Белорусский язык. Мнение эксперта. Пятничное

В нынешний приезд в Белоруссию мне повезло даже меньше, чем в ноябре 2014 года, когда я все-таки дважды слышала белорусскую речь. А ведь тогда я была только в Минске. Сейчас же довелось проехать по западу республики, в том числе по деревням.

Всюду, в сотнях подслушанных обрывках разговоров звучал только русский. При этом официальные надписи, указатели – почти везде на белорусском. На белорусском и русском – если остались с советских времен. На белорусском и английском – если появились недавно. Каково людям так жить? Нормально. Их приучали очень давно, постепенно, и они привыкли.

«На белорусском говорят только в каких-то глухих деревнях, – говорит мне синеглазая студентка Аня, сама из Брестской области. – Учатся везде на русском языке, и даже если по документам на белорусском, на самом деле все равно на русском».

И как же люди терпят такое (подразумевая, но не говоря слово «двоедушие», спрашиваю я)? Аня не выказывает никаких признаков возмущения. Они в самом деле привыкли.

А потом: это не совсем правда.

Я смотрю журналы «Беларуская думка» – подавляющее число спрошенных мною белорусов про такой даже не знают, но это главный (если не единственный) общественно-политический журнал Белоруссии, его учредитель – администрация президента РБ.

Хотя журнальный макет (выходные данные, названия разделов) целиком белорусский, статьи специалистов в нем (80% материалов) – русские. За двумя, но существенными исключениями: по-белорусски пишут филологи. И – не всегда, но часто – историки. Белорусский – преимущественный язык тех, кто создает идеологию Белоруссии.

Казалось бы, какая разница, если сам знаменитый Александр Григорьевич Лукашенко заявляет (цитирую его февральское выступление): «Я вас заклинаю и прошу – не отказывайтесь от русского языка. Потому что вы откажетесь от своего родного. Русский язык – это великое и это наше».

Но, во-первых, подумайте: кто же эти таинственные значительные адресаты, которых могущественный президент заклинает «не отказываться» от языка, на котором говорят самое малое 95% граждан Белоруссии? Почему эти 5% приходится просить и заклинать? Почему их, например, нельзя жестко приструнить – как арестовали пророссийских журналистов?

А во-вторых, Александр Григорьевич очень любит в своей речи оговорки «пока я жив» и «пока я президент» (это выглядит как одно и то же).

И хотя мой добрый минский знакомый – русский поэт и издатель литературного журнала – искренне надеется, что 62-летний Лукашенко проживет и пробудет президентом еще лет двадцать, даже при таком блистательном раскладе очевидно, что когда-нибудь он закончится. И так же очевидно, что никакой уверенности в том, что будет дальше, у него нет, а есть, наоборот, основания для опасений.

Да какие там опасения, скажет мне читатель. Разве я не написала, что подавляющему большинству населения Белоруссии безразличен и белорусский язык (хотя политкорректно говорить: «я люблю мову»), и «белорусская думка», и эти от силы пять идеологизированных процентов? Разве это не доказывает, что связь между Россией и Белоруссией разорвать невозможно?

Нет. Это ничего не доказывает.

Фундамент «особости» был заложен еще в советское время, а за без малого три десятилетия жизни врозь выросло и укрепилось поколение, для которого русские России – пусть родственный, но уже явно отдельный народ.

И особого рассказа заслуживает, как представляет себе молодое поколение свою белорусскую уникальность.

В книжном магазине в центре города Гродно я сняла с центральной выкладки и купила книжку, которая называется буквально Heta Belarus, Dzietka!. Второе издание за два года, 4 тыс. экземпляров. Книжку написали две девицы, которые переехали из Белоруссии в Европу и США и теперь в интернете рассказывают иностранцам о том, какое особенное место Беларусь.

С удивлением я узнала из этой книжки (изданной на белорусском и на английском, причем это перевод, с какого языка – не сказано), что приметами типично белорусского образа жизни являются дачи и бани, где парятся веником, сезонные отключения горячей воды и чрезвычайно активные и полезные для детей и внуков бабушки.

К «белорусской специфике» были отнесены десятки типичностей, которые вы можете встретить в абсолютно любом русском городе, – от суровых лиц в городском транспорте до суеверия «присядем на дорожку».

Вся книжка имеет подзаголовок «Прославление белорусской уникальности» (Celebrating Belarusian uniqueness) и выглядит как фантасмагория, но не как шутка.

Про Россию тут же разъяснялось, что корень «рус» в слове «Белоруссия» к России не имеет отношения, а имеет к некой «Рутении», что белорусский язык – не русский, а особенный, но, правда, белорусы и украинцы могут понимать друг друга.

Как уже было сказано, девицы (Маша Чаракова и Марта Чарнова) живут на Западе – и по косвенным признакам можно предположить, что русским языком они владеют лучше, чем белорусским. Однако это не помогает им понять, как они выглядят со своим прославлением уникальности. И судя по тому, что уже второе издание книжки свободно и довольно активно распространяется в Белоруссии, их аудитория тоже не очень понимает, как они выглядят.

Почему же белорусские пророссийские журналисты сидят, а книжка, в которой сказано, что хотя «две страны, возможно, делили некоторые периоды истории, русский – второй официальный после белорусского и Беларусь любит русский газ по сниженным ценам, но это два совершенно разных народа» – почему эта книжка продается и продвигается в стране, где свобода слова не является безусловной ценностью?

Я спросила, почему они сидят, у друга России, белорусского гражданина, имеющего связи с «Россотрудничеством».

Он ответил мне так: «Они дали понять, что Белоруссия не такой уж союзник России, как это принято считать». Но разве это не правда? – спросила я. «Это правда, и об этом более или менее известно. Но об этом нельзя говорить прямо. И тем более недопустимо, чтобы это звучало на российскую аудиторию с белорусской стороны. Когда об этом пишут российские граждане, это воспринимается не так болезненно».

Ну, а Россия не только не вмешалась, но – устами представителей своего Министерства иностранных дел – прямо сдала, предала своих друзей в Белоруссии. Кому такое понравится?

Итак, в Белоруссии при всех пророссийских заявлениях президента Лукашенко (они звучат вперемешку с постоянным утверждением «многовекторности»), при всей общей инертности русского (я буду судить по родному языку) населения формируется отчуждение от России. Это не значит, что они становятся белорусами или как-то дорожат своей «прославляемой уникальностью».

Самые распространенные объявления, какие я видела в Бресте, – «вид на жительство в Польше». Граждане Белоруссии охотно перебираются в славянские государства Европы, также охотно открывающие свои двери для столь быстро адаптирующихся людей.

Нет, они не становятся белорусами или «свядомыми». Но они становятся чужими для нас, а Белоруссия остается подмороженной территорией, которую пока что держит «здравый националист» Лукашенко, сажающий одних и «заклинающий» других. Почему так происходит – отдельный разговор.

Татьяна Шабаева, журналист, переводчик