Новиков: "Я пожелал бы, чтоб Раскольников зарубил не старуху-ростовщицу, а пару-тройку таких законодателей"

Интервью Александра Новикова «Парламентской газете»
(изначальный текст, неисправленный редакцией)

- Александр Васильевич, в Госдуме готовится закон, направленный на борьбу с тюремной романтикой с «романтизацией бандитов 90-х годов». Некоторые депутаты считают, что раньше дети играли в казаков-разбойников, а сегодня ассоциируют себя с бандитами и это необходимо остановить. Хотелось бы услышать Ваше мнение по поводу нового законопроекта. Многие люди считают, что такой закон — может стать оскорблением российских бардов. И не только российских. И оскорблением слушателей конечно, ведь стихи и песни о зоне бывают настоящими шедеврами. Вы согласны?

- Это оскорбление не только для бардов, но и для всей русской литературы. И уж если рассуждать о влиянии тюремной тематики на сознание, то говорить надо не о бардах, а об ублюдочных сериалах на «ментовские» темы, где трудно отличить этих самых ментов от бандитов – замашки и жаргон у них одинаковы. Сравните дух и мораль сериала «Рожденная революцией» с нынешней бредятиной. Там – работники правоохранительных органов с понятием чести и долга, а здесь – ментобратки.

- Вы отбывали срок когда-то по сфабрикованному обвинению, жили среди заключенных. Вы написали в это время какие-то стихи? Сюжеты были взяты из жизни? Есть какие-то истории с ними связанные?

-Конечно, написал. Часть из написанного – альбом «Ожерелье Магадана». Сюжеты впрямую из жизни я никогда не воспроизвожу. Поводом для песен служат только впечатления и дух каких-то событий. А сюжет я придумываю практически новый. За редким исключением.

- Есть какая-то особенная правда жизни в таких вот пограничных ситуациях - на грани? Довлатов когда-то в армии был охранником в зоне. Он вспоминал, что только на грани может быть настоящая честность, истинные чувства. Понимаешь, кто ты и окружающие есть на самом деле. Как на войне. Согласны?

- Война и лагерь – вещи абсолютно разные. В первом случае ты воюешь за что-то, даже ценой жизни. А в лагере ты отбываешь срок за что-то или ни за что. Но для того, чтобы понять и найти грань, о которой говорит Довлатов, ни на войне, ни в лагере бывать не обязательно. Это дело только совести.

- В нашей стране всегда было много заключенных. Невинно осужденных, и сидящих «за дело». У нас существует целый пласт культуры, основанный на лагерных воспоминаниях, традициях. И это порой лучшие стихи, песни, романы. Вы согласны?

- Абсолютно с Вами согласен. Тем плохих не бывает – есть бездарные писаки, стихоплеты и горлохваты. Сегодня их, паразитирующих на тюремной тематике предостаточно. Все зависит не от темы, а от того, какая в произведении мораль и насколько это талантливо.

- В ваших стихах - и жалость к человеку и любовь к нему. («Это не лето», «Уличная красотка»). В России любовь часто начинается с сочувствия, соучастия. Можно сказать, что и это тоже в русской культуре в какой-то степени из лагерей?

- Русский народ самый сердобольный, не злопамятный и терпеливый в мире. Уникально добрый и самопожертвенный. Посмотрите историю. Поймали разбойника, лютого-прелютого, скажем, Емельку Пугачева или Стеньку Разина, привезли на лобное место четвертовать. Он у народа прощения попросил, крест поцеловал и – все! – народ его тут же простил. Четвертовали, и народ его уже жалеет, и будет еще песни слагать, ибо – вожак был. А предателя и христопродавца не простят никогда. В России особенно в прошлом столетии было осуждено и расстреляно столько безвинных, что жалость к любому заключенному стала в народе естественной.

- Среди исполнителей «тюремных песен» попадаются и те, что в художественном плане не представляют ценности. Много обычных спекуляций. На «тюремной романтике» зарабатывают деньги. С этим как-то надо бороться и если надо, то каким образом?

- Бороться с этим не надо. Надо по центральным каналам показывать Александра Новикова и крутить его песни по всем радиостанциям. Тогда уровень этого хлама, который сегодня день и ночь торчит в эфире будет в сравнении понятен. А потому исчезнет сам собой как низкопробный и убогий за ненадобностью.

- Говорят, что человек, который побывал на войне — это качественно другая личность.   А те, кто побывали в тюрьме?

- Говорить можно об этом много. Да, тюрьма и война накладывают свой отпечаток. Но все зависит от моральных установок и совести человека. И с войны можно вернуться законченным негодяем и садистом, равно, как из тюрьмы – честным и одумавшимся человеком.

- Среди законодателей есть люди, которые предлагали изъять из школьной программы «Преступление и наказание» Достоевского. Якобы роман провоцирует детей по примеру Раскольникова к убийству ради идеи. Как думаете, есть основания опасаться сегодня влияния на умы некоторых произведений Достоевского?

- К сожалению, сегодня в среде законодателей участились всполохи идиотизма, причем, в части особенной их разновидности – инициативных и дремучих. Некоторые из них духовно напитались из интернет-блогов, получив там же азы грамоты и орфографии. Для их мозгов Достоевский, безусловно, опасен. Историческая и генетическая миссия серости – бороться с великими или с созданным великими. Если бы было можно оживить персонажей романа и переписать сюжет под сегодняшний день, я пожелал бы, чтоб Раскольников зарубил не старуху-ростовщицу, а пару-тройку таких законодателей.

Источник.

Кто-нибудь ещё думает, что Александр - тупое фуфло, пропахшее нарами и чифирём? Ну-ну.