Вертеп разбойников

И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им: написано, — дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников 
(Мф 21:12–13).

При чтении этого фрагмента Евангелия может возникнуть вопрос — о каких меновщиках идет речь? Дело в том, что в Иудее тогда были в ходу несколько денежных систем. Римские динарии и греческие драхмы были в обращении наряду со статирами — монетами, которые иудейские правители династии Маккавеев когда-то чеканили в городе Тир. Это были те самые сребреники, полученные Иудой за предательство Христа. В повседневной торговле употреблялись все три вида денег — и динарии, и драхмы, и статиры. Подати римскому императору иудеи платили римскими динариями. А вот ежегодный налог на Иерусалимский храм и вообще любое денежное пожертвование в храмовую сокровищницу можно было принести только сребрениками. Поэтому паломникам сначала нужно было поменять свои деньги на статиры. Эту операцию и выполняли менялы (меновщики), которые ставили свои столы прямо у входа в Иерусалимский храм. За свои услуги они брали комиссию, которая составляла почти две трети от обмениваемой суммы. Но на этом изъятие денег у паломников не заканчивалось. Далее, на полученные статиры они должны были тут же, во дворе Храма, приобрести животных для принесения в жертву. Стоили они здесь в разы дороже, чем в городе, но паломники все же покупали животных именно у Храма. Дело в том, что храмовые служители проверяли все принесенные жертвы на отсутствие дефектов (а за проверку также приходилось платить). Чужой товар после такой экспертизы крайне редко получал положительное заключение. Чтобы избавиться от этой процедуры, люди вынуждены были покупать животных для жертв при храме, втридорога. Поэтому Иисус и назвал меновщиков и продавцов скота разбойниками, обирающими богомольцев.

И сел Иисус против сокровищницы и смотрел, как народ кладет деньги в сокровищницу. Многие богатые клали много. Придя же, одна бедная вдова положила две лепты, что составляет кодрант. Подозвав учеников Своих, Иисус сказал им: истинно говорю вам, что эта бедная вдова положила больше всех, клавших в сокровищницу, ибо все клали от избытка своего, а она от скудости своей положила всё, что имела, всё пропитание свое (Мк 12:41–44).

Выражение «внести свою лепту» давно и прочно вошло в наше словоупотребление. Обычно предполагается, что это некий весьма скромный вклад. Однако Христос, напротив, оценивает две лепты вдовы выше всех богатых подношений. Что же представляла собой эта сумма — две лепты во времена земной жизни Спасителя?
Лепта — самый мелкий номинал для обозначения денежных сумм той эпохи. Название монеты — римское. Но тот факт, что вдова опустила свой дар в сокровищницу Храма, указывает, что монета была иудейской чеканки. Дело в том, что кроме тирских статиров римские оккупационные власти разрешили иудеям чеканить мелкую медную монету — пруту. Вероятнее всего, упомянутая в Новом Завете лепта была разновидностью иудейской пруты. Как можно увидеть в тексте Евангелия, две лепты составляли кодрант — также мелкую медную монету. Четыре кодранта были равны одному медному же ассарию. А вот шестнадцать ассариев можно было обменять уже на серебряный динарий. Столько составляла тогда плата наемному работнику за один день. На эти деньги можно было купить ягненка. То есть вдова положила в сокровищницу 1/64 стоимости ежедневного заработка рабочего. В переводе на сегодняшний счет это примерно рублей двадцать. Но это было всё, что вдова имела. Больший уровень нищеты трудно себе представить. Однако Господь воздает награду, обращая внимание не на то, сколько человек жертвует, а на то, сколько у него остается после этой жертвы. Поэтому и сегодня каждый из нас не должен смущаться тем, что, возможно, у него недостаточно средств на дела милосердия в трудные времена. Обладая даже самым мизерным достатком, можно и нужно помогать ближним в ту меру, которая нам доступна. И пускай это будут совсем небольшие деньги. В любом случае, они, наверное, будут уж никак не меньше двух лепт вдовы по стоимости. Но зато и никак не ниже этих же двух лепт по цене в очах Господа.

Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими. Когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов; а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и всё, что он имел, и заплатить. Тогда раб тот пал, и кланяясь ему, говорил: государь! Потерпи на мне, и я всё тебе заплачу. Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что должен. Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и всё отдам тебе. Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга. Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились, и, придя, рассказали государю своему всё бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! Весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня. Не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя? И, разгневавшись, государь отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его (Мф 18:23–35).

Сегодня слово «талант» воспринимается исключительно в контексте еще одной евангельской притчи — о закопанных талантах. Подразумевается, что это некая полученная от рождения способность, которую нельзя, что называется, зарывать в землю, а нужно непременно развивать. Однако в античном мире это слово имело куда более прозаический смысл и обозначало меру веса. Изначально, в Греции он был равен одной стандартной амфоре воды, примерно 26 литров. Со временем талантами стали измерять деньги. Например, у иудеев серебряный талант весил примерно 44 кг. Но это вовсе не значит, будто существовала огромная монета такого веса. Талант был исключительно счетной единицей и употреблялся для определения очень больших денежных сумм. Так, в переводе на римские монеты талант во времена земной жизни Спасителя был равен 6000 динариев. Нетрудно сосчитать, что должнику из притчи нужно было заплатить царю шестьдесят миллионов динариев. И эта абсолютно невозможная к выплате сумма была ему прощена, после чего он отказался простить уже своему должнику неизмеримо меньший долг, за что и был наказан.
Понятно, что в притче Господь говорит о прощении вообще любых согрешений, в которых перед нами виновны наши ближние. Но во времена финансовых и экономических кризисов буквальный смысл этой притчи зачастую тоже становится актуальным: у людей по разным причинам появляются друг перед другом долги, которые они не в состоянии отдать в обещанный срок. И, наверное, здесь-то как раз самое время вспомнить притчу о немилосердном заимодавце, вспомнить о том, что, сколько бы денег у нас ни было, все они — не наши, все получены нами в управление от Господа. Который, до поры не требует с нас отчета об их употреблении. Но рано или поздно этот отчет придется дать каждому из нас. И, возможно, единственным оправданием тогда для кого-то сможет стать прощенный или отсроченный долг, за который он не стал терзать должника, подобно безжалостному заимодавцу из притчи.

Автор: ТКАЧЕНКО Александр

Источник