– Мы недавно на занятиях по стилистике русского языка разбирали два текста. Один — образец грамотной и правильной речи. Другой — пример издевательства над русским языком. Угадайте, какой из этих двух текстов был вашим репортажем?
Это меня спрашивает студент журфака. Подобный вопрос я слышу уже не в первый раз, поэтому ответ готов заранее.
– Конечно, тот, где издевательство!
Я вообще люблю портить русский язык. Я тащу в него криминальный жаргон, молодежный слэнг и даже вражеские американизмы делового мира. Мне больше нравится «накосячить», чем «набедокурить», я иной раз предпочту «пичальку» старомодному «увы», а чужеродное «стартап» я ни за что не променяю на родное «почин». И никто меня не убедит в том, что русскому языку сегодня грозит смертельная опасность. Наоборот — давно он не переживал такого расцвета, как сейчас. Тектонические стилистические сдвиги, великое переселение слов, лавинообразное появление новых фразеологизмов – все это неизбежно во времена больших исторических событий. Нам страшно повезло – и тем, кто творит язык, и тем, кто его изучает – что мы живем и разговариваем именно здесь и сейчас. Наши потомки будут нам благодарны, вот увидите.
Да, я тоже слышу все эти истерики о неминуемой погибели языка Пушкина и Толстого. В их времена, кстати, эти истерики звучали еще громче. Пушкин варварски ломал язык Ломоносова и Тредиаковского, а Толстой свою «Войну и мир» и вовсе процентов на пятнадцать слепил из французского. И ничего – вроде не сильно они нам навредили, правда?
Человек, который всю жизнь прожил на асфальте и в сельском хозяйстве ни в зуб ногой — он тоже, наверное, сходит с ума, когда видит, как глупый крестьянин везет на свой огород полную тележку дерьма и начинает портить им прекрасную почву. Он ни за что не поверит, что в умеренных дозах чужеродное вмешательство не убивает, а обогащает.
Блюстители чистоты языка — это артисты той же оперы. У них к окружающему миру типичный шаманский подход: все, что создано до нас — создано богами. Стоять, бояться, ничего не трогать! Причем среди этих «блюстителей» настоящих филологов не так уж и много. Филологи – они все-таки умнее.
По своему складу личности «полицейские русского языка» больше всего похожи на борцов с глобальным потеплением. У них тоже ярко выражен синдром гиперопеки над человечеством. Они искренне верят, что естественные температурные колебания планеты перестанут естественно колебаться – надо только дружно прекратить дымить заводскими трубами, которые все вместе взятые не способны передымить даже извержение одного вулкана. Увы! (кстати, слово «увы» тоже в свое время было заимствовано из греческого). Даже если тысячи Соколовых-Митричей начнут изгаляться изо всех сил, даже если сотни тысяч хипстеров выгрузят в наш словарь еще один самосвал англицизмов и молодежного слэнга, даже если Госдума узаконит смайлик в качестве знака препинания – русскому языку это всего лишь очередная тележка удобрения. Причем не такая уж и большая.
Тележки в нашей языковом огороде бывали и покруче. Бывали времена, когда сам царь говорил на немецко-голландском суржике, когда для национальной элиты русский язык был вторым родным, когда из букваря выкинули три буквы, перелопатили всю орфографию и придумали адский новояз – и ничего, разговариваем не хуже прежнего. Более того, спустя десятилетия оказалось, что именно в эти катастрофические времена и рождалась великая русская литература. Потому что язык – это не витамин, а вирус, не оранжерейная роза, а сорняк. Грош цена такому языку, который требует ежедневного полива и почвы с подогревом. Настоящий, великий и могучий – он живуч, как ромашка, чем больше ее топчешь, тем пышней она растет.
Русский язык — это обстоятельство непреодолимой силы. Он является средством общения многочисленного, жизнеспособного, хитропопого народа, который на данном историческом этапе умирать не собирается. Есть только три способа уничтожить язык. Первый – убить всех его носителей. Поголовно. С нами такое уже пробовали — не получилось. Более того, после каждой такой попытки случается лингвистический ренессанс — недобитые народы почему-то начинают с новой силой писать, читать и говорить. Способ второй – каким-то образом погасить в языковой общности цивилизационную прыть, посеять самоубийственную страсть к ассимиляции. Я сам был свидетелем того, как филологи-энтузиасты самоотверженно едут за кудыкину гору срочно спасать какой-нибудь вымирающий изолят – трижды не нужный самим его носителям. Филологи-энтузиасты составляют этому малому народу словарь, пишут букварь, переводят Библию – все тщетно. Таинство этногенеза человечество разгадывать пока не научилось. Никаким домкратом не поставишь на ноги народ, если он твердо решил умирать. Но и эта опасность нам пока не грозит. Слишком много поводов для национального единства.
Наконец, третья угроза любому языку — это террор ее величества Нормы. Разумеется, все народы мира, кроме самых диких, говорят и пишут по определенным правилам. Разумеется, эти правила выстраданы тысячами добросовестных и фанатично преданных своему делу ученых. Они досконально изучили структуру, логику и дух нашего языка – и могут написать монографию о том, почему частицы «то», «либо» и «нибудь» пишутся через дефис, а «будто» – без дефиса. Я и сам готов выйти на площадь, если завтра Госдума попытается нас заставить писать слово «ветреный» с двумя «н», а «оловянный» — с одной. Морфология, орфография, пунктуация – это незыблемый языковой хребет, вмешиваться в эту сферу языка нужно очень редко и крайне аккуратно, а лучше вообще не вмешиваться.
Но норма — хороша в меру. Правила игры имеют смысл лишь до тех пор, пока они не убивают саму игру. Если по футбольному полю игроки начнут ходить строем, а круглый мячик заменят квадратным, чтобы далеко не укатывался — трибуны опустеют. Лексика, стилистика, словообразование – эта сфера языковой жизни принадлежит народу, здесь наука должна занять позицию не судьи, а комментатора.
Люди творят свой язык каждый день, бешено и самозабвенно. Еще позавчера мы говорили «не утомляй меня», вчера – «не напрягай!», а сегодня уже «не выноси мне мозг!» Еще совсем недавно мы мучительно думали, как бы выразить коротко и ясно то, что делают чиновники по отношению к бизнесу. Создают проблемы? Осуществляют юридический террор? Нет, все не то. И вдруг появляется прекрасный русский глагол – кошмарить! Да, он вылезает откуда-то из полукриминального мира. Ну и что? Слово «беспредел» вылезло оттуда же — а сегодня оно уже употребляется на Совете безопасности ООН. А чем «наезд» хуже «набега»? Да ничем. Просто тысячу лет назад вооруженные люди бегали, а теперь ездят. А какую изящную замену дурацким бой- и герл-френдам придумала наша молодежь? Вы не слышали слово «волшебники» в его новом значении? А вы прислушайтесь к студенческим разговорам. «У него есть волшебница?» – «Нет, они расстались со Светкой после Нового года». – «И с кем у него теперь волшебство?» – «С Митрохиной. Они вроде даже жениться собираются».
Это язык, ребята. Великий, могучий и поистине свободный. Мы говорим так, как говорим — это явление природы.
Ваше дело — изучать это явление, поспевать за переменами. А если что и идет не так – язык сам отбросит все лишнее, он сам себя вылечит. Помните в 90-е было такое дурацкое слово — «складировать»? Все предприниматели просто помешались на нем. Ну и где теперь это «складировать»? Нету. А куда сгинуло знаменитое «пипл хавает»? Сошло со сцены вместе с Богданом Титомиром. Сейчас вот новая аномалия – эпидемия кавычек. Обратите внимание – все более-менее образные выражения люди почему-то стали брать в кавычки. Особенно молодые. Особенно будущие чиновники и предприниматели. Есенинские строки периода его увлечения имажинизмом сегодня выглядели бы так: «Изба-старуха «челюстью» порога «жует» пахучий «мякиш» тишины».
Но ничего – пройдет и это. Не надо паниковать и биться головой об стены. Наше дело – разговаривать. Просто разговаривать. Вот как мы с вами сейчас.
Автор: СОКОЛОВ-МИТРИЧ Дмитрий
Комментарии
Ихинские нормы нам ненадобны!
Не "ихинские", а "ихины". Этак кондовее будет.
"Ихие".)))
Ну,про элементарную грамотность забывать тоже не стоит.
"Окно Овертона" сдвигает. Лично мне эти "стартапы", "кофебрейки" и прочие словечки из жаргона ТБМов не слишком нравятся
Аналогично. Англицизмы - хорошо, конечно, но иногда слышишь что-то типа: "вчера начальник мой таск заапрувил".
И из ушей начинает идти кровь.
Уел, так уел :)
P.S. На самом деле "Райвен" - это имя одного книжного персонажа, который мне в свое время понравился.
:)
А у меня из глаз идёт кровь, когда вижу вопиющие ошибки. И как-то хочется очень по-доброму поломать все пальчики делателю таких ошибок, душевно поглаживая утюгом различные чувствительные части тела, спросить этак с добрым прищуром, по ленински: "А когда ты, братец, всё таки писать научишься, скотина этакая?"
Они на это отвечают, что мастера русского языка, также, как и мастера кунг-фу, применяют свое искусство только в случае крайней необходимости :).
Ага, какие только отмазки не изобретает ум для оправдания невежества :)
"Правила игры имеют Смысл лишь до тех пор, пока они не убивают саму игру. Лексика, стилистика, словообразование – эта сфера языковой жизни принадлежит людям, а не БОТам и здесь Наука должна занять позицию не судьи т.к. ее пустят на мыло, а комментатора, ибо... если по футбольному полю Игроки начнут ходить строем, а круглый Мячик заменят квадратным, чтобы далеко не укатывался — трибуны вашего уютного бложика в ЖЖ-ешечке или сайтика опустеют..." и ваша Наука гойспода БОТоводы - нифига не получит денюшку, а спустя некоторое время вы протянет свои интеллигентные ученые ноженьки сыграв вместо футбола в деревянный ящег (цитатко в своей основе - вырвана и переделана из аутентичного контекста))
Позитивно, чё!
- Сэр, на Вас муха!
- На мне?
- Не на мне, а на Вас, сэр.
-На мну?!
Не так.
- На Вам муха!
- Не на "Вам", а на "Вас"?
- На мню?!
- Да не на "мню", а на "мне"!
- Так я и говорю - на Вам муха!
- Какой шустрый мух
Я так понял, писарчук гордится своим надругательством над русским языком... Бывают обезьяны с гранатой, а эта обезьяна с клавиатурой.
Ну если язык не имеет обратной связи с мышлением - гори он огнем конечно... "Поспевайте за изменениями" - это сильно.
От ДаркЮзера не ожидал.
Не знаю, мне понравилось.
Есенинские строки периода его увлечения имажинизмом сегодня выглядели бы так: «Изба-старуха «челюстью» порога «жует» пахучий «мякиш» тишины»... они не так сегодня выглядят : "<p><span style="font-family: Arial, 'Arial Unicode MS', Helvetica, sans-serif; font-size: 15px;">«<strong>челюстью</strong>» <strong>порога</strong> «<strong>жует</strong>» <strong>пахучий</strong> «<strong>мякиш</strong>» <strong>тишины</strong>»</span></p>" - вот он, современный имажинизм Есенина во всей своей красе))
В русском языке меньше славянских слов, чем в других славянских языках.
Как пример
О чем это говорит.
Это говорит о том, что мировоззрение русских отличается от мировоззрения представителей других славянских народов.
Те мыслят достаточно узко, местечково и в силу этой особенности им удалось сохранить и донести до наших дней древнеславянские слова.
Русские мыслят планетарными масштабами и поэтому легко и играючи впитывают в себя всё новое и инородное, заменяя старый хлам на новые, более подходящие обороты.
И в современных информационных войнах хохлы выглядят достаточно жалко с их скудным словарным запасом, их легко давить аргументами, легко загонять в смысловые ловушки.
Им нечем оперировать, поэтому, как правило, на сарказм и иронию они отвечают топорным хамством.
На счёт укропитеков - всё верно) Первым делом придираются к национальности (я казах).
Затем идут просто оскорбления) Типичная быдлота в 99%
украинские ИТшники лучше знают английский язык, чем русские.
Просто потому, что ИТ на украинском - это просто невозможно, а русский из них выдавливают. Остаётся английский.
Русским же ИТшникам использование заимствованных слов не претит, потому они их просто внедряют в свою русскую речь. Тем самым ленясь учить английский
Как раз по теме. Взгляните, что нам, слава богу, не пришлось изучать в школе.
В последнее время многие пытаются стилизовать вывески и логотипы под дореволюционную орфографию, но не зная оной, делают, естественно, массу ошибок. О том, где писалась ять, а где Е, мы сейчас и поговорим.
Начнём с того, то буква «Ъ» (ер), ныне называемая твёрдым знаком, это совсем не буква «Ѣ» (ять). Ъ, который в прежние времена назывался ером, ставился тогда в конце слов, заканчивающихся на согласную, а также после приставок перед корнем, начинающимся с гласной. Ѣ же обозначала звук [йэ], ныне обозначаемый только буквой «е».
Всё дело в том, что почти до середины XVIII столетия буква «Е», называвшаяся тогда «есть», читалась и произносилась как [э], и ять существовала как раз для того, чтобы обозначать «е» - смягченный вариант «э». Впоследствии звук [э] почти исчез из русского языка, а для оставшихся слов, в основном заимствованных, с 1708 года стало применяться «Э оборотное».
Однако ять из правописания не исчезла и была отменена лишь декретом Луначарского от 10 октября 1918 года.
Ять в русском языке применялась трояко: во-первых, в корнях некоторых исконно русских слов - всего 130 корней, во-вторых, в некоторых суффиксах и, в-третьих, в окончаниях дательного и предложного падежа существительных I склонения (водѣ, о книгѣ), а также дательной и предложной формы личных местоимений - мнѣ, тебѣ, о себѣ, а также в местоимении Онѣ, представлявшем собой форму местоимения они для женского рода.
Если с окончаниями всё сразу понятно, то корни и суффиксы представляют некоторую трудность.
Начнём с суффиксов.
Ять писалась: в суффиксах сравнительной и превосходной степени прилагательных и наречий -ѣе (-ѣй), -ѣйшій: сильнѣе, сильнѣй, сильнѣйшій, сильнѣйше (но не в качестве конечной буквы: глубже, лучше, рѣзче, крѣпче, дешевле и т. п., за исключением стяженных форм болѣ, менѣ, долѣ, тяжелѣ); в суффиксах глаголов, неопределённая форма которых заканчивается на -ѣть (кроме трех исключений: (у)мереть, тереть, переть(ся)). Например, имѣть, хотѣть, смотрѣть, болѣть, краснѣть и т. п.; ѣ сохранялся при спряжении этих глаголов и преобразовании этих глаголов в причастия, деепричастия и отглагольного существительного: старѣть — старѣю — старѣлъ — старѣя — старѣющій — старѣвшій — старѣніе.
Теперь перейдём к корням.
Ять писалась в начале слова в двух корнях:
ѣда, ѣмъ, ѣсть (не путать с есть в значении существует). Отсюда обѣдъ, обѣдня, сыроѣжка, сыроѣга, медвѣдь, снѣдь...
ѣхать,ѣздить. Отсюда поѣздъ, поѣздка
в глаголах пишется ѣть (кроме трех исключений: (у)мереть, тереть, переть(ся), а также их возвратных и приставочных форм): имѣть, хотѣть, смотрѣть, болѣть, краснѣть и т. п.; ѣ сохраняется при спряжении и словообразовании: имѣть — имѣю — имѣлъ — имѣя — имѣющій — имѣвшій — имѣніе;
Бѣ- (5 корней)
— бѣг-ъ, у-бѣж-ище
— бѣд-а, бѣд-ный, по-бѣд-ить, у-бѣд-ить, у-бѣжд-еніе...
— бѣл-ый, бѣл-ье, бѣл-ка, бѣл-ь-мо, бѣл-уга... (но не белена)
— бѣс-ъ, бѣш-еный
— обѣт-ъ, обѣщ-ать
Вѣ- (17 корней)
— вѣ-ять, вѣ-еръ, вѣ-теръ
— вѣд-ать, вѣд-и (название буквы В), вѣс-ть, по-вѣс-ть [не путать с глаголами вести/веду, везти/везу и их производными], вѣдѣніе [но ведéніе, заведéніе — от вестú], не-вѣжд-а, вѣжд-ы (веки на глазах)
— вѣж-а (палатка, шатер)
— вѣк-ъ, вѣч-ный, у-вѣч-ить
— вѣк-о (на глазу)
— вѣн-окъ, вѣн-ецъ, вѣн-икъ, вѣ-твь, вѣ-ха
— вѣно (приданое)
— вѣр-а, вѣр-оятно , суе-вѣр-іе [не путать с основами на вер-, верг-, верб-: вернуть, верстать, вертѣть, вереница, верхъ, с-верг-нуть, от-верг-нуть, из-верж-еніе, верба]
— вѣс-ъ, вѣш-ать, по-вѣс-а [не путать с весна, веселье]
— звѣзд-а, во множественном числе - звѣзды. Кстати, о звёздах. Существовало общее правило, что если безударный звук е под ударением превращается в ё, то в этом слове ять не пишется. Однако для звёзд было исключение, и даже для словарей специально отлили ять с точками наверху.
— звѣр-ь
— невѣст-а
— от-вѣт-ъ, со-вѣт-ъ, при-вѣт-ъ, за-вѣт-ъ, вѣщ-ать [не путать с вещь], вѣч-е [не путать с вечеръ, ветхій, ветла, ветчина]
— свѣж-ій, свѣж-ѣть
— свѣт-ъ, свѣч-а, про-свѣщеніе, свѣт-ецъ, свѣт-ёлка, Свѣт-лана...
— цвѣт-ъ, цвѣт-ы, цвѣ-сти
— человѣк-ъ, человѣч-ескій
Дѣ- (5 корней)
— дѣ-ть, дѣ-вать, о-дѣ-ть, о-дѣ-вать, о-дѣ-яло (но: одежда), дѣ-ло, дѣ-лать, дѣ-йствіе, не-дѣ-ля, на-дѣ-яться (но: надежда)
— дѣв-а, дѣв-очка [не путать с девять, деверь]
— дѣд-ъ
— дѣло дѣл-ить, пре-дѣл-ъ
— дѣт-и (ед. ч. - дитя)
Зѣ- (3 корня)
— зѣ-вать, зѣ-въ, рото-зѣй
— зѣло (не путать с зелье, зелень, зелёный...]
— зѣн-ица (зрачок), зѣн-ки (глаза)
Лѣ- (24 корня)
— лѣв-ый, лѣв-ѣть [не путать с левъ/львы и именем Лёвъ, которое ныне ошибочно читается Лев]
— лѣз-ть, лѣс-тница
— лѣк-арь, лѣч-ить, лѣк-арство (от лѣк-ъ - зелье, трава)
— лѣн-ь, лѣн-ивый
— лѣп-ить, не-лѣп-ый, велико-лѣп-ный [не путать с лепетать, лепестокъ]
— лѣс-ъ, лѣс-ной, лѣш-ій (не путать с леса, леска]
— лѣт-о, лѣт-ній (не путать с корнем лет- в летать, летѣть]
— лѣх-á («борозда»; впрочем, часто это редкое слово писали и с «е»)
— блѣд-ны
— желѣз-о, желѣз-ный (но: железа́, желёзка]
— калѣк-а, калѣч-ить
— клѣт-ь, клѣт-ка (не путать с клещъ, клещи]
— колѣн-о, по-колѣн-іе
— лелѣ-ять
— млѣ-ть [не путать с млеко, млечный]
— плѣн-ъ, плѣн-никъ [не путать с плёнка]
— плѣсень [не путать с плести, плетеніе]
— плѣшь
— полѣно
— слѣд-ъ, по-слѣд-ствіе
— слѣп-ой
— телѣг-а, телѣж-ный
— хлѣб-ъ
— хлѣв-ъ
Мѣ- (11 корней)
— мѣд-ь, мѣд-ный [не путать с мёдъ, медвяный, медвѣдь и с медлить, медленный]
— мѣл-ъ (вещество) [не путать с мелкій, мелочь, мельница]
— мѣн-ять, из-мѣн-никъ, не-пре-мѣн-но [не путать с меньшій, менѣе]
— мѣр-а, на-мѣр-еніе, лице-мѣр-ъ [не путать с мертвый, смерть, а также с мерцаніе, мерцать]
— мѣс-яцъ
— мѣс-ить [не путать с местú], мѣш-ать, по-мѣх-а
— мѣст-о, мѣщ-анинъ, по-мѣщ-икъ [не путать с месть, мстить, а также между, межевой, межеваніе]
— мѣт-ить, за-мѣч-ать [не путать с мечтать, мечта], при-мѣч-аніе, с-мѣт-ить, с-мѣт-а [не путать с корнем мет-: мет-ать, пред-мет-ъ, опро-мет-чивый, мет-ель, мет-ла и т. д.]
— мѣх-ъ, мѣш-окъ
— змѣй, змѣя
— смѣ-ть, смѣ-лый, смѣ-яться, смѣхъ [не путать с смекать, смеканіе, сметливый]
Нѣ- (10 корней)
— нѣг-а, нѣж-ный, нѣж-ить [не путать с не-годовать и с существительным нéжить]
— нѣд-ра, в-нѣд-рить
— нѣм-ой, нѣм-ецъ [не путать с местоимениями (к) нему, (о) нёмъ]
— нѣтъ, от-нѣ-каться [тут ять возник из долгого, бывшего удвоенного «е» оборота наподобие «не е(сть) ту(т)»]
— гнѣв-ъ
— гнѣд-ой
— гнѣздо
— за-гнѣт-ка (в печи) [не путать с гнет-утъ, у-гнет-ать, гнётъ]
— снѣг-ъ, снѣж-ный
— мнѣ-ніе, со-мнѣ-ніе, со-мнѣ-ваться (производные от старого глагола мнѣти)
Пѣ- (7 корней)
— пѣ-ть, пѣ-сня (не путать со спесь), пѣ-тухъ (но: пéрепелъ)
— пѣг-ій [не путать с перо, перина, пернатый]
— пѣн-а
— пѣняз-ь (древняя монета, ср. c пфенниг, пенни); не путать с пеня, пенять...
— пѣст-овать (воспитывать), пѣст-унъ [не путать с о-пек-а, по-печ-еніе, а также с песокъ, пестъ, пестикъ, пёстрый, пёсъ]
— пѣх-ота, пѣш-ій, о-пѣш-ить [не путать с петля, печь, печать, печаль]
— спѣ-ть, спѣ-хъ, спѣ-шить, у-спѣ-хъ
Рѣ- (21 корень)
— рѣ-ять («парить в воздухе», «развеваться»; не путать с ремесло), рѣ-ка
— рѣч-ь, на-рѣч-іе (но в глагольных и причастных формах с «е»: из-реч-ь, из-рек-
— рѣд-кій
— рѣд-ька [не путать с редиска]
— рѣз-ать, рѣз-вый
— рѣп-а, рѣп-ица [но: репей, репейникъ]
— рѣсн-ица
— об-рѣт-ать, об-рѣс-ти, с-рѣт-еніе, вс-т-рѣч-ать [не путать с брести/бродить]
— про-рѣх-а, рѣш-ето, рѣш-ётка [но: решка (у монет)]
— рѣш-ать, рѣш-ить
— грѣх-ъ, грѣш-ный [не путать с греча, гречневый, а также с грести, гребень; грезить, грёза; гремѣть, гремучій]
— зрѣ-ть, со-зрѣ-ть, зрѣ-лый, зрѣ-ніе
— крѣп-кій, крѣпиться
— орѣх-ъ
— прѣ-ть, прѣ-лый, прѣ-ніе («гниение», но преніе «спор»)
— прѣс-ный
— свирѣп-ый
— свирѣл-ь [тут ять глагольного происхождения, от старинного слова свирѣти]
— стрѣл-а, стрѣл-ять
— стрѣх-а (кровля), за-стрѣха (нижний край кровли)
— хрѣн-ъ
Сѣ- (11 корней)
— сѣ-ять, сѣ-мя [но: семья, семейство]
— сѣвер-ъ [не путать с севрюга]
— сѣд-ло, сѣс-ть, бе-сѣд-а [но: село, селить, селеніе]
— сѣд-ой, сѣд-ѣть, со-сѣдъ [не путать с седьмой, семь]
— сѣк-у, сѣч-ь, сѣч-а, сѣч-еніе, про-сѣк-а, на-сѣк-омое [не путать с лат. секта, секретъ и т. д.]
— сѣн-ь, о-сѣн-ять, сѣн-и
— сѣн-о
— сѣр-ый, сѣр-а [не путать с сердце, сердить, серебро, серна, сернина]
— по-сѣт-ить, по-сѣщ-ать
— сѣт-овать
— сѣть, сѣтка
Тѣ- (6 корней)
— тѣл-о [не путать с тел-ёнокъ, тёл-ка]
— тѣн-ь, с-тѣн-а
— тѣст-о
— тѣс-ный [не путать с тесать, тесло, также тетива, тёща]
— за-тѣ-ять, за-тѣ-я [не путать с течь]
— у-тѣх-а, тѣш-ить
Цѣ- (7 корней)
— цѣв-ка, цѣв-ье
— цѣв-ница (дудка)
— цѣд-ить
— цѣл-ый, ис-цѣл-ять, цѣл-овать, по-цѣл-уй
— цѣл-ь, цѣлиться
— цѣн-а
— цѣп-ь, цѣп-лять, цѣп-ъ
Кроме того, ѣ писалась
в 7 личных именах:
— Алексѣй
— Елисѣй
— Еремѣй,
— Глѣбъ
— Матвѣй
— Рогнѣда
— Сергѣй
в некоторых географических названиях:
— Вѣна
— Днѣпръ
— Днѣстръ
— Нѣманъ
— Онѣга
в словах:
— Хѣръ
— Апрѣль
— нѣкто
— нѣчто
— нѣкій
— нѣсколько
— нѣкогда (в значении «неведомо когда», а не отрицательное некогда = «нет времени»)
— нѣкоторый
P.S.
Это вам не стеклянный, оловянный, деревянный запомнить
Отсюда
Ну, можно и не запоминать все эти случаи, достаточно иметь хорошее чувство языка и знать это:
Я Хѣрею, дорогая редакция. Бедные дореволюционные детишки.
Прклятый Титомир. И куда я теперь со своим ником :(((
Никнейм действительно подкачал. Аватарка несколько разряжает обстановку, но далеко не полностью.
"Не надо паниковать и биться головой об стены." Может всё-таки "биться головой о стены"?
Можно и о стены, но не обязательно.
такое небольшое наблюдение. был во французском музее, смотрел некоторые документы 16-17 веков. читались как современный французский язык. почему-то французы его берегут как зеницу ока. при разговоре уже половина букв не произносится, даже некоторые частицы опускаются, но пишется так будто всё в 16-17 веке. как минимум.
а вот глянул я несколько указов Петра Лексейча и не скажу чтобы не понял, но очень другой язык. а Слово о полку Игореве дома подарочное издание - копия оригинала, потом русскими буквами транслитерация и потом перевод. поскольку оригинал понятен только процентов на 50% максимум.
так вот вопрос - французы что, местячковые, что хранят свой язык? или всё-таки этих умельцев (что написал статью) от языка подальше надо держать? всё-таки корни и история много для языка значат.
Аз буки ведаю глаголяши: добро есть... и т.д.
Ярослав одну букву убрал, Лексеич - пять, Луначарский - ещё три. мне они эффективных менеджеров напоминают, которые и понятия не имеют что они делают. Сейчас народ активно букву Ё обсуждает - нужна ли она. А действительно, у нас букв много, всё равно больше чем в латинице, можно и убрать, правда?
Ну, наконец-то - набожный нормальным языком заговорил!
Поддерживаю!