Россия-СССР-Россия. Классификация исторических событий ХХ столетия.

Исторические события, как и исторические персоны не бывают монохромными-двухцветными.   Страсть к упрощению, к представлению каких-либо событий, людей, процессов, исключительно, как зло или исключительно, как благо приводит к необходимости что-то замалчивать и где-то откровенно врать. 

Особенно грешит упрощениями вся Отечественная история ХХ столетия, где, например, СССР почему то представляется как некая константа, хотя это совсем не так.  СССР образца 1922 года принципиально отличается от СССР 1953 и от СССР 1990 годов прежде всего своим целеполаганием, где «впоследствии» совсем не значит «вследствии».

Именно по признаку разных целей, которые преследовала Отечественная элита в разное время, я предлагаю следующую классификацию принципиально разных государств, которые существовали в ХХ веке на 1\7 части суши:

 

До 1917 – Инерционный имперский курс  на «Москву-третий Рим»

1917 – 1929 – Отказ от империи, курс на мировую революцию

1929-1953 – Отказ от курса на мировую революцию  и восстановление империи

1953-1999 – Отказ от восстановления империи,  конвергенция, курс на компрадорский капитализм

 

Революция в России была абсолютно закономерной и  неизбежной, как восход Солнца, о чем еще за четверть века до неё не говорил и не писал только очень ленивый. Деградация самодержавной элиты в какой-то момент вошло в противоречие с инстинктом самосохранения гражданского общества, после чего ликвидация её стало неизбежной. 

Однако, говоря о неизбежности революции и ликвидации старой элиты, нельзя не признать, что первой предсказали её неизбежность, сформировали теоретическую базу и возглавили процесс сами дворяне, то есть часть старой элиты сознательно и направленно ломала старый строй и свои собственные сословные привилегии. 

Таким образом ложью является представление революции, как борьбу прогрессивного пролетариата и крестьянства с реакционным дворянством и купечеством.  По объёму влитых в революцию денег купечество оставило далеко позади все остальные источники финансирования, а удельный вес дворян, воевавших за светлое коммунистическое будущее, превышает удельный вес рабочих и крестьян, делавших то же самое.

С другой стороны пылкие революционеры, они же «комиссары в пыльных шлемах», тоже отнюдь не были сплошным воплощением Павки Корчагина. Готовых жизнь положить на строительство светлого будущего обильно разбавляли желающие разрушить весь мир до основания и ничего другого делать не желавшие.

Антагонистическая борьба революционеров-строителей и революционеров-разрушителей продолжалась весь ХХ век с переменным успехом и закончилась крахом всей постреволюционной конструкции, которая пережила следующие этапы:

 

1917 – 1921 год– время проверки на практике всех теоретических наработок Маркса-Ленина о мировой революции и  о замене государственного аппарата вооруженным пролетариатом, который, руководствуясь революционным правосознанием, сам проконтролирует работу чиновников и воплотит в жизнь все  декларации Манифеста коммунистической партии.

Итог: Проверку жизнью теоретические изыскания не прошли. 

 

Первыми пришлось разогнать солдатские комитеты, превращающие армию в абсолютно неуправляемую массу. Возвращать дисциплину пришлось драконовскими методами, включая децимацию. Крови солдатской пролилось немерено. 

 

После солдатских комитетов настала очередь рабочих самоуправлений на предприятиях, которые были хороши, когда надо было организовывать стачки и разрушать производственные механизмы. В качестве контролирующего и организующего органа рабочие революционные комитеты не годились чуть больше, чем абсолютно.

Опять через многочисленные конфликты с хлебнувшим воли пролетариатом, комитеты пришлось упразднять, заводскую администрацию и трудовую дисциплину – восстанавливать посредством безжалостных репрессий, когда опоздание на работу считалось уголовным преступлением.

 

Категорически не получилось с мировой революцией. Европейский рабочий, которого большевики ставили в пример российскому политически неграмотному пролетариату, получив от своих капиталистов экономические преференции, развернулся спиной к первому в мире социалистическому эксперименту и участвовать в мировой революции категорически отказался.

 

И так далее, и чем дальше, тем больше  первая в мире стране победившего пролетариата демонстрировала нежелание соответствовать дореволюционным теоретическим выкладкам. 

Вместо эффективного, и главное – дешевого контроля вооруженного пролетариата над чиновниками – взрывообразный рост некомпетентной, но чрезвычайно дорогостоящей бюрократии. Вместо равенства и братства – комбарство и комчванство. 

 

Что в революции что-то пошло не так, первым понял Ленин. Тактик он был великолепным. Опасность потери власти чувствовал спинным мозгом. Поэтому крутанул штурвал на 180 градусов. Бесперспективность ожидания от вооруженного пролетариата построения светлого будущего материализовалась в виде Новой экономической политике со всеми её капиталистическими прелестями. По партии с криком «За что боролись!», пронеслась волна суицидов.

Бессмертное творение Ильфа и Петрова «12 стульев» - это как раз про это время. Прочитайте полную версию произведения – получите массу уникальной информации о состоянии государственного и хозяйственного аппарата того времени.

Именно тогда обозначился резкий раскол среди новой  - революционной элиты на два непримиримых лагеря – интернационалистов и имперцев, разрушителей и строителей. Интересным в их противостоянии было то, что оба крыла компартии выступали с одинаковым лозунгом: "Так дальше жить нельзя!". Зато жить по-другому  они собирались в совершенно противоположных направлениях.

 

1921 -1939– схватка интернационалистов и имперцев, необъявленная гражданская война. 

Первые – это последовательные ортодоксальные большевики, взращённые на идее мировой революции и не видящие смысла  существования вне её.  Сам революционный процесс они понимали, как тотальное и безжалостное разрушение всего, до чего можно дотянуться. И пока ещё есть что разрушать, никто из них не собирался ничего строить.

Вторые – это тоже большевики, но осознавшие а какой-то момент, что деструктивные процессы требуется остановить и повернуть вспять, что никакой мировой революции не будет и надо как-то обустраивать доставшуюся территорию. 

С точки зрения революционных ортодоксов отказ от идеи мировой революции и строительство социализма в отдельно взятой стране – ересь абсолютная, за которую полагается “семь лет расстрелов через повешение”, поэтому Сталин и его соратники вплоть до 1939 года ходили по лезвию ножа и в любой момент могли попасть во враги народа.

 

Разворот от мировой революции к строительству Красной империи, которую большевики-интернационалисты назвали «термидором», совершили не внешние силы и не пролетарии, а часть элиты, выделившейся из партии большевиков, которая отправила на свалку истории другую часть партии, кого поставив к стенке, кого посадив, а кого – одарив революционным ледорубом.

 

Всё очень похоже на революцию 1917го, во главе которой стояли сын гражданского генерала Ульянов, крупный землевладелец Бронштейн, потомственный дворянин Дзержинский и прочие… Одна часть элиты сожрала другую.

 

Всё повторилось ещё раз в 1953 году. Тогда не на жизнь, а на смерть схватились партократы с хозяйственниками. Если бы победили вторые, СССР пошла бы по пути современного Китая. Однако победили первые, после чего разрушения страны было только делом времени.

Ломали сталинскую модель хозяйствования не «пришельцы с планеты Нибиру» и ни «тайные агенты Запада», а члены коммунистической партии сталинского созыва, уставшие от мобилизационного противостояния с «нашими западными партнерами», посчитавшие с ними можно договориться «по-хорошему» и забывшие, что империя на бублики не меняется, а корону снять можно только с головой.

 

Только в самом конце ХХ столетия, очень медленно и далеко не до всех начало доходить, что там, на Западе, Россию, даже если она называется как-то по-другому, никогда не будут считать партнёром и воспринимать иначе, чем корм. Преодолевая отчаянное сопротивление существующей элиты, исключительно под давлением внешних обстоятельств, российский корабль нехотя и со скрипом начинает менять курс. Но это – тема следующего материала, посвящённого XXI столетию.