Григорий Григоренко предотвратил покушение на Сталина, а потом много лет водил за нос агентов ЦРУ, снабжая их дезинформацией.
10 лет назад ушёл из жизни выдающийся советский контрразведчик Григорий Григоренко. А в 2018 г. чекисты будут отмечать столетие со дня его рождения.
Его талант раскрылся в тонких и опасных радиоиграх с противником. Он руководил одними из самых успешных операций советской контрразведки под кодовыми названиями «Туман» и «Загадка». Несколько месяцев «Смерш» водил за нос немецкие спецслужбы, пытавшиеся внедрить своего агента с целью убийства Сталина. А после окончания Великой Отечественной Григоренко провёл ещё одну блестящую операцию под названием «Загадка-2».
Инициативников в органах безопасности не любили. Будущих своих коллег чекисты искали сами - присматривались, испытывали. Григорий Григоренко подходил по всем параметрам: отлично учился на физмате Полтавского пединститута, хорошие физические данные, с логикой всё в порядке, да и происхождение не подкачало - даже пастухом работал. Но главное - его отличали находчивость и острота ума.
Вначале были «Трест» и «Синдикат»
В 1941 г. он начал службу красноармейцем, затем был направлен оперуполномоченным особого отдела в бригаду ВДВ. В одном из боёв на Юго-Западном фронте получил тяжёлое ранение. После госпиталя службу продолжил уже в Сталинграде, в сапёрной бригаде, также в особом отделе. А после Сталинграда был направлен на учёбу на высшие чекистские курсы.
«Смерш», в котором пришлось служить Григоренко, - это, конечно же, и Абакумов, и Судоплатов. Но это и Пётр Жидков, первый фронтовой контрразведчик, ставший Героем Советского Союза, поднявший за собой солдат и погибший в неравном бою под Киевом. Это и Михаил Крыгин из контрразведки Тихоокеанского флота - это тоже был «Смерш», но другой, под началом наркома ВМФ Кузнецова. И конечно же, это Николай Кузнецов - смершевец энкавэдэшной выучки. Через много лет после войны Григорий Фёдорович вспоминал и своих сослуживцев военной поры, тех, кто, может, и не ходил в атаку, не рисковал в тылу врага, а делал своё внешне незаметное дело, занимаясь тем, что и называлось-то несерьёзно, - играми.
Мститель в тылу врага. Тайная война Николая Кузнецова
Funkspiel - так обозначили эту работу немцы. Если дословно - радиоигра. Такими играми занимались и немцы, и британцы. Но лучшими в радиоиграх были всё-таки наши. Благо был опыт - после операций «Трест» и «Синдикат» создание легендированных антисоветских организаций стало фирменным стилем отечественной контрразведки.
С первых лет её существования чекисты хитроумно плели замысловатую паутину из мнимых, сейчас их бы назвали фейковыми, организаций (вспомните операцию «Трест» Артура Артузова), в которую попадали агенты белогвардейских организаций и сотрудники иностранных разведок. Этот опыт широко использовался в годы Великой Отечественной. Серьёзным германским разведцентрам противостояли четверо офицеров из специально созданного в «Смерше» подразделения. Одним из этой четвёрки был капитан Григоренко. В повести Василия Ардаматского «Сатурн» почти не виден» и снятом по ней фильме-трилогии изложены литературная и кинематографическая версии одной из игр, которую как раз и проводил Григорий Фёдорович.
Подготовка военнопленных в немецкой разведшколе «Сатурн» для диверсий в тылу Красной армии. Сцена из фильма «Путь в Сатурн». Фото: РИА Новости
Убийство Сталина немецкими диверсантами - сюжет захватывающий. И его действительно хотели убить, однако история с поимкой диверсантов-террористов стала прелюдией для одной из самых успешных операций советской контрразведки под кодовым названием «Туман», проведённой под руководством теперь уже майора «Смерша» Григоренко.
Глава немецкой контрразведки Шелленберг вспоминал, что летом 1944 г. его вызвал к себе в замок Риббентроп. Зашёл разговор о необходимости ликвидации Сталина. Операцию одобрил Гиммлер. В Москву были отправлены два агента, которые должны были установить бомбу в машину «вождя народов». Обоснование было следующим - засланный диверсант имел давнее знакомство с одним из шофёров кремлёвского спецгаража. Однако в разгар подготовки агент «куда-то исчез».
Убить Сталина
Тогда операцию доверили Петру Таврину - украинскому рецидивисту, настоящая фамилия которого была Шило. Это был ещё тот «кадр» - несколько раз бежал из советских лагерей, менял фамилии. Шило-Таврин был находкой для немецкой разведки, т. к. имел мощный опыт: он ухитрился внедриться даже в органы правопорядка - до войны был следователем областной прокуратуры в Воронеже. В 1941 г. Таврина призвали в армию, но уже через 4 месяца он сдался в плен. В лагере на него обратили внимание абвер и СД. Его готовили по отдельной программе в филиале разведки «Цеппелин-Норд», дислоцированном сначала в Пскове, затем в Риге. Таврина даже показали суперагенту Германии Отто Скорцени.
Операция «Длинный прыжок». Кто хотел украсть Сталина?
Вскоре он уже жил на конспиративной квартире в Пскове, где познакомился со своей будущей женой Лидией Шиловой. Помимо супружеских та должна была исполнять обязанности радистки. Шпион был взят благодаря внимательности чекистов, которые заметили мелкую нестыковку в его экипировке. Немцы перестарались со знаками отличия: Таврин у них был и Герой Советского Союза, и кавалер очень редкого тогда ордена Александра Невского. Эти и другие признаки и вызвали подозрение.
27 сентября 1944 г. под контролем Григоренко Таврин впервые вышел в эфир, сообщив в центр о своём прибытии. Так началась операция «Туман». Она продолжалась вплоть до капитуляции Германии. После её окончания Григоренко стал считаться настоящим асом радиоигр. Сам он рассматривал эту операцию как пример противостояния двух интеллектов двух сильнейших спецслужб - советской и германской.
Но эта попытка немцев организовать покушение на Сталина была далеко не единственной. Дольше всего длилась операция «Загадка». Агент советской контрразведки Северов был заброшен за линию фронта недалеко от Пскова и сразу оказался в ловушке. И тогда решил имитировать явку с повинной. Проверку выдержал. Скоро о русском агенте доложили в Берлин. Так Северов оказался в разведшколе, расположенной в латвийском городке Валка. Там стал изображать человека, преданного рейху. Выдвигал самые бредовые идеи. Например, чтобы совершить покушение на Сталина, советовал вмонтировать в организм исполнителя теракта вместо двух рёбер баллоны с газом. Планом заинтересовалось руководство разведшколы. Северова вызвали на разговор. Главный вопрос звучал издевательски: ну ладно, баллоны в теле, но как он собирается подобраться к самому Сталину? Северов признался, что родственник его жены занимает большую должность в Наркомате путей сообщения. Через него он может попасть на общественное мероприятие с участием Сталина.
Генерал «Смерш» Леонид Иванов: «Мы нашли Гитлера!»
Родственник на железной дороге, естественно, заинтересовал немцев больше, чем фантастический теракт. Ответ из Берлина пришёл быстро: рекомендовали наладить контакт с родственником. Северов, кстати, был человеком с большими, хотя и авантюрными, инженерными способностями, он предложил немцам приспособление, позволяющее стрелять даже с поднятыми руками, как комиссар Жюв в «Фантомасе». Придумывал и другие оригинальные решения. Его даже вызывали на приём к Шелленбергу и Кальтенбруннеру.
В июне 1943-го Северова с напарником сбросили в Подмосковье в районе Егорьевска. Он сразу предложил тому явиться с повинной. Добрались до райотдела НКВД, оттуда их переправили в «Смерш». Уже на следующий день напарник передавал в германский радиоцентр, что они приступают к выполнению задания по наблюдению за железнодорожным узлом. Так началась радиоигра «Загадка».
Немцы регулярно посылали своим агентам деньги, документы, запчасти и батареи для раций, получая взамен согласованную с Генштабом дезинформацию. Регулярно прибывали курьеры, которые оказывались в руках «Смерша». Родственник Северова в Наркомпути иногда баловал немцев «очень секретными» материалами. И всё-таки те, кажется, в чём-то засомневались, попросив радиста-напарника вернуться. От провала спасли грамотно сочиняемые Григоренко радиограммы.
Немцы успокоились. Благодарили за бдительность, просили вернуться в Москву. Но по мере удаления линии фронта на запад связь становилась всё хуже и в конце апреля 45-го прервалась окончательно. Финал оказался вполне успешным. Уже после войны взятые в плен сотрудники немецкой контрразведки признавались, что группа Северова считалась одной из самых эффективных агентурных групп в тылу советских войск.
Невидимая война. Чем на самом деле занимался легендарный «СМЕРШ»
Капкан для «союзников»
Главным героем операции «Загадка-2» вновь стал Северов. Через некоторое время после войны к нему неожиданно нагрянул американец Грэхем. Стало ясно, что германские разведчики сдали американцам свои связи. ЦРУ интересовал прежде всего «родственник» Северова, который по легенде занимал значительный пост в железнодорожном ведомстве СССР. Северова переселили в Пермь, в закрытую зону, которая вызывала повышенный интерес у американцев.
Вскоре он получил письмо с тайнописью. Бумагу надо было опустить в воду, чтобы прочесть текст. В письме «дорогого друга» просили приехать в Москву забрать из тайника в телефонной будке пакет. В пакете оказались деньги и ещё одно письмо. В нём Северову предлагалось возобновить сотрудничество уже с новыми хозяевами. В знак согласия нужно было прочертить мелом 10-сантиметровую линию на стене по указанному адресу. После чего 21 июля в 18.45 появиться у Кинотеатра повторного фильма, держа в руках журнал «Огонёк». К нему подойдёт человек с вопросом: «Не подскажете ли, в каком кинотеатре лучше всего посмотреть фильм «Евгений Онегин»? В ответ надо произнести пароль: «Онегина» лучше всего слушать в Большом театре».
Встреча состоялась. Сотрудник посольства США Смит передал записку, предложил Северову сотрудничество и, получив согласие, добавил, что подробности он найдёт в письме в новом тайнике. Северов тут же уехал на вокзал и купил билет обратно в Пермь. Сошёл на первой же станции от Москвы и вернулся назад для встречи с Григоренко. А затем незаметно от американцев уже вновь поехал в Пермь, через неделю вернулся, чтобы на улице Руставели изъять из тайника пакет.
Это страшное слово «Смерш». История возникновения военной контрразведки
Там оказались деньги, средства для тайнописи и несколько писем, якобы написанных иностранными туристами из Москвы. Между строк этих писем и надо было вписывать сообщения. Письма следовало отправлять по разным адресам в ФРГ и США. Американцы держались осторожно. Задавали в письмах много вопросов, причём часть из них касалась биографических данных Северова. Проверяли. Ответные письма готовил Григоренко.
Через полтора месяца американцы прислали новое сообщение - с адресом тайника в Битцевском парке. В тайнике - вновь деньги, портативный фотоаппарат, шифры. Кроме того, американцы требовали конкретной информации по ряду оборонных операций. Игра разворачивалась. Григоренко почувствовал азарт. Он вообще, несмотря на внешнюю суровость, был человеком увлекающимся и даже авантюрным.
Через некоторое время американцы перешли к радиосвязи. Северову купили радиоприёмник. Теперь в назначенное время он слушал на конкретных радиочастотах шифрованные распоряжения. Игра позволяла лучше узнавать формы и методы деятельности американской разведки, наконец те сообщили о готовности организовать встречу с участием своего разведчика. В пришедшем на неё человеке контрразведчики узнали 1-го секретаря посольства США, заместителя резидента Смита.
Ошибка резидента
Пять лет продолжалась «Загадка-2». Чем заканчиваются игры контрразведчиков? Захватом резидента, разрушением агентурной сети. Решили брать и на этот раз. Нужна была личная встреча, но так, чтобы на всякий случай не подставлять Северова - вдруг опять пригодится. Цэрэушники избегали встреч. Даже самые важные материалы просили передавать в закладках в тайники. Но всё-таки согласились на контакт в московском букинистическом магазине. Северов из рук в руки передал приехавшему в магазин Смиту фотоплёнку. Сотрудники КГБ сработали молниеносно. Взяли обоих. Смита пригласили в КГБ, вызвали консула и объяснили, что 1-й секретарь посольства США замечен в шпионских действиях. Через 48 часов его выдворили.
Настоящий «Вихрь». И в 100 лет часть жизни разведчика Ботяна засекречена
Казалось бы, «Загадка-2» завершилась. Но неугомонный Григоренко продолжал операцию. Через некоторое время в Париж в командировку был отправлен тот самый «родственник» с железной дороги. Это служило подтверждением, что Северов никого не выдал. Смит и примчавшийся из Лэнгли офицер Гильмар нашли возможность встретиться с «родственником». Тот уверил их в стойкости Северова, обвинил американцев в провале, попросил сделать иностранный паспорт для себя и в целях безопасности временно не искать встреч с ним в Москве.
А через 7 лет будто бы вернувшийся из заключения Северов (он благополучно прожил это время в тогда закрытом для иностранцев Куйбышеве) стал искать связи с посольством США. В письме, переданном через жену сотрудника американской резидентуры, он требовал компенсации за годы заключения и сохранение тайны агентурной группы. И американцы снова клюнули. Разговор с сотрудником резидентуры, в котором указывалось расположение тайника с деньгами для Северова, был записан техслужбой КГБ. Из тайника достали закладку. МИД сделал представление США о шпионской деятельности ЦРУ. Очередной дипломат-шпион был выслан. Юлиан Семёнов на основе этой операции написал целый шпионский роман, по которому был поставлен телесериал «ТАСС уполномочен заявить...».
Секретный Юлиан Семёнов. Что скрывал «отец» Штирлица?
«Медовые ловушки» ЦРУ
В то время, когда Вторым главком КГБ руководил Григоренко, таких разоблачений и блестящих операций было много. Неслучайно 1970-е гг. называют золотым временем советской контрразведки. Под руководством генерала в этот период кроме работника одного из ведущих отделов МИДа Александра Огородника были задержаны физик Нилов, помощник военного атташе Филатов, сотрудник ГРУ Иванов.
Александр Нилов был перспективным учёным, работал по контракту в алжирском Институте нефти и газа в небольшом городке Бумердесе. Он настолько был очарован западным образом жизни, что быстро угодил в расставленную ЦРУ «медовую ловушку». Его возлюбленная американка оказалась агентом разведки. Вскоре она уехала из Алжира, а Нилову предложили встретиться с ней уже в США, став обладателем паспорта гражданина Америки, но предварительно надо было немного поработать на ЦРУ.
Тонко чувствуя тщеславный характер нового агента, американцы придумали для него амбициозный псевдоним Тигр. После возвращения в Москву Нилов начал работать в лаборатории физики плазмы. Особых секретов там Тигр так и не накопал, не успел: забрали в армию - сначала в ракетные войска, затем в ВВС. Тут уж контрразведчики ждать больше не могли. Игра закончилась.
Награда для шпиона. Подарок Сталина едва не провалил суперагента КГБ
История с майором Анатолием Филатовым имела то же начало. Алжир. Красавица, предложившая подвезти молодого человека. Амурная история, постель. В общем, та же «медовая ловушка». Дальше за Филатова принялись сотрудники ЦРУ. В январе 1976 г. радиоконтрразведка КГБ зафиксировала новый канал односторонних радиопередач американского разведцентра на территории ФРГ. Принимать сигнал могли устойчиво в районах Тульской, Калужской и Курской областей. Поиски продолжались почти год. Кроме прочего американского агента выдала безудержная трата денег, происхождение которых он объяснить не смог. Филатова взяли в Москве - осторожно и незаметно. Ещё долгое время в ЦРУ получали от него подготовленную в КГБ дезинформацию.
Задача контрразведки - ловить шпионов, разоблачать тех, кто работает на иностранные разведки. Но решать приходилось и множество иных задач, связанных с безопасностью страны. Именно при Григоренко в составе Второго главка появились управления экономической безопасности и безопасности на транспорте. При нём родилась и распространилась система оперативных мер, связывающая воедино работу подразделений и ведомств, занимающихся безопасностью страны.
Мы чтим память выдающихся разведчиков, добывавших секреты для нашей страны на дальних рубежах. Но имена тех, кто мужественно и талантливо защищал тайны и безопасность нашего государства, должны помнить с неменьшим уважением. Генерал Григорий Фёдорович Григоренко, шеф советской контрразведки, - первый из их числа.
Свою историю какой бы она не была надо знать!
Комментарии
Алжир, Алжир... :)))))
Классный рассказ,спасибо большое,уважаемый камрад. Вот про этих людей,про эти события снимать бы кино,и делать мультипликационные фильмы...
Абсолютно согласен! Вот только, про кого снимать кино на наши деньги решаем, к сожалению, не мы. А те, кто вправе принимать такие решения, давно продались. Не иностранным службам, так местной элите. "Медовые ловушки" на таких людей работают безотказно.
Наши герои, скромные и бескорыстные, у руководства Минкультуры интереса не вызывают.
Верно. Всё время забываю, что живём в полуокупации и наши герои не пользуются респектом и уважением у нынешних "мастеров культуры".
Хорошо бы продолжить тему с акцентом на истории вопроса.
То есть начиная как минимум с трудов Николая Степановича [Батюшина].
Премного благодарен, за напоминание.
Для любопытствующих - маленькие кусочки, из книги о Батюшине:
"Неоценимую услугу разведывательным и контрразведывательным усилиям страны оказывала первая генерация российских военных агентов (атташе) в Австро-Венгрии. Вот их имена: подполковник, а позже полковник Степан Александрович Воронин (1893–1900 гг.), полковник Владимир Христофорович Рооп (1900–1905 гг.), полковник Митрофан Константинович Марченко (1905 -1910 гг.), а также их помощники, последовательно сменявшие друг друга (в 1902–1905 гг.), капитаны Н. М. Потапов и М. И. Занкевич. Кстати полковник Михаил Ипполитович Занкевич будет последним перед войной военным агентом в Австро-Венгрии и попортит немало крови тамошним контрразведчикам. Ронге найдет нужным сказать: «Взамен Марченко мы получили в лице полковника Занкевича столь же опасного руководителя русской агентуры». Тайна вербовки и многолетнего сотрудничества с самым знаменитым в XX веке агентом Редлем, работавшим на российские спецслужбы, скрыта в биографии одного из перечисленных в этом списке лиц.
Об уровне оперативного мышления названных военных агентов можно судить, например, по следующему документу. В 1901 году В. X. Рооп в специальной записке, направленной в Генеральный штаб, обосновал необходимость организации русской военной разведки в Австро-Венгрии на принципиально иной основе — путем засылки в эту страну высококлассных агентов-нелегалов («под чужими именами на постоянное жительство»). Трудно отказать себе в удовольствии привести фрагмент из этой докладной записки. Рооп пишет: «...Не следует забывать, что времена «иду на Вы» отошли безвозвратно в область преданий и что пренебрежение упорядоченной негласной агентурой в данное время может привести к излишним крупным жертвам в решительную минуту, когда уже не будет возврата...»."
"На новом поприще учиться пришлось в том числе и на горьком опыте. Четыре месяца спустя после того как штабс-капитан Батюшин полноправным офицером вошел в парадные двери штаба округа на Саксонской площади Варшавы, случилось невероятное. В конце января 1902 года он, как и все его коллеги, был буквально потрясен, узнав, что арестован старший адъютант штаба округа подполковник А. Н. Гримм, который являлся агентом разведок двух враждебных России соседних государств. Он был перспективный офицер, по долгу службы имел дело с особо секретными центральными и окружными военными документами, числился на отличном счету у командования и сослуживцев. Этот потомственный дворянин и глава семейства не по принуждению, а по собственной воле, из-за корысти сам предложил свои услуги германской и австрийской разведкам. Те плотно работали с ним, начиная с 1895 года. М. Ронге вынужден горько признать: «В 1902 г. разведывательной деятельности против России был нанесен тяжелый удар. В Варшаве был арестован германский агент — русский подполковник Гримм». После суда над Гриммом, который состоялся в конце мая 1902 года, приговор был конфирмирован высшей властью. Изменник лишался воинского звания, дворянского достоинства, чинов, орденов и медалей и всех прав состояния, исключался из военной службы и ссылался в каторжные работы на 12 лет «с законными последствиями сего наказания»."
"Ситуация начала решительно меняться в лучшую сторону с 1911 года. Для вооруженных сил страны были найдены достаточные средства. Соответственно выросли ассигнования на разведку и контрразведку. Разведывательные (таково их официальное наименование с 1907 года) и контрразведывательные (с 1911 года) отделения как две автономные службы в штабах округов получили свой правовой статус, штатное расписание, финансовое обеспечение. Рубежным является июнь 1911 года, когда военный министр В. А. Сухомлинов утвердил два важнейших документа по контрразведке «Положение о контрразведывательных органах» и «Инструкция начальникам контрразведывательных органов». Их подготовка шла в течение ряда предшествующих лет. Ведущая роль в разработке этих документов принадлежала, конечно, ответственным военным специалистам по разведке и контрразведке западных военных округов, среди которых приоритетными считались суждения Батюшина, поддерживаемого постоянно начальником штаба округа. Положение и Инструкция вместе с сопутствующими документами составили ту правовую основу, на которой развернулось строительство контрразведывательных подразделений на всем пространстве Империи. Всего было создано десять отделений КРО в двенадцати существующих военных округах и отдельно Петербургское городское отделение, обслуживающее в оперативном отношении столицу империи и ее окрестности. В апреле 1912 года Государственная Дума утвердила изменения существующего российского законодательства о государственной измене «путем шпионства» (в сторону ужесточения).
Масштабная работа по строительству специальных служб государства явилась вполне оправданной. В воздухе давно пахло грозой. Это особенно остро чувствовалось на западных рубежах страны. Результаты не замедлили сказаться.
Среди множества успешных дел по контрразведке далеко не рядовым оказалось разоблачение начальника гарнизона в спокойном провинциальном польском городке полковника Иоганна фон Штейна. За продаваемые сотрудникам разведки австрийского Генерального штаба военные секреты, добывать которые приходилось в Киеве, Вильно и даже в Санкт-Петербурге, пятидесятилетний полковник, участник Русско-японской войны поплатился 20-ю годами каторжных работ в Сибири. Разоблачен был и служащий варшавского телеграфа Петр Антосевич, передававший секретные документы немецкому разведчику Эрнсту Бену, работавшему в Польше под видом коммерсанта. Уместно отметить, что оба эти дела как и многие другие в предвоенный период распутывал следователь по особо важным делам Владимир Григорьевич Орлов, судьба которого отныне тесно перехлестнется с судьбой Батюшина. Орлов в 1912 году на основе специального решения, утвержденного царем, будет назначен ответственным судебным чиновником для ведения предварительного следствия по шпионским делам на территории трех западных военных округов (Варшавского, Виленского и Киевского). Он наделялся правом не только самому вести наиболее важные уголовные дела, но и истребовать необходимые ему доклады от других следователей, а также получать необходимую ему информацию из органов контрразведки и охранных отделений."
Это отсюда: http://militera.lib.ru/science/batushin_ns/pre.html
А книга самого Николая Степановича Батюшина "Тайная военная разведка и борьба с ней" для чтения, здесь: http://militera.lib.ru/research/0/pdf/batyushin_ns01.pdf
Да, генерал Николай Батюшин крайне интересный персонаж, в русской разведке, периода начала 20 века.
Для тех, кому интересна история нашего Отечества и работников его спецслужб, выложу обзор о нём, в популярной, а не документальной форме.
Чем Россия обязана генерал-майору Николаю Батюшину
Несколько лет назад на Николо-Архангельском кладбище в Подмосковье был торжественно перезахоронен прах одного из основателей русской военной разведки и контрразведки, Генерального штаба генерал-майора Н.С. Батюшина, ранее упокоившегося в бельгийском городке Брен-ле-Конт. Поиск могилы надолго забытого соотечественниками, но так много сделавшего для Родины генерала, эксгумацию, транспортировку специальным авиарейсом и перезахоронение останков осуществили Фонд поддержки ветеранов ФСБ и Общество изучения истории российских спецслужб, много лет возглавляемое генерал-майором ФСБ А. А. Здановичем.
О личности и героических (хотя и практически неизвестных широкой публике), долгое время бывших строго секретными делах Николая Степановича Батюшина можно написать и увлекательный детектив, и пухлую монографию. Но в данном случае он интересен нам прежде всего осуществлявшимися им разведывательными и контрразведывательными операциями, оказавшими существенное влияние на ход Первой мировой войны на Русском фронте.
…«Личность этого русского генерала чрезвычайно любопытна по ряду причин, -- рассказывал журналистам Александр Александрович Зданович. – Прежде всего, генерал Батюшин является, пожалуй, единственным из руководителей российской разведки, кто непосредственно стоял у ее истоков и профессионально занимался этой работой вплоть до революции. Потом, Николай Степанович не принимал никакого участия в Гражданской войне: на нем нет русской крови. Он служил России.
В 2002 году мы переиздали книгу Батюшина «Тайная агентурная разведка и борьба с ней», впервые увидевшую свет в Софии в 1939 году. Этот труд разрушает «заговор молчания» о славных и горьких страницах дооктябрьской истории страны и ее спецслужб. Ведь историю отечественных спецслужб привыкли отсчитывать с 20 декабря 1917 года – дня образования ВЧК…»
Это изначально неверный подход, хотя бы уже в силу того, что основателя ВЧК – ОГПУ Ф.Э. Дзержинского и его ближайших соратников с первых дней существования советской секретной службы негласно консультировали некоторые руководители императорских спецслужб, в частности, небезызвестный генерал-лейтенант Владимир Федорович Джунковский, который в 1913 – 1915 гг. возглавлял Отдельный корпус жандармов и, безусловно, был в курсе важнейших операций русской военной разведки и контрразведки, осуществлявшихся, в частности, Н.С. Батюшиным. Думается, именно не афишировавшейся преемственностью и позаимствованным у предшественников (которых в советской исторической литературе принято было именовать «царскими сатрапами и душителями революции») профессионализмом можно объяснить тот с первого взгляда малопонятный факт, почему уже в годы становления РСФСР агенты ВЧК – ОГПУ заняли прочные позиции на фронте тайной борьбы, завербовав множество ценнейших источников в важнейших структурах таких государств, как Германия и Великобритания, и даже в руководстве эмигрантского Российского общевоинского союза…
Но в эту тему мы сейчас, разумеется, не будем углубляться, а вернемся к личности генерал-майора Батюшина, стоявшего у истоков поразительных успехов российских спецслужб.
…Начальная канва его биографии умещается в два абзаца. Будущий генерал-майор Генерального штаба родился 11 марта 1874 года в Астрахани. Реальное училище, Михайловская артиллерийская академия, Николаевская военная академия (Генерального штаба), оконченная в 1899 году – таковы первые важные вехи его жизненного пути.
Однако со времени учреждения в Генеральном штабе императором Николаем II в 1903 году Разведывательного отделения вся дальнейшая служебная деятельность Батюшина вплоть до Февральской революции 1917 года была неразрывно связана с военными спецслужбами.
Здесь необходимо сказать хотя бы вкратце, что собой представляла русская военная разведка в преддверии большой европейской войны. Со второй половины XIX века за нее отвечал Военно-ученый комитет Генерального штаба, существовали также довольно куцые разведывательные подразделения в штабах приграничных военных округов.
После русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг., показавшей ужасные провалы в изучении вероятного противника, была проведена реорганизация центрального аппарата разведки.
В декабре 1879 г. император Александр II утвердил новый штат канцелярии Военно-ученого комитета в составе управляющего делами, пяти старших и девяти младших делопроизводителей. Кроме того, к концу XIX столетия Россия располагала военными агентами (военными атташе) в 18 государствах и морскими агентами – в 10 странах.
В июле 1900 года была предпринята новая реорганизация военной разведки. В Главном штабе заново ввели прежде упраздненную генерал-квартирмейстерскую часть, в составе оперативного и статистического отделений. Последнее и занималось агентурной разведкой в сопредельных государствах.
В статистическом отделении генерал-квартирмейстерской части Главного штаба на рубеже веков и начал свою службу в разведке выпускник Николаевской военной академии Николай Батюшин.
В апреле 1903 года Главный штаб перешел на новые штаты. Из канцелярии Военно-ученого комитета кадры разведчиков были переданы в 7-е отделение (военная статистика иностранных государств) военно-статистического отдела Управления Второго генерал-квартирмейстера Главного штаба. Состояло это отделение из начальника, восьми столоначальников и такого же числа их помощников, а также занимавшегося учетом агентуры Особого делопроизводства, в котором по штату числилось всего два офицера. Добывающие и обрабатывающие, аналитические функции разведки были слиты воедино (что было существенным недостатком); более того, центральный аппарат тогда даже не руководил такими же статистическими подразделениями в штабах приграничных округов, осуществлявших агентурную разведку в сопредельных государствах.
До 1905 года военную разведку возглавлял генерал-майор Виталий Целебровский, его сменил генерал-майор Николай Ермолов.
По рекомендации Целебровского с началом русско-японской войны сотрудник 7-го отделения Николай Батюшин уехал на театр военных действий, руководить разведслужбой 2-й Маньчжурской армии.
У нас нет достоверных данных, какими операциями занимался в этот период Николай Степанович, однако не подлежит сомнению, что именно здесь он сформировался как разведчик и контрразведчик.
Об этом свидетельствовала его многолетняя работа с австрийским полковником Альфредом Редлем, которой Батюшин занялся с 1905 года, будучи переведен в Варшавский военный округ. Здесь он, став начальником окружного разведочного бюро, соединявшего функции разведки и контрразведки, организовал борьбу с иностранным шпионажем и наладил сбор агентурной информации по Австро-Венгрии и Германии, как ее будущей союзнице в войне.
Когда именно Альфред Редль начал работать на русскую разведку? Некоторые исследователи высказывают предположение, что уже с 1902 года. Однако правильнее было бы сказать, что в этом году состоялись только первые ознакомительные контакты, а настоящая вербовка блестящего офицера австро-венгерского генштаба была проведена тремя годами позднее, уже под руководством Батюшина.
Сын железнодорожного служащего из Лемберга (Львова), Редль рано проявил разносторонние способности, особенно в части овладения иностранными языками. Древний славянский Львов, столетия назад отошедший сначала к Речи Посполитой, а после ее раздела в XVIII веке – к Австрийской империи, был городом многонациональным, поэтому ежедневное общение с разноязыкими людьми стало для юного Альфреда делом привычным. Когда Редлю исполнилось 15 лет, он поступил в Лембергский кадетский корпус (в советский период после Великой Отечественной войны и до распада СССР в его стенах размещалось Львовское военно-политическое училище, готовившее кадры, в частности, военных журналистов).
По окончании кадетского корпуса Альфред поступил в офицерское училище и окончил его по первому разряду, показав большие способности к языкам. Лингвистические дарования лейтенанта Редля заинтересовали кадровиков генерального штаба, и он сразу был зачислен в штат главного армейского ведомства «лоскутной» монархии.
В 1900 году капитана генерального штаба Редля направили для углубленного изучения русского языка (а также тайной стажировки в качестве разведчика) в Россию. Около года он занимался в военном училище в Казани, а в свободное время не скучал и вел весьма светский образ жизни, не пропуская ни офицерские пирушки, ни балы, которые в ту пору частенько давали обеспеченные обыватели. Догадывался ли Редль, что российские негласные осведомители тем временем изучают его сильные и слабые стороны, пристрастия, особенности характера, прикидывая возможности будущей вербовки? Недаром уже в тот период некий сотрудник центрального аппарата русской разведки составил на капитана Редля следующую характеристику: «Человек он лукавый, замкнутый в себе, сосредоточенный, работоспособный. Склад ума – мелочный, вся наружность – слащавая. Речь сладкая, мягкая, угодливая. Движения рассчитанные, медленные. Любит повеселиться…»
Именно этим документом (а возможно, и сведениями наружного наблюдения), судя по всему, и руководствовался Батюшин, в обязанности которого входила организация агентурной работы по Австро-Венгрии.
И, как авторитетно утверждается в первом томе «Очерков истории российской внешней разведки», подготовленной специалистами СВР в лихие девяностые с целью популяризации достижений отечественных спецслужб, Батюшину было рекомендовано «продолжить изучение для привлечения к тайному сотрудничеству капитана Редля, который к тому времени прочно закрепился в русском отделе австро-венгерской военной разведки».
Николай Степанович успешно выполнил поручение Петербурга. Он откомандировал в Вену крупного специалиста по вербовке агентуры (по некоторым данным, это был полковник Владимир Христофорович Рооп), снабдив самыми подробными сведениями о перспективном генштабисте, большой суммой денег в австрийской валюте и подробной инструкцией по зашифровыванию донесений от него, а также способах поддержания связи с ним.
Редль согласился на сотрудничество с русской разведкой, надо полагать, совсем не с легким сердцем, поскольку сам вплотную занимался шпионажем и контршпионажем и хорошо отдавал себе отчет, в какое смертельно опасное дело он ввязывается. Тем не менее, он заявил посланцу Батюшина, что готов помогать России, прежде всего, из личных симпатий к россиянам, среди которых у него «осталось в Казани много прекрасных и душевных друзей».
«К тому же, - добавил Альфред, - мне очень не хотелось бы, чтобы между нашими странами разгорелся огонь войны. Уж очень много жизней может поглотить это страшное пожарище».
Разумеется, и сумма, переданная Редлю уже при первой встрече, произвела должное впечатление, ибо аж в десять раз превышала годовой оклад офицера-генштабиста. Батюшин же помог Редлю создать убедительную легенду причин того, как он в одночасье превратился в «состоятельного» человека. Сделано было просто, но вполне убедительно: Альфреду поступило извещение от нотариуса о кончине некоей женщины, завещавшей ему внушительное наследство, потому что она приходилась ему «дальней родственницей». Как говорится, и комар бы носа не подточил…
Разбогатев, Редль быстро приобрел репутацию беспечного повесы и мота, любителя «сладкой жизни», готового прожигать в легкомысленной кампании свободные деньги и время. Разумеется, бесшабашные расходы счастливого «наследника» оплачивала российская казна. Зато такой образ жизни позволял агенту заводить полезные знакомства. Редль приглашал к себе на «мальчишники» высокопоставленных офицеров, которые за бокалом вина нередко выбалтывали ценную информацию. Одним из таких источников стал гвардейский офицер по фамилии Хоринка, регулярно снабжавший своего «беспутного» друга, сорившего деньгами, секретнейшими материалами, и надо полагать, хотя бы смутно догадывавшегося, куда уходят его сведения. Тем более, что в знак дружбы Редль подарил гвардейцу роскошный «Даймлер» из собственного гаража…
Руководя работой Редля, Батюшин, разумеется, ни на день не упускал из виду необходимость укрепления служебного положения своего подопечного. Поэтому австрийскому контрразведчику были предоставлены данные на нескольких малоценных, да к тому же еще и подозреваемых в двурушничестве, агентов из числа австрийцев, о проведенном разоблачении которых тот бойко отрапортовал своему начальству. Так Редль сумел понравиться руководителю австро-венгерской военной разведки барону Гизлю фон Гизлингену. До такой степени, что тот назначил досрочно произведенного в полковники Альфреда сразу начальником агентурного отдела «Кundschaftsstelle» (сокращенно KS), входившего в разведывательное бюро генерального штаба и ведавшего контршпионажем.
Ряд исследователей утверждает, что русские друзья помогли руководителю KS Редлю обзавестись и некоторыми новинками оперативной техники, которые создавали у начальства мнение о нем, как о весьма хитроумном организаторе.
Например, комнату для приема посетителей в своем особняке он оборудовал только что изобретенным фонографом (прообразом магнитофона), с помощью которого каждое слово приглашенного тайком записывалось на граммофонный диск. Помимо этого, человека скрыто фотографировали, применяя замаскированные фотокамеры.
Использовался и такой фокус. Во время беседы звонил телефон. Это был ложный звонок: Редль или его сотрудник сами «вызывали» себя к аппарату, незаметно нажимая ногой под столом кнопку электрического звонка. Говоря по телефону, офицер жестом указывал гостю на портсигар, лежащий на столе, предлагая взять сигарету. Между тем крышка портсигара была обработана специальным составом, сохранявшим отпечатки пальцев курильщика. Если гость не курил, офицер по телефону сам «вызывал» себя из комнаты, забирая со стола портфель, под которым лежала папка с грифом «Секретно, не подлежит оглашению». Любопытствующие посетители, случалось, заглядывали в эту папку. И она тоже была обработана сохраняющим отпечатки пальцев составом. Если и такой трюк не удавался, применялась новая хитрость, и так до тех пор, пока «пальчики» посетителя, интересующего Редля, не попадали в специальную дактилоскопическую картотеку, заведенную как на агентуру, так и на подозреваемых, и просто на «перспективных» визави…
У русских подававший надежды контрразведчик перенял и изощренную методику ведения допроса, которая нередко позволяла «расколоть» подозреваемого даже без применения к нему т. н. «жестких» методов.
Более того, австрийская спецслужба по настоянию Редля негласно завела досье на каждого жителя Вены, хоть однажды побывавшего в таких центрах международного шпионажа, как Цюрих, Брюссель, Стокгольм…
Но главным успехом Редля, который позволил ему весьма продолжительное время возглавлять святая святых австрийских спецслужб, было то, что он добывал, как писалось впоследствии, «уникальные секретные документы русской армии». Разумеется, эти бумаги сочинялись в статистическом отделе генерал-квартирмейстерской части Главного штаба в Санкт-Петербурге, а затем доставлялись в Варшаву. Специальный курьер Батюшина провозил их через границу и передавал Редлю... Так был налажен важный канал дезинформации, благодаря которому австро-венгерское командование накануне Первой мировой войны оказалось введено в заблуждение по многим интересовавшим его вопросам.
Зато встречные документы, поступавшие от австрийского контрразведчика в Россию, сомнений в подлинности у российских специалистов не вызывали. Особенно возрос поток ценных информационных материалов от Редля, когда генерала фон Гизлингена назначили командиром 8-го армейского корпуса, дислоцированного в Чехии, и тот забрал Альфреда в Прагу начальником корпусного штаба.
Покинув Вену, Редль, разумеется, не прервал свои дружеские отношения со многими высокопоставленными офицерами и генералами центрального аппарата австрийского военного ведомства, от которых ему продолжала поступать важная информация. А приходившие из Варшавы от Батюшина ориентировки нацеливали его всячески расширять сеть собственных источников.
Среди них оказались, например, братья Ядрич, хорваты по национальности. Оба сделали карьеру в австрийской армии (старший из братьев, полковник, служил в генштабе, младший был воспитателем в венском кадетском корпусе, где обучались дети военной элиты), однако симпатизировали России и русским. От Ядричей Петербург получил планы новейших крепостей на австро-русской границе, укрепленных районов Львова и Кракова, всей военной инфраструктуры приграничья.
Полковник Ядрич-старший, в свою очередь, был дружен с сыном начальника австро-венгерского генштаба Конрада фон Хетцендорфа и важные сведения, уходившие затем к Редлю и далее к Батюшину, получал непосредственно от него. Более того, чины австрийской контрразведки, производившие впоследствии обыск в доме фон Хетцендорфа-младшего, пережили настоящий шок, обнаружив в тайнике помимо секретных бумаг, подготовленных для передачи за рубеж, русский паспорт, выписанный на имя этого австрийского офицера. Там же была найдена большая сумма денег. По имеющимся данным, фон Хетцендорф-младший получил из Петербурга через Редля и Ядрича не менее 150 тысяч крон.
А что ценного собрал для российского генштаба сам Редль? Английский исследователь Эдвин Вудхол утверждает, что тот «выдал России огромное количество копий документов»: кодов, фотографий, мобилизационных и оперативных планов, секретных приказов по армии, докладов о состоянии шоссейных и железных дорог, описаний образцов военного оборудования... Самыми ценными материалами Редля, по оценке Вудхола, стали мобилизационные планы развертывания австро-венгерских вооруженных сил в случае войны с Россией и Сербией, в которых «были указаны все подробности, вплоть до последнего человека и до последней пушки; способ передвижения необходимых сил, расположение одних единиц, мобилизация других; в каких пунктах произойдет атака на Сербию…» Все это было подробно изложено, утверждает Вудхол, в таблицах, схемах, чертежах, картах, «это был шедевр генерального штаба австро-венгерской армии».
Нельзя не отметить, что использование Сербией полученной от Редля русской разведкой информации очень помогло ей, уже в ходе начавшейся мировой войны, имея довольно малочисленную армию, трижды успешно отразить наступления австро-венгров, нанося встречные удары по их уязвимым местам.
И, по мнению многих исследователей, именно благодаря Редлю и его сети российское командование располагало практически исчерпывающей информацией о плане мобилизационного развертывания вооруженных сил Австро-Венгрии (чего нельзя сказать об осведомленности в отношении планов Германии), что послужило залогом успеха Галицийской операции 1914 года и ряда других побед на австрийском фронте.
А какое важное значение имел тот факт, что Редль фактически скрывал поступавшие из России данные от австро-венгерских тайных агентов, подменяя добытые ими сведения предоставлявшейся Батюшиным дезинформацией!
Но карьере любого, даже самого успешного агента, когда-то наступает конец. И 26 мая 1913 г., за год с небольшим до начала Первой мировой, газеты Австро-Венгрии поместили сообщение о неожиданном самоубийстве полковника Редля, «которого ожидала блестящая карьера». Далее говорилось о предстоящих торжественных похоронах.
Провал хорошо законспирированного информатора случился, увы, из-за уловки, им же самим и придуманной. Еще в начале своей контрразведывательной деятельности Редль создал в Вене «черный кабинет» для перлюстрации почтовой корреспонденции. Все письма из-за рубежа вскрывались и прочитывались, и в подозрительных случаях почтовый чиновник, получавший вознаграждение и из секретного фонда, при появлении адресата потайным звонком вызывал шпиков. Так случилось и на венском почтамте с письмом на имя господина «Ницетаса». Почтовый чиновник нечаянно обнаружил, что в конверт было вложено 7 тысяч крон, причем отправление не было заявлено как ценное. Филеры, отправившиеся за «Ницетасом», сразу установили, что это никто иной, как… сам Редль.
Тут не уйти от вопроса: неужели достаточно искушенный в вопросах конспирации организатор разведки Батюшин столь примитивным способом отправлял гонорары своему информатору? В это верится с трудом, достоверных же данных история, к сожалению, не сохранила...
Ночью в роскошный номер венского отеля «Кломзер», где останавливался во время своих вояжей в Вену Редль, ворвалась группа офицеров во главе с начальником австрийской военной контрразведки Максимилианом Ронге. Впоследствии свою версию этих событий он изложил в мемуарах (к правдивости которых, безусловно, тоже надо относиться критически).
«Я знаю, зачем вы пришли, - по словам Ронге, заявил Редль. – Я погубил свою жизнь, и теперь пишу прощальные письма…»
На вопросы офицеров о сообщниках Альфред ответил, что таковых у него не имелось, а исчерпывающие доказательства его измены они обнаружат в его доме в Праге. Как утверждает Ронге, в соответствии с общепринятыми в офицерской среде представлениями о чести вчерашние соратники оставили револьвер с одним патроном и на минуту вышли из номера. И тотчас прозвучал роковой выстрел…
В этой истории больше вопросов, чем ответов. Почему, например, допрос Редля был проведен так быстро и поверхностно, и с чего это вдруг австрийская контрразведка проявила такую наивность, поверив Альфреду на слово, что он одинок в своей работе на Россию?
Тем более, что достоверно известно: и после самоубийства Редля Батюшину в Варшаву продолжали поступать ценные сведения из австрийского генштаба от агента, зашифрованного цифрой 25. А перед самым началом войны сотрудник центрального аппарата российского генштаба полковник Александр Самойло выезжал с ним на встречу в Берн. С кем он виделся? Хоринкой? Ядричем? А может быть (почему и нет?!), самим фон Хетцендорфом-младшим? Это тоже, увы, осталось тайной, и, наверное, навеки...
С началом Великой войны Батюшин по-прежнему занимался разведкой и контрразведкой, теперь уже исполняя обязанности генерал-квартирмейстера штаба Северного фронта со штаб-квартирой во Пскове. Предвидя возможность немецкого наступления вдоль побережья Балтийского моря, Николай Степанович заблаговременно позаботился о том, чтобы в портовых городах, которые могли быть захвачены противником, осела наша агентура…
Спустя несколько месяцев немецкие войска заняли Либаву. Сюда перенес свою ставку главнокомандующий германским флотом на Балтике, брат кайзера принц Генрих Прусский. Вслед за важным гросс-адмиралом перебрались в этот город и чины его штаба. Многие из них стали частенько бывать в кофейне на Шарлоттенштрассе, которую, по некоторым данным, содержала женщина, являвшаяся особо доверенным агентом русской разведки. Мы не будем преждевременно раскрывать имя этой патриотки и детали блестяще проведенной с ее помощью операции русского Балтийского флота, в ходе которой на дно было отправлено несколько первоклассных германских эсминцев. Эта тема еще должна быть всесторонне исследована и доказательно описана. Для нас важно в данном случае то, что работать с ней начинал Николай Степанович Батюшин…
В последующем, в связи с потрясениями, которые пережила Россия в 1915 году, генерал Батюшин возглавил спецкомиссию по борьбе с мародерами тыла (аналог нынешних структур по борьбе с экономическими преступлениями), по вине которых Россию стали сотрясать «сахарные» бунты.
Спецкомиссия, в частности, вскрыла организованные синдикатом сахарозаводчиков во главе с банкиром Дмитрием Рубинштейном противозаконные поставки российского продовольствия (прежде всего, сахара) через нелегальные страны во вражеские Турцию и Германию.
После Февральской революции 1917 года Батюшин, просто как «сатрап царского режима», был безосновательно арестован Временным правительством. Никакого внятного обвинения ему так и не предъявили. Бежав из тюрьмы, он поспешил оставить ставший красным Петроград и отправился на юг страны, в регион, где формировалось и развивалось Белое движение. Но в военных действиях, равно как и в политическом сыске, направленном против агентуры красноармейских штабов, Николай Степанович никакого участия не принимал, будучи убежденным противником бессмысленного и даже кощунственного братоубийства, каковым является, по сути, любая гражданская война. Он жил в Крыму как сугубо частное лицо, переквалифицировавшись… в скромного библиотекаря.
После разгрома армии генерала Врангеля Николай Степанович эвакуировался в Югославию, и преподавал в белградском отделении Высших военно-научных курсов, специально созданных для оказавшихся в эмиграции русских офицеров профессором Академии Генерального штаба генерал-лейтенантом Николаем Николаевичем Головиным. Последние годы жизни Николай Степанович Батюшин провел в Бельгии и скончался в доме для престарелых в 1957 году.
Как отмечал генерал-майор ФСБ А.А. Зданович, имя и дела талантливого профессионала и замечательного человека по фамилии Батюшин, безусловно, заслуживают того, чтобы быть широко известными в современной России.
Специально для Столетия
Автор: Александр Пронин
Первоисточник: http://www.stoletie.ru/voyna_1914/zabytyj_as_russkoj_razvedki_363.htm
PS
Камраду И-23 большое спасибо, за напоминание, о этом непревзойдённом мастере разведки...
Вообще-то я пытался напомнить немного о другом…
Продолжаем ряд из того, что *я* помню навскидку.
Клембовского почто забыли?
История настолько обширна, что в комментариях рассказывать обо всех не нужно. Нужно выносить материалы на главную, для всеобщего рассмотрения...
Мы можем видеть дальше лишь потому , что стоим на плечах предыдущих поколений. Спасибо за статью .
Спасибо!
Благодарю! Необычайно интересно!