Эфиопия (18). Гордая. Страдающая. Удивительная.

Начиная с середины 1880-х, в России – у читающей/пишущей публики -  появилась яркая тема для сплетен и пересудов.

Там с жаром принялись обсуждать невиданную ранее фигуру: колоритного «казака Николая Ивановича», вещавшего о таинственной стране Абиссинии и о возможности водрузить на ее берегах российский флаг.

Причем, не просто вещавшего, а рассказывавшего об африканской стране неслыханные ранее подробности, которые знать мог только человек, в ней побывавший.

В январе 1886 г. в столичной газете «Новое время», например,  появилась сенсационная корреспонденция из Абиссинии, перепечатанная  затем многими другими изданиями. В ней рассказывалось о торжественной встрече, устроенной в  Абиссинии делегации «вольных казаков» во главе с атаманом Николаем Ивановичем.

Статья эта настолько показательна для ашиновской эпопеи, что на ней стоит остановиться подробнее.

Анонимный автор, оказавшись «случайно» (ну, да – мимо проходил ) в абиссинском городе Асмаре, был поражен множеством собравшегося здесь войска, вооруженного ружьями, саблями и копьями со щитами. Он вскоре узнал, что это — почетный конвой «вице-царя Рас-Аллулы», готовящегося к встрече «московского брата», приехавшего в Абиссинию по приглашению «царя Ивана» ( так газета называет императора Йоханнеса - shed )…

Редакция «Современных известий», сопровождая перепечатку статьи из «Нового времени» передовой статьей, пропела буквально гимн вольному казачеству:

«Ермак и Кольцо триста лет тому назад поклонились царю Сибирью, ныне вольные казаки, те же и такие же, кланяются Русскому Царю Абиссиниею... Продолжают они славить русское имя, являть русское мужество и на верховьях Нила, и в пустынях Судана, и в пажитях Месопотамии. И где их нет?

Они рассыпаны по Ирану, и в Месопотамии до ста тысяч насчитывает их другой русский пионер, торговец ходебщик из Павлова под Москвой, исходивший с русским товаром весь Балканский полуостров и всю Малую Азию». Имени этого героического коробейника, правда, автор статьи не указал.

Журналисты усердствовали в изобретении все новых и новых подробностей о «вольных казаках», соревнуясь друг с другом. Пальму первенства держало здесь «Новое время». Устами одного из своих главных сотрудников, А. Н. Молчанова, газета сообщала, что в горах Курдистана существуют постоянные «секретные станицы», где проживает до 10 тысяч человек в каждой и даже проводятся ярмарки.

Известный путешественник доктор А. В. Елисеев авторитетно свидетельствовал: «Еще в 1882 г., в бытность мою в Египте, я слышал о наших казаках, пробирающихся в Абиссинию и кое-где живущих среди бедуинов Суакимской пустыни. С 1883 г. начинается более постоянное движение вольного казачества на Восток через Анатолию, Палестину и Суэцкий перешеек...». Общее число «казаков», живших только в окрестностях озера Ван в Турции, он, ничтоже сумняшеся, определял в 200 тысяч человек…

Высказывались об Ашинове и серьезные литераторы.

В 1887-1888 годах появились иронические заметки Николая Семеновича Лескова «Где воюет вольный казак» и «О вольном казаке», которые впоследствии послужили основой для его памфлета «Вдохновенные бродяги».

Другой литературный классик, Глеб Иванович Успенский, написал об Ашинове в очерке «Вольные казаки», хотя в целом произведение было не о нём только, а преимущественно о целом явлении отечественной жизни – о расцветающем в ту пору типе русского проходимца.

Однако несмотря на такую известность, современники Ашинова описывают его сильно по-разному.

Француз Жан-Робер де Константен писал о нем: «Высокий, широкогрудый, доброе лицо, голубые глаза, светлые усы, нежные женские руки». Похожий портрет давал в газете «Новое время» в 1886 году и журналист Бороздин: «Блондин, с золотистого цвета волосами, с небольшою пушистою бородкой, с голубыми, замечательно умными глазами, представляет собою выдающийся и красивый тип русского удалого молодца».

А вот у Николая Лескова в повести «Вдохновенные бродяги» мы находим нечто почти противоположное: «Коренастый, вихрастый, рыжий, с бегающими глазами...»

Может быть, у современников в глазах рябило: по свидетельствам очевидцев выходит, что Ашинов переодевался по 3-4 раза в день и являлся на людях то донским, то кубанским, то терским казаком, а то — лихим запорожцем в турецкой куртке.

Ашинов на протяжении всей своей карьеры свои возможности и подвиги в Абиссинии рекламировал очень активно. И бесцеремонно. Настолько, что Распутин вполне мог именно с него пример брать при выстраивании своей линии поведения с «верхами верхов» Российской Империи.

Хотя, вполне возможно, что вольный казак себя, - по крайне мере по внешнему виду - под императора Александра III чистил. У которого аудиенцию получить мечтал.

В кругу восхищенных слушателей, доверчиво воспринимавших любую выдумку, Ашинов вел себя совершенно развязно, зная, что все сойдет ему с рук. Тем более, после его триумфального возвращения из Абиссинии, в которой он, оказывается все-таки побывал. Что подтверждалось привезенными оттуда «трофеями»: привез Ашинов страуса/страусов ?, смуглую девку и парнишку 13 лет по имени Авар-Микаель-Айоольде-Георгис.

Казак-«арапчонок» Васька, привезённый Ашиновым из Абиссинии

Вот как описывал похождения Ашинова в Петербурге Н. С. Лесков в памфлете «Неоцененные услуги»: «Катков... втер его в благорасположение очень почтенных особ, и Ашинова пошли возить в каретах и передавать с рук на руки, любуясь его весьма замечательными невежествами, какие он производил с безрассудством дикаря или скверно воспитанного ребенка».

Ашинов каждый день появлялся за столом у кого-нибудь из вельмож, особенно желавших прослыть за патриотов, и устраивал там выходки, за которые кого-нибудь другого давным-давно отправили бы в «места, не столь отдаленные». Он по-прежнему говорил подчеркнуто малограмотным языком, за глаза называл видных государственных деятелей, не благоволивших к нему, «холопскими полуименами», оскорблял их. Несмотря на свое якобы казачье происхождение, «атаман» и не думал отдавать честь присутствовавшим на обедах военным чинам, напротив, он «охлопывал по плечам» даже генералов.

Практически сразу по прибытии в Петербург Н. Ашинов начал снова добиваться приема у высших государственных деятелей. Порой он вел себя просто вызывающе. По словам Н. С. Лескова, он «уже до того развернулся, что стал ходить в любые часы к министрам и настойчиво добиваться свидания с ними, поднимая при отказе шум и крик. Некоторым из них он в глаза наговорил больших дерзостей в их приемных.

Одного сановника он схватил за пальто в вестибюле его казенной квартиры, и тот насилу от него вырвался, покинув в руках его свое верхнее платье».

Целью, которой добивался авантюрист, как и год назад, была встреча с государем. Но на этот раз речь на аудиенции должна была идти уже не об организации Черноморского казачьего войска (об этом Ашинов давно не вспоминал).

«Атаман» желал получить государственную поддержку, оружие и деньги для занятия обширных земель на берегу Индийского океана, куда теперь якобы устремились все сотни тысяч его «казаков».

Николай Иванович вообще мыслил генеральскими категориями и никогда не мельчил. Еще в 1883 году Ашинов создает план строительства сети казачьих станиц в Сухумском округе. Этим проектом заинтересовался губернатор князь Дондуков-Корсаков. Но проект пришлось отвергнуть, потому что в основанную Ашиновом станицу Николаевскую стали стекаться вольные казаки из Турции.

Что же касается главного предприятия Николая Ивановича – Абиссинской миссии – то Ашинов, став есаулом, направился в Египет, где провел четыре месяца, а оттуда в 1885 году перебрался в порт Массауа на Красном море.

Путешествовал он под эгидой Императорского добровольческого экономического общества, Добровольческой военно-морской организации, Промышленного и торгового общества, а также при поддержке генерала графа Н.П. Игнатьева, бывшего русским послом в Константинополе в 1864– 1874 годах.

Из Массауа Ашинов через Асмару, Аксум и Адуа двинулся вглубь страны, к «царю царей» негусу Иоанну (Йоханнесу). Негус, якобы, дал благословение на приезд русской миссии, выделил территорию для обустройства православного монастыря и согласился на создание колонии «Новая Москва».

Западные авторы утверждают, что в обмен на это Иоанн настоял на том, чтобы Ашинов доставил ему оружие, а также просил русских взять на себя задачу реорганизации абиссинской армии.

Обратно в Массауа Ашинов вернулся через Судан, а из Каира с дипломатической почтой отправил царю подробный отчет, в котором писал, что Абиссиния – богатая и плодородная страна и что к казакам там хорошо относятся. В мае 1886 года он объявился уже в Константинополе, привезя с собой суданского шейха и двух молодых эфиопских монахов, как говорилось, - родственников негуса.

Привлеченный богатством и плодородием Абиссинии, а также дружелюбным отношением местных властей и населения, Ашинов решил готовить туда специальную экспедицию…

----------------------------------------------------

Использованные источники:

- http://militera.lib.ru/bio/lunochkin_av_ashinov/03.html

- http://flb.ru/infoprint/50286.html

- http://www.hram-sdr.ru/index.php?module=pages&id=400

- http://lebed.com/2007/art5204.htm

- http://pohodd.ru/gal/v/starye/fotografii_nagrazhdennyh/

- http://www.zaweru.ru/monarhiya/1267-.html

- http://www.sovsekretno.ru/articles/id/3065/