Но тем не менее, чем меньше энергетики берут деньги в банках, чем лучше работает вся цепочка – от генерации до распределения, тем дешевле тариф для конечного потребителя. Так или иначе, все дополнительные расходы, которые связаны с повышением банковских процентов, с инфляцией, в конечном итоге ложатся в тарифную составляющую. Таким образом, неплатежи перешли уже в недопустимую стадию. Надо принимать жесточайшие меры. Поэтому, наконец‑то, этим серьезно занялось правительство. 27 апреля этого года прошла коллегия Министерства энергетики, на которой были подведены итоги прохождения осеннее-зимнего периода. И чаще всего на коллегии все – от генерирующих компаний до сетей и сбыта – говорили о неплатежах.
Только что правительство передало в Государственную Думу доработанный проект закона о повышении ответственности за неплатежи ресурсоснабжающим организациям. Кроме энергетики, в данный закон добавили поставщиков воды, тепла, газа. В законе для неплательщиков предусмотрено значительное повышение пени за каждый день просрочки платежей, иначе руководитель предприятия будет кредитоваться у ресурсоснабжающей организации (под 7 процентов), а не у банка (под 20 процентов).
Современную ситуацию и санкции усугубили неплатежи. Усиление ответственности за неплатежи надо обязательно внедрять в жизнь. Юристы часто спорят, что важнее с точки зрения юриспруденции – неотвратимость наказания или его ужесточение. Любой юрист выскажется за неотвратимость. Если неотвратимость наказания будет всегда, то тогда и не надо делать ужесточения. Но, видимо, в России неотвратимость наказания действует только при его ужесточении. Вот если мы ужесточаем, то и результат будет. Приведу пример: чем больше стали штрафы с водителей за нарушение переезда «зебры», тем они стали внимательнее к пешеходам. Но ужесточение должно обязательно сопровождаться разъяснительной работой. Надо создать Кодекс взаимодействия производителей и потребителей энергоресурсов. Мы реализуем разные проекты, в частности, сейчас работаем над проектом «Надежный партнер». Я являюсь председателем наблюдательного совета. Проект предусматривает поощрение ответственных потребителей энергетических ресурсов. Проект был представлен и заработал уже в тридцати регионах страны.
История доказывает, что любое управленческое решение состоит из двух составляющих – кнута и пряника.
Кнут, понятно, – это значительное увеличение пени за каждый день просрочки (вместо 7 процентов довести до 20), ужесточение штрафных санкций за самовольное подключение. Человек не хочет платить. Приезжает сетевая компания и видит, что подключение связано с воровством электроэнергии. Они «отрезают» его от сети, уходят, через месяц – картина та же. Счетчики ставят даже на столбах. Почему? Чтобы не допустить потребления электроэнергии помимо приборов учета. Ужесточать штрафы тоже надо. На третий раз можно привлекать и к уголовной ответственности. Электроэнергии так много воруют, что штрафы не покрывают затрат на ее производство. Но надо не только ужесточать, надо и воспитывать, разъяснять.
– Сегодня много говорят о новом проекте «Надежный партнер». Расскажите об этом.
– Не так давно, около полутора лет назад, мы создали проект «Надежный партнер». Мы его представили руководству партии «Единая Россия», которое проявило интерес и понимание к этому проекту. Идеей надо зажечь. Цель проекта – создание единой площадки для диалога поставщиков и потребителей топливно-энергетических ресурсов. В рамках данного проекта впервые ресурсоснабжающие организации объединились для создания федерального рейтинга дебиторов. В этих рамках предполагается проведение ряда публичных мероприятий, например по теме платежной дисциплины. Это будет способствовать формированию рейтинга самых надежных партнеров – потребителей энергоресурсов и услуг ЖКХ.Работа проводится огромная: в круг наших планов входят общедомовые нужды, аварийное и ветхое жилье, обследование домов. Мы награждаем, поощряем, стимулируем. 25 июня этого года, да и в 2014 году, проводили и поощрение, и награждение. Подчеркну, что в 2014 году к этому проекту подключилось вначале 14 регионов, потом их стало 23, сегодня их уже 30, и мы будем и дальше расширяться.
Проект «Надежный партнер» начал работу при поддержке Комитета по экономике Совета Федерации. Подчеркну еще раз его основные цели – укрепление платежной дисциплины в ТЭКе, создание единой площадки для диалога поставщиков и потребителей энергоресурсов, консолидация предложений экспертного сообщества по внесению изменений в действующее законодательство. Дальнейшее развитие проекта позволит всем желающим иметь открытый доступ к информации о должниках и размерах их задолженности в любом интересующем регионе.
В первый год проведения федеральной акции «Надежный партнер» приняли участие 23 региона РФ. По итогам были определены 45 самых надежных организаций и предприятий, сформированы списки неплательщиков.
В подобной работе заинтересованы руководители регионов. Проводим конференции, обмениваемся мнениями. Проводим парламентские слушания.
– Сегодня Россия находится под санкциями стран Запада. Помогут ли санкции развитию или, наоборот, затормозят развитие энергетики?
– Конечно, лучше бы этих санкций не было. От них никто не выиграл, в том числе и те, кто их вводил. Поэтому о полном импортозамещении говорить невозможно. Сегодня работать без общемирового сотрудничества, кооперации сложно. Сегодня век новых технологий, и они совершенствуются и внедряются очень быстро. Вряд ли отдельная страна может в этом пространстве быть абсолютно самостоятельной. У нас мощные корпоративные связи с Индией, Бразилией, Китаем. Хотя и говорят, что якобы заморожены многие контакты, но практически мы продолжаем сотрудничество с рядом компаний Финляндии, Франции, Германии. Часть вещей по импортозамещению в области электроэнергетики мы можем сделать. Но мы никогда, даже в советское время, не могли на сто процентов быть самостоятельными в энергомашиностроении и ряде других направлений. Кооперация – мировая практика. Тут ничего не сделаешь. Импортозамещением заниматься надо в тех отраслях, где мы способны сделать свое не хуже, чем на Западе. У нас всегда было неплохое трансформаторное машиностроение, паросиловые турбины, котлостроение было неплохим. Газовые турбины (особенно мощные) – здесь нам придется использовать Siemens или американские фирмы. Построен завод газовых турбин в Ярославле. Это связано с высокими технологиями. Но здесь нужна и государственная поддержка в виде налоговых, финансовых и иных льгот.
– Какие конкретные меры вы считаете необходимыми?
– Надо на комплектующие детали «обнулить» налог, а на готовые изделия существенно поднять. А у нас как дела обстоят сегодня? В Китае на комплектующие сняли налог, а на готовые изделия подняли в два-три раза. Вот и началось активное производство. Мы ведь тоже этот процесс можем и должны регулировать. Нам надо готовить и налоговую, и законодательную базу.
По ряду позиций импортозамещение в энергетике возможно, но надо развивать и расширять кооперативные связи между нашими и зарубежными компаниями или создавать совместные предприятия.
– Тарифы. Какие факторы влияют на их формирование?
– Я хочу, чтобы наши читатели понимали две вещи: в энергетике есть понятие цены и есть тариф. Цена на электроэнергию определяется рынком. Вот для этого мы и проводили реформу. Благодаря реформе был создан оптовый рынок электроэнергии. Тариф же на электроэнергию регулируют государственные регулирующие органы, это тарифы для населения и приравненных к ним групп потребителей. Поэтому они и должны регулироваться. Государство должно заботиться о населении и значительного перекоса не должно допускать. А вот цена на электроэнергию зависит от очень многих факторов, начиная от цен на первичное топливо – газ, нефть, уголь, цена на железо, металл, цена на передачу электрической энергии. Если взять тариф за 100 процентов, то в нем будет 45 процентов генерации, 46,8 процента – тариф сетевой и 4 процента – сбытовая надбавка и инфраструктура. Чтобы снизить тарифы, надо уменьшить генерирующую составляющую и сетевую, и вот здесь большое поле для маневра. Сегодня «Россети» сократили на 3 процента потери в сетях. Это очень хорошая новость, но надо бы еще сократить примерно на 20 процентов. Тогда бы это соответствовало мировым стандартам. Такой уровень существует и в Америке, и в Европе.
С точки зрения оптимизации тарифов многое зависит от генерации. Надо вводить новое высокоэффективное оборудование с высоким КПД, одновременно выводя из работы морально и физически изношенную генерацию.
Создавая оптовый рынок, мы считали, что конкуренция (конкурсный отбор) в генерации позволит отбирать только низкозатратные блоки, что положительно скажется на ценовых показателях.
Но есть компании, которые входят на опт «без стука», например АЭС, гидростанции. Они работают в базе, а остальные «крутятся» вокруг них. У нас есть так называемая вынужденная генерация, которая имеет удельные расходы на электроэнергию и тепло, как говорится, мама не горюй, но они тоже на опте, так как там будут большие проблемы с теплоснабжением населения – а это 10 миллиардов плюса к тарифам.
Не до конца решена «перекрестка», когда промышленность берет на себя часть затрат по тарифам населения. А это все тарифы «+». Есть над чем работать. Я не говорю уже о вопросах режимного характера, ценовых зон, зон свободного перетока и т. п.
В общем, составляющих, влияющих на цену, много, они понятны. Остается только сконцентрироваться на практическом их решении, так как цена на энергоносители – это основной вопрос как в общеэкономическом развитии страны, так и в социальном благополучии общества. Теперь у нас еще один вопрос – когда проводили реформу РАО ЕЭС, думали, что будет рост электроэнергетики от 4 до 5 процентов в год – и все будет развиваться: и производство, и экономика. Однако в 2013 году получили минус в 0,3 процента, в 2014 году – менее процента роста. Государство для развития энергомощностей, особенно в нужных точках, широко использовало так называемый договор на поставку мощности. И сейчас они начали активно вводиться (прошло уже шесть лет), а потребление электроэнергии резко упало. У нас сегодня 20 тысяч мегаватт лишних мощностей создано. Поддерживать их в рабочем состоянии стоит огромных денег. Вывод можно сделать только один – надо определить необходимую величину резерва, а остальные мощности нужно планово заменять на новые.
– Виктор Викторович, что у нас происходит с реформой теплоснабжения?
– Тепло осталось белым пятном. Не было попытки заняться теплом, теплоснабжением. Руки не дошли. Возможно, не надо было создавать ТГК. Теплогенерация нужна в первую очередь для отопления городов, и пусть региональные власти работают в этом направлении. Основная задача ТЭЦ – не производство электричества, а производство тепла. А электричество является побочным продуктом при производстве тепла на ТЭЦ. В процессе реформы это не додумали, не хватило времени, квалификации. Считаю, что правильный путь – это создание единой теплоснабжающей организации. Проблемы теплогенерации не были практически решены в процессе реформы РАО, что является большой неудачей в реформе РАО «ЕЭС России».
– Насколько эффективно работает сегодня закон об энергосбережении?
– Думаю, что недостаточно эффективно. Он оторван от практики, требует основательной доработки. Чтобы сделать энергоэффективным производство, в него следует вложить огромное количество денег. Это потребует других технологий, другого производства. Мы часто говорим, что в ВВП доля электрической энергии у нас больше примерно на 30‑50 процентов, чем в развитых странах. Это громадные резервы. Мы говорим, что надо составить план. Мы должны были к 2020 годам сократить долю энергопотребления во внутреннем валовом продукте на 40 процентов от точки в 2012 году. Принимали его в 2010 году. Но и там была написана нормальная программа. Если у вас нет денег, то не будет никакой программы. Государство может оказать помощь, тогда потихоньку пойдут дела. Производственники, получив от государства поддержку – она может быть налоговая, финансовая, техническая, займутся таким проектом. Если увидят перспективу.
Сейчас брать деньги в банках под 20 процентов для реконструкции производства никто не будет. Это станет возможным, если кредиты в банках будут даваться под 5‑7 процентов. На Западе практически все целевые кредиты небольшие. Вот поэтому эти технологии и развиваются. У нас в России многие здравые идеи, планы, мысли разбиваются о прозу нашей жизни.
В целом в стране с энергосбережением и с энергоэффективностью дела обстоят недостаточно хорошо. И здесь есть одна очень большая проблема, связанная с вопросами экономии. Наши российские граждане понимают, что энергосбережением заниматься надо, но среди других социальных проблем, которые стоят перед гражданами, энергосбережение не является первоочередной задачей.
Почему активно занимались энергосбережением США и Китай, допустим? Потому что они занимались импортозамещением, они были вынуждены покупать энергоносители. И чтобы уменьшить этот поток энергоносителей, они внедряли энергоэффективные технологии. У нас, к сожалению, уровень сознания в данном вопросе низок. В нашем случае этой тематикой можно заставить заниматься только путем жестких постановлений правительства и стимулированием.
Правительство должно стимулировать тех, кто занимается вопросами энергосбережения. Предприятия понимают, что им нужно заниматься этими вопросами, но также они понимают, что их затраты на энергосбережение и энергоэффективность будут введены в стоимость их конечной продукции. А энергоэффективные технологии требуют привлечения огромных инвестиций, которые должны окупаться. Если срок окупаемости чрезмерно высок, то привлекать инвестиции очень сложно. Именно поэтому в данной ситуации требуется государственное участие. Федеральный закон 261‑ФЗ «Об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» – закон прямого действия, которым надо заниматься и федеральным органам власти, и региональным, и местным, муниципальным. Но бюджетных средств всех уровней для этих мероприятий не хватает.
Поэтому надо, чтобы в эту отрасль пришел частный бизнес. А частный бизнес может прийти в том случае, когда есть четкая, понятная и прозрачная ценовая политика государства. Надо, чтобы не государство бесконечно помогало бизнесу, а уже бизнес предлагал государству свое решение этих проблем. Здесь должно быть взаимное уважение друг к другу. Отношение к ресурсам, к энергосбережению, энергоэффективности пока у нас в зачаточном состоянии, несмотря на в общем‑то неплохой 261‑ФЗ.http://www.eprussia.ru/epr/270/245279.htm
- Сегодня Россия переживает не самый легкий период в своей истории. Виктор Викторович, в каком состоянии сейчас находится электроэнергетика?
– Я занимаюсь энергетикой всю жизнь. Практически у меня и не было другой профессии. Прошел путь от простого рабочего до генерального директора. Потом был востребован на государственной работе. Был избран депутатом Законодательного собрания Ярославской областной думы, был ее председателем, а вот сейчас уже с декабря 2012 года представляю в Совете Федерации исполнительный орган государственной власти Ярославской области.
– Как была создана рабочая группа по энергетике, которую вы возглавляете? Каковы ее функции?
– Возглавил я в Совете Федерации эту группу по одной простой причине – профессиональной. Я единственный энергетик, причем с таким огромным опытом и стажем работы в этой важной отрасли. По предложению председателя Совета Федерации Валентины Матвиенко я возглавил эту группу. Был до меня Валентин Ефимович Межевич, но он ушел в «Россети». Выбора не было. В энергетике я прошел все стадии ее развития – от энергетики советского периода до ее реформирования и постреформирования, поэтому понимаю методы и цели реформы РАО ЕЭС, вижу, что получилось и что не получилось при реформировании, над чем надо основательно еще поработать.
Есть проблемы глобальные, есть локальные. Сейчас в энергетике самым слабым звеном являются неплатежи. Юрий Андропов еще в советские времена говорил: для того чтобы вытащить экономику, надо найти в ней «слабое звено». Попытаться за это «слабое звено» вытащить всю цепь.
– Давайте остановимся на этом поподробнее. Как бороться с неплатежами? Что поможет? Какие механизмы, инструменты надо использовать для ее разрешения?
– Постоянно в течение трех лет я говорю с трибуны Совета Федерации и на других площадках о такой проблеме, как неплатежи. Неплатежи сегодня – это беда. Она, к сожалению, все разрастается и разрастается. Вот сейчас сумма неплатежей равна уже 260 миллиардам рублей, а еще недавно эта цифра составляла 150 миллиардов. Ежемесячно она возрастает на 7‑10 миллиардов рублей, и постоянно растущая задолженность по платежам – это погибель для энергетики.
– В чем причина сложившейся ситуации?
– Тут есть своя специфика. Все читатели, да и простые наши российские граждане понимают, что энергетика является той отраслью промышленности, где производство и потребление синхронизированы во времени. Мы не можем работать на склад. Все, что мы производим, тут же и сразу должны распределить между потребителями. В этом сложность нашей профессии. Это означает, что у нас непрерывное производство, которое остановить нельзя, так как без электроэнергии человек XXI века не проживет и самое короткое время. Генерирующие компании должны постоянно покупать топливо, металл для ремонта своего оборудования. Сетевые компании должны развивать свои сети. Сбытовые компании должны покупать электроэнергию на оптовом рынке, чтобы потом направлять потребителям. Если все звенья этой цепочки работают нормально, особенно финансовая, генерация должна заплатить за газ, за мазут, произвести электроэнергию, сетевики должны иметь возможность по нормальному оборудованию передать ее потребителям, а энергосбытовые компании, купив электроэнергию на оптовом рынке, должны ее распределить. Но оптовый рынок требует предоплаты. Однако оплатить‑то можно только тогда, когда есть свободные средства для оплаты. Естественно, что предприятие, которое находится в непрерывном производстве, должно кредитоваться. Энергетики всегда кредитовались даже при хороших платежах. Однако сейчас неплатежи стали просто запредельными, и энергетики все больше вынуждены обращаться в банки.
Задолженность в 260 миллиардов рублей – это огромная сумма. Сегодня население платит 95 процентов, в ряде регионов – до 80 процентов. Но даже 5 процентов неплатежей – сумма большая. Оплачивать электроэнергию и тепло необходимо полностью. Ставки по кредитам в последнее время у банков высокие. Кредиты давались за 20 или 25 процентов. На длинных деньгах под такие проценты предприятие не сможет развиваться. Но тем не менее, чем меньше энергетики берут деньги в банках, чем лучше работает вся цепочка – от генерации до распределения, тем дешевле тариф для конечного потребителя. Так или иначе, все дополнительные расходы, которые связаны с повышением банковских процентов, с инфляцией, в конечном итоге ложатся в тарифную составляющую. Таким образом, неплатежи перешли уже в недопустимую стадию. Надо принимать жесточайшие меры. Поэтому, наконец‑то, этим серьезно занялось правительство. 27 апреля этого года прошла коллегия Министерства энергетики, на которой были подведены итоги прохождения осеннее-зимнего периода. И чаще всего на коллегии все – от генерирующих компаний до сетей и сбыта – говорили о неплатежах.
Только что правительство передало в Государственную Думу доработанный проект закона о повышении ответственности за неплатежи ресурсоснабжающим организациям. Кроме энергетики, в данный закон добавили поставщиков воды, тепла, газа. В законе для неплательщиков предусмотрено значительное повышение пени за каждый день просрочки платежей, иначе руководитель предприятия будет кредитоваться у ресурсоснабжающей организации (под 7 процентов), а не у банка (под 20 процентов).
Современную ситуацию и санкции усугубили неплатежи. Усиление ответственности за неплатежи надо обязательно внедрять в жизнь. Юристы часто спорят, что важнее с точки зрения юриспруденции – неотвратимость наказания или его ужесточение. Любой юрист выскажется за неотвратимость. Если неотвратимость наказания будет всегда, то тогда и не надо делать ужесточения. Но, видимо, в России неотвратимость наказания действует только при его ужесточении. Вот если мы ужесточаем, то и результат будет. Приведу пример: чем больше стали штрафы с водителей за нарушение переезда «зебры», тем они стали внимательнее к пешеходам. Но ужесточение должно обязательно сопровождаться разъяснительной работой. Надо создать Кодекс взаимодействия производителей и потребителей энергоресурсов. Мы реализуем разные проекты, в частности, сейчас работаем над проектом «Надежный партнер». Я являюсь председателем наблюдательного совета. Проект предусматривает поощрение ответственных потребителей энергетических ресурсов. Проект был представлен и заработал уже в тридцати регионах страны.
История доказывает, что любое управленческое решение состоит из двух составляющих – кнута и пряника.
Кнут, понятно, – это значительное увеличение пени за каждый день просрочки (вместо 7 процентов довести до 20), ужесточение штрафных санкций за самовольное подключение. Человек не хочет платить. Приезжает сетевая компания и видит, что подключение связано с воровством электроэнергии. Они «отрезают» его от сети, уходят, через месяц – картина та же. Счетчики ставят даже на столбах. Почему? Чтобы не допустить потребления электроэнергии помимо приборов учета. Ужесточать штрафы тоже надо. На третий раз можно привлекать и к уголовной ответственности. Электроэнергии так много воруют, что штрафы не покрывают затрат на ее производство. Но надо не только ужесточать, надо и воспитывать, разъяснять.
– Сегодня много говорят о новом проекте «Надежный партнер». Расскажите об этом.
– Не так давно, около полутора лет назад, мы создали проект «Надежный партнер». Мы его представили руководству партии «Единая Россия», которое проявило интерес и понимание к этому проекту. Идеей надо зажечь. Цель проекта – создание единой площадки для диалога поставщиков и потребителей топливно-энергетических ресурсов. В рамках данного проекта впервые ресурсоснабжающие организации объединились для создания федерального рейтинга дебиторов. В этих рамках предполагается проведение ряда публичных мероприятий, например по теме платежной дисциплины. Это будет способствовать формированию рейтинга самых надежных партнеров – потребителей энергоресурсов и услуг ЖКХ.Работа проводится огромная: в круг наших планов входят общедомовые нужды, аварийное и ветхое жилье, обследование домов. Мы награждаем, поощряем, стимулируем. 25 июня этого года, да и в 2014 году, проводили и поощрение, и награждение. Подчеркну, что в 2014 году к этому проекту подключилось вначале 14 регионов, потом их стало 23, сегодня их уже 30, и мы будем и дальше расширяться.
Проект «Надежный партнер» начал работу при поддержке Комитета по экономике Совета Федерации. Подчеркну еще раз его основные цели – укрепление платежной дисциплины в ТЭКе, создание единой площадки для диалога поставщиков и потребителей энергоресурсов, консолидация предложений экспертного сообщества по внесению изменений в действующее законодательство. Дальнейшее развитие проекта позволит всем желающим иметь открытый доступ к информации о должниках и размерах их задолженности в любом интересующем регионе.
В первый год проведения федеральной акции «Надежный партнер» приняли участие 23 региона РФ. По итогам были определены 45 самых надежных организаций и предприятий, сформированы списки неплательщиков.
В подобной работе заинтересованы руководители регионов. Проводим конференции, обмениваемся мнениями. Проводим парламентские слушания.
– Сегодня Россия находится под санкциями стран Запада. Помогут ли санкции развитию или, наоборот, затормозят развитие энергетики?
– Конечно, лучше бы этих санкций не было. От них никто не выиграл, в том числе и те, кто их вводил. Поэтому о полном импортозамещении говорить невозможно. Сегодня работать без общемирового сотрудничества, кооперации сложно. Сегодня век новых технологий, и они совершенствуются и внедряются очень быстро. Вряд ли отдельная страна может в этом пространстве быть абсолютно самостоятельной. У нас мощные корпоративные связи с Индией, Бразилией, Китаем. Хотя и говорят, что якобы заморожены многие контакты, но практически мы продолжаем сотрудничество с рядом компаний Финляндии, Франции, Германии. Часть вещей по импортозамещению в области электроэнергетики мы можем сделать. Но мы никогда, даже в советское время, не могли на сто процентов быть самостоятельными в энергомашиностроении и ряде других направлений. Кооперация – мировая практика. Тут ничего не сделаешь. Импортозамещением заниматься надо в тех отраслях, где мы способны сделать свое не хуже, чем на Западе. У нас всегда было неплохое трансформаторное машиностроение, паросиловые турбины, котлостроение было неплохим. Газовые турбины (особенно мощные) – здесь нам придется использовать Siemens или американские фирмы. Построен завод газовых турбин в Ярославле. Это связано с высокими технологиями. Но здесь нужна и государственная поддержка в виде налоговых, финансовых и иных льгот.
– Какие конкретные меры вы считаете необходимыми?
– Надо на комплектующие детали «обнулить» налог, а на готовые изделия существенно поднять. А у нас как дела обстоят сегодня? В Китае на комплектующие сняли налог, а на готовые изделия подняли в два-три раза. Вот и началось активное производство. Мы ведь тоже этот процесс можем и должны регулировать. Нам надо готовить и налоговую, и законодательную базу.
По ряду позиций импортозамещение в энергетике возможно, но надо развивать и расширять кооперативные связи между нашими и зарубежными компаниями или создавать совместные предприятия.
– Тарифы. Какие факторы влияют на их формирование?
– Я хочу, чтобы наши читатели понимали две вещи: в энергетике есть понятие цены и есть тариф. Цена на электроэнергию определяется рынком. Вот для этого мы и проводили реформу. Благодаря реформе был создан оптовый рынок электроэнергии. Тариф же на электроэнергию регулируют государственные регулирующие органы, это тарифы для населения и приравненных к ним групп потребителей. Поэтому они и должны регулироваться. Государство должно заботиться о населении и значительного перекоса не должно допускать. А вот цена на электроэнергию зависит от очень многих факторов, начиная от цен на первичное топливо – газ, нефть, уголь, цена на железо, металл, цена на передачу электрической энергии. Если взять тариф за 100 процентов, то в нем будет 45 процентов генерации, 46,8 процента – тариф сетевой и 4 процента – сбытовая надбавка и инфраструктура. Чтобы снизить тарифы, надо уменьшить генерирующую составляющую и сетевую, и вот здесь большое поле для маневра. Сегодня «Россети» сократили на 3 процента потери в сетях. Это очень хорошая новость, но надо бы еще сократить примерно на 20 процентов. Тогда бы это соответствовало мировым стандартам. Такой уровень существует и в Америке, и в Европе.
С точки зрения оптимизации тарифов многое зависит от генерации. Надо вводить новое высокоэффективное оборудование с высоким КПД, одновременно выводя из работы морально и физически изношенную генерацию.
Создавая оптовый рынок, мы считали, что конкуренция (конкурсный отбор) в генерации позволит отбирать только низкозатратные блоки, что положительно скажется на ценовых показателях.
Но есть компании, которые входят на опт «без стука», например АЭС, гидростанции. Они работают в базе, а остальные «крутятся» вокруг них. У нас есть так называемая вынужденная генерация, которая имеет удельные расходы на электроэнергию и тепло, как говорится, мама не горюй, но они тоже на опте, так как там будут большие проблемы с теплоснабжением населения – а это 10 миллиардов плюса к тарифам.
Не до конца решена «перекрестка», когда промышленность берет на себя часть затрат по тарифам населения. А это все тарифы «+». Есть над чем работать. Я не говорю уже о вопросах режимного характера, ценовых зон, зон свободного перетока и т. п.
В общем, составляющих, влияющих на цену, много, они понятны. Остается только сконцентрироваться на практическом их решении, так как цена на энергоносители – это основной вопрос как в общеэкономическом развитии страны, так и в социальном благополучии общества. Теперь у нас еще один вопрос – когда проводили реформу РАО ЕЭС, думали, что будет рост электроэнергетики от 4 до 5 процентов в год – и все будет развиваться: и производство, и экономика. Однако в 2013 году получили минус в 0,3 процента, в 2014 году – менее процента роста. Государство для развития энергомощностей, особенно в нужных точках, широко использовало так называемый договор на поставку мощности. И сейчас они начали активно вводиться (прошло уже шесть лет), а потребление электроэнергии резко упало. У нас сегодня 20 тысяч мегаватт лишних мощностей создано. Поддерживать их в рабочем состоянии стоит огромных денег. Вывод можно сделать только один – надо определить необходимую величину резерва, а остальные мощности нужно планово заменять на новые.
– Виктор Викторович, что у нас происходит с реформой теплоснабжения?
– Тепло осталось белым пятном. Не было попытки заняться теплом, теплоснабжением. Руки не дошли. Возможно, не надо было создавать ТГК. Теплогенерация нужна в первую очередь для отопления городов, и пусть региональные власти работают в этом направлении. Основная задача ТЭЦ – не производство электричества, а производство тепла. А электричество является побочным продуктом при производстве тепла на ТЭЦ. В процессе реформы это не додумали, не хватило времени, квалификации. Считаю, что правильный путь – это создание единой теплоснабжающей организации. Проблемы теплогенерации не были практически решены в процессе реформы РАО, что является большой неудачей в реформе РАО «ЕЭС России».
– Насколько эффективно работает сегодня закон об энергосбережении?
– Думаю, что недостаточно эффективно. Он оторван от практики, требует основательной доработки. Чтобы сделать энергоэффективным производство, в него следует вложить огромное количество денег. Это потребует других технологий, другого производства. Мы часто говорим, что в ВВП доля электрической энергии у нас больше примерно на 30‑50 процентов, чем в развитых странах. Это громадные резервы. Мы говорим, что надо составить план. Мы должны были к 2020 годам сократить долю энергопотребления во внутреннем валовом продукте на 40 процентов от точки в 2012 году. Принимали его в 2010 году. Но и там была написана нормальная программа. Если у вас нет денег, то не будет никакой программы. Государство может оказать помощь, тогда потихоньку пойдут дела. Производственники, получив от государства поддержку – она может быть налоговая, финансовая, техническая, займутся таким проектом. Если увидят перспективу.
Сейчас брать деньги в банках под 20 процентов для реконструкции производства никто не будет. Это станет возможным, если кредиты в банках будут даваться под 5‑7 процентов. На Западе практически все целевые кредиты небольшие. Вот поэтому эти технологии и развиваются. У нас в России многие здравые идеи, планы, мысли разбиваются о прозу нашей жизни.
В целом в стране с энергосбережением и с энергоэффективностью дела обстоят недостаточно хорошо. И здесь есть одна очень большая проблема, связанная с вопросами экономии. Наши российские граждане понимают, что энергосбережением заниматься надо, но среди других социальных проблем, которые стоят перед гражданами, энергосбережение не является первоочередной задачей.
Почему активно занимались энергосбережением США и Китай, допустим? Потому что они занимались импортозамещением, они были вынуждены покупать энергоносители. И чтобы уменьшить этот поток энергоносителей, они внедряли энергоэффективные технологии. У нас, к сожалению, уровень сознания в данном вопросе низок. В нашем случае этой тематикой можно заставить заниматься только путем жестких постановлений правительства и стимулированием.
Правительство должно стимулировать тех, кто занимается вопросами энергосбережения. Предприятия понимают, что им нужно заниматься этими вопросами, но также они понимают, что их затраты на энергосбережение и энергоэффективность будут введены в стоимость их конечной продукции. А энергоэффективные технологии требуют привлечения огромных инвестиций, которые должны окупаться. Если срок окупаемости чрезмерно высок, то привлекать инвестиции очень сложно. Именно поэтому в данной ситуации требуется государственное участие. Федеральный закон 261‑ФЗ «Об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» – закон прямого действия, которым надо заниматься и федеральным органам власти, и региональным, и местным, муниципальным. Но бюджетных средств всех уровней для этих мероприятий не хватает.
Поэтому надо, чтобы в эту отрасль пришел частный бизнес. А частный бизнес может прийти в том случае, когда есть четкая, понятная и прозрачная ценовая политика государства. Надо, чтобы не государство бесконечно помогало бизнесу, а уже бизнес предлагал государству свое решение этих проблем. Здесь должно быть взаимное уважение друг к другу. Отношение к ресурсам, к энергосбережению, энергоэффективности пока у нас в зачаточном состоянии, несмотря на в общем‑то неплохой 261‑ФЗ.http://www.eprussia.ru/epr/270/245279.htm
Комментарии
сенатор Виктор Рогоцкий
интересно существуют ли верояытность у сегоднящшних 17-тилетних электриков стать Гендиректором АО "Ярэнерго"?
Почему и нет? Не у всех, конечно :) Но вообще карьерные лифты в промышленности имеются. Несмотря даже на подсадку "счастливчиков" на верхних этажах. Если у человека есть воля и желание, пробьется.
спасибо, поржал.
Да, ладно - бывает. Мой муж не смотря на высшее образование свою карьеру в 1995 в РЖД ( тогда еще СКЖД) начинал башмачником ( именно потому, что не было волосатой ручки), а через 10 лет он был старшим ДГП ( что то типа подполковника), пройдя через дежурного по станции, парка, диспетчера и т.д. Правда потом ушел...
в 90-х и лейтенанты полковниками в милиции становились за 3-4 года. Сейчас все несколько подругее.
Какое другое? Он ушел в 2005, а старшим ДГП стал в 2003.
такое другое. Кто пришел электриком, тот электриком и сдохнет. Несколько человек наверху сидят и живут очень некисло (Роман Смирнов может вероятно рассказать вам об их уровне доходов и бонусов, но точно не будет), и для их должностей у них самих дети есть.
Османская империя имеет от СССР ряд характерных отличий. В том числе отсутствие социальных лифтов.
Вы о чем? Семейственность на ж/д была и есть. Муж пробился, потому что не дурак, но ему понадобилось время, что бы это доказать - дочкам, сыночкам, племянникам, племянницам и прочая ничего доказывать не надо. Его же одногрупник стал диспетчером сразу- когда мой был башмачником, а когда мой стал диспетчером ( через 5 лет), тот уже был начальником станции. Так что время на ж/д ВСЕГДА одно...
<пожимая плечами> Каждому свое.
Ну вы же понимаете, что сейчас в управлении предприятиями совершенно другие веяния. Всем управляют профессиональные управленцы. Им всё равно чем управлять, производством трусов или электроэнергии.
Чтоб бы подготовить специалиста Рогоцкого до уровня директора ушло с 1958 до 1995 больше 30 лет!
А тут разработали универсальную теорию управления всего, 2 года МБА, в лучшем случае несколько лет опыта в области и вот вам вуаля - генеральный директор. Не понравился, через год можно нового назначить.
Это западные влияние, связанные с недостатком у них грамотных технических специалистов, нахрена этот подход у нас культивируют, мне решительно не понятно. Хотя наверное с нашим уровнем образования мы уже их догнали :)
вот какой частный бизнес полезет на рынок, где произведено больше чем потребляют??? Что ему там делать???
Полезет альтернативная энергетика.
Товарищ главный энергетик пишет:
"Неплатежи главная опасность для энергетики"
Так вот для любой компании главное это наличие рынков сбыта.
Если потребители начнут массого расторгать договоры и переходить
на альтернативную генерацию, например на дрова, то
энергетическая компания банально обанкротится.
Далее товарищ энергетик пишет, что энергетики
берут кредит у банков, а затем повышают
стоимость энергии для населения.
Считай тарифы будут расти.
Для частной компании есть как миниму два способа
поднять капитализацию не привлекая банки и государство
это выпуск облигаций и акций.
При выпуске акций и облигаций есть трабла - надо будет делиться прибылью, а если говорить о контрольных и блокирующих пакетах - то делиться и властью, думаете хозяин компании захочет поступиться хотя-бы частичкой прибыли или власти? А дерьмократия в управлении предприятиям - штука дурная, т.к все будут тянуть одеяло на себя, и будет БОЛЬШАЯ "Ж". А если дальше ещё и затевается допэмиссия акций без права голоса - прибыль вообще утечёт ещё быстрее...
Вы будете смеятся, у меня знакомый когда дом строил, для себя в одной из прибалтийских республик, встал вопрос как отапливать дом. Так вот у него по всем раскладам получалось, что дровами дешевле всего :) И поставил он себе котёл дровяной :)
Там вроде дже гранулами из опилок топить можно, тогда там вся подача топлива даже автоматизирована
гр энергетик тихо умолчал что 4 процента тарифа прямо сейчас можно оптимизировать. В сего то надо ликвидировать существующие энергосбытовые компании. Эти компании созданы для беззаботного воровства бабла. Во всех сетевых компаниях есть целые департаменты транспорта эл энергии. только и делающие то что контролируют энергосбыты. Поскольку если этим не заниматься. то так называемые потери в сетях возрастут до гигантских размеров. Схема проста до примитивности. Сетевые компании отпустили потребителям ( сугубо для примера) миллиард квт\ч. Энергосбыт собрал денег на полмиллиарда. Все остальное он считает потерями в сетях (потери в проводе. трансформаторах. при авариях и т.д.). Вот и спорят сетевые компании с энергосьытом и соответственно создали паралельные энергосбыту свои структуры занимающиеся подсчетом сколько в реале энергосбыт своровал или тупо прошляпил. Как отражается на тарифе подобные пляски с бубном обьяснять надеюсь не надо. И еще. Энергетик никогда не скажет столбы. Он скажет опоры. Хотя дедушка и в возрасте. но тем не менее.
В принципе всё грамотно. Ген директор КЭС примерно про те же вещи говорил в интервью - неплатежи, не нужные посредники, вывод устаревших и избыточных мощностей, не понятные кап затраты по АЭС и ГЭС.
По мне - реформа заложенная Чубайсом своё сделала, введенна генерирующая мощность в хорошем объёме, модернизированны и расширены сети. Сделанно, что было возможно в той ситуации. Сейчас настал момент, когда надо скорректировать огромные минусы реформы их накопилось уже порядком.