Эфиопия (20). Гордая. Страдающая. Удивительная.

Аватар пользователя shed

Возможность для ратующих за проникновение в Африку/Абиссинию отдельных лиц, - уже обсуждавшегося нами  Ашинова, или Машкова с Леонтьевым,  о которых речь пойдет сейчас -  относительно легко получать доступ к руководству страны (аж вплоть до императора) объясняется тем, что руководство это использовало их, судя по всему, так же, как сейчас, например, Штаты используют ЧВК. - Интересы страны за рубежом продвигаются/ защищаются, а сама страна – ни при чем :) … Из доклада Александру III: «Машков завязал впервые сношения России с Абиссинией, не причинив притом никаких политических затруднений Императорскому Правительству»…

В неудачно закончившейся экспедиции Ашинова в Абиссинию мог принять участие и еще один человек, - поручик Машков. Однако судьба оказалась к нему благосклонной и уберегла поручика от этой авантюры. Дав ему шанс самостоятельно поучаствовать в установлении связей между Россией и Эфиопией. Без шума и пыли :). И – эффективно.

Так вот в жизни бывает: овладевает человеком какая-то страсть, и он отдает ей все свое время и все силы. И для него неважно, почему эта страсть им распоряжается – из-за завихрения ли собственных мозгов, или по воле Провиденья Божьего.


...Подпоручик Виктор Машков при свете лампы склонился над картой. Проходившие мимо его окна сослуживцы уже не звали Машкова в офицерское собрание – подпоручик предпочитал общество книг и военных карт. «В академию готовится» – считали в полку.
О его странностях много судачили в крепости Карс – самом южном гарнизоне Российской империи. С молодой женой разошёлся, жили порознь, хотя и не разводились.
Сослуживцы удивились бы ещё больше, если бы узнали, куда уносился в мечтах Машков. Он не зря изучал карты Африки, а точнее Абиссинии, и даже выписывал книги и газеты, преимущественно английские, о военных действиях британцев и итальянцев в этой стране.

А в то время европейцы к Африке очень большой интерес проявляли:


 

Африка и  Запад-Охмуритель

Африка давно привлекала внимание европейских держав. Марокко, Абиссиния и Южная Африка всегда играли ключевую роль на международных путях сообщения. На рубеже XIX-XX веков их значение существенно возросло, а борьба за сферы влияния между Испанией, Португалией, Голландией, Англией, Францией, Италией, Германией обострилась.

Упрочение позиций в Марокко давало возможность контроля над Гибралтарским проливом и над главными морскими путями из Европы в Америку, на Ближний Восток и далее — в Южную и Юго-Восточную Азию.

Казалось, этот процесс совсем не касался России. В течение длительного времени у огромной империи не было даже консулов в африканских странах..

В 1887 году подпоручик Машков приехал в столицу и подал военному министру П.С. Ванновскому аналитическую записку.


 

Министр  Ванновский

В записке офицер излагал своё мнение о политической и военной ситуации в Абиссинии и вокруг неё, доказывал выгоды установления межгосударственных связей и, наконец, предлагал свой план проникновения в эту страну.

Поручик намеревался ехать туда как частное лицо и, в случае одобрения проекта, просил небольшой помощи деньгами и снаряжением.

Военный министр передал записку министру иностранных дел Н.К. Гирсу для консультации. Гирс ответил уклончиво, мол, «вполне сочувствую его смелому предприятию, но не знаю, до какой степени оно осуществимо».

Осторожность двух министров можно понять: именно в это время достигла апогея авантюра «вольного казака» Ашинова, он добился государственной поддержки своей экспедиции. И хотя здравомыслящие чиновники не верили Ашинову, но перечить высочайшему решению не осмеливались.

Поэтому записку Машкова положили под сукно до лучших времён.

Но, как говорится, не на того напали.

На следующий год (1888) Виктор Машков, уже в чине поручика, приехал в отпуск в Петербург и продолжил хождение по чиновничьим кабинетам.

Наконец, его принял сам военный министр. Ванновскому понравился толковый, целеустремлённый офицер, и уже через три дня доклад министра о целесообразности частной экспедиции Машкова лежал на столе императора Александра III.

Последовало высочайшее соизволение, и колёса военной машины пришли в движение.

Машков был временно уволен в запас с сохранением жалования, а Главный штаб выплатил ему на поездку две тысячи рублей.

В штабе решили, что Машкову следует присоединиться к экспедиции Ашинова. Но штабисты вели дела неспешно, и в результате экспедиция отправилась без поручика.

Машков был даже доволен, получив полную самостоятельность. Он отправился в Африку под видом корреспондента газеты «Новое время» (Военное министерство договорилось с редакцией).

Путь его лежал через Турцию и Египет. Тайную миссию Машкова невольно разоблачил проницательный русский консул в Египте А.И. Кояндер, он сообщил в Петербург: «…неизвестный русский офицер прибыл в Александрию и, по слухам, направился в Абиссинию».

Это сообщение стало полной неожиданностью для российского МИДа. И причиной конфуза для военного министра, - лезет не в свою сферу, обошел МИД.

В начале февраля 1889 года Машков прибыл во французский порт Обок на берегу Красного моря. И там узнал о бесславном конце экспедиции «вольных казаков.

Машков нанял проводника, нескольких воинов для охраны, и маленький караван двинулся через пустынные земли к Харару, главному городу восточной провинции Абиссинии. Через этот город шли к побережью караваны с кофе, золотом и слоновой костью.

Но дальше Харара поручика не пускали. Для этого требовалось разрешение негуса, а у Машкова не было никакого официального статуса.

Вернуться назад было не на что, так как кончились деньги :(.

Экспедицию курировал непосредственно Военно-учёный комитет Главного штаба (выполнявший, в том числе, функции разведывательного управления), и Машков написал начальнику комитета генералу А.А. Боголюбову: просил денег и оружия. Оно было необходимо и для защиты от нападений разбойников, и в качестве подношений местным чиновникам.

За хорошее ружьё можно было получить пропуск хоть во дворец императора.

«Абиссинцы очень ценят ружья, которые имеют небольшой вес, – писал поручик, – если бы при том нашли возможным дать штуки 3 крепостных ружья, то это было бы очень хорошо: эти ружья здесь чрезвычайно любят и применяют для охоты на слонов».

Военный министр был крайне недоволен: Машков «засветился», да ещё и денег требовал! Только генерал Боголюбов хлопотал за своего агента, добывал деньги и оружие.

Машков провёл в Хараре около двух месяцев, но помощи не дождался. За это время он многое узнал, обзавёлся полезными знакомствами. И оказалось,  что время работало на него.

В 1889 г. в неудачной битве пал император (негус) Абиссинии Йоханныс IV. Новым "негусом негушти", ( "царем царей") империи  стал правитель области Шоа Сахле-Марьям, - выходец из боковой ветви династии. Править  Сахле-Марьям стал под именем Менелика II.

Новому императору вскоре Италией был навязан Уччальский договор.  Любители спагетти ловко "развели" его, сыграв на особенностях перевода с амхарского на итальянский, и втиснули в договор пункт, по которому фактически прибрали к рукам всю внешнюю политику Аддис-Абебы.  

Быстро осознав, как его "кинули", Менелик начал демонстративно игнорировать Уччальский договор и обратился к новому союзнику - Российской империи. Менелик писал императору Александру III: "Ныне моё царство окружено врагами нашей религии (Абиссиния исповедует христианство по миафизитской доктрине)... Я хочу образовать царство, подобно вашему…"

Письмо с этими словами привез императору России… поручик Машков.

Которому, после нескольких месяцев мытарств и безденежья, до императора Абиссинии все-таки добраться удалось. Благодаря деньгам, взятым в долг у заведенных в Хараре новых знакомцев - православных греков-торговцев.

Почему Менелик II решил принять посланца «великого белого царя», хотя у этого посланца и не было официальных полномочий ? – Будучи  Сахле-Марьямом, правителем одной из провинций страны, этот человек вёл сепаратные переговоры с Италией; став же императором всей Абиссинии, он решил избавиться от итальянского давления, расширить международные связи.

С первой встречи Менелик II проникся симпатией к Машкову. Офицер держался почтительно, но с достоинством и, главное – ничего не просил.

Негус расспрашивал гостя о России, об императоре и августейшей семье, об армии, законах и церкви. Так продолжалось целый месяц.

В свою очередь, и Машков узнал Абиссинию, как никто другой. Наконец, негус вручил посланцу дружественное письмо к российскому императору и передал в дар государю богато украшенное эфиопское оружие. Машков отправился в обратный путь.

Только во французском Обоке поручик получил, наконец, деньги и оружие, присланные из России. Но почти всё пришлось раздать и отослать кредиторам. На последние деньги Машков добрался до Александрии.

Положение сложилось отчаянное: он вёз личное письмо и дары эфиопского императора, а в кармане ни гроша.

Пришлось окончательно раскрыть своё инкогнито: Машков явился к российскому консулу Кояндеру и с первых слов заявил, что ездил в Абиссинию «по Высочайшему повелению». Кояндер с изумлением слушал рассказ Машкова – это был прорыв в африканской дипломатии, совершённый одним человеком, притом непрофессионалом, и практически без поддержки.

Консул выдал Машкову 60 фунтов стерлингов и сообщил об этом телеграммой в министерство.

Из доклада Александру III: «Машков завязал впервые сношения России с Абиссинией, не причинив притом никаких политических затруднений Императорскому Правительству»

Сам Александр III пожелал лично выслушать поручика, из его рук принял письмо и дары негуса.

Неожиданно Машков, едва не выгнанный со службы, стал героем, его наградили орденом Владимира IV степени. 

А перед правительством встали две неотложные задачи.

Первая: на письмо негуса требовалось послать ответ, непременно со специальным курьером.

Вторая: только что Италия заявила, что Абиссиния признала её протекторат над собой. Англия и Германия тотчас признали итальянский протекторат, Франция пока нет. Русские дипломаты не знали, что и думать: ведь позиция самой Абиссинии была неизвестна.

Лучше Машкова с этими задачами никто бы не справился. Решено было вновь послать его.

Для посторонних это было негосударственное предприятие под эгидой географического общества. Правда, российский МИД обратился к властям Франции с просьбой оказать помощь русским путешественникам.

Машков, наученный горьким опытом, представил более обоснованную смету расходов. Начался ожесточённый торг за каждую тысячу, за каждый ствол. Подготовка затянулась до начала 1891 года…

Наконец, путешественники на пароходе «Санкт-Петербург» отплыли из Одессы. В Каире консул Кояндер посоветовал Машкову нанести визит патриарху коптской церкви, который считался и главой христиан Абиссинии.

Но, хотя визит был согласован, Машков не застал патриарха Кирилла в его резиденции. Поручику объяснили, что владыка внезапно заболел. Кояндер скоро выяснил, что встречу сорвали британцы, истинные хозяева Египта. Накануне английский консул настоятельно посоветовал патриарху Кириллу выехать в загородное имение. Британия активно препятствовала планам русских, за путешественниками была установлена слежка.

Зато французы в Обоке любезно встретили экспедицию Машкова. В эти годы наметилось сближение Франции и России; как считали российские дипломаты, миссия Машкова не задевала интересов Франции в Африке. Колониальная администрация в Обоке подготовила караван: верблюдов, погонщиков и вооружённую охрану из туземцев.

А дальше начались недоразумения: караванщики отказались идти в Абиссинию, а когда Машков их уговорил, заломили непомерную плату. Впоследствии поручик убедился, что французы тоже вредили экспедиции. Их насторожило присутствие православных священников.

Дело в том, что в Абиссинии уже давно работала французская католическая миссия. И хотя абиссинцы с подозрением относились к католикам и даже несколько раз изгоняли их, французские власти не хотели сближения двух православных церквей. Вдобавок Франция в это время усиленно продвигала проект строительства железной дороги от своих колоний в глубь Абиссинии. Появление русских могло смешать все карты.

Машков с караваном выступил в пустыню.

В Хараре уже знали, что «москобы» близко, и наместник рас Меконнен выслал навстречу отряд абиссинских солдат в парадной форме. Город торжественно встречал гостей: с крепостной стены грянул орудийный залп; вдоль главной улицы стояли цепью солдаты; на крышах ашкеры били в огромные барабаны и трубили в длинные медные трубы.

Машков даже смутился и послал сказать расу, что недостоин таких почестей. Но его успокоили, объяснив, что приветствуют «письмо белого царя», которое он везёт с собой.

Машкова почти каждый день приглашали во дворец. Рас Меконнен был отважным полководцем, влиятельным вельможей, от него Машков получил много важных сведений.

Негус в поход собрался

В октябре 1891 года караван путешественников вступил в Аддис-Абебу. На другой день Машков был приглашён во дворец.

Были поднесены подарки негусу и его вельможам. Как и ожидалось, особый восторг вызвали искусно изукрашенные ружья. Пожалуй, ещё никто так щедро не одаривал абиссинских негусов и их вельмож.

На Машкова с завистью смотрели два французских негоцианта, Савуре и Шафне; они официально представляли здесь интересы своей страны, а по большей части – шпионили при дворе. Ещё с первого приезда Машкова они стали нашёптывать негусу и его приближённым, что дружба с Россией бесполезна и даже опасна; что Россия бедна и существует только благодаря подачкам Франции.

Одновременно они всеми правдами и неправдами добивались от негуса подписания договора, который предоставлял Франции исключительные права в ущерб другим государствам, да и самой Абиссинии тоже.

Поэтому Машков старался донести до негуса и влиятельных чиновников правду о России и её честных намерениях.

Надо сказать, что поручик значительно выходил за рамки своих полномочий: по инструкции ему категорически запрещалось делать заявления от имени правительства. Однако советоваться было не с кем и переписываться некогда, поэтому офицер, как всегда, брал ответственность на себя.

Через две недели стряслась беда – Машков заболел сыпным тифом, и выздоравливал медленно.

В это время Менелик II с войском отправился в поход против мятежников. В отсутствие негуса поручик посещал разные города, монастыри, поместья знати; он собрал внушительные охотничьи и этнографические коллекции; свёл дружбу с абуной (владыкой) Петросом, бывшим первосвященником Абиссинии.

Опальный иерарх поведал Машкову немало государственных тайн, даже предоставил копии депеш иностранных агентов. Машков приплачивал всем, кто мог оказаться полезным, а Петросу, в расчёте на будущее сотрудничество, отсчитал тысячу местных талеров.

Когда Менелик II вернулся из похода, Машков поспешил в столицу. 18 марта 1892 года состоялась прощальная аудиенция. Негус вручил поручику новое письмо российскому императору.

В нём, в частности, Менелик II уверял, что никогда не соглашался на протекторат Италии.

«Я жду от Европы помощи для развития страны и не хочу, чтобы говорили, что я дикий негр, беспричинно проливающий кровь европейцев, – писал он. И просил Россию помочь в разрешении этого конфликта: – …Рассудить единолично или в согласии с другими государями Европы. Умоляю помочь нам или хотя бы дать совет, что мы должны делать, дабы избежать напрасного кровопролития, уже и так много веков истощающего нашу страну».

Однако Менелик II понимал, что решить дело миром вряд ли удастся. Поэтому, оставшись с поручиком наедине, негус попросил прислать ему военных инструкторов. О том же говорил Машкову и военный министр Абиссинии. Провожая посланца на родину, негус подарил ему белого мула в драгоценной сбруе и парадное оружие.

В Хараре рас Меконнен передал от себя лично письмо и дары для наследника российского престола Николая Александровича, будущего царя Николая II.

Все, вроде бы, шло хорошо, но в это время в России недруги нашептали про Машкова множество гадостей на ушко  военному министру Ванновского, и тот потребовал немедленного возвращения экспедиции на родину.

Подробный рапорт поручика в военном ведомстве не произвёл должного впечатления, зато его высоко оценили дипломаты. В докладной записке МИДа государю говорилось:

«Машков исполнил возложенное на него поручение с совершенным успехом, не причинив притом никаких политических затруднений Императорскому Правительству. Он, таким образом, завязал впервые сношения России с Абиссинией, где был принят, по-видимому, с большим почётом».

Как и после первого путешествия, Машков получил аудиенцию у императора, Александр III говорил с ним милостиво, дважды благодарил его за службу. Затем состоялась аудиенция у наследника престола, во время которой Машков преподнёс Николаю подарки абиссинцев и собственную этнографическую коллекцию.

Но и это ничего не изменило в судьбе опального офицера. Машков просил военное ведомство перевести его на службу поближе к столице, чтобы проще было общаться с министерствами, но его рапорт был отклонён.

Машков получил важное сообщение от одного из своих агентов в Хараре, грека Х.Попандопуло; информатор писал, что назревают политические осложнения и присутствие Машкова в стране крайне необходимо. Направив это письмо военному министру, офицер вновь предложил свои услуги. Ванновский был категорически против кандидатуры Машкова.

Виктор Фёдорович подал в отставку.

Однако Министерство иностранных дел такими перспективными людьми не бросалось; Машкова вскоре зачислили в штат МИДа в чине титулярного советника. В 1894 году дипломат Виктор Фёдорович Машков отбыл в Багдад секретарём российского консульства.

На этом окончился роман В.Ф. Машкова с Эфиопией.

Он ушел с эфиопской сцены так тихо, что даже, похоже, не оставил после себя фотографий. По крайней мере, мне их найти не удалось.


Зато недостатка фотографий и информации нет в отношении другого покорителя эфиопских просторов  -  Николая Леонтьева. Который в наше время наверняка мог бы быть одним из ведущих мастеров самовосхваления / самопиара.



Как следует из записей дневника этого поручика запаса,  в 1891 г. приписанного в звании есаула к 1-му Уманскому полку Кубанского Казачьего войска, желание организовать экспедицию в Эфиопию родилось у него «из желания показать всему миру, что мы, русские, можем служить родине, и притом не прибегая к огню и мечу, не хуже англичан, французов и немцев, свивших себе при помощи этих двух факторов прочные гнезда в Африке».

Главной целью организованной при участии Леонтьева экспедиции стало предложение негусу Менелику II установить дипломатические отношения между Абиссинией и Россией, и… предложение помощи в создании мощной регулярной армии.

Экспедиция снаряжалась как за счет средств правительства и Географического Общества, так и на пожертвования церкви, общественных организаций, частных предпринимателей.

Официально в задачи экспедиции входило «… изучение течения светил небесных, стран земли, веры, законов, нравов и обычаев народов, на земле обитающих, животных, на земле водящихся, и растений».

После длительного и тяжелого путешествия экспедиция Н. С. Леонтьева в марте 1895 г. добралась до резиденции абиссинского императора, где ей был устроен весьма тёплый и торжественный прием с участием императорских войск, духовенства и населения.

Леонтьев привез в Санкт-Петербург собственноручное письмо Менелика, а затем в столицу России прибыло чрезвычайное посольство во главе с двоюродным братом императора, - принцем Дамто.

Чрезвычайное Посольство Эфиопии в Санкт-Петербурге. На снимке: принц Белякио (справа), принц Дамто (слева), личный секретарь  Менелика II Ато Иосиф (в центре).  1895.

"… Миссия сразу завоевала себе все симпатии русского общества, которые возрастали все более и более … - гласит одно из документальных свидетельств тех дней. - Прием, сделанный в столице России посольству, был великолепен…

Во время торжественной церемониала вдовствующей императрице Марии Федоровне от царицы Таиту были поднесены очень изящные ожерелья, браслеты и другие украшения

Общество всячески старалось обласкать их и с чисто русским гостеприимством все время относилось к своим редким гостям. Можно прямо сказать, что ни одно посольство не пользовалось еще в России такою популярностью, как эфиопское: в помещение его ежедневно доставлялись со всех сторон письма с выражениями симпатий, в громадном количестве цветы и подарки".

Вместе с посольством, по приглашению Менелика II, в Эфиопию вернулся и Леонтьев. Здесь русского путешественника ждала награда - Звезда первой степени, которой он был удостоен негусом за заслуги в русско-эфиопском сближении.

А некоторое время спустя учредил негус не существовавшее до тех пор в стране графское звание. И под троекратный ружейный салют вручен был Николаю Леонтьеву диплом, в котором назывался он отныне графом Абаем.

Летом 1897 года граф Абай - Николай Леонтьев назначается генерал-губернатором экваториальных провинций Эфиопии. За заслуги на этом посту Менелик II присваивает ему высшее в стране воинское звание - деджазмеги.

Некоторые авторы утверждают, что в разгар итало-абиссинской войны Николай Леонтьев находился в Абиссинии с группой офицеров-добровольцев всех родов войск и фельдшерами. Они, якобы, принимали непосредственное участие в битве при Адуа.

Ими также утверждается, что в  ноябре 1895 года при участии Леонтьев из военного арсенала России  были тайно погружены на пароход для доставки Менелику 30 тысяч ружей, 5 млн. патронов, артиллерийские снаряды и 5 тысяч сабель.

Направление парохода с оружием в Африку, пишут эти авторы, могло быть сделано только на уровне Российского военного министерства с непременным уведомлением Министерства иностранных дел, дабы "не влипнуть" с этой тайной операцией на мировой арене.

Вроде бы, у России были также приобретены около 40 горных  орудий  

Хотя документально подтверждена только передача Россией в 1891 г. в дар  Абиссинии 350 винтовок Бердана с боеприпасами.

Кроме того, в арсеналах прогрессивного Менелика накануне войны завелось несколько экземпляров новомодного и еще мало испытанного оружия - американские пулеметы системы "Кольт-Браунинг М1895". 

Осталось загадкой завершение эфиопской эпопеи Леонтьева. Он был тяжело ранен в бедро на стрельбах.  В результате этого ему пришлось уехать на лечение в Париж.

Обстоятельства инцидента остались невыясненными.

Перекличка времен:



Абиссинский воин с пулеметом



Ополченец Новороссии с пулеметом


Как следует из книги Александра Булатовича, совершившего в апреле 1896 в качестве курьера легендарный переход на верблюдах из Джибути в Харар, именно Николая Леонтьева он встретил там, и тот оказал Булатовичу помощь на пути к Аддис-Абебе

О Булатовиче, о первом российском посольстве в Эфиопии разговор будет в следующем материале.

Последние два материала из этой серии:

- здесь: http://aftershock.news/?q=node/226170

- и здесь: http://aftershock.news/?q=node/246878

=============================

Использованные источники:

- http://sovsekretno.ru/articles/id/3190/

- http://wg-lj.livejournal.com/1415604.html

- http://funeral-spb.narod.ru/necropols/nikolskoe/tombs/vanovsky/vanovsky.html

- http://m1kozhemyakin.livejournal.com/36736.html

- http://ru.wikipedia.org/wiki/Леонтьев,_Николай_Степанович

- http://www.300.years.spb.ru/3_spb_3.html?id=64

- http://colonelcassad.livejournal.com/2014/08/16

Комментарии

Аватар пользователя prior
prior(9 лет 12 месяцев)

интересно. спасибо.

Комментарий администрации:  
*** Отчислен (высокий бан-рейтинг, невменяемая политота) ***
Аватар пользователя Tigran
Tigran(9 лет 8 месяцев)

Оскудела жажда дерзновений, 

не радуют ни слава, ни награды...? 

"Так вот в жизни бывает: овладевает человеком какая-то страсть, и он отдает ей все свое время и все силы. И для него неважно, почему эта страсть им распоряжается – из-за завихрения ли собственных мозгов, или по воле Провиденья Божьего."

Текст, достойный пера Фёдора Михайловича...Особенно приятно читать, когда сидишь среди таких, как на карикатуре.Splendid!