Проблема прироста капитала на примере статистики США с конца 50-х

На прошлой неделе я увидел забавный, но верный мем. Речь шла о пище, которую мы выращиваем.

Мы, люди, думаем, что сельское хозяйство - это то, как мы сами себя кормим. Но если вы думаете о долгосрочной перспективе, то растения на самом деле выращивают нас. Они помогают нам расти, а потом мы умираем и уходим в землю… чтобы кормить растения.

В экономике примерно также. Важен ваш временной горизонт наблюдения.

Когда мы оставим эту пандемию позади, экономическая ситуация, безусловно, улучшится... но она не будет великой. У нас уже были большие проблемы до того, как вирус поразил нас.

Более серьёзные проблемы, чем массовая безработица и крах бизнеса ? ДА ! Конечно, это были различные проблемы. Они разворачивались медленно и менее заметно, но были вполне реальны.

Итак, основная проблема в одной диаграмме:

Источник: Институт экономической политики через Эда Харрисона

Средняя производительность труда рабочих неуклонно растет со времен Второй мировой войны. Примерно до 1979 года средняя почасовая заработная плата росла примерно такими же темпами. Потом что-то изменилось: производительность продолжала расти, зарплата - нет.

Что могло вызвать это ?

Сначала рассмотрим верхний график. Рост производительности труда обычно является результатом инвестиций: рабочие приобретают новые навыки, работодатели покупают лучшие инструменты или оборудование и т.д. Это требует капиталовложений.

Таким образом, не может быть совпадением, что налоговые изменения в 1978 и 1981 годах дали преференциальный режим инвестиционному доходу, то есть приросту капитала.

Субсидируемые более низкими налоговыми ставками, работодатели инвестировали в трудосберегающие технологии и производили гораздо больший объём продукции без увеличения затрат труда. Следовательно, меньше нужно повышать заработную плату. Это привело к относительному снижению уровня жизни среднего класса и множеству социальных недугов.

Преференциальный режим

Налоговые преференции для инвестиций по сравнению с рабочей силой сохраняются и сегодня. Я думаю, что большинство людей тоже не понимают, насколько он велик. Давайте пройдемся по этому вопросу.

Представьте себе двух налогоплательщиков, Тома и Джерри. Для простоты предположим, что оба они не женаты и не платят никаких государственных или местных налогов.

• У Тома есть работа с зарплатой в 100 000 долларов - намного выше среднего, но не “богатая". После вычетов его налогооблагаемый доход в 2020 году составил 85 000 долларов.

• У Джерри нет работы. У него есть куча унаследованных денег, которые он использует для покупки и продажи акций, которыми он владеет по крайней мере год. В 2020 году он реализовал чистый прирост капитала в размере 85 000 долларов.

Оба имеют одинаковый налогооблагаемый доход. Так сколько же они платят ?

Согласно налоговым таблицам IRS, подоходный налог Тома составляет 14 490 долларов. Он также платит 7 650 долларов налогов на заработную плату, в общей сложности 22 140 долларов. Это 22,1% его валового дохода. Только подоходный налог составлял 14,5% от его валового дохода.

Единственный доход Джерри - 85 000 долларов долгосрочного прироста капитала. Его налоговая ставка составляет 0% на первые 40 000 долларов и 15% на оставшиеся 45 000 долларов. У него нет налога на зарплату. Таким образом, его общие налоги составляют $6750, или 7,9% от его дохода.

Эта разница усиливается при более высоком уровне дохода. Люди, которые получают большую часть своего дохода от прироста капитала, платят не более 20%. В тоже время, это составило бы 37%, если бы они получали тот же доход в виде зарплаты.

Слишком много капитала

С такой разницей неудивительно, что богатые люди пытаются получить большую часть своего дохода в виде прироста капитала. Руководители корпораций, которые получают относительно небольшую зарплату, но гигантские фондовые опционные гранты, иногда платят более низкие налоговые ставки, чем работники, зарабатывающие гораздо меньше.

Наш налоговый кодекс настроен на это специально. Почему ?

Поначалу в этом был какой-то смысл. Конгресс использует налоговый кодекс для поощрения модели поведения, которую он считает полезной, например, домовладение. Сбережения и инвестиции стимулируют экономический рост, поэтому их поощрение должно помочь всем.

Это было, конечно, так в 1980 году. Заоблачные процентные ставки означали нехватку капитала. Чтобы использовать его в производительных целях, требовалось некоторое убеждение.

Сегодня нет недостатка в инвестиционном капитале. Безумно растущие цены на акции говорят о том, что у нас их может быть слишком много. Тем не менее налоговый кодекс по-прежнему вознаграждает инвестиции больше, чем труд.

Экономист Майкл Петтис объяснил, почему это может быть проблемой, в коротком твите в прошлые выходные.

В экономике, в которой бизнес хочет инвестировать в увеличение производственного потенциала, но не может этого сделать, потому что его сдерживают скудные сбережения и высокая стоимость капитала, нам нужны сбережения богатых, чтобы позволить бизнесу финансировать эти инвестиции, и чем больше денег достанется богатым, возможно, тем лучше…

В течение многих лет, а может быть, и десятилетий, было немного трудно утверждать, что проблема, с которой сталкиваются предприятия в США (или в Европе или Японии, если уж на то пошло), заключается в их неспособности получить доступ к дешёвым сбережениям.

В этом случае их нежелание расширять инвестиции более быстрыми темпами должно быть следствием либо высокого уровня неопределенности, в том числе неопределенности политики, что, по-видимому, не соответствует предположениям фондовых рынков, либо отсутствия устойчивого спроса для оправдания инвестиций.

Если последнее, то налоговая система, которая направляет доход в большее количество сбережений, хуже для инвестиций, чем та, которая направляет доход в больший реальный спрос, независимо от того, исходит ли этот спрос от государственных расходов на инфраструктуру или более высокого потребления, обусловленного большим доходом домашних хозяйств в нижней половине сектора распределения доходов.

Другими словами, мы могли бы быть в лучшей форме, если бы государственная политика поощряла покупку реальных товаров и услуг, а не инвестиции. Например, представьте себе, что богатые люди строят большие особняки вместо того, чтобы покупать акции. Это создало бы спрос на строительные материалы, мебель и т.д.

Обратите внимание, что выравнивание налоговых ставок не обязательно означает их повышение, хотя это может быть, произойдет, если последнее налоговое предложение Белого дома будет принято. (Детали пока ещё отрывочны, когда я пишу это.)

Наиболее важный структурный вопрос заключается в том, имеет ли смысл предоставлять инвестиционному доходу преференциальный режим по отношению к труду.

Устранение этого предпочтения может быть лучше для всех, включая инвесторов, если оно поможет экономике расти более справедливо и устойчиво.

Патрик Уотсон