Первичная матрица поведения

Локализм – это приоритет своего, локального, над общим и глобальным. На практике это всегда приоритет малого над большим, частного над общественным, короткого над долгим, сиюминутного над долговременным, личного над коллективным. Человек с психикой локалиста – всегда агент врага, понимает он это, или не понимает. Любого врага – даже названия которого локалист может не знать. В этом смысле локалисты (рвачи, хапуги, асоциальные элементы) прирождённые агенты Запада у нас. Но точно так же, поневоле и несознательно, локалисты на Западе – играют роль «агентов России».

Вообразите, что танкам надо ехать – а снабженец ради личной выгоды, чтобы достроить себе загородный коттедж, украл ГСМ. Это криминал или военно-политическая диверсия? Десанту надо высаживаться – а кто-то пропил парашютный шелк, и, заметая следы, напихал в рюкзаки рваного тряпья взамен парашютов. Это криминал – или военно-политическая диверсия?

Локалист – диверсант по инстинкту, по самой своей природе. В своей стране локалист ведёт себя, как вражеский агент, заброшенный в тыл врага, хотя редко об этом задумывается.

В основе психического локализма как явления – лежит убеждение, что всякую ситуацию и любые обстоятельства в жизни надо использовать для личной выгоды и наживы. Это своего рода «алгебра», в которой конкретный источник наживы заранее не известен, но общее настроение «искать и пользоваться» — сформировано с детства в рамках воспитания и картины мира.

Главный вопрос, определяющий всё поведение человека в жизни, его роль и миссию на Земле – это вопрос инфинное ли у него сознание или локалистское. Ответ на этот вопрос закладывает первичную матрицу поведения, и всё остальное оказывается лишь вторичным следствием исходного выбора психики.

Если человек настроен обустраивать жизнь всему человечеству с прицелом на вечность – то бесчисленное множество самых разных конкретных ситуаций проходит через фильтр этой «этики служения». Если же человек настроен обустроить жизнь только себе, и с прицелом на краткий срок биологической жизни – то в любой житейской ситуации, будь она типовой или сколь угодно экзотической – этот человек предпочтёт не исправлять, а воспользоваться.

И пора бы уже прекратить искать фантомы «социальных классов», на практике ничего не способные объяснить. Человечество делится на сакралитов и локалистов, по главному и единственному принципу: приоритет вечности или приоритет локальности. Этот «базис» и определяет все «надстройки», включая и производительные силы, и производственные отношения, которые, по сути своей, сугубо вторичные и нисколько не самостоятельные.

+++

Не понимая этого, народы постоянно «ловят шпионов» за выдуманные хвосты. В 90-е мы совершенно искренне верили, что большинство руководителей КПСС – куплены и завербованы ЦРУ. А как иначе, не зная о локализме, мы могли объяснить их поведение?!

Есть что-то смешное и жалкое в американских воплях об «агентах Кремля» и «руке Москвы» всякий раз, когда США сталкиваются со своими локалистами, шкурниками и мародёрами, со своими Кравчуками и Алиевыми.

И снова тот же самый аргумент: а как ещё объяснить факты очевидного и циничного вредительства?!

Это всё огромные и незаслуженные комплименты ЦРУ или КГБ, которым охранители стран приписывают магические сверхспособности и невероятные масштабы планирования диверсий!

Важно понять первичную природу вредительства: локалист «подкуплен» не ЦРУ и не Моссадом, не Америкой, не Германией и не Москвой. И тем более уж не Киевом. Локалист – если говорить с буквальной точностью – подкуплен самим собой. Это явление «самоподкупа», неизбежно логически вытекающее из локальности биологического мировосприятия.

И тут нужно очень чётко понимать механику и органику явления!

Мы должны представить себе существо, которое с детства воспитывалось в целеполагании личного стяжательства. Это диктуется родителями, уличными «авторитетами», низшими зоологическими инстинктами, наконец. Человеку вбивают в голову (не только извне – но и инстинкты изнутри, из подсознания) – что он должен «держать нос по ветру». Такова первичная, универсальная матрица поведения – а с какими конкретными обстоятельствами она «вступит в реакцию», мы заранее не знаем.

Главное в жизни – перевод чужой собственности в свою. Чьей? Да любой! Тут нет разницы, каковы источники, Кравчук доит КПСС, пока это актуально, а потом, без всякой заминки, начинает доить центры антикоммунизма. Главное для кравчуков – утащить что-то из «мест общего пользования» к себе в личное владение.

+++

В какой бы системе не оказался локалист – он её разрушает, как древоточец балку. В церкви он выедает изнутри церковь, в академии – академию, в партии – партию. Во власти – власть, а в оппозиции – оппозицию. В России он разрушает Россию, а в США – США.

Единственное, во что верит локалист — в то, что человек, ведущий себя иначе, чем он – дурак, зомби и носитель рабской психологии. Всякое поведение, не имеющее целью личного стяжательства – глупость и безумие. Оно (всё принципиальное) иногда полезно рвачу и аферисту, но всегда вызывают у него отвращение, презрение.

Для локалиста в его системе логики (жизнь случайна, коротка, смерть для всех едина) – любой принципальный сакралит есть недочеловек, вьючное животное, жертва на заклание демонам стяжательства.

Первичная матрица поведения потому и называется первичной, что сказывается всегда и во всём, и везде, где бы ни появился человек, в какие обстоятельства бы ни попал.

В любой ситуации, какую ни вообрази – сакралит и локалист поведут себя по-разному. Они и есть главные антиподы в рамках цивилизации, главные антагонисты в истории. Они надевают случайные, соответствующие эпохе маски – то феодалов, то буржуазии, то партократии, то академиков, то «патриархов» (яркий пример – расстрига Денисенко!), но всё это не более, чем парики и фижмы соответствующей моды.

В любой момент времени есть сакральное служение некоей сверх-идее, мега-проекту, и есть оборотни, те, кто пытается пристроиться, воспользоваться возможностями эпохи, чтобы что-то себе утащить в крысиную нору. Никаких иных констант антагонизма человеческая история не знает!

+++

Что делать с локалистами, которые на войне воруют топливо из танков, парашютный шёлк у десантов, еду у солдат на передовой, и т.п.? Во все времена их преследовали и наказывали. Шкурник и мародёр должен быть разоблачён, изобличён, и в назидание другим получить кару за шкурничество и криминально-зоологические мотивации поведения.

Но хрупкость исторических форм цивилизации – в том, что наказывать могут только те, кто сильнее наказуемых. Если сакралитов больше, чем локалистов, если они сильнее и лучше организованы, то всё происходит так, как выше написано: ловят и карают.

А если наоборот? Тогда наоборот…

Чувство священного – системообразующая ткань цивилизации. Люди цивилизованы лишь до тех пор, пока у них есть святыни и святое в душе. Неприкосновенное и не подлежащее продаже. Тогда «торг неуместен».

Иначе случается «перестройка»…

Это когда гной локализма накапливается в тканях общества, локалистов становится очень много и они очень сильны, они сбиваются в хищные стаи, они помогают друг другу в расхищении и утилизации всякого наследия цивилизации, всех и всяческих храмовых сокровищниц.

И тогда у общества не остаётся ничего, кроме ветшающей показухи и наживок взаимных ловушек. Тогда все пытаются обмануть всех, объегорить и подкузьмить, на чужом горбу в рай въехать, и это стадия – предваряет описанную Гоббсом «войну всех против всех».

Прежде, чем все начнут воевать со всеми, все пытаются всех обмануть, «развести» и «кинуть».

Кравчук – прирождённый иуда – и он служит Америке, бандеровщине ничуть не более искренне, чем служил КПСС и СССР. Он (как массовый асоциальный типаж эпохи майданов) – пытается использовать американские планы так же, как в первую половину жизни пытался использовать советские.

Для таких, как Кравчук, нет ничего, кроме себя. И, может быть – собственного зоологического выводка (близкой родни, узкого клана). Они вполне искренне убеждены, что и страны, и церкви можно делить, исходя из шкурной конъюнктуры, сиюминутного гешефта мошенников.

Если Кравчук один – то он паразит, поселившийся внутри организма. Но если кравчуков становится много – то они пытаются обманывать и использовать каждый других, себе подобных. Возникают замысловатые и жуткие комбинации многоуровневого мошенничества, в которых и верхи и низы сколачиваемых заговоров пытаются подставить друг друга, каждый каждого.

Невероятный и фантасмагорический гадюшник современной политики, эта банка с пауками, жрущими друг друга — порождён тем, что он довольно долго накапливал в себе, концентрировал людей беспринципных, бессовестных и ничего святого за душой не имеющих. Ведь это асоциальная среда, в которой каждый одержим «коварными» планами всех сгубить и сжечь, а самому с мешком золота выползти из пылающих систем! И неважно, что в итоге выползет только один гад – каждый гад считает, что единственным выползшим окажется в итоге он сам.

+++

Когда представителей подвида Нomo kravchuk становится критически-много, они приступают к чисто-дарвинистскому истреблению представителей Homo sapiens. Дарвинистскому в том смысле, что делают они это неосмысленно, в рамках инстинкта борьбы животного за существование.

Для цивилизации локалисты – «слепые убийцы».

Они не ставят перед собой цели уничтожить цивилизацию, точно так же, как колония паразитов, выжирающих организм изнутри, не ставит осмысленной ненависти, продуманной враждебной цели к этому организму.

Они его просто едят.

Они не думают, что он кончится.

И не пытаются «зарыбить» те водоёмы, откуда подчистую, до икринки, выгребают всю «рыбу».

Потому что если человек служит Разуму – то он служит чему-то долговременному, и предположительно – Вечному.

А если человек служит плоти, биологическому телу – то объект служения по определению очень кратковременный и никаких долгосрочных горизонтов не предполагает.

У локалистов если «на наш век хватит» — то сверх того уже ничто их не волнует.

Локалист несовместим с наукой, с чем-то рациональным, потому что наука – дело общее и коллективное. Главная же цель локалиста – не познавать мир вместе с окружающими людьми, а каким-то образом обмануть их, выцыганить у них всё, и сбежать с награбленным, бросив голыми.

Именно этим и занимались в пост-советской среде все приватизаторы – и те, которые уже сбежали, и те, которые ещё не сбежали (и продолжают навязчиво внедрять околпаченной массе всякий маразматический бред взамен познания мира).

Другое дело, что в мрачном мире локалистов (взаимного и всеобщего надувательства) циник-рвач запросто может быть сожран другим циником, покрупнее, особенно, если мало осталось их «видового питания» — наивных людей. Скажем, щука ведь ест не только карасей: щуке без разницы, скушать ли безобидного карася, или коллегу-окуня, или щуку помельче себя.

+++

Кризис цивилизации неотделим (и, собственно, порождён) растлением человечества оборотной стороной научно-технической гордыни, атеизмом:

— явным (наиболее безобидным, истерическим);

— И особенно тайным, внутренним, в стиле «киевского патриархата».

Дело в том, что истерику богоотрицания устроит скорее неофит, обиженный человек, оскорблённый обманом надежд и жульничеством недостойных попов. Атеист в законченном виде «снимает» вопросы Истины и лжи вслед за тем, как он снимает вопросы различения Добра и зла, Закона и преступления.

В борьбе животных за существование нет место не только Добру или Закону, но нет там места и такой категории, как «Истина». А потому для настоящего атеиста (а не бравирующей своим свободомыслием истерички) совершенно неважно, врут попы или правду говорят!

Ему важно только одно: как это можно использовать для личной наживы, шкурного мародёрства. Такой атеист с удовольствием запишется в «патриархи», что и продемонстрировал расстрига Денисенко – но разве он один? Он с удовольствием, с чувственным наслаждением (а другого наслаждения у настоящего атеиста не бывает) — будет «эксплуатировать темноту народных масс», в чём и обвиняло церковь оскорблённое чувство правды у коммунистов.

Отвлечённо-познавательные вопросы чужды локалисту. Весь пафос его речей, его апологий или обличений складывается вокруг того, что лично ему в данный момент выгодно для хапка. И всякий, кто видит, до какой степени проституируют принципы и международное право современные США, имеет перед глазами яркую иллюстрацию того, о чём я говорю.

«Есть ли жизнь на Марсе? Нет ли жизни на Марсе?» — ответ на этот вопрос локалист даст в зависимости от того, за что ему наливают коньяк – «лучше всего, конечно, пять звёздочек».

+++

Проблема локалиста в условиях приватирщины, украинщины и байденовщины не в отсутствии понимания – «что необходимо для цивилизации?».

Проблема совсем в другой плоскости: локалист не понимает, почему он, рождённый случайно и на краткий миг, и без последствий, должен служить цивилизации (или чему-то ещё).

С точки зрения зоологии сгусток нервных клеток внутри «круглой кости» — это оружие хищника, ничем не отличающееся по сути от клыков или когтей. Клыками можно что-то схватить. Когтями можно что-то схватить. И мозгами можно что-то схватить.

При зоологических приоритетах развитие мозга у локалиста – не благо, а беда для всех окружающих. Это у него, собственно, клыки и когти отрастают, становятся более хваткими, более эффективными!

Чем активнее работает мышление с зоологическими приоритетами (в рамках межвидовой и внутривидовой конкуренции) – тем опаснее оно для Коллективного Разума, лежащего в основе цивилизации, как «общее дело единого познания у многих».

Никто не говорит, что Кравчук, Порошенко, Зеленский глупы (Байден – в маразме, но и за Байденом стоят неглупые монстры). Они весьма хитры и пронырливы, что и доказано их карьерами. Но они – хищные звери, и это не ругательство, а простая, холодная констатация в рамках ОТЦ[1]. Молиться надо, чтобы они поглупели, потому что развитие мышления у таких, как они – приближает ядерный и прочие апокалипсисы.

Коллективный Разум, вселяясь в биологическую особь – стремился к благу обобщённого человека, всякого из людей, напрягая все интеллектуальные возможности, чтобы, по-брежневски, каждого нуждающегося (сколько бы миллионов их не было) – обеспечить бесплатной квартирой со всеми удобствами, работой с достойной оплатой, образованием, медициной и т.п.

Но хищная биологическая особь на уровне низших инстинктов может воспринимать этот Коллективный Разум как паразита, вторженца, поработившего её организм. И отдающего команды не в пользу уникальной особи, а в пользу универсального вида (а номиналисты считают универсалии «химерами»[2]).

Поэтому всю мощь доступной от предков науки и техники, байденовщина (хищники, стоящие за маразматиком) тратит не на «решение жилищного вопроса», как при Брежневе, не на борьбу с нищетой и голодом, а на разжигание войн и сползание к ядерной войне.

Цивилизация – это свод у нас над головами (свод весомых знаний, прежде всего), который лежит на несущих опорах долга и святынь. Эти опорные столпы веры украинщина и байденовщина (а до них «перестройка») подтачивают, подгрызая.

Всякая личная выгода, всякое насыщение древоточца в рамках дикого (либерального) рынка – это истончение несущих конструкций, приближение падения колоссального свода знаний на голову населения планеты.

Падения в буквальном смысле – например, в качестве «нафаршированных наукой» ядерных ракет…

Когда говоришь с локалистами о грядущей катастрофе, вызванной их хищничеством – то получаешь стандартный ответ:

— Это всё очень печально, но… Не можем же мы отказаться от личной коммерческой выгоды ради спасения человечества! Как же мы можем отказаться от покупки яхты или дворца, которые сами идут к нам в руки – лишь бы предотвратить крушение цивилизации?

Лозунг локалиста, который сегодня они провозглашают открыто и гордо:

-Я ничего никому не должен!

Варианты могут быть многообразными: «я ничего не должен «этой стране», «я ничего не должен бедным», но суть понятна: «я живу только для себя и своих удовольствий, какими бы они ни были».

Но ведь «я ничем не обязан своей стране» — точно и буквально соответствует «я не поступлюсь ни одной копейкой ради спасения цивилизации».

+++

Локалисты живут и умирают, и умирая, сбрасывают с себя ответственность за накопленную ими энтропию систем. Так, например, М.Тэтчер сдохла – и ей уже наплевать, к чему привела Англию её политика «рекапитализации», «возвращения к рынку». Мыши погрызли сыру, волки пожрали падали – и были таковы.

Но энтропия от локалистов, вроде М.Тэтчер, никуда не исчезает после биологической смерти своего источника. Эта чёрная антиэнергия накапливается в обществе по тем же самым законам накопления, по каким накапливался и её антипод – цивилизация (как коллективное знание, поступательно и последовательно добытое многими в общее пользование).

Можно накапливать благо (история тому пример – восхождение людей от пещер к АЭС и космодромам), но можно накапливать и противоположность упорядоченному благо-извлечению, разруху и хаос.

Никакого общего дела локалисты за собой не признают, каждый пыхтит и мародёрствует только ради себя (иногда узкого клана «своих»). Но, хоть они и не видят общего дела (феномен «слепого убийцы») – оно есть.

Вектора их усилий «взять у жизни всё», оставив обобранную жизнь с «голой задницей» — складываются в единый вектор нарастающего хаоса и безумия в беспорядочном метании множественных взаимных афер, обманов и надувательств.

+++

Таким образом, при всём многообразии поведения людей, их производительных сил и производственных отношений, порой весьма экзотических, первичное деление дуально. А первичных матриц поведения только две.

Они обе – в голове. Это психология «жить для человечества» и психология «жить для себя».

В ОТЦ мы это назвали «инфинитикой» и «локализмом».

Невозможно говорить ни о науке, ни о культуре, ни о производстве, ни об общественном строе, ни об идеологии, ни о чём – прежде, чем не будет дан ответ на вопрос: инфинный человек перед нами или локалист?

Потому что у локалиста всё своё: и антинаука, и антикультура, и «партбилет под сердцем» — он может пробраться в руководство пролетарской партией, а быть при этом конченной эгоистической мразью. Лицемерия, двуличия никто не отменял!

Дело не в том, что мы не знаем, как развивать цивилизацию, а в том, что ответ «нужно ли её развивать в бесконечность» — для слишком многих людей неоднозначен. Локалист считает, что её не развивать нужно, а убить как добычу, освежевать, расчленить, сожрать и наслаждаться. И «людской завод» на себе кончить (см. движение «чайлдфри»).

А если он так считает, и полагает «умом» именно это – а не фундаментальную физику, и не заучивание стихов – тогда объясняя ему потребности цивилизации, мы ломимся в открытую дверь.

Может быть, локалист и без нас знает, что необходимо для продления культуры в грядущие века. А может быть, и не знает – но ему это узнавать не интересно. Это для него вообще не вопрос.

Объясню примером:

Меня мало волнует – летает ли «чайник Рассела[3]» по орбите вокруг Земли или не летает. Если чайник там летает – мне это ничего не добавит. А если он там не летает – от меня это ничего не отнимет.

Такое же отношение у локалистов (исчерпывающих время своим биологическим существованием) к вопросам жизни и смерти человечества в XXII веке. Мы дотуда не дотянем, а значит – жизнь человечества в этом веке нам ничего не даёт, а её отсутствие – ничего у нас не отнимает.

Так зачем нам напрягаться, тратиться, служить будущему – которое нас никак не касается?

Мы разъясняем этим людям – без чего цивилизация погибнет, изощряемся в доказательствах – а они в ответ только пожимают плечами:

-Ну, допустим… Ну, погибнет… А нам-то что?!

То есть локалиста нельзя втянуть в ту дискуссию, в которую рационалист всё время его хочет втянуть. У локалиста своя Вселенная, в пространстве и времени замкнутая пузырём.

Он не способен на много поколений преемственного накопления знания, стяжания Духа – как не способны на это низшие животные.

Крокодилу нужно покушать, здесь и сейчас. Крокодил не понимает никаких аргументов выживания крокодильего вида, как, впрочем, он не понимает и универсалию, придуманную людьми: крокодилий вид. Хищник поглощает всякую пищевую базу, до которой дотянется – не умея думать о её воспроизводстве, или о других хищниках. Бесчисленные виды животных так и вымерли – сожрав всё, что для них было съедобным. Но и умирая – они не умели задуматься – куда пропала еда?

+++

Есть цивилизация – а есть байденовщина. Байденовщина – это вступившие уже в стадию маразма муть в голове, порча, лживость и подтасовки манипуляций. Цивилизация, как ни пафосно прозвучит – правда и просветление в голове.

В основе научности лежит честность изложения – иначе научность невозможна. Если человек что-то излагает с целью обмануть другого человека, то какая же может быть наука? Это же не познание мира, а прямо противоположное познанию!

Цивилизация неотделима от таких ключевых понятий как Единая Истина, различение Добра от зла, объективная реальность. По формуле – «узнай о жизни то, что я узнал».

Какая цель учителя в школе? Передать ученикам свои знания – или голову им заморочить, с ума их свести, и потом обобрать, воспользовавшись их безумием, наведённым на них мороком?

Чем дальше, тем больше видно: цель буржуазной школы (в целом, как института) – во втором. Не передать знания «элиты» другим людям, а наоборот – скрыть, подальше от этого знания увести.

Локализм с его хищной матрицей «одному хорошо потому, что другому плохо» — не может установить Истину, единую и общую для двоих. В нём немыслимо «Добро для всех» — добро и зло определяются в зависимости от того, ты украл или у тебя украли.

И объективной реальности, существующей отдельно от «разводилова» и «очковтирательства» ловких мошенников – в локализме тоже нет. Глядя на американцев, на их сегодняшние кульбиты, на «двойные стандарты», от которых камни уже вопиют – я думаю, что американцы в это и сами поверили.

В то, что за пределами фальшивых картинок созданного их алчностью виртуального мира нет никакой объективной реальности. В буквальном смысле слова – ни войны, ни мира, ни коррупции, ни бедности, ни живых, ни мёртвых нет, пока о них не напишут американские газеты!

Осатаневшим в манипулировании сознанием жертв дельцам байденовщины кажется, что они не живут в мире – а создают мир сами, какой захотят, какой им выгодно.

А как иначе?

Если предположить «Бога нет» — то ведь не только «всё дозволено» (хотя и это тоже). Это же ещё и отрицание объективной реальности, того, что мир создан кем-то, кроме нас и помимо нас!

«Кто управляет человеческой жизнью? Да сам человек и управляет!»

А раз так – то нет никаких жертв или разрушений сверх и вне тех, которые признает управленец…

Нет объективной реальности, понимаете?

Есть только картинка, которую ты либо сам выдумал, либо тебе извне навязали, но в обоих случаях она одинаково-субъективна, она «авторская»!

Ты придумал – значит, ты автор. А другой – значит, он автор, но ведь он тоже субъективен, как и ты, разве нет?!

Если нет Творца Единой Вселенной (Абсолютного Разума, Единой Истины) – тогда остаются только авторы локальных вселенных, бесчисленного их множества, возникающих, как мыльные пузыри, и очень быстро исчезающих в никуда.

А какая наука может существовать без объективной реальности и без веры в Единую Истину? Что ей познавать, и зачем? О чём в её рамках дискутировать, в какую сторону вести поиск – если «вселенные» случайно возникают из ниоткуда и лопаются в великом множестве, исчезая в никуда?

+++

Краткий вывод: всё (материальное и духовное) – зависимо от первичной матрицы поведения. Есть накопительно-сберегательная матрица поведения, совместимая с цивилизацией (при всех возможных перегибах, извращениях и накладках).

А есть локализм как первичная матрица поведения, в принципе никак не совместимая ни с какой формой цивилизации. Локалист – это охотник на цивилизацию, её пожиратель.

Он берёт всё, что может взять, и не даёт ничего, что может не давать. Потом умирает, и после него остаётся только чёрная дыра хищений, которую нужно латать – а кому?!

Давайте будем надеяться, что пока ещё есть кому залатать страшные дыры, наделанные в ткани цивилизации всякими Тэтчер и Рейганами, Горбачёвыми и Ельцинами, Кравчуками и Порошенками…

Потому что если эти прорехи не зашить – то через них всех нас вытянет в космический вакуум тьмы небытия.

—————————————————————————————————

[1] ОТЦ – Общая Теория Цивилизации.

[2] То есть для них никакого вида нет, а есть противоборствующие уникальности. И, даже отыскав подобие – номиналист объявляет его случайным, обманом зрения, ложным восприятием. И это очень серьёзно!

[3] Аналогия учёного Б. Рассела, который предположил, что «…между Землей и Марсом вокруг Солнца по эллиптической орбите вращается маленький фарфоровый чайник, никто не смог бы опровергнуть моё утверждение, добавь я предусмотрительно, что чайник слишком мал, чтобы обнаружить его даже при помощи самых мощных телескопов».