Жить своим умом

Может быть, после этой статьи мне кто-нибудь сможет сказать, что Россия суверенное государство? Плевать я на него хотел! Либералисты, изучив мантру западных финансистов, давно продали интересы своей страны с потрохами. Не будет в стране никакого импортозамещения, инновации, научно-технических прорывов и прочей манны небесной, которой кормит вас профессор Д.Медведев. До той поры, пока в правительстве страны играют главную скрипку бухгалтеры, обученные в МВФ, а не руководители и организаторы производств и народного хозяйства, страна уверенными темпами будет катиться вниз по наклонной. Для этого даже санкций будет не нужно. В руководстве страной стал заметен явный дефицит патриотизма и чувства сопричастности себя со своим народом. Такое ощущение, что все заняты чем-то важным, но не реальным делом. Плодятся горы решений, а воз и поныне там. За Державу обидно!

Размышления о макроэкономической политике.

Автор: Академик РАН С.Ю.Глазьев.

Удивительное сочетание самоуверенности представителей денежных властей с провальными результатами их политики вызывает ощущение тревоги за экономику страны.

Если экономика - это наука о правилах ведения домашнего хозяйства, то не может считаться нормальной постоянная утечка из этого самого хозяйства денег, умов и ресурсов. Эта утечка продолжается уже четверть века вопреки чаяниям застывших в ожидании экономистов, обличенных властными полномочиями, о притоке и того, и другого, и третьего. Пока они упорствуют в улучшении «бизнес-климата» совокупная утечка капитала превысила полтора триллиона долларов, за рубеж уехало более миллиона образованных умов «стоимостью» не менее миллиона каждый, а ресурсов, сырья и материалов выкачано в энергетическом эквиваленте никак не меньше полусотни миллиардов тонн в пересчете на единицу условного топлива.

Стали ли мы от этой баснословного торгового размаха богаче? Если судить по количеству миллиардеров, то очень. Но большинство из них живет в долларовой или еврозоне, поэтому к категории «мы» их, с точки зрения нашего народнохозяйственного комплекса, отнести нельзя. Те же, кто живет на рублевую зарплату, едва ли могут похвастаться увеличением доходов за постсоветский период. Даже те сбережения, которые образовались за десятилетие нефтедолларового бума, изрядно обесценились вследствие девальвации рубля и всплеска инфляции, а по уровню бедности наше общество опустилось до 2003 года – исторической точки начала взлета цен на нефть.

За этот же четвертьвековой период китайцы, одновременно с нами начавшие переход к рыночной экономике, стали жить на порядок лучше, впятеро обогнали нас по объему производства и втрое - по количеству ученых. Да и другие страны не стояли на месте, осваивая производства нового технологического уклада, повышая уровень образования населения, наращивая инвестиции в модернизацию и развитие инфраструктуры. Поэтому по уровню развития экономики и человеческого потенциала мы последовательно опускались до слаборазвитых стран. В «тучные» нулевые годы это соскальзывание приостановилось, но в последние годы - на фоне оживления экономики других стран – началось вновь.

Почему же, имея самый высокий в мире уровень национального богатства на душу населения, по уровню извлекаемого из него дохода мы скатились до слаборазвитых стран? И продолжаем падать, в то время как мировая экономика оживает в преддверии выхода на новую длинную волну экономического роста?    

Причины разорения нашего хозяйства нужно искать в особенностях управления им. Если в стране простаивает половина производственных мощностей, работники трудятся вполсилы, знания ученых и инженеров не востребуются, то это указывает на неудовлетворительную эффективность системы управления.  А именно – ее настроенность не на рост производства, повышение уровня жизни и социально-экономическое развитие, а на что-то другое. Это другое не трудно увидеть по центрам генерирования прибылей в нашей экономике. Ведь она рыночная, а главной целью деятельности хозяйствующих субъектов в рыночной экономике, как известно, является прибыль.

В разумно управляемой рыночной экономике прибыли больше зарабатывают те, кто больше и лучше (по качеству, цене и эффективности) производит общественно-полезной продукции. У нас же товаропроизводители, работающие на потребительский рынок, еле сводят концы с концами, более трети производственных предприятий убыточны, простаивает 40% производственных мощностей. Существенно лучше себя чувствуют предприятия добывающей промышленности и химико-металлургического комплекса, сверхприбыль которых образуется в основном за счет приватизации природной ренты, образующейся за счет разницы внутренних и мировых цен на энергоносители и многократно заниженных рентных платежей, включая плату за использование месторождений полезных ископаемых и загрязнение окружающей среды. Но даже не они сегодня являются главными бенефициарами существующей системы управления российским рынком.   

По итогам 2014 г. лидером в извлечении прибыли стали валютные спекулянты, изрядно нажившиеся на девальвации рубля, а теперь продолжающие наживаться на его ревальвации. В течение всего прошлого года прибыльность валютных спекуляций против рубля составляла десятки процентов годовых, а после опускания курса рубля в свободное плавание - зашкаливала в иные дни за сотню. В это же время рентабельность обрабатывающей промышленности опустилась до 5-7%, существенно снизилась платежеспособность предприятий реального сектора. Условия их кредитования последовательно ухудшались по мере повышения Банком России ключевой ставки. После того, как она была поднята до 17%, кредит для большинства предприятий реального сектора стал недоступен, и оставшаяся в экономике ликвидность устремилась на валютный рынок. Его последующее обрушение стало закономерным результатом как манипулирования им, так и проводившейся денежными властями политики.

В этом году политика стимулирования валютных спекуляций продолжилась. Чтобы снизить спрос на валюту на бирже, Банк России развернул механизм рефинансирования в иностранной валюте по операциям валютного РЕПО. Тем самым он создал новый канал обогащения спекулянтов, теперь уже на повышении курса рубля. Беря валютные кредиты по 2%, банки конвертируют их в рубли, покупая ОФЗ под 10%, а затем продают их и снова конвертируют в валюту по уже повысившемуся курсу рубля. С учетом его роста на треть, нетрудно посчитать, что доходность этих валютно-финансовых спекуляций составляла те же 30-40%, что и в прошлом году на плавном снижении курса рубля. Неудивительно, что  деньги продолжали притекать на валютно-финансовый рынок, уходя из реального сектора. Только за первый квартал объем выданных банками кредитов производственным предприятиям сократился почти на полтриллиона рублей. Соответственно, продолжало ухудшаться финансовое положение предприятий. По оперативным данным Росстата, в январе 2015 г. чистый операционный убыток российских организаций составил 152,5 млрд. рублей. Доля убыточных предприятий в среднем по экономике России достигла 36,1%. При этом наибольший удельный вес нерентабельных производств фиксируется в обрабатывающих производствах (39,9%). В реальном выражении чистая прибыль в обрабатывающих производствах упала до отметок 2001 г.    

Стоит отметить, что наибольшие операционные убытки фиксируются в обрабатывающих производствах (порядка 506,4 млрд. рублей), которые так и не смогли воспользоваться  повышением конкурентоспособности своей продукции вследствие девальвации рубля из-за сверхжесткой, удушающей денежно-кредитной политики. Несмотря на все призывы руководства страны к широкому импортозамещению и использованию повышения ценовой конкурентоспособности отечественной продукции после девальвации рубля для расширения ее производства, в реальности этого сделать не удалось вследствие отсутствия кредита. Хуже того, портфель рублевых кредитов, выданных реальному сектору, по итогам I квартала 2015 г. сократился на 410 млрд. руб., а доля просроченной задолженности по рублевым кредитам реальному сектору по состоянию на 1 мая текущего года выросла по сравнению с началом 2014 г. более чем на 60% (в т.ч., на 27% с начала 2015 г.) и достигла почти 7% от данного сегмента кредитного портфеля. Это неудивительно, если реальный сектор,  в особенности машиностроение, на протяжении, как минимум, I квартала 2015 г. имел доступ к кредитным ресурсам по ставкам около 20% годовых в рублях, что почти вдвое превышает ожидания Банка России по инфляции на годовом горизонте.    

По существу деятельность Банка России свелась к финансированию валютных спекуляций. Из 8 трлн. рублей, выданный ЦБ на рефинансирование коммерческих банков в прошлом году, три четверти оказались на валютном рынке. То же самое сегодня происходит сегодня с валютными кредитами, объем которых уже превысил 30 млрд. долл. При этом попытки ЦБ повлиять на финансовый рынок повышением процентных ставок успеха не имеют. И не могут иметь, потому что доходность спекуляций на раскачивании валютного рынка многократно превышает ключевую ставку. При этом манипулирующие рынком спекулянты почти не рискуют - незамысловатая политика денежных властей ими легко просчитывается. Они без особого риска расшатали в прошлом году валютный коридор, заранее зная алгоритм действий Банка России, а в этом году без риска для себя конвертируют кредиты по валютным РЕПО в ОФЗ.

Благодаря политике денежных властей главным генератором деловой активности в российской экономике стала валютная биржа. Объем торгов на ММВБ составил в прошлом году около 4 трлн. долл., что в 2 раза превышает ВВП страны и в 10 раз ее внешнеторговый оборот. Порожденная политикой Банком России спекулятивная воронка поглощает все больше денег, высасываемых из банков и из реального сектора. Экономика страны подчинена интересам валютно-финансовых спекулянтов, наживающихся на ее дестабилизации и разорении. Когда рубль падал в прошлом году, сверхприбыли спекулянтов оплачивались обесценением сбережений и доходов, сформированных в рублях.  Когда рубль в этом году растет, аналогичные доходы спекулянтов оплачиваются снижением прибыли предприятий реального сектора, которые вытесняются с рынка дешевеющим импортом.

Удивительно, что руководители и аналитики денежных властей оказываются не в состоянии просчитать элементарные последствия своих решений. Еще три года назад автор этих строк в своем «Особом мнении» о проекте «Основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики на 2013-2015 гг.» в отношении планировавшегося перехода к свободному плаванию курса рубля писал: «Таргетирование инфляции, заявляемое Банком России в качестве главной цели денежно-кредитной политики, не может быть обеспечено без контроля за трансграничным движением  капитала, амплитуда колебаний которого может в нынешних условиях  достигать величин, сопоставимых с объемом валютных резервов. Под влиянием этих колебаний изменения обменного курса рубля, который отпущен ЦБ в «свободное плавание», могут оказаться достаточно значительными для подрыва макроэкономической стабильности. Аналогичным образом дестабилизирующий эффект может иметь и заявляемый Банком России переход к плавающей  ставке рефинансирования».  

И год назад, в своем «Особом мнении» по нынешней редакции ОНЕГДКП, когда уже западными странами вводились антироссийские санкции и становились очевидными риски обрушения курса рубля под воздействием усиления оттока капитала, автор вновь предупреждал: «В прямое нарушение конституционной цели деятельности ЦБ в ОНЕГДКП декларируется отказ от регулирования курса рубля, который будет складываться на основе стихийного соотношения спроса и предложения на валютном рынке. Дерегулирование последнего и отказ от контроля за трансграничным движением капитала в условиях высокой долларизации сбережений,  офшоризации экономики и зависимости  платёжного баланса от экспорта минерального сырья, влечет хаотизацию валютного рынка, переток капитала из реального сектора в спекулятивные сферы финансового рынка и делает в принципе невозможным обеспечение устойчивости рубля. Об этом наглядно свидетельствуют первые последствия заявляемой в ОНЕГДКП валютно-денежной политики. Объявив об отказе от таргетирования обменного курса и проведя скачкообразный рост процентных ставок, ЦБ усилил дефицит денег и сделал самым привлекательным на финансовом рынке видом деятельности валютные спекуляции.  За период с января по декабрь 2014 г. американский доллар вырос на 80% по отношению к российской валюте.

Устойчивость национальной валюты подразумевает не только поддержание стабильного номинального обменного курса рубля по отношению к другим валютам. Она включает еще две составляющих. Во-первых, устойчивость покупательной способности доходов и сбережений россиян, номинированных в национальной валюте. Во-вторых, создание за счет управления валютным курсом максимально благоприятных макроэкономических условий для устойчивого развития национальной экономики, финансовой системы, инвестиций и в конечном счёте увеличение благосостояния граждан как конечной цели экономической политики. 

ОНЕГДКП не предусматривают обеспечение защиты устойчивости рубля ни в первом, ни во втором смысле. Следование заложенным в них принципам уже повлекло провал как в защите покупательной способности доходов и сбережений граждан, так и в обеспечении благоприятных для роста макроэкономических условий…

…ОНЕГДКП не предусматривают никаких мер по необходимому для воспроизводства экономики расширению денежного предложения, замещению замороженных вследствие санкций внешних источников финансирования внутренним кредитом. Их реализация усугубит сжатие денежной массы, что повлечет спазматическое сокращение кредита, цепочки дефолтов и резкий делеверидж. Без принятия адекватных упреждающих мер со стороны ЦБ РФ денежная масса в 2015 г. рискует сократиться на 15-25%, что вызовет паралич всей финансовой системы, неплатежи и дефолты по примеру 1996-1998 гг., обрушение инвестиционно-банковской системы, глубочайший инвестиционный кризис, спад производства и рост безработицы».

 Несмотря на эти подкрепленные прогнозными расчетами предупреждения, денежные власти упорно продолжают прежний курс завышенных процентных ставок и свободного плавания рубля. Первая составляющая их политики мотивировалась странным мнением о «перегретости» российской экономики, в реальности работающей не более чем на 2/3 своих потенциальных возможностей. В обоснование этого мнения приводились рассуждения о якобы достигнутом равновесном уровне  безработицы, которые совершенно неадекватно реальности оценивали положение на рынке труда. Вопреки опросам предприятий и официальной статистике, свидетельствовавших о значительной скрытой безработице и недогруженности  производственных мощностей на 40%, аналитики Банка России считали, что нарастить выпуск можно не более чем на 1,5% и делали вывод об инфляционной опасности смягчения денежной политики.

Еще более странной является фанатичная убежденность руководителей денежных властей в том, что они могут справится с инфляцией и колебаниями курса рубля посредством манипулирования процентными ставками. Такое впечатление, что они не умеют не только считать, но и читать. За годы рыночных реформ опубликованы тысячи исследований, результаты которых свидетельствуют об отсутствии статистически значимой зависимости между динамикой процентных ставок и денежной массы, с одной стороны, и уровнем инфляции, с другой стороны. При этом есть хорошо прослеживаемая жесткая зависимость между первыми двумя показателями и динамикой производства и инвестиций. Всегда и  везде сокращение денежной массы и повышение ставки процента сопровождается падением производства и инвестиций. Отрицать это может только слепой фанатик, которых в среде денежных властей до сих пор не замечалось. Заметно, однако, их следование рекомендациям МВФ.

Повышение процентных ставок в целях снижения инфляции и повышения курса национальной валюты - это стандартная рекомендация МВФ. Она основывается на математических моделях рыночного равновесия, которые не соответствуют экономической реальности, но иллюстрируют очень простые и внешне убедительные суждения. Монетаристы уверены, что повышение процентных ставок повышает привлекательность банковских вкладов,  сокращает спрос и влечет снижение цен, а также связывает свободные деньги и снижает их предложение на валютном рынке, что влечет повышение курса национальной валюты. Это поверхностное суждение не учитывает, однако, что повышение процентных ставок влечет рост издержек у заемщиков, который они перекладывают на себестоимость продукции, что влечет повышение цен и давит на девальвацию национальной валюты. Также и сокращение спроса влечет снижение производства и увеличение издержек, что может вести не к снижению, а к повышению цен. И наоборот, снижение процентных ставок и увеличение предложения денег может трансформироваться в расширение производства и инвестиций и, соответственно, - в снижение цен и издержек.

Реальная экономика отличается от моделей экономического равновесия так же, как муляж от живого организма. Как ни странно, монетаристы не хотят понять очевидных вещей - нелинейности и неравновесности процессов экономической динамики. В нашем случае – обусловленных демонетизацией экономики. Расширение денежного предложения до сих пор сопровождалось не повышением, а снижением инфляции вследствие всасывания денег изголодавшимся от недокредитования реальным сектором экономики. Хотя это не означает, что завтра увеличение кредита не вызовет новой волны валютных спекуляций и очередного обрушения курса рубля с последующим разгоном инфляционной волны. Но совершенно точно можно прогнозировать, что продолжение начавшейся в прошлом году демонетизации экономики наверняка повлечет усугубление спада производства и инвестиций.

Все дело в управлении денежными потоками. Как показывает опыт Китая, ежегодный прирост денежной массы может достигать 50% и сопровождаться дефляцией, если ведется контроль над целевым использованием кредитов и за тем, чтобы деньги не переливались на потребительский и валютный рынок. И наоборот, опыт России наглядно демонстрирует возможность галопирующей инфляции при снижении денежной массы. Если денежные потоки стационарны, то их расширение не будет вызывать инфляции до тех пор, пока прирост денег связывается с расширением производства, инвестиций и сбережений. А если они приобретают турбулентный характер, то галопирующая инфляция может происходить и при снижающейся денежной массе и повышающихся процентных ставках.

Более того, повышение процентных ставок и волатильности курса валюты может перевести денежные потоки из стационарного в турбулентный режим, если превысит уровень, доступный для предприятий реального сектора. В этом случае деньги из последнего будут перетекать на спекулятивный рынок, на котором скорость их оборота сразу возрастает в миллионы раз - от нескольких лет до нескольких секунд. Денежный поток как бы вскипает, что влечет расстройство денежного обращения, которое концентрируется исключительно в краткосрочных спекулятивных операциях и оставляет реальный сектор экономики.

Странно, что наши высокопоставленные монетаристы не понимают таких очевидных вещей. Сказывается, по-видимому, отсутствие математического и технического образования. То, что очевидно сантехнику, трудно понять аналитикам Центрального Банка. Даже если руководствоваться святым для монетаристов тождеством Фишера столетней давности, то увеличение скорости обращения денег в миллионы раз должно вызвать соответствующее повышение инфляции. Но их мышление линейно – они живут в мире без производства, научно-технического прогресса, инвестиций и даже кредита, от которого в своих рассуждениях абстрагировался их главный пророк М.Фридман. В своей монетарной теории он свел деньги к золотым монетам, о чем наши монетаристы даже не догадываются. Ведь большинство из них знает только имя Фридмана и мало кто читал его работы, не говоря уже о критике его архаичной теории. К сожалению, денежные власти не различают производственную сферу и финансовый рынок, наличный и безналичный оборот, рефинансирование кредитов и предоставление ликвидности, спекулятивные инвестиции и производственные, деньги для них «не пахнут».

Правда, в отличие от римского казначея - не в смысле источника их получения, а в смысле использования. Если для практичного мышления важно, прежде всего, использование денег, которые в зависимости от того, как они тратятся, могут приобрести весьма неприятный душок, то для наших денежных властей хорошими являются любые доллары и евро, под приобретение которых они готовы эмитировать рубли. Деньги, эмитируемые автономно - под рост обязательств государства или производственных предприятий - для них плохие, необеспеченные. Хотя сегодня каждый школьник уже знает, что доллары и евро еще менее обеспечены вследствие финансовой пирамиды долговых обязательств США и европейских государств.

Этот краткий экскурс в теорию денег предпринят с единственной целью - показать, что этой теории в общепринятом научном смысле не существует. Монетаристы, с подачи американских финансовых организаций оказавшиеся у руля российской денежной политики, руководствуются мифологическими и потому примитивными и неадекватными реальности представлениями о соотношении денежной политики, инфляции, инвестиций и производства. Поэтому они и ведут себя как сектанты – обижаются на критику и отказываются обсуждать очевидные доказательства абсурдности их представлений и вредности проводимой ими политики. Они не считают нужным читать работы не только оппонентов, но и своих «пророков», воспринимая на веру интерпретацию действительности со стороны МВФ. Их не смущают очевидные провалы собственной деятельности. Как, например, переход в прошлом году к таргетированию инфляции с прямо противоположным  запланированному результатом: хотели снизить инфляцию до 5%, а получили ее рост до 12%. Ошибка даже в знаке, которая в любой объективной экспертной среде вызвала бы сомнение в правильности проводимой политики. Но не в квазирелигиозной секте, отрицающей очевидное в силу слепой веры в своих пророков из Вашингтонских финансовых организаций.

Характерным примером абсурдности «символа веры» денежных властей является уже упоминавшийся выше переход к таргетированию инфляции с плавающим курсом рубля. С абсолютной уверенностью денежные власти заявляли и продолжают заявлять, что таргетирование инфляции предполагает перевод курса рубля в свободное плавание. Хотя для любого системно мыслящего человека эта догма показалась бы по меньшей мере странной. На начальных курсах теории управления студентов учат, что избирательная способность управляющей системы должны быть не ниже разнообразия объекта управления. Но, по-видимому, управляющие нашими денежными властями руководители с теорией управления и, тем более, с системным подходом не знакомы. Поэтому, ничтоже сумняшися, объявив о таргетировании инфляции, отказались от контроля за фактором, который определяет динамику цен на добрую половину потребительских товаров – обменным курсом. Любому инженеру такого рода подход показался бы сумасшествием – это все  равно, что пытаться обогревать комнату без стекол на окнах зимой, не понимая, что температура в ней будет зависеть не от мощности отопительного оборудования, а от температуры за окном.

Столь странное отношение к реальности объясняется догматическим мышлением, основанным на слепой вере в мифы. В данном случае миф заключается в том, что денежные власти представили самих себя в качестве инвалидов с одной конечностью. Согласно мифу о таргетировании инфляции, если у вас нет ограничений на движение капитала, и есть только один инструмент регулирования валютно-финансового рынка – ставка процента, - то курс рубля должен находиться в свободном плавании. Действительно, одной ставкой процента в условиях свободного движения денег по счету капитала курс рубля удержать невозможно, если только Вы не являетесь эмитентом мировой резервной (якорной) валюты. Но зачем же делать себя инвалидом?

Иными словами, когда руководители денежных властей заявляют о том, что они ведут политику таргетирования инфляции, на самом деле это означает, что они объявляют себя инвалидом, оставляя у себя только один рычаг управления – ставку процента по краткосрочным операциям балансировки спроса и предложения ликвидности на финансовом рынке. Под понятием «таргетирование» инфляции в их умах скрывается нечто противоположное - отказ от всех инструментов денежной политики, кроме ключевой ставки. Если бы они на самом деле вели политику таргетирования инфляции и были бы здравомыслящими людьми, то первое, о чем бы они озаботились в условиях открытой экономики и сверхзависимости от импорта - это контроль над курсом рубля, который определяет цену половины потребительских товаров. Они же, наоборот, от этого контроля отказались.

Справедливости ради, следует отметить, что действительно, если вы отказываетесь от контроля над трансграничным движением денег по счету капитала, то чтобы хоть как-то управлять макроэкономическими параметрами, вы должны выбрать между контролем над обменным курсом рубля или денежной политикой (ставкой процента или денежная масса). Из сказанного выше следует квадрилемма: если Национальный Банк не имеет монополии на эмиссию мировой резервной валюты, и держит открытым счет трансграничного движения капитала, то он не может контролировать в своей стране ни курс, ни процентные ставки.  Счастливые обладатели доступа к эмиссии мировых валют в любой момент могут провести спекулятивную атаку любой мощности, опрокинув курс, а также предоставить заемщикам из вашей страны любой объем кредита по любой ставке процента. По отношению к России они это демонстрировали многократно. Но из этого следует только одно - если мы хотим сами управлять состоянием нашей валютно-денежной системы, следует контролировать трансграничное движение денег по капитальным операциям. В противном случае, как показывает весь наш постсоветский опыт, управлять нашей экономикой будут из-за рубежа. Собственно, в этом и заключается политический смысл перехода к политике «таргетирования» инфляции.

После того, как следствием решения о переходе к свободному плаванию курса рубля стало его обвальное падение, руководители денежных властей перешли на бытовые аргументы, ссылаясь на указание руководства не палить зря резервы. Действительно, следствием бессмысленной политики Банка России по борьбе с инфляцией путем повышения процентных ставок стал исход российских заемщиков за рубеж и переход на внешние источники кредита, общая величина которых намного превысила объем валютных резервов. Однако из установки «не палить зря» не вытекает отказ от валютных интервенций вообще. Ведь смысл накопления валютных резервов заключается как раз в обеспечении стабильности базовых условий внешнеэкономической деятельности и, прежде всего, обменного курса национальной валюты. А главным врагом этой стабильности являются валютные спекулянты, наживающиеся на колебаниях курса рубля за счет потерь других хозяйствующих субъектов, населения и государства. И если государство уходит от контроля над курсом своей валюты, это означает, что оно отдает манипулирование им валютным спекулянтам. А если ЦБ при этом их еще кредитует, а финансовый регулятор передает им в управление валютную биржу, то возникают «валютные качели», валютно-финансовый рынок входит в состояние турбулентности, происходит дезорганизация всей внешнеэкономической деятельности и расстройство воспроизводства зависимых от нее предприятий.

   

Если уж действительно курс рубля нужно было бы девальвировать исходя из объективных факторов торгового баланса - падение цен на нефть и другие товары сырьевого экспорта, западные санкции и отток капитала – то делать это надо было одномоментно со стабилизацией курса на новом уровне, не давая тем самым подняться спекулятивной волне. Например, опустили бы курс в полтора раза и зафиксировали на месяц, чтобы дать торговле адаптироваться к новому курсу. Одновременно дать кредиты производственным предприятиям для наращивания импортозамещения. Тогда не было бы спекулятивной волны и увеличившее ценовую конкурентоспособность производство пошло бы в гору. А плавно переходящее в обвальное падение снижение курса в два раза с последующим его повышением в полтора раза - это верный способ угробить производство и инвестиции не только чрезмерной неопределенностью  курса, но и  невыгодностью производственной деятельности на фоне сверхприбыльности валютных спекуляций.

Как не трудно посчитать, после того как курс рубля упал вдвое и до 16% подскочила инфляция, повысились ставки процента, издержки предприятий выросли на 20-30% в зависимости от доли импортных комплектующих. После повышения курса рубля на треть произошло соответствующее снижение их ценовой конкурентоспособности по отношению к импорту. Она вернулась на тот уровень, с которого год назад начиналась девальвация рубля. Тем самым потенциал девальвации, о необходимости которого говорил Президент на недавней встрече с «Деловой Россией», оказался в основном исчерпанным. Только денег по сравнению с прошлым годом стало на четверть меньше, кредиты стали вдвое дороже и многократно менее доступны.

Можно математически доказать, что причиной втягивания российской экономики в стагфляционную ловушку является догматическая и ошибочная политика денежных властей. Остается один вопрос - а могут ли они ее исправить? Ответ только один - если научатся жить своим умом, а не опираться на инструкции вашингтонских финансовых организаций. Ведь последние работают не ради развития российской экономики, а в интересах международного, преимущественно американского капитала. Ему от России нужен не рост производства, а благоприятные условия для извлечения сверхприбылей, которые легче всего достигаются спекулятивными атаками с целью дестабилизации национального финансового рынка. Именно этого МВФ и стоящее за ним казначейство США добиваются от российских денежных властей.

В руководящей роли МВФ можно убедиться, ознакомившись с Заявлением миссии МВФ в Москве от 1 октября 2014 г., адресованного российским денежным властям. В нем, в частности, были даны следующие рекомендации: «Центральному Банку России имеет смысл продолжить курс на ужесточение ДКП и поднять процентные ставки с целью снижения инфляции и продолжения своего движения в сторону таргетирования инфляции, достижимого в рамках полностью гибкого курсообразования»; «для снижения инфляции потребуется ужесточение денежно-кредитной политики. Банк России в последние месяцы принял надлежащие меры, повысив процентные ставки по своим операциям и возобновив переход к большей гибкости обменного курса. Однако темпы базовой инфляции ускорились, вследствие чего для стабилизации и сдерживания инфляционных ожиданий потребуется дальнейшее ужесточение денежно-кредитной политики. Повышение процентных ставок также поможет ограничить отток капитала».

Политика Банка России направляется МВФ не только посредством периодических указаний, но и внедрением соответствующих методик: экономико-математических моделей, представлений о взаимозависимостях между макроэкономическими параметрами, на которые опираются денежные власти при разработке своей политики. Неадекватность этих методов компенсируется зомбированием экспертов и руководителей, которых отучают мыслить критически и убеждают верить на слово наукообразным рекомендациям и оценкам МВФ.

Некритическое восприятие реальности и податливость манипулированию сознанием - типичная черта ориентированного на карьеру чиновника. Если в советское время для успешной карьеры требовалось знание научного коммунизма и следование догмам марксистской политической экономии, то сегодня желательно следовать догматике «мэйнстрима» западной экономической мысли и исповедовать монетаризм. За это хвалят в Вашингтоне, приглашают на престижные конференции, самым догматичным присваивают звания лучших в мире руководителей и экспертов.

Погружение сознания жертвы в ложную систему координат - самый эффективный способ установления контроля. Искусство манипулирования сознанием и продвижением кадров в органах денежной власти зависимых стран - самое эффективное оружие, которое по-современному называется когнитивным. В англосаксонской геополитической традиции этому оружию придается ключевое значение, благодаря чему Великобритания, а теперь США уже два столетия манипулируют правящей элитой многих стран мира. Примеров таких успешных манипуляций по отношению к нашей стране достаточно много – начиная от втягивания Российской империи в Первую мировую войну и заканчивая навязыванием политики «шоковой терапии» после распада СССР. Последнее продолжается до сих пор, о чем свидетельствует нынешняя политика российских денежных властей, по своей сути представляющая новое издание «шоковой терапии» на основе того же «символа веры» Вашингтонского консенсуса.   

    

Как было показано выше, проводя нынешнюю политику, денежные власти вольно или невольно работают на интересы валютно-финансовых спекулянтов. 90% операций на российском финансовом рынке приходится на иностранцев, 2/3 из которых – американские спекулятивные фонды. На них, по сути, и работают российские денежные власти, их компетенция не простирается дальше исполнения навязываемых МВФ рекомендаций, совокупные потери от которых для российской экономики, по оценкам умеющих считать экспертов, уже превысили экономические потери СССР от немецко-фашистской агрессии. 2 трлн. долларов вывезенного за рубеж капитала, поток которого продолжается с мощностью 150 млрд.долл. в год – немалая плата за хорошее отношение США и МВФ к нашим денежным властям. Но сегодня это хорошее отношение сменилось санкциями и наша роль донора западной финансовой системы становится все более странной, если не сказать самоубийственной.    

Опыт Китая наглядно демонстрирует, сколько мы потеряли возможностей при переходе к рыночной экономике. Если бы не поражение сознания первого российского президента когнитивным оружием веры в Вашингтонский консенсус, а последнего советского руководителя – в «общечеловеческие ценности», то сегодня бы не Китай, а Советский союз был бы центром формирования нового мирохозяйственного уклада и мирового развития. Пока у нас еще есть возможность стать полноправной составляющей этого центра, реализуя президентский проект евразийской интеграции. Но это не получится реализовать, если оставаться на периферии американской финансовой системы. А в условиях ведущейся против нас со стороны ее центра валютно-финансовой войны – не удастся даже в ней выстоять. Необходимым условием сохранения суверенитета России является защита от когнитивного оружия Вашингтонского консенсуса, главным средством доставки которого в сознание российских денежных властей является МВФ. Для этого нужно просто научиться жить своим умом.

Опубликовано в издании "Трибуна" 8 июля 2015