Гардиан - Западная модель не работает (часть 1)

Хорошая статья, указывающая на ошибки и невежество Запада в отношениях с миром. Статья очень большая, поэтому буду разбивать на 3 части. Пока вот 1-я, на перевод остального еще не было времени.

Я ее уже постил в день своей регистрации, но что-то она так и не появилась, поэтому это по сути вторая попытка.

Я не переводчик по профессии, поэтому сильно не пинайте, но перевод масимально близок к оригиналу. Вольности себе допустил только там, где непереводимо =)

Должен сразу отметить, что автор скромно умалчивает роль корпораций и всяких спекулянтов, так что не развешиваем уши. Однако в статье много хороших букаф.

Итак, начнем.

Западная модель сломана

Автор: Панкай Мишра

Оригинал

«До сих пор, 21-й век был довольно гнилым для Западной модели», говорится в новой книге «Четвертая революция» Джона Миклтуэйта и Эйдриана Вудриджа. Это кажется экстраординарным признанием от двух редакторов журнала Экономист, знаменосца Английского либерализма, который давно настаивал на  том, что не-Запад  может достигнуть благополучия и стабильности только следуя западным  рецептам.  Это почти вуалирует тот факт, что 20-й век был омрачен теми-же патологиями, которые делают западную модель нерабочей, а её ярых защитников слегка потерянными. Самый жестокий век в человеческой истории, едва ли лучшая реклама для «туповатых фанатиков западной цивилизации», как назвал их Американский теолог Рейнхолд Нибур в разгар холодной войны, «кто считает весьма условные достижения нашей культуры окончательной формой и нормой человеческого существования»

Нибур критиковал фундаменталисткое кредо, определившее наше представление о мире более, чем на век: что западные институты нации-государства и либеральной демократии будут постепенно обобщены по всему миру, и что вдохновленный средний класс, созданный индустриальным капитализмом, приведет к созданию подотчетных, представительных и стабильных государств – что каждое общество, кратко говоря, суждено развиваться так же, как сделал Запад. Критики этой теологической точки зрения, которая определяет «прогресс» исключительно по западным лекалам, давно заметили ее абсолютискую сущность. Светский либерализм, предупреждал Русский мудрец Александр Герцен, «это конечная религия, только ее церковь не от другого мира, а от этого». Но она имела много пап и энцикликов: от мечты 19-го века европеизировадного  мира, давно отстаиваемого Экономистом, до провозглашенного Генри Люсом «Американского века» свободной торговли, и «теории модернизации» - попытка Американских воинов Холодной войны соблазнить послеколониальный мир, отвести от коммунистических революций в постепенческую альтернативу потребительского капитализма и демократии.

Крах коммустических режимов а 1989 году придал смелости Нибуровским туповатым фанатикам. Старая Марксисткая телеология была скорее обновлена, чем отметена во влиятельном тезисе конца истории от Франсиса Фукуямы, и более примитивные теории о неизбежном марше к всемирному благополучию и стабильности были выданы такими китами глобализации как Томас Фридман. Утверждая, что люди, достаточно привелигированные для потребления продукции МакДональдс, не пойдут на войну друг с другом, колумнист Нью Йорк Таймз был не одинок в смешивании старого Евроцентризма с Американским «могусделанием»(can-do-ism), доктрины, выросшей из беспрерывной Американской удачи и безответной мощи в веке, предшествующей сентябрю 2001.

Террористические атаки 9/11 ненадолго нарушили празднование мира, глобализированного капиталом и потреблением. Но шок наивных душ лишь сильнее утвердил в них интеллектуальные привычки Холодной войны – думая через двоичные противопоставления «свободных» и «не-свободных» миров – и удвоил старые заблуждения: либеральная демократия, преподносимая теоретиками модернизации как неизбежный выбор получающих блага капитализма, теперь могла быть установлена через силу в непокорных обществах. Новые вызовы «долгой борьбы» против «исламофашизма» возбудили умы выслуженных бойцов Холодной войны, скучавших по идеологическим определенностям борьбы с коммунизмом. Интеллектуальный нарциссизм выжил, часто усугубляясь осознанием того, что экономическая сила начала перемещаться с Запада. В конце концов, китайцы, «получившие капитализм», теперь «качают западные аппы», согласно Найеллу Фергюсону. Не далее чем в 2008 Фарид Закариа объявил в своей широко цитируемой книге, «Пост-Американский мир», что «подъем остальных есть результат Американский идей и действий», и что «мир идет путем Америки», со странами, «становящимися более открытыми, рыночно-дружелюбными и демократическими»

МИР В ОГНЕ

Одно событие за другим в последние месяцы жестоко разоблачили такие простецкие повествования. Китай, хоть и рыночен, выглядит дальше от демократии, чем раньше. Эксперимент с рыночным капитализмом в России закрепил во власти клептократический режим с мессианской верой в Российское превосходство. Авторитарные лидеры, анти-демократические хлысты и правый экстремизм определяют политику даже в таких якобы демократических странах, как Индия, Израиль, Шри-Ланка, Таиланд и Турция.

Зверства этого лета в особенности погрузили политические и медиа элиты Запада в ошеломленное недоумение и некоторые реально отчаянные клише. Экстраординарная единоличная сила их идей помогла им избежать радикальную проверку, когда мир еще мог идти Американским путем. Но их предпочтительный образ Запада – идеализированный, по которому они хотят переделать остальной мир  - постоянно оспаривался многочисленными критиками, как слева, так и справа, как на западе, так и на востоке.

Герцен уже предупреждал еще в 19 веке, что «наше классическое Европейское невежество произведет много вреда; расовая ненависть и кровавые столкновения разовьются из него». Герцен скептически относился ко всем либеральным «озападевателям», которые верили, что Россия может прогрессировать только старательно подражая Западным институтам и идеологиям. Близкий опыт и знание Европы за время долгого изгнания там убедили его в том, что Европейское доминирование, прибывшее после столького братоубийственного насилия и подкрепленного таким количеством интеллектуального обмана и самообмана, не могло быть «прогрессом». Герцен, убежденный в культурном плюрализме, задавал вопрос, который редко приходит в голову сегодняшним западникам: «Почему должна нация, развившаяся по своему собственному пути, в условиях, совершенно отличных от Европейских государств, с иными элементами жизни, жить через Европейское прошлое, при этом также прекрасно зная, к чему это прошлое ведет?»

Жестокость, которую Герцен видел как подчеркивающую Европейский прогресс, как выяснилось в следующем веке, была всего лишь прелюдией к громаднейшему кровавому месиву в истории: две мировые войны и свирепые этнические чистки, унесшие жизни десятков миллионов жизней. Императив к подражанию Европейского прогресса был, тем не менее, принят правящими элитами дюжин новых наций-государств, возникших на руинах Европейских империй в середине 20-го века, и вставших на фантастический путь поиска богатства и власти западного стиля. Сегодня, расовая ненависть и кровавые столкновения свирепствуют там, где либеральная демократия и  капитализм ожидались совместно царствовать.

Данный момент требует допроса с пристрастием  того, что Нибур эвфеместично назвал «весьма условные достижения Запада», и более близкого внимания к различающимся историям не-Запада. Взамен, наиболее распространенным ответом на текущий кризис было отчаяние на тему Западной «слабости» - и некотой раздраженности на тему того, что Барак Обама, президет «единственной супердержавы» и «незаменимой нации» должен был сделать, чтобы это исправить. «Победит ли Запад?», спрашивается на обложке последнего выпуска, подчеркивая безысходность вопроса картинкой Генри Киссинджера, чье участие во множественных кровавых фиаско от Вьетнама до Ирака не воспрепятствовало его реинкарнации среди недоумевающих как мудреца твердолобого реализма.

Роберт Каган, написав в начале Сентября в WSJ, сформулировал вызывающую неоконсервативную веру в то, что Америка обречена использовать «жесткую силу» против врагов либеральной современности, которые не понимают никакого языка, таких как Япония и Германия в раннем 20-м веке, и Россия Путина сегодня. Каган не упоминает, какое проявление «жесткой силы» - бомбежка Германии, ядрен батон против Японии, напалм во Вьетнаме – США должны целить на Россию, или шок-и-трепет кампания, за которую он так ратовал в Ираке, будет лучшим примером. Роджер Коэн из NYT дает более мягкую вариацию по теме столкновения дискурсных цивилизаций, когда он сетует, что «Европейские нации с населением из бывших колоний часто кажутся неспособными отмечать свои ценности свободы, демократии и верховенства закона»

Такие несгибаемые верующие в способность Запада определять мировые события и вечно позравля ть себя были поражены на всю голову этим устаревшим еще в 1989 году утверждением: что 20-й век был определен борьбой между либеральной демократией и тоталитарными идеологиями, такими как фашизм и коммунизм. Их одержимость в основном внутризападными спорами затмила собой тот факт, что самым главным событием 20-го века была деколонизация и появление новых государств в Азии и Африке. Они едва уловили тот факт, что либеральные демократии ощущались безжалостно империалистическими в их колониальных субъектах.

Для людей, нежашихся в верхних слоях абстракции, во времена Холодной войны привыкших иметь дело с нациями-государствами, организованными  просто в блоки и суперблоки, было всегда очень неудобно изучать, действительно ли свежевыдуманные общества Азии и Африки были врожденно сильны и сплоченны для решения проблем и различий во время построения нации-государства и экономического роста. Если бы они действительно рискнули вникнуть в сложности и противоречия, они бы узнали, что стремление быть богатой и сильной нацией-государством по западному образцу сначала упорядочили, а потом разупорядочили сначала Россию, Германию и Японию (авт. – как понимаю, речь идет о конце 19 – начале 20 века), а потом, уже в наше время, погрузило обширную часть постколониального мира в кровавый конфликт.

Продолжение следует...