НЭП: так проходил эксперимент

Безусловно, новая экономическая политика (НЭП) была крупнейшим поворотом в политике большевиков, который, однако, как и политика военного коммунизма, первоначально являлся скорее настоящим экспромтом, нежели продуманной партийной программой на длительную историческую перспективу.

Впервые вопрос о замене продразвёрстки натуральным налогом рассмотрели в Политбюро ЦК 8 февраля 1921 года, где обсуждался ленинский «Предварительный, черновой набросок тезисов насчёт крестьян». Затем, 24 февраля, комиссия Политбюро представила Пленуму ЦК «Проект постановления ЦК о замене развёрстки натуральным налогом», который после бурного обсуждения и доработки передали на рассмотрение Х съезда РКП(б).

15 марта 1921 года, в предпоследний день работы съезда, с основным докладом «О замене развёрстки натуральным налогом» выступил Владимир Ленин. Сам доклад и его основные положения, а также содоклад наркома продовольствия Александра Цюрупы вызвали настоящий шок у многих делегатов съезда, которые расценили переход к новой экономической политике как предательство идеалов Октября. Ярчайшим доказательством этого шокового состояния большинства делегатов партийного съезда явилось то обстоятельство, что после выступления всего четырёх ораторов прения по данному вопросу из-за отсутствия желающих выступить прекратились. Именно поэтому, объясняя всем своим соратникам по партии необходимость такого крутого поворота, Ленин особо подчеркнул тот факт, что НЭП — это «временное отступление, вызванное неудачами политики военного коммунизма», ставшими детонатором массовых крестьянских восстаний и Кронштадтского мятежа. Неслучайно в апреле 1921 года в своей знаменитой статье «О продовольственном налоге» он прямо писал, что «экономика весны 1921 года превратилась в политику: „Кронштадт“».

В советской историографии (Эсфирь Генкина, Владимир Дмитренко) традиционно утверждалось, что в своём докладе на Х съезде РКП(б) Ленин выдвинул «глубоко аргументированную комплексную программу перестройки экономических отношений», основанную на детальном анализе изменившейся расстановки классовых сил в стране. При этом  в современной историографии (Михаил Горинов, Владимир Кабанов), напротив, сложилось устойчивое мнение, что в этом докладе концепция НЭПа представляла собой «не строго научную теорию», а набор определённых вынужденных мер, к которым пришли эмпирическим путём под влиянием мощных крестьянских восстаний, охвативших всю территорию страны.

Первоначально в ленинском докладе речь шла лишь о ликвидации важнейшего элемента политики военного коммунизма — государственной монополии и прямого государственного регулирования всего аграрного производства и нормативного распределения продуктов, то есть продразвёрстки. Естественно, что переход к новой системе налогообложения всех крестьянских хозяйств ставил на повестку дня и вопрос о неизбежном возрождении свободного товарооборота. А именно это и вызвало у значительной части делегатов съезда полное непонимание и отторжение, поскольку непосредственно в свободной торговле подавляющая часть партийцев видела основную угрозу возрождения капитализма в стране.

В связи с этим обстоятельством Ленин, находясь ещё в плену старых военно-коммунистических иллюзий, первоначально предполагал ограничить товарооборот местным масштабом и пришёл к убеждению о создании прямого, а не рыночного механизма товарообмена через потребкооперацию и разветвлённый аппарат Наркомата продовольствия в центре и на местах. Однако эта убеждённость вождя вскоре разбилась о реалии жизни, и он был вынужден признать необходимость воссоздания полноценной системы свободного товарооборота на всей территории страны.

В марте-апреле 1921 года по решению Х съезда для формирования основ хозяйственного механизма НЭПа были созданы специальные комиссии ЦК РКП(б) и СНК по продналогу и финансам. Во главе первой комиссии, в состав которой вошли Андрей Андреев, Владимир Милютин, Алексей Рыков, Александр Цюрупа и другие, встал член Политбюро ЦК РКП(б) и заместитель председателя СНК РСФСР Лев Каменев. А вторую комиссию возглавил член ЦК и председатель Финансового комитета СНК РСФСР Евгений Преображенский. Основной задачей «комиссии Льва Каменева» стала подготовка необходимых нормативно-правовых и управленческих решений для перехода к новой системе налогообложения и реформы различных форм кооперации. Главная же задача «комиссии Евгения Преображенского» заключалась в коренной реорганизации всего денежного обращения, кредитной системы, бюджетных отношений и т.д.

В апреле 1921 года в своей знаменитой статье «О продовольственном налоге» Владимир Ленин уже подробно говорил о НЭПе как о возврате к элементам системы госкапитализма, посредством которых можно и должно совершить плавный и значительно менее болезненный переход к социализму. При этом всем своим многочисленным оппонентам и критикам, в том числе в высшем партийном руководстве, он прямо указал на то обстоятельство, что «в НЭПе больше старого, чем нового», напоминая им основы той партийной экономической платформы, которые содержались и в его «Апрельских тезисах», и его статьях «О задачах нашей революции» (1918) и «Очередные задачи Советской власти» (1918).

Напомню, что ещё в апреле 1918 года у Ленина родилась идея поворота от «красногвардейской атаки на капитал» к его «осаде через систему „государственного капитализма“». Такой резкий поворот в экономической политике большевиков оказался вызван целым рядом обстоятельств, а именно осознанием того, что: 1) продолжала сохраняться неопределённость со сроками начала мировой пролетарской революции; 2) налицо было явное несоответствие между классической марксистской моделью социализма и реальными условиями отдельно взятой страны, а также 3) невозможно было преодолеть экономический хаос в стране без использования традиционных «рыночных» механизмов и рычагов управления.

И тогда же Владимир Ленин пишет свою знаменитую работу «Очередные задачи Советской власти». Ряд современных авторов (Вадим Роговин, Геннадий Бордюгов, Владимир Козлов) назвал её первым наброском ленинской концепции НЭПа, реализация которой тогда не удалась из-за начавшейся Гражданской войны. Суть основных ленинских положений, изложенных в этой работе, состояла в следующем:

а) по линии формального обобществления производства «мы зашли слишком далеко и перешли к несоизмеримо большей ломке старых отношений, чем предполагали… Сегодня только слепые не видят, что мы больше национализировали, наконфисковали, набили и наломали, чем успели подсчитать»;

б) теперь центр тяжести работы должен переместиться на вопросы «всестороннего государственного учёта и контроля за производством и распределением общественного продукта» и повышения производительности труда;

в) в нынешних условиях «государственный капитализм был бы спасением для нас, поскольку это есть нечто централизованное, подсчитанное, контролируемое и обобществлённое».

Иными словами, в «государственном капитализме» Ленин увидел реальный механизм компромисса между Советским государством и буржуазией, который мог бы не просто спасти экономику страны от полного развала и краха, но и создать необходимые условия для строительства основ социализма в стране.

Однако было бы грубейшей ошибкой представлять дело таким образом, что в ленинской интерпретации госкапитализм образца 1921 года являлся точной копией госкапитализма образца 1918 года. Подобный подход, характерный для советской историографии (Андрей Левин, Юрий Поляков, Владимир Дмитренко, Наталия Щербань), вполне правомерно критикуется целым рядом современных авторов (Михаил Горинов, Сергей Цакунов, Сергей Кара-Мурза), которые обращают внимание на ряд существенных обстоятельств:

а) в 1918 году Ленин не призывал к восстановлению прежней системы госкапитализма, а лишь указывал на то обстоятельство, что переход к социализму был бы значительно проще, если бы госкапитализм на нынешнем этапе стал ведущей хозяйственной системой в стране;

б) в 1921 году речь шла о создании госкапитализма не как целостной хозяйственной системы, а как отдельных элементов, допущенных в ряд экономических областей, в частности, в систему товарообмена;

в) после того как Ленин убедился в том, что система товарообмена на базе госкапитализма провалилась, он ставит на повестку дня абсолютно новую задачу, которая именно теперь должна составить «основу и сущность нашей новой экономической политики», — создание системы государственного регулирования купли-продажи и денежного обращения.

Поэтому уже в мае 1921 года на XI (чрезвычайной) партийной конференции Ленин заявил, что в такой мелкобуржуазной стране, как Россия, основной задачей партии является поиск особых промежуточных звеньев и дополнительных форм перехода от буржуазных отношений к социалистическим.

Летом 1921 года в условиях жесточайшей засухи и жуткого голода, поразившего основные зернопроизводящие регионы страны — Среднее Поволжье и Северный Кавказ, — правительство вынужденно пошло на отмену государственной системы товарообмена и включило традиционные рыночные механизмы. Поэтому уже в ноябре 1921 года в своей знаменитой работе «О значении золота теперь и после полной победы социализма» Ленин совершенно неожиданно полностью реабилитировал идею «реформизма» в марксистском учении, которую большевики традиционно отвергали как идею ревизионистскую, навязанную всем «неустойчивым марксистам» ренегатом Эдуардом Берштейном ещё в нач. 1900-х годов. Именно в этой работе лидер большевистской партии впервые заявил, что в настоящий исторический момент «нам жизненно необходимо прибегнуть к реформистскому, постепеновскому, осторожно-обходному методу действий в коренных вопросах экономического строительства». При этом чуть позже, поясняя свой крамольный вывод всем большевикам, Ленин прямо написал, что суть реформизма заключается в том, чтобы «не ломать старого уклада», а всемерно «оживлять капитализм» и по мере его развития и возрождения подвергнуть государственному регулированию все основные элементы традиционного капитализма, то есть торговлю, денежное обращение, мелкое и среднее предпринимательство и т.д.

Таким образом, ленинский вывод о необходимости в условиях крестьянской России широкого использования рыночных отношений в переходный период — это и есть то принципиально новое, что существенно отличало ленинский «план строительства социализма» осени 1921 года от его же ранее оглашённых планов, в том числе и в начальный период НЭПа.

В декабре 1921 года на XI Всероссийской партийной конференции была чётко поставлена главная задача партии и Советской власти на ближайшую историческую перспективу: при помощи «систематических и строго обдуманных экономических мероприятий» овладеть законами рынка и «научиться государственному регулированию коммерческих отношений».

Однако уже в марте 1922 года на XI съезде РКП(б) в «Политическом отчёте ЦК» Владимир Ленин совершенно неожиданно заявил о том, что «отступление», начатое год назад, следует остановить, поскольку цель, которая преследовалась этим отступлением, уже достигнута, а значит, на повестку дня выдвигается новая главная задача — перегруппировка сил. Надо сказать, что в исторической литературе существуют различные трактовки этих положений ленинского доклада. В частности, ряд авторов (Михаил Горинов, Сергей Цакунов) справедливо отметил, что:

1) ленинский тезис об «окончании отступления» носил тактическо-пропагандистский характер и был адресован широким партийным массам, которые так и не поняли самой сути ленинской нэповской доктрины и по-прежнему жаждали отмщения и реванша;

2) этот тезис являлся констатацией факта, что те острейшие проблемы, изначально породившие НЭП, то есть выход из жесточайшего политико-экономического кризиса весны 1921 года, были наконец разрешены;

3) этот тезис зримо подчеркнул, что предельная точка отступления — позиции «государственного регулирования капитализма и торговли», и дальнейшего отступления с этих позиций не будет;

4) ленинский тезис о необходимости «перегруппировки сил» носил стратегически-теоретический характер, поскольку сам Владимир Ленин особо подчеркнул тот факт, что с переходом к НЭПу российские большевики вступили на путь опосредованного движения к социализму, который изначально не предусматривался в марксистской доктрине. Поэтому все большевики должны теперь научиться хозяйствовать, торговать и использовать преимущественно экономические методы регулирования общественных процессов в переходный период.

Вместе с тем было бы наивным думать, что Владимир Ленин призывал руководителей всех уровней полностью отказаться от методов чисто административного управления, поскольку тогда же, в марте 1922 года, в одной из личных записок Льву Каменеву  он прямо написал, что «было бы величайшей ошибкой думать, что НЭП положил конец террору. Мы ещё вернёмся к террору, и к террору экономическому».

Таким образом, в самом общем виде ленинскую концепцию НЭПа образца 1922 года можно сформулировать как путь к социализму через госкапитализм и «допущение в известных пределах», которые возможны в условиях пролетарского государства, товарно-денежных отношений во все сферы экономической жизни страны.

В январе 1923 года в своих заметках «О нашей революции» Владимир Ленин высказал ряд принципиально новых теоретических соображений по проблеме интеграции российской концепции переходного периода в рамках марксистской доктрины, получивших впоследствии название концепции «инверсионного развития».

Тогда же, в январе 1923 года, когда отдельные элементы НЭПа уже приобрели зримые очертания иной экономической модели, которая существенным образом отличалась от военно-коммунистической, Владимир Ленин в своей знаменитой статье «О кооперации» прямо говорит о «перемене всей нашей точки зрения на социализм».

Следует уточнить, что в отечественной исторической науке трактовка данного ленинского положения до сих пор остаётся достаточно проблематичной.

1) Одна часть авторов (Владимир Дмитренко, Владимир  Мау, Геннадий Бордюгов, Владимир Козлов) заявляет, что, говоря «о перемене всей нашей точки зрения на социализм», Владимир Ленин имел в виду изменение традиционного взгляда на социализм как общественный строй. Иными словами, отвергнув прежнюю, бестоварную парадигму социализма, он пришёл к идее рыночной (кооперативной) модели социализма.

2) Другие историки (Сергей Виноградов, Алексей Киселёв) уверены, что, заявляя «о перемене всей нашей точки зрения на социализм», Ленин говорил об изменении традиционных взглядов на сроки и методы строительства основ социализма. Таким образом, он прямо указывал руководству партии и государства на те существенные обстоятельства, что:

а) переходный период, необходимый для формирования основ социализма, будет достаточно продолжительным, однако не бесконечным: «НЭП вводится всерьёз и надолго, но не навсегда», и б) в новых исторических условиях большевикам необходимо отойти от чисто политических, командных методов управления хозяйственным комплексом страны и перейти на экономические методы управления им, которые и позволят создать необходимые условия для перехода к социализму.

3) Третья группа авторов (Михаил Горинов, Сергей Цакунов) утверждает, что после взятия и удержания политической власти в стране изменился ленинский «угол зрения» на социализм. Иными словами, в условиях подполья и политических репрессий, то есть когда партия находилась «снизу», этот угол зрения на социализм был одним, а в условиях правящей партии, находящейся «сверху», он стал принципиально другим. Теперь основная задача партии — не завоевание политической власти и разрушение старого, а удержание этой власти и созидание нового.

Надо сказать, что в традиционном марксизме доктрина кооперативного социализма, или «прудонизма», всегда отвергалась как идея, не имеющая ничего общего с идеями научного коммунизма. Неслучайно Владимир Ленин столь критически отзывался о работах Сергея Прокоповича («Кооперативное движение в России, его теория и практика», 1913), Михаила Туган-Барановского(«Социальные основы кооперации», 1916), Александра Чаянова («Основные идеи и формы организации крестьянской кооперации», 1919) и других видных идеологов легального марксизма и экономизма. Но было бы абсолютно ошибочным думать, что в данной работе Ленин каким-то образом реабилитирует эти идеи в марксизме.

Необходимо отметить и тот факт, что целый ряд советских и российских историков по-разному интерпретирует такие известные ленинские положения этой статьи, как «простой рост кооперации для нас тождественен… с ростом социализма» и «строй цивилизованных кооператоров… это и есть строй социализма».

1) Одни учёные, сторонники «новой ленинской парадигмы», или «рыночники» (Отто Лацис, Геннадий Бордюгов, Владимир Козлов), как правило, сознательно обрывают эти фразы, или, вернее, вырывают их из общего контекста и делают далеко идущие выводы о том, что Владимир Ленин: а) отказался от своих прежних идей о социализме как государственной монополии, обращённой на пользу всему народу, и выступает теперь за социализм как строй цивилизованных кооператоров; б) относя крестьянскую кооперацию к важнейшим элементам НЭПа, он признал необходимость и неизбежность существования рыночных отношений при социализме. Более того, есть все основания предполагать, что у Ленина вырастала концепция нескольких, как минимум трёх, основных фаз развития новой экономической политики: госкапитализм — кооперация — социализм.

2) Другие учёные (Владимир Кабанов, Михаил Горинов, Сергей Цакунов) упрекают своих оппонентов в неверном цитировании, а значит, и трактовках ленинских оценок и выводов, поскольку он особо подчёркивал то обстоятельство, что: а) не каждый строй кооператоров тождественен социализму, а только тот, где существуют пролетарское государство и общественная собственность на средства производства; б) развитие кооперативного движения в условиях нэповской экономической модели, то есть в условиях рынка, госкапитализма и пролетарской диктатуры, это не строительство самих социалистических отношений, а лишь необходимое и достаточное условие для построения этих отношений. Кроме того, как верно заметили эти же авторы, никем ещё не доказано, что Ленин от отрицания товарно-денежных отношений пришёл к их признанию в своих последних работах. Он просто допускал эти отношения в переходный период, не говоря о конкретных сроках их существования.

Таким образом, последние ленинские работы не внесли ничего принципиально нового в его концепцию НЭПа, созданную в 1921–1922 годах. Он по-прежнему рассматривал госкапитализм в условиях пролетарского государства единственно возможным маршрутом на пути движения к социализму.

Подводя итог нашим размышлениям о ленинской концепции НЭПа, мы особо отметим то обстоятельство, что вождь мирового пролетариата успел проанализировать лишь первый двухлетний период НЭПа, когда страна только-только начала восстанавливать своё разрушенное в годы войны хозяйство. Его концепция НЭПа осталась незавершённой, сохранив ряд существенных противоречий с классическими представлениями марксизма как о переходе к социализму, так и о самом социализме как общественном строе.

Представление о НЭПе как опосредованном пути к социалистическому строю начинало всё больше отрицать известное теоретическое положение марксизма о возможности непосредственного перехода к социализму, которое тогда никто из видных теоретиков большевизма, в том числе и сам Ленин, не исключал. Процесс построения социалистического общества в условиях крестьянской России вступал в противоречие с классическим марксистским положением о мировом характере социализма как общественного строя. Существовало неразрешимое противоречие между новой ленинской доктриной «ситуативной конвергенции» капитализма и социализма и традиционной ортодоксальной доктриной марксизма, которая всегда утверждала о наличии неразрешимых антагонистических противоречий между этими общественно-экономическими формациями. Основное противоречие сохранялось также между рыночным характером НЭПа и планомерным, бестоварным социализмом, условия для строительства которого и призван был создать именно НЭП.

Евгений СПИЦЫН, советник при ректорате МПГУ