Храмы вместо школ

По сути, точкой бифуркации уголовного преследования лиц, практикующих добровольное мужеложство является 17 декабря 1933 года, когда Политбюро ЦК ВКП(б) принял проект Постановления Президиума ЦИК СССР «Об уголовной ответственности за мужеложство». В указанный нормативно-правовой акт 7 марта 1934 г. были внесены некоторые изменения, которые нуллифицировали такие квалифицирующие признаки состава как мужеложство за плату и публичный гомосексуализм. Законодатель полагал, что эти позиции задействованы в рамках простого состава данного преступления [10].

Нормативный материал обновленного постановления был инкорпорирован в УК РСФСР 1926 г. (ст. 154-а), а также в уголовные законы республик, входящих в СССР. Отныне, уголовно-правовая регуляция охватывала не только гомосексуализм сопряженный с насилием или растлевающий несовершеннолетних, но и добровольные гомосексуальные контакты. Так, за первое предполагалась уголовная ответственность в виде лишения свободы от пяти до восьми лет. За второе же -лишение свободы от трех до пяти лет [9].

Формулировка указанной статьи недвусмысленно демонстрирует, что уголовному преследованию подлежат и совершеннолетние мужчины, практикующие однополый секс на добровольных началах. При этом, за иные действия гомосексуального характера, даже сопряженные с насилием, советский правопорядок, как и прежде, не предусматривал никакой юридической ответственности. В целом же, мужеложство, осуществленное в отношении лица, пребывающего в беспомощном состоянии, либо те же действия с несовершеннолетним лицом законодатель относил к насильственным действиям, которые уже охватывались уголовно-правовой квалификацией.

В итоге, постановлением ВЦИК и СНК от 1 апреля 1934 г. «О дополнении уголовного кодекса РСФСР статьей 154-а» в УК РСФСР 1926 г. была включена ст. 121 «Мужеложство», которая стала входить в группу преступлений против личности. Указанная статья закрепляла наказание в виде лишения свободы сроком до пяти лет за добровольный гомосексуальный контакт совершеннолетних мужчин. За гомосексуализм, сопряженный с насилием, либо в отношении несовершеннолетних, либо лиц, находящихся в беспомощном состоянии, законодатель определял санкцию до восьми лет лишения свободы. При этом, низший предел наказаний за оба вида мужеложства нормативно определен не был.

При этом стоит подчеркнуть, что на тот момент в сравнении с зарубежными правопорядками в Советском государстве уголовная ответственность за гомосексуализм обладала достаточной мягкостью.

Что характерно, как и прежде, преследуя нормативно и идеологически мужскую «однополую любовь» государство юридически не реагировало на проявления женской гомосексуальности. В социокультурной среде советского общества последнее виделось как психическое отклонение, которое необходимо лечить с помощью медицины, либо посредством психологического инструментария.

В начале сталинского правления наметился пик идеологического давления на мужскую «однополую любовь». В частности, с подачи М. Горького гомосексуализм стал приравниваться к фашизму [3, с. 238].

Примечательно, что формирование в СССР нормативной основы преследования за гомосексуализм было негативно воспринято коммунистами, практикующими гомосексуализм, за пределами Страны Советов. Нередко, геи-коммунисты ожидали, что компартия будет последовательна в своей борьбе за права угнетенных групп, к которым они не без оснований относили и сексуальные меньшинства [12, с. 11]. Ожидаемо, в маховик советских репрессий стали все чаще попадать мужчины, подозреваемые в гомосексуализме. Постепенно складывается новый тренд сталинских чисток государственного аппарата, и в судебных процессах 30-х гг. обвинения в шпионаже, заговоре и контрреволюции идут рука об руку с признанием подследственных в гомосексуальных связях. При этом, какие обвинения обладали вторичным характером установить не представлялось возможным [5, с. 311].