Середина декабря 1993 года выдалась в средней полосе России жутко холодной, градусник опустился ниже 20 (что по меркам Оймякона – оттепель). Я сидел дома, батареи жарили на всю полную – пальцем не дотронуться, обжигали, но за окном стояла жуткая холодрыга, поток автотранспорта спал в разы.
Мой друг детства, с которым мы немало колобродили до наших с ним армий, а затем и слегка уже после армий, позвонил, предложил сгонять в Казань, а то ему скучно одному. Звали его Алексей, собственно, и сейчас зовут, был он тогда (считал себя, по крайней мере) продюсером от музыкальной индустрии. Но, поскольку это не совсем складно у него получалось, то он попутно занимался тем, чем занимался ещё при Советской власти: торговал кассетами с музыкой (диски тогда ещё не появились, а видеокассеты напоминали маленькие ящички). А как раз в Казани и находился базовый завод, который и производил эти кассеты. Да, в 90-е он вовсе не сгинул, а расцвёл прямо, потому что лепил свою химпродукцию в разнообразном ассортименте. Как он сейчас – понятия не имею. Наверно, продолжает лепить, потому что химия – это вечно.
Я попробовал Лёху, конечно, предостеречь, мол, подождать бы спада морозов жутких, а то ведь в пути и замёрзнуть можно, но Лёха сказал свою вечную фразу: «Прорвёмся!» и мы поехали. До сих пор не пойму, я-то чего согласился на это путешествие. Наверно, мне тоже было скучно.
Его авто была совершенно задрипанная хондюшка, красного цвета. Похожа была на «восьмёрку» нашу, если издалека, ну и тоже две двери. Когда я в неё сел, то на удивление, в ней было превосходно тепло, пришлось даже раздеться, так пыхтела япона-печка. Ну поехали мы, в общем. И хотя дело было около шести часов вечера, тронулись мы уже совершенно в ночи, въехали в конкретную ночь по выезде из Московской области, на шоссе не было фонарей. Не было и луны. Не было и никакого транспорта. Только едва видное шоссе, позёмка и свет наших фар. Населённые пункты тоже стали редкими.
Ощущение было, конечно, волшебным – два старых приятеля, едут в какую-то даль по зимней дороге в охренительный мороз на раздолбанной «японке», которая в любой момент может кирдыкнуться, а мы, соответственно, получим полную корзину приключений на свою задницу, с нехилым таким подтекстом, что можем и замёрзнуть до смерти. Но, молодость, задор, пьянящий разговор.
Говорили мы о перспективах нас, страны, разумеется, вообще нашего шарика земного. Ну обычный разговор такой. Лёха рассказывал мне о своих проектах, он только что приступил к раскручиванию очередной будущей «звезды» (её потом раскрутил-таки не он, а какой-то Лёхин более опытный и удачливый конкурент, такой же продюсер, но Лёха дал ей нехилый такой толчок – оплатил первый её альбом, имени её уже не помню, вроде Лика какая-то там).
Я его спросил, где деньжищ столько берёшь на всю эту деятельность? Сам-то вроде как не совсем в шоколаде, чтобы ещё и продюсировать подобные проекты. Лёха мне спокойно ответил, люди дают. Я к ним прихожу, ставлю запись, вот её, первую, мне всегда самому приходится оплачивать, кручу им мозги, выбиваю из них «инвестиции». Некоторые соглашаются, некоторые – нет. Но всем ЖУТКО интересно принимать участие в этом деле.
Я говорю, а почему? А он – ну а ты сам прикинь, вот ты, бляха-муха, владелец какого-нибудь задрипанного магазина по продаже гондонов/свечек/новогодних игрушек, ну скопил ты за свою несчастную предпринимательскую деятельность пару десятков тыщ баксов. Сидишь целыми днями, отбившись от бандюков, и затылок свой чешешь, а куда бы их воткнуть, чтобы они по крайней мере не исчезли, ну а в лучшем случае дали бы рост. Гондоны твои (свечки, новогодние игрушки) тебе уже осточертели, да и не видишь ты свою будущую жизнь, как вечную торговлю этим говном. И тут появляюсь я, весь в белом, прошу зелень не на абы что, а аж на культуру, хотя и поп, масс, рок, а не театр и не выставка. Более того, обещаю дивиденды по мере раскрутки, показываю планы. Кручу-верчу, аж кушать хочу.
Ты же, валенок магазинный, смотришь по вечерам свой телек, видишь, как в нём разные певцы и певички, все в блёстках, зажигательно ротом зажигают. Иногда ты даже слышишь, как такие вот собирают полные стадионы. Ну и рот затем разеваешь, можно как-то ведь даже примазаться к этому процессу, уж что-то, а можно будет даже лично потрогать будущую «звезду». Ну и затем, развалившись в баньке как-то, среди своих магазинных корешей, небрежно так промолвить, а вот Нюрка-то – делаешь жест в телевизор, где эта самая Нюрка поёт – не бой-баба, я её как-то за жопу цап, а она и поплыла.
Вот примерно так, сказал Лёха, затем прищурился, посмотрел на дорогу и предложил поменяться местами. Я сел за руль.
Я говорю, ну а если не выходит ничего из «звезды»? Лёха говорит, ну так бывает в 9 из 10 случаев. Причём, я совершенно точно не понимаю ни принципов, ни законов, почему так. Тут – тотальное казино. Главное делать ставки, в надежде, что когда-нибудь что-то проклюнется. Поэтому приходится крутиться сразу в нескольких проектах, по раскрутке нескольких пассажиров.
Я говорю, а где ты их находишь, ребят-девчат этих? Он говорит, да где угодно. Распространённое обывательское мнение состоит в том, что будущих гениальных певцов надо искать по барам и ресторанам, они известны как «лабухи», и уж что-то, а играть и петь они умеют. Да, с разной степенью профессионализма, конечно, но всё же. Совсем уж безголосых и не умеющих играть – в подобных местах держать не будут. Так вот это не так вовсе. В кабаки идут те, кто не сумел прорваться на более высокие места. Поэтому я, говорит Лёха, в таких местах своих людей не ищу вообще.
А где всё же, спрашиваю я. Он говорит, трудно сказать однозначно, но приведу пример. В прошлом году летом, говорит, отдыхал я у себя на малой Родине, в городе Балаково, на реке Волге, в камышах-пляжах, до под ветвистыми ивами, в корнях которых водится много раков. Рядом с нами, метрах в двадцати, сидела компания, там пара человечков бренчала на гитарах, и что-то все пели. Я прислушался, незнакомая песня. Значит, видимо, сочинили сами. Присмотрелся к ним, вроде ребята, как ребята, но один из них немного больше на гитаре выделывает, чем обычные игруны в компаниях, и видно, что ему это УЖЕ надоедает. Я говорю, а что именно? Лёха говорит, играть для своих друзей и товарищей в своих тесных компаниях.
И? Лёха говорит, ну я подошёл с бутылкой, познакомился с ним, выяснил, что они – работяги в местной какой-то шараге, типа грузчиков, сочиняют себе на досуге, да вот, друзьям поют иногда. Ну я им и предложил сделать запись их лучшей, по их мнению, песни в студии. Они, конечно, охренели, когда я сказал им, что всё оплачу сам, мне просто любопытно, что может получиться.
Я говорю, ну а дальше что? Лёха говорит, ну одно дело петь в своё удовольствие, а другое – вытягивать уровень уже в студии. Да, по паре штук баксов на студийную запись приходится раскошеливаться при КАЖДОЙ такой записи, но некоторых я бракую сразу. Ну, видно, что не то. Не то. И не так. И уже безполезно что-то там делать. С парнями теми не получилось ничего, так и остались они никому не известными, хотя несколько песен у них – прикольные, с ними можно было что-то сделать. Но ребята упёрлись, мол, только мы сами будем петь. Но у них не было соответствующих голосов, а самое главное – они меня не слушали.
Я говорю Лёхе, а что ты от них требовал? Он говорит, кое-где помягче, кое-где не шепелявить, кое-что убрать, а кое-что добавить, к тому же студийные музыканты, а они же собаку съели на звуке, отводили меня в сторону и говорили тоже, что надо сделать. Если ребята «на пробе» толковые, то они быстро учатся, внимают и воспринимают, а, если уже звездистость в душе расцветает, то… увы.
Я Лёху спрашиваю, а на что именно парни не согласились? Он сказал, на то, что они передают все права по своим песням (текстам и музыке) мне, как продюсеру, а уж я сам решу, кто именно будет это исполнять и как. Я говорю, а сколько ты им денег предложил? Лёха усмехнулся: а нисколько. Они бы получили 10% от доходов, если бы я эти песни раскрутил до такой степени, чтобы они начали приносить хоть что-то. И это заняло бы год, а то и два. Ну а парни посчитали, что я жулик, каких свет не видывал, к тому же их талант хочу купить вообще ни за понюх. Ну я не возражал, да нет проблем, отправляйтесь в свои тартарары, пашите грузчиками, пойте свои песенки, ждите следующего пинка-шанса.
Машинка-япошка сладко гудела, мы ехали то ли по Владимирщине, то ли по Нижегородчине, да и какая разница-то, и то, и то – Русь-матушка. Может быть даже покоренней Москвы будет. Я Лёху спросил, а есть что-нибудь у тебя, что ещё никто не слышал из новья твоего продюсерского? Он говорит, есть, конечно. Только твоё ухо немузыкальное всё равно не поймёт прелести этого. В общем, обидел меня даже как-то. Я настоял, и он включил что-то. Я послушал, послушал, говорю, хрень какая-то. А он, вот видишь. А между прочим это была одна из самых ранних песен одного нашего, балаковского дылды, который ныне рядом с Пугачихой попой вертит. И ты его знаешь. Я присвистнул.
Я говорю, понял, что ничего не понял, ну, а что дальше-то происходит, вот когда ты нашёл ценный и удобный для лепки экземпляр певца или певицы? Он говорит, а дальше начинается всяка хрень, про которую без мата невозможно и описать. «Звёздная» болезнь – это такая штука, которая цепляется мгновенно. Противостоять ей невозможно. Поэтому моя задача – как продюсера – давить на корню её росточки. Причём всегда. Иначе швах: не будет ни музыки, ни раскрутки, ничего. Потому что первый этап – самый важный. Надо не только работать, т. е. писать и писать музыку, слушать её, менять, снова писать, но и сидеть тихо, как мышь.
А эти брандахлысты, которые певцы и певицы, если уж у них УЖЕ есть продюсер, который им что-то там даже не обещает, а просто рисует некоторые перспективы, если уж они пишутся аж на профессиональной студии, где даже микрофоны вызывают уважение, не говоря уж о полной тишине, где слышен каждый скрип – начинают двигаться рассудком. Да всё в одну сторону. Как по лекалу.
В общем, это всё психологические такие штучки, которые страшно неприятны. Но без них нет продюсерской деятельности, к сожалению. В общем, когда запись одной песни или нескольких сделано – то у меня наступает самая работа. Я несу эти записи в мiр. Куда, куда, говорю я насмешливо. А Лёха, да на радиостанции жеж. Их много, все они разные, разный вес имеют у слушателей. Поэтому, в 1991-м году самой крутой была «Европа-Плюс», сегодня «Русское радио», а завтра – фиг его знает. Но я хожу, говорит Лёха, почти по всем, все там меня уже знают, как и я их.
Прихожу, ставлю им, они слушает и выносят резюме: не, хрень полная, иди в жопу. Или по-другому: ну что-то такое есть, конечно, но для нашей радиостанции не формат, иди в жопу. Или: ну, вроде ничего, сколько дашь за прогон пару раз в день в течение недели? Если так, то начинается торг, хотя все прекрасно понимают, что примерная цена штука баксов. На ней, в общем, и останавливаемся обычно. Я говорю, а много таких как ты по радиостанциям бродит с предложениями. Лёха говорит, трудно сказать, но на Москву, таких как я, пока ещё не очень известных скажем так продюсеров или себя в этом пробующих, порядка сотни будет. Может и побольше.
Они – низовые продюсеры – отсеивают ШЛАК. Выбирают что-то стоящее. Затем радиостанции отсеивают уже среди стоящих вероятные хиты. Дело в том, что радиостанции тоже не знаю, что выстрелит. Этого вообще никто не знает. Все работают на АБЫ КАК и АВОСЬ. А вот затем уже подключаются совершенно другие продюсеры, которые никаким шлаком не занимаются, они слушают радиостанции и выбирают себе новьё. Или у них есть специальные люди, которые этим занимаются. В общем, на этом этапе вероятны ситуации, когда меня, скажем так ещё недо-продюсера, может позвать к себе другой продюсер, который уже на слуху, у которого уже пара-тройка раскрученных проектов, и куча уже своего бабла – и предложить мне продать свой «товар» ему.
Я говорю, о как! Лёха покивал грустно, да, примерно так. Но я, в отличие от других, стараюсь своих выпестованных не продавать никому, а раскручивать их самостоятельно. Иногда это не получается, «мой» артист, сука, узнав про интерес к нему такого-то шлангочлена, банально к нему сбегает. Так тоже бывает. Но чаще всего бывает так, что раскрутить до хорошего такого денежного дождика от песенок-хитов мне пока не удаётся. Вот на этой стадии мне и требуются спонсоры.
Я говорю, ну пока ж ты только их разуваешь, так ведь? Он говорит, ну примерно так. Правда, спонсоры получают ещё несказанное удовольствие от того, что я их знакомлю с певцами-певичками, да в студию пускаю иногда, на запись. Чтобы прониклись т. с. Ну все балдеют. Просто балдеют! И от сопричастности всё же к прекрасному, будь это ненавистная попса, или чудильный рок, и от того, что, ты не поверишь, они думают, что сеют разумное, доброе, вечное. Что, в принципе, немного так, конечно, искусство же всё же, но и не так, потому что хит – это лишь МОДА. К тому же они разумно и ответственно полагают, что отданная ими «десятка» там или «двадцатка» – не последняя в их жизни, а приятственный такой опыт жизни, или инвестирования. Ну, неудачный, так что теперь, застрелиться, что ли?
Я Лёху спросил, а вот наездов на тебя за бездарно профуканные на подобные проекты средства не было? Он говорит, ну как без них, конечно, были, и не раз. Разруливаем, я ж ребятам ничего не обещаю, а то, что в бумагах написано, если написано, меня полностью по рискам обеляет… кстати, большинство предпочитает на слово верить!!! Т. е. даже бумажек нет. Всё по понятиям происходит. Я покачал головой. Лёха засмеялся, при возникающих тёрках привлечение серьёзных бандитов неуместно, ибо суммы не те, а те из иногда «привлечённых», что корчат из себя бандитов – ну так я и сам такой же бандит тогда! Поржали немного.
Говорю ему, в общем, голова пока цела? Он кивает, да, а чего ей. Всё же просчитано. Есть риски, разумные, есть возможности, реальные тоже, надо просто работать и уповать на то, что когда-нибудь повезёт. Встретится человек, он споёт, а это окажется хитом, хит подхватят, имя певца или певички засветится поширше, чем родные пристаня, и вот тогда наступит следующий этап – новые песни, далее выступления на публику в телевизоре, далее – гастроли по стране, самое вкусное. Вот такой нехитрый экзерсис с прибамбасами. Ещё поржали.
Я спрашиваю тогда, Лёх, а, если серьёзно, то что тебя во всём этом привлекает? Он подумал, нравится очень из какого-нибудь дерьма делать алмаз. Гранить его своим мудрым словом-советом и работой. Это такой вид творчества, который под определение творчества вроде как и не подходит. Но без продюсерской деятельности нет этой области, в которой звуки. Ну и вообще, всякой области нужны управленцы тайными течениями, которые обезпечивают ЯРКОСТЬ обложки. Они тоже нужны, ты же понимаешь. Без них ну никак нельзя. Я согласился. Но говорю, и всё же – ты же в неизвестности пока остаёшься, а хочется, наверно, тоже немного греметь? Он говорит, ну это не совсем так. Я уже насмотрелся всего гремячего и гремящего досыти. В жизни «звёзд» и вообще известных фигур много такого говнища, что даже говорить не хочется, и от этого тоже никуда не уйти, потому что это СОПУТСТВИЕ т. с.
Поэтому – скорее нет, мне лично никакая известность не нужна. А в узких кругах моя повестка и так есть. Моя рожа примелькалась уже достаточному количеству народу в этой сфере, поэтому мне уже гораздо проще по факту.
Так ехали мы по морозу и приехали к Волге (Лёха уже сел за руль). Я его спросил, где мы. Лёха ответил, что если ехать в Нижний, на мост, то это далеко, а рядом с Казанью автомоста нет, поэтому приходится выёживаться. Я говорю, это что значит, а он – а мы сейчас, как наши славные предки, прямо по льду на тот берег шмыгнём. И будем рядом с Казанью сразу.
Надо сказать, что я ни капельки не струсил, потому что много раз в детстве по Волге замёрзшей на лыжах вышагивал, видел, как народ шебутной на своих колёсах финты выделывал. Волгу зимой вообще во многих местах (да и не только Волгу) пересекают такие вот зимние «автодороги». Где полуофициальные, где – совершенно левые, протоптанные полными отморозками по первольду. В общем, этот путь был одним из таких. Вот честно скажу, до сих пор не знаю, где это было точно, помню только оба берега были зело холмисты, а зимняя дорога была прямой, как стрела. А выскочили мы на неё ещё ночью.
Короче спустились мы кое-как до берега по крутящейся вверх-вниз почти тропке, выскочили на лёд, да и Лёха дал газу. Слава Богу, это был не чистый лёд, а слегка припорошенный, на нём даже следы от предыдущих разгильдосов были – вот по ним мы и промчались. Километра два, не меньше. Берега вообще не были видны. Полный писец, в общем.
Но ничего, выскочили как ни в чём не бывало на тот берег, и спустя пару минут были снова на трассе. На которой через полчаса Лёхина машина заглохла, а вот завести мы её не смогли затем никак. Это случилось прямо у въезда в какую-то деревню, и уже стало светать немного. Недолго думая, Лёха показал на трубу и сказал, это – там, где есть пар, а пар разбудит замёрзшую напрочь японку, поэтому взялись и гоним япошку туда. Два идиота. Два дебила. Два придурка.
Но что делать-то? Кое-как дотолкали её до съезда к котельной. Лёха побежал звать кочегара, скоро с ним вернулся. Уже втроём мы дотолкали япошку до самой котельной, затем кочегар вынес откуда-то гофровую трубу, мы её пустили в мотор, который уже оброс инеем, в общем, дали затем через гофру пару, Лёха крутил динаму, машина, в общем, кое-как завелась, мы её прогрели. И тут кочегар предложил нам… баньку. Лично я задубел уже хуже некуда, да и Лёха тоже зубами стучал, поэтому предложение было воспринято с благодарностью.
Хондюшку отогнали в какой-то тёплый закуток при котельной, там она постояла в тепле. Ну а мы с Лёхой насладились горячей водой. Да без мыла, да без парной, а просто стояли под горячим душем и воспринимали мiр, как классную вообще-то штуку, где не без добрых людей.
Поблагодарив горячо кочегара, поехали дальше. До Казани домчали через несколько часов, в ней я до этого ни разу не был. Затем мы проехались по Лёхиным делам, и он решил остаться там на недельку, мне же купил билет на поезд – обратно в Москву. Куда я и приехал довольный на следующее утро. И вот спросите меня, что это было – я даже не отвечу. Так… путешествие двух друзей. А зачем, почему, с какой стати – оставим эти вопросы просто неотвеченными.
Комментарии
Это была жизнь..из таких вот лоскутков она и шьется.
Так она и живётся. Вроде думаешь: "во жизнь была!", а через долю секунды - уже совсем другая жизнь...
Обычное дело. Везёт тем кто везёт. Надеюсь, что Ваш приятель гранит сейчас другие "алмазы" и более успешно
- Увы, он так и не вышел на хороший такой уровень. Так тоже бывает.
Волга в Казани не впечатлила.
Спасибо за материал.
Странно (хотя чего тут странного), что редакторьё не разбирается, какая завываловка выстрелит.
Пора бы в этом разбираться. Правда, эта публика слишком тусовочна и тупа, чтобы знать заранее о выстреле. Ей бы мутить с тёлками, нюхать кокс и пропадать в кабаках.
Что такое хит? Это сплав. Что такое сплав? Это такая штука, из которой не вытащишь и не отделишь составляющие друг от друга. Потому что они сплавлены, а не перемешаны.
Из того же салата оливье можно легко извлечь одни только солёные гогурцы и уныло закусывать ими вотку в одиночестве, когда все гости с праздника уже разошлись, а жратвы для застолья было наготовлено на месяц вперед.
А сплав такого не позволит.
Хит - это сплав, куда входит вокал, музыкальный материал и его оформление.
Посмотрим немного ближе на каждое составляющее. В музыкальном материале - важен так называемый "крюк" - он обычно состоит из 3-4 нот. Этот самый крюк цепляет подсознание и прочно его держит. До такой степени, что слушатель начинает им "болеть". Все остальные ноты только некая неизбежность, некое обрамление.
Крюк всегда приходится на припев. Если это попса. Если нет - то только у великих мастеров бывают хиты, где весь музыкальный материал - крюк. Например, Jesu bleibet meine freude Баха.
Как найти такой крюк и откуда его взять? Скажу сразу, что с ним нужно родиться. Научить этому невозможно. Я бы даже сказал - это вопрос не только рождения, но и веры. Если ты веришь в хорошее - скорее всего, ты сможешь написать хит.
Далее.
Вокал - здесь очень важна тембральная окраска. Чтобы долго не рассусоливать, скажу, что песни той же Аббы вряд ли стоит слушать в исполнении Людмилы Зыкиной. Хорошо, что их и не существует в таком виде.
Зыкинский вокал - отменно хорош. Но для песен Аббы вокал Агнеты Фальтског, вокалистки Аббы, неизмеримо лучше.
Оформление. Его как раз подскажут вокал и цепляющий крюк. Поэтому оформление - самое простое. Если медведь на ухо не наступил.
Чем яснее идея того, что цепляет подсознание, тем прочнее будет сплав, о котором я говорил.
Немного о себе. Я как раз тем и занимаюсь, что пишу хиты. За многие годы выяснилось - и это правило действительно не только для меня. Настоящих хитов много не напишешь. Среднее число за жизнь автора - 14-15 штук. Всё.
странный какой-то кунфштюк. Я понимаю, если бы из Саратова ехали (Балаково, то-се), но было сказано - "по выезде из Московской области".
Из Московской области с мостом все просто решалось всегда - Нижний - Чебоксары - по плотине через Волгу по дороге на Йошкар-Олу - направо вдоль Волги в Казань. Сам ездил, нормальная дорога всегда была.
это вам сильно что-то повезло. Фонарей в те времена не было, это правда. И даже летом, без снега, разметка была разве что посередине. На двухполосной дороге (они тогда такие были, емнип) ездить приходилось, держась этой разметки, т.к. обочины были темны и не определяемы. И если навстречу летела фура (которая тоже этой разметки держится, есссно) - то это было испытание нервов типа "иду на таран", да.
Так что "никакого транспорта" - свезло.
Тасма - был такой производитель маг. и фотопленок - наряду со Свемой. Но в 90-е он не расцвел, а скорее, загнулся - поскольку набежала куча кассет из-за рубежа, тасму ваще стало западло покупать. Исчезла из бызнеса. Но что-то производит до сих пор.
У Джека Лондона есть такой рассказ "Тропой ложных солнц": просто про кусок жизни. Но со смыслом. А вам бы уже пора мемуары писать.. Возможно, в виде такого сборника рассказов
- Подобные воспоминания может написать каждый человек. У каждого есть что сказать. У каждого есть свои интересные и запоминающиеся эпизоды по жизни. Не знаю, ленятся, что ли, люди. Если и пишут, то редко как-то. Ещё реже - рассказывают устно.
А ведь как всегда интересно услышать про что-нибудь такое...
А ведь это интересный психологический феномен, кстати. Наверно, его можно назвать, как ЗАЖАТОСТЬ по способности ОТКРОВЕННИЧАТЬ.
По-моему, ваш рассказ был про чечена. Все читатели ждали, когда вы или ваш отец ему рога обламает... но не дождались. :) Это похожее произведение. Типа зарисовок. Но читать все ровно интересно. Слогом вы владеете. Спасибо.
Спасибо
Тайский говнюк никак не может спокойно читать каменты. То вычеркнет, то ещё чего.
Обещаю тебе, срань, больше не заходить в твои темы. Желаю тебе в следующий раз утонуть в Волге.
- В бан очередного пидора гнойного.
Спасибо, прочитал с удовольствием, правильно говорят что самое сложное, это делать, писать, сочинять- ПРОСТО.
Спасибо. Есть что-то у Вас, что цепляет, легкость какая-то. За Ваш талант
Люблю такое "про жизнь"
Спасибо!
Замёрзнуть, конечно можно было. Но вот пропасть без следа и друзьям, и автомобилю -ещё более вероятно.
В 1993 г. известный мне человек рассказывал, как он ехал на поезде в командировку в Одессу. На определённом участке пути проводница раздала в каждое купе приспособление в виде распорки между косяком двери и ручкой, велела запереться на него и не выходить, пока она не даст отбой. Сама тоже заперлась в своём проводницком купе. Поезд ночью останавливался на каких-то станциях, кто-то дёргал снаружи за ручку двери. Но рассвета он таки дождался.
Был в Казани в начале года, и заезжал на территорию этого завода - сейчас из него сделали производственный парк, в котором арендуют или покупают площадки разные производственные фирмы.