Информационные войны против России: от Ивана Грозного до Владимира Путина. Части 3 и 4

Продолжение (1 часть, 2 часть) 

Часть 3.

Вторая половина XIX века в России ознаменовалась появлением новых реалий, которые имеют непосредственное отношение к информационным войнам. В России началось активное распространение либеральных идей, что нашло свое отражение как в противостоянии течений западников и славянофилов, так и в развитии революционного движения. 

Стоит вспомнить знаменательное «Философическое письмо» П.Я. Чаадаева (1794—1856), в котором он писал, что Россия не внесла ничего ценного в сокровищницы мирового исторического опыта. Слепое подражательство, рабство, политический и духовный деспотизм, вот чем, по мнению Чаадаева, выделялись мы среди других народов. Прошлое России рисовалось им в мрачных тонах, настоящее поражало мертвым застоем, а будущее было самым безотрадным.  Это письмо оказало серьезное влияние на формирование позиции так называемых «западников», которые видели своеобразие России лишь в том, что наша страна отстала в своем экономическом и политическом развитии от стран Европы. Важнейшей задачей общества и власти западники считали восприятие страной передовых, уже готовых форм общественной и экономической жизни, характерных для стран Западной Европы. 

Отсюда, собственно, и начался российский либерализм, который стремился подражать европейскому либерализму.  В этой связи хотелось бы привести выдержку из письма Павла Анненкова Ивану Тургеневу 25 августа 1876 года: «Нельзя быть либеральным человеком в Европе, не будучи врагом России. Либерализм и благорасположение к славянам – понятия несовместимые. Покуда так будет – Россия, хоть распинайся за цивилизацию и всеобщий мир, – она ничего другого не получит в ответ, кроме merde».

Практически то же самое мы видим и сегодня – с момента распада СССР наши доморощенные либералы отличаются тем, что обвиняют свою страну во всех смертных грехах и призывают во всем следовать примеру «просвещенного демократического Запада». 

Фактически, благодаря распространению либеральных идей, способствовавших развитию радикальных революционных воззрений, в России появилась своеобразная «пятая колонна», которая стремилась к свержению существующего режима любой ценой, даже ценой поражения своей страны в войне.  Поэтому совершенно естественно, что последнее двадцатилетие XIX — начало ХХ века охарактеризовалось усилением цензуры в России.  Как следствие, запрещенная литература стала издаваться исключительно за рубежом – преимущественно, в Англии и Германии, где прекрасно понимали, какие возможности для них открываются – бороться против России руками русских революционеров.

В годы русско-японской войны большевики приветствовали поражения русской армии, высмеивая в газете «Искра» действия военачальников и Николая II.  Особо потешались революционеры над содержанием выпускавшихся в России «шапкозакидательских» листовок, содержание которых сводилось к тому, что российская армия разгромит японцев в два счета.  Поражение России в этой войне было удобным для революционных идеологов, поскольку, по их мнению, это должно было способствовать росту недовольства среди солдат и населения, расшатыванию государства и созданию условий для революции. 

Свою лепту в информационную атаку на Россию вносили и иностранные военные корреспонденты, среди которых, наряду с профессиональными журналистами, были и люди, враждебно настроенные к России. Задерживать их до конца войны не представлялось возможным, а возвращение их до ее окончания, по мнению русского командования, могло принести еще больше вреда как своими разоблачениями, так и раскрытием сведений секретного характера (последнее могло произойти даже непреднамеренно). Бывали случаи перехода иностранных корреспондентов на сторону противника. Так, например, было при отступлении русских войск под Плояном и Мукденом, где некоторые иностранные корреспонденты перешли к японцам. В таких случаях были опасения, что они могли принести русской армии вред, даже не преднамеренно, если противник познакомится с теми бумагами и заметками, которые у них могли конфисковать и осмотреть. У многих военных корреспондентов по возвращении с войны характер корреспонденций резко менялся и переходил в грубо и тенденциозно обличительный.

В частности, можно отметить книгу «Куропаткин и его помощники», написанную офицером германского Генерального штаба бароном фон Теттау, который находился при русской армии в течение всей войны.  Все содержание этой книги сводится к дискредитации офицерского корпуса русской армии. В частности, автор утверждает, что русские офицеры в военном отношении неучи, что они ленивы, инертны, пьяницы, не обладают инициативой, несамостоятельны, недисциплинированны, лживы, глупы, что все эти их качества в их крови. Русские офицеры, пишет Теттау, не могут руководить войсками в бою и не в состоянии одержать хотя бы частный успех; они лишены энергии, решимости и твердой воли.  Говоря о причинах поражения России в войне, Теттау утверждает, что виной всему не отдельные личности, а система, их воспитавшая,— «виновата вся нация, не выработавшая в себе способности к самостоятельности, самопожертвованию».

Книга появилась в Германии накануне Первой мировой войны и явно преследовала цель — внушить офицерам германской армии, что в предстоящей войне они встретят на поле несерьезного, слабого противника. Сочинение барона Теттау  было переведено на русский язык М. Грулевым — автором  двухтомника «На полях Дальнего Востока», вышедшего в 1908—1909 годах. Книга Грулева — это обработанный дневник офицера Генерального штаба, командира 11-го псковского полка, отличившегося во время боев под Ляояном, на реке Шахе и под Мукденом. Предполагается, что Грулев, очевидно, не понял, что главная цель книги Теттау заключалась  в том, чтобы посеять сомнения в среде русских офицеров в своих силах накануне Первой мировой войны. Книга Теттау была не понята в свое время, а позднее исследователи истории русско-японской войны высказывали мнение, что она была написана по заданию германского Генштаба.

Говоря о действиях японцев, следует отметить, что основной упор в информационно-пропагандистской работе в период войны 1904-1905 гг делался на усиления военного духа среди своих солдат, сокрытии данных о собственных потерях и завышении числа потерь с российской стороны.  Необходимо отметить, что даже чужие подвиги японцы не оставляли без внимания – в частности, гибель «Варяга» была преподнесена среди японских солдат как образец мужества и пример для воинов.

Японцы активно распространяли красочные листовки о своих победах и при этом массово пичкали дезинформацией иностранных корреспондентов и военных представителей.  Так, одной из наиболее известных иностранных книг о русско-японской войне, написанных ее очевидцами, является «Записная книжка штабного офицера». Ее автор - английский генерал Ян Гамильтон, который находился при штабе 1-й армии Куроки в качестве главного представителя вооруженных сил Англии.  Эта книга примечательная тем, что наряду с достоверными материалами в ней много дезинформации, полученной генералом от японских офицеров, которые по указанию начальства умышленно вводили его в заблуждение. Так, одно высокопоставленное лицо доверительно сообщило ему, что накануне войны русские имели на Дальнем Востоке 200 тысяч солдат, Гамильтон донес об этом в Англию и только после войны убедился, что он был обманут. 

В другом случае офицер японского штаба, по поручению командования, сообщил Гамильтону, что 10 августа в Желтом море «совершенно разбит русский флот».  В действительности не было потоплено ни одного корабля. Гамильтона как представителя союзной страны часто информировал начальник штаба армии, но и он не стеснялся втирать очки своему почетному гостю.  И, тем не менее, Гамильтон преуспевал, поскольку ему все же удавалось путем сопоставления данных из разных источников получать необходимые сведения и обходить японскую цензуру.  В книге Гамильтона дается ряд интересных описаний того, как в японской армии добивались сохранения военной тайны, дезинформировали иностранных представителей при ней и как последние все же узнавали достоверную информацию.

Поражение России в войне с Японией действительно снизило дух солдат и способствовало росту недовольства политикой императора, что привело к активизации выступлений против самодержавия.  Но их результаты не были впечатляющими – по сути, период между русско-японской и войной и Первой мировой войной можно считать периодом стабилизации.  Однако это не устраивало ни революционеров, ни ведущие европейские державы.  И Россию втянули в войну. 

Разумеется, не стоит сейчас разбираться в причинах Первой мировой войны и тем более не стоит гадать, что было бы если бы … Надо просто признать очевидные факты: России не нужна была эта война, и Россия была не готова к этой войне.  Однако избежать втягивания в войну было невозможно - Россия была настолько связана цепью обязующих официальных и неофициальных договоров, что вступление в войну оказалось неизбежным. Правые предупреждали царя против вступления России в эту войну. И достаточно назвать меморандум бывшего министра внутренних дел Петра Николаевича Дурново. В феврале 1914 года он обратился к царю с запиской, которой отмечал: «Если военные действия будут складываться неудачно, социальная революция в самых крайних ее проявлениях у нас неизбежна». Витте, находившийся в эмиграции, вернулся в Россию, чтобы предупредить высшего царского сановника о том, что России не стоит ввязываться в войну из-за тех территориальных приращений, которые она хотела в войне достигнуть. Такие предупреждения правительству были, но правительство России не могло занять нейтральную позицию.

Информационная кампания в германской прессе началась еще до Первой мировой войны.  Основной задачей было создать не только в своей стране, но и у общественности других стран убеждение в миролюбии Германии, которая изображалась миролюбивым, слабым и беззащитным государством.  Специально подобранными фактами немецкому населению внушалось, что политика германского правительства направлена на то, чтобы немецкий народ «завоевал свое место под солнцем». При этом одновременно показывалась несправедливость домоганий противника и опасности, которые могут возникнуть у населения по вине врагов. Так, один из идеологов прусского милитаризма граф Альфред фон Шлиффен изображал накануне 1914 года Германию, окруженной вооруженными до зубов соседями, готовыми напасть на нее. Он писал, что в центре Европы «стоят незащищенные Германия и Австрия, а вокруг них расположены за рвами и валами остальные державы... существует настойчивое стремление соединить эти державы для совместного нападения на срединные государства».

В развязывании войны обвинялся неприятель - он за все ответствен. Печать показывала несправедливые, захватнические цели противника в этой войне, угрожающие существованию всей нации. Справедливая цель войны — борьба с врагом за независимость — сплачивала народ. Однако причиной войны не выставлялась мировая система международных отношений, а показывались только исключительно жульнические инстинкты неприятеля, чтобы у народа не было колебаний по отношению к тому, кого следует ненавидеть.

Следует заметить, что при обвинении в начале войны особый вес имели акты, исходившие от историков и других лиц, которые в глазах общества искренне стремились к истине. В связи с этим, например, снова появилось «Завещание» Петра Великого. Германская пресса пыталась снова использовать этот «документ» для общественного мнения не только своей страны и ее союзников, но и других государств. В начале 1915 года с подачи немцев он был опубликован в иранских газетах, имея целью мобилизовать общественное мнение Ирана против России и попытаться вбить клин между Россией и ее союзниками.

Разумеется, Россия, как и ее союзники, также использовала приемы информационной войны против Германии.  Достижения русской пропаганды невелики, но все же имеются. Так, в 1915 году Генеральный штаб совместно со Ставкой создал в Бухаресте, Стокгольме и Копенгагене телеграфные агентства под названием «Нордзюд». Эти агентства должны были снабжать нейтральную прессу благожелательной для России информацией и, прикрываясь этим невинным названием, собирать сведения о Германии и Австрии и сообщать их Генштабу под видом агентских телеграмм. Здесь эти данные обрабатывались, редактировались и передавались в Ставку. Ставка к данным Нордзюда относилась с недоверием. В отчетности, Копенгагенское отделение сообщало, что 140 газет Дании публикуют информацию агентства. Шведское отделение сообщало о 40 газетах, но реальных данных нет, а, учитывая, что через несколько месяцев после отчетности Ставка ликвидировала агентство, можно считать, что 5000 рублей, которые ежемесячно тратили эти отделения Нордзюда, скорее всего, расходовались не по назначению.

Наряду с этим, Ставка публиковала брошюры и прокламации. Однако делалось это от случаю к случаю, несистемно. Попытка корреспондента американской газеты «The Times» Стенли Вашбурна наладить системную работу по обеспечению войск информацией и агитировать немцев при помощи листовок с иллюстрациями времен войны 1812 года, вызвала интерес в Ставке, однако поведение Вашбурна выглядело подозрительным, и его идея не была реализована. На фронтах штабы издавали свои «Вестники». Солдаты, не имея дополнительных подтверждающих сообщений, в информацию «Вестников» не верили, более того, они служили неплохим источником для информирования противника о намерениях и настроениях в российских войсках.

Несмотря на то, что официальная российская пропаганда явно не отличалась эффективностью, российские солдаты сражались и успешно побеждали – это факт, который нельзя отрицать.  Однако нельзя не признать и другой факт – корни многих неудач кроются в разложении духа русской армии, чему поспособствовали отечественные либералы и революционеры, которые призывали к поражению России в войне (причем подобная деятельность активно поощрялась и финансировалась противниками России).  

Так, либерально настроенная часть российской общественности и, в частности, П.Н. Милюков в годы войны резко выступала на страницах нелегального журнала «Освобождение» против призыва П.Б. Струве устроить на Невском демонстрацию под лозунгом «Да здравствует армия! Да здравствует Россия!».  Милюков пояснял свою мысль так: «Пусть реакционеры обвиняют нас ежедневно в измене отечеству по этому поводу, мы этого не боимся». Открыто объявив о своем нежелании, чтобы здравствовала самодержавная Россия, он осудил и здравицы в честь армии: «Пока русская армия будет кулацким символом… русской внешней политики, мы не станем кричать «Да здравствует армия!». По мнению Милюкова, патриотизм может иметь разный характер - и революционный в том числе. «Будем патриотами для себя и для будущей России, - призывал он, - останемся верными «старой народной поговорке» - «Долой самодержавие!». Это тоже патриотично, и заодно гарантирует от опасности оказаться в дурном обществе».

Еще резче выразился А.И. Петрункевич, сын патриарха земского и освобожденческого либерализма И.И. Петрункевича: «Что потеряет русский народ, если его флот и армия будут разбиты? Он потеряет уверенность, что царская сила несокрушима. А что потеряет русский народ, если его армия выйдет победоносной из этой войны? Он потеряет все! Он потеряет последний луч надежды на освобождение, так как правительство, упитанное победой, окрепнет и усилится настолько, что всякая попытка протеста будет невозможна».

Еще более активно выступили большевики - В.И. Ленин в своей работе «О национальной гордости великороссов» выступил с лозунгом поражения собственного правительства в Первой мировой войне: «... мы говорим: нельзя в XX веке, в Европе (хотя бы и дальневосточной Европе), «защищать отечество» иначе, как борясь всеми революционными средствами против монархии, помещиков и капиталистов своего отечества, т. е. худших врагов нашей родины; - нельзя великороссам «защищать отечество» иначе, как желая поражения во всякой войне царизму, как наименьшего зла для 9/10 населения Великороссии, ибо царизм не только угнетает эти 9/10 населения экономически и политически, но и деморализирует, унижает, обесчещивает, проституирует его, приучая к угнетению чужих народов, приучая прикрывать свой позор лицемерными, якобы патриотическими фразами».  Этот лозунг поражения «своего» правительства генетически был связан с другим большевистским лозунгом: «Превратить войну империалистическую в войну гражданскую!».

Идеи поражения России в Первой мировой войне полностью отвечали интересам Германии, поэтому здесь довольно активно и охотно выделяли средства на печать революционных газет и листовок для их последующего распространения в России с целью развязывания антиармейской и пацифисткой антигосударственной кампании. 

Опыт многих войн показывает, что воинственный дух населения поддерживается убеждением, что есть шанс победить. Если станет ясно, что враг побеждает, то настроение многих групп населения сделается неуравновешенным и начнет падать. В таком случае ненависть пришедшего в уныние населения обратится на новый объект: народ может возыметь такую злобу к правящим классам своей страны или к союзникам, что он перестанет ненавидеть врага.  При помощи пропаганды ненависть к врагу переориентируется на другой объект, который выставляется главной причиной всех бедствий населения. 

В случае с Россией сначала была проведена подготовительная работа – информационная кампания, направленная на подрыв патриотизма, снижение доверия народа к правительству, дискредитацию власти, насаждение неверия в возможность победы. А затем был нанесен главный информационный удар – вся вина за беды и лишения была возложена на императора Николая II и самодержавие в целом.  Революция в тылу воюющей России привела к огромным потерям.  Брестский мир 1918 года сделал территорию России оспариваемой, заложил основы расчленения России, отделения Прибалтики, Украины. 

Честно говоря, события тех далеких лет (пожелания поражения своему правительству и антиправительственные выступления ) чем-то напоминают ситуацию, которая сложилась уже в новой России в период войны в Чечне.  Эту войну (я объединяю два ее этапа воедино) критиковали представители оппозиции как с левой стороны, так и с правой.  Для них критика в адрес «режима» оказалась важнее интересов России.  По сути, новоявленная «пятая колонна» в момент военных действий против вооруженного мятежа, угрожающего территориальной целостности и суверенитету государства, развернула информационную войну против своего правительства и действуя, фактически, в интересах тех стран, которые стремятся не допустить возрождения России как великой мировой державы. 

Оценивая сегодняшнюю ситуацию в России, следует вспомнить, что к началу Первой мировой войны Россия была достаточно успешно развивающимся в экономическом и социальном плане государством.  Не будем вспоминать набившие оскомину данные по промышленному и сельскохозяйственному производству 1913-1914 гг, их довольно часто цитировали в разных изданиях по поводу и без.  Отметим лишь то, что правительство России в те предвоенные годы не зависело ни от отечественных, ни от зарубежных промышленников и финансистов.  Когда в 1913 один из самых известных мировых экономистов того времени Эдмон Тэри по заданию французского правительства изучил состояние русской экономики, он сделал вывод, повергший в шок власти Франции, Англии, США и Германии: «Если дела европейских наций будут с 1912 по 1950 г. идти так же, как они шли с 1900 г. по 1912 г., Россия к середине текущего века будет господствовать над Европой, как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношении».  Разумеется, такая перспектива никому не понравилась.  После этого началась и война, и активная революционная агитация. 

В результате, страна оказалась отброшенной в своем экономическом развитии далеко назад и, казалось, не сможет стать самостоятельной силой.  Но, как мы знаем, большевики смогли не только победить в гражданской войне и войне со странами Антанты, но также построили мощное государство  - советскую империю, чему во многом поспособствовал опыт пропагандистской работы, полученный в период подготовки революции. 

Часть 4

Как было отмечено в предыдущей части цикла об информационных войнах против России, большевики смогли использовать опыт пропагандистской работы, полученный в период подготовки революции, чтобы не только выстоять и победить в гражданской войне и войне со странами Антанты, но и построить мощную советскую империю. 

По сути, в годы Гражданской войны молодая Советская Россия не защищалась в информационной войне - она нападала и весьма успешно.  Можно даже утверждать, что именно пропаганда сыграла ключевую роль в победе большевиков.  Причем первоначально главной формой пропаганды, как позднее признал Ленин, явились сами большевистские декреты. Тот же декрет о мире, принятый II съездом Советов, был адресован не столько правительству, сколько непосредственно народным массам, минуя это правительство. То есть он был предназначен, прежде всего, для развертывания революционной агитации. 

При первом же подходе к задачам агитации и пропаганды партия большевиков столкнулась с необходимостью строить это руководство через особый централизованный военно-политический аппарат. Поэтому после подписания декрета об организации Красной Армии 15 (28) января 1918 года в тот же день создается Всероссийская коллегия по организации РККА. В ее составе образуется организационно-агитационный отдел.  В первой листовке, выпущенной его аппаратом, был опубликован декрет об организации РККА. На обратной стороне этой листовки напечатали тезисы декретов о создании Всероссийской коллегии по формированию Красной Армии, об ассигновании 20 миллионов рублей на организацию вооруженной защиты власти Советов.  Организационно-агитационный отдел Всероссийской коллегии по организации Красной Армии выпустил еще ряд листовок, в которых разъяснял сложившуюся обстановку и призывал рабочих и крестьян вступать в ряды «первой русской Красной Социалистической Армии». Так, в листовке «Все в ряды Красной Армии» говорится о наступлении контрреволюции, которая не брезгует никакими средствами борьбы и жестоко расправляется со сторонниками революции. В доказательство о зверствах контрреволюции говорится о киевском кошмаре — расстреле 1500 рабочих. «Помните все, что удушение русской революции угрожает для всех вас неисчислимо тяжелыми последствиями», говорилось в листовке. И далее объясняются эти тяжелые последствия для рабочих — «вы тогда попадете в кабалу к капиталистам», которые создадут такой же каторжный режим, «какой сейчас существует для рабочих Западной Европы»; для крестьян — «вам придется распроститься со всеми вашими заветными мечтами о землице»; для солдат — «новое продолжение войны»… Таким образом, листовка касалась самых злободневных вопросов тех, кто представлял самую значительную часть населения страны.  «Улыбается ли вам такая перспектива? Хотите ли вы снова надеть на себя то ярмо, которое вы наконец с таким большим трудом скинули с себя? — спрашивала листовка. — Если не хотите, немедленно организуйте отпор наглым хищникам…»

В 1918 году, когда была учреждена эмблема Красной Армии — пятиконечная звезда с плугом и молотом посредине, отдел издательства ВЦИК выпустил листовку «Смотри, товарищ! Вот красная звезда!». В ней в образной форме, в виде сказки о правде и кривде, говорилось о значении этой эмблемы: «…это значит, что Красная Армия борется за то, чтобы звезда правды светила пахарю-мужику и молотобойцу-рабочему».

У большевистской пропаганды были свои особенности, которые сделали ее очень сильной.  Прежде всего, стоит отметить, что большевики «били в болевые точки», предлагая и обещая при этом немедленные и простые решения. Мир, земля, вся власть советам, то есть воля.  Именно лозунги обеспечили им победу в период от Февральской до Октябрьской революции.  И здесь нельзя не вспомнить такого мастера пропаганды, как Иосиф Сталин.  Летом 1917 года в газете «Рабочая правда» вышла его небольшая статья, которую можно считать образчиком пропаганды: «Солдат, ты хочешь прекращения войны? Трудящийся, ты хочешь прогнать дармоедов и захребетников? Крестьянин, ты хочешь получить землю? Женщина, ты хочешь иметь равные права с мужчиной? Отец семейства, ты хочешь, чтобы твои дети не голодали? Рабочий, ты хочешь получать справедливую оплату?»  На все эти вопросы давался один ответ: если ты этого хочешь, иди к большевикам.

В годы гражданской войны эта практика продолжилась – Советская власть обещала и говорила именно то, что хотели слышать народные массы.  По сути, обещался «рай на земле», но он был возможен лишь в том случае, если будут уничтожены белые, поскольку они против рая для всех.  А вот пропаганда белого движения сильно проигрывала, поскольку носила, в основном, исключительно антибольшевистский характер.  В качестве наиболее яркого примера антибольшевистской пропаганды можно привести листовку под названием «Кто ты такой: большевик или доброволец?».  В ней были две колонки напротив друг друга, одна «Я – большевик», другая «Я – доброволец».  От лица большевика писалось: «Я - большевик, потому что шел с фронта, продал Россию сначала немцу, теперь чужеземцам - латышам, китайцам и комиссарам. Я - большевик, потому что разогнал народное собрание, «учредилку», так как боялся мести народа за братскую кровь, которую пролил за отнятую свободу. А эту свободу представил только нам, большевикам, а всех остальных сделал своими рабами. Я - большевик, потому что отнял у крестьян последнюю корову и лошадь, а все землю передал в руки комитетов бедноты, то есть в руки самых неумелых, ленивых и никудышных хозяев, а всем остальным крестьянам приказал слушать эту голь». От лица добровольца указывалось: «Я - доброволец, потому что отдал свою молодость, проливаю свою кровь за могущество и величие единой и неделимой России. Я - доброволец, потому что стою за созыв народного собрания, выбранного всем народом, так как верю, что оно даст счастье, мир, свободу всем: и левым, и правым, и казакам, и крестьянам, и рабочим. Я - доброволец, потому что даю землю всем крестьянам, настоящим труженикам. Каждый крестьянин будет полным хозяином своего куска и поэтому с большей любовью будет его обрабатывать».  Такое противопоставление было крайне неэффективным, поскольку лозунги белых ничего не обещали. 

Между тем, Советская власть на местах оказалась совершенно новым типом власти, понятным и удобным для народа. Это было не прежнее земство, в Советах участвовали все.  И это была не большевистская организация - в начале Гражданской войны и даже после нее Советы на местах далеко не везде были большевистскими, люди просто собирались и сообща решали свои насущные проблемы, а Советская власть им не только не препятствовала, но и помогала.  

Укреплению Советской власти в значительной мере способствовало развертывание печатной пропаганды. В 1917—1918 годах выпускалось несколько центральных военных газет: «Армия и флот рабочей и крестьянской России» (затем «Рабочая и крестьянская Красная Армия и флот») — орган Совета Народных Комиссаров по военным и морским делам, «Красная Армия» — издание военного отдела издательства ВЦИК. В 1918 — 1920 годах издавались фронтовые, армейские, флотские и дивизионные газеты, листовки и брошюры.  Каждая армия, дивизия и многие полки имели походные типографии. Уже к концу 1918 года издавалось 3 фронтовые, около 25 армейских и около 70 дивизионных газет.  К середине 1919 года выходило 38 фронтовых, окружных, флотских, армейских и им равных газет. Фронтовые и армейские газеты имели тираж от 5 до 25 тысяч экземпляров. Наиболее известные из них: «Красноармейская правда» — орган РВС Южного фронта, «Красная Армия» — орган РВС 12-й армии, «Красный кавалерист» — орган РВС 1-й конной армии. Наиболее широко развернулось издание газет на Восточном фронте. К октябрю 1919 года в армиях этого фронта выпускалось 25 газет с общим тиражом 250 тысяч экземпляров.

Особенно популярной у красноармейцев Восточного фронта была газета 5-й армии «Красный стрелок». Героизм бойцов, информация о становлении новой жизни в Советской России, растущая ненависть местного населения к иностранным интервентам и белогвардейцам, описание их зверств — основные темы публикаций «Красного стрелка» и других красноармейских газет Восточного фронта. Газета «Солдат революции» предназначалась для красноармейцев Южного фронта. Ее постоянными рубриками были: «В чужих странах» (международная информация); «По России» (внутренняя информация); «Красный фронт» (оперативная сводка); «Там, где нет Советов» (о положении в районах, захваченных белогвардейцами).

Антибольшевистская пропаганда качественно уступала пропаганде большевистской. Уступала как по своим масштабам, так и по своей результативности. Это было обусловлено, во-первых, раздробленностью и даже внутренним антагонизмом антибольшевистских сил, а во-вторых, военизированные белые правительства вообще уделяли ей меньше внимания (эсеры и другие социалисты несколько больше, но, в целом, антибольшевистская пропаганда не смогла даже приблизиться к красной). Ее затрудняло отсутствие у белых правительств четкой идеологии и четкой программы. До сих пор распространено мнение о том, что белые правительства пытались реставрировать царский строй – но это не так.  

Монархические настроения были довольно сильны, но практически все белые правительства выступали под лозунгом «непредрешения» будущего политического строя в России, это должно было решить Учредительное собрание.  Почти все белые правительства всерьез задумывались о том, как бы решить крестьянский вопрос, как добиться каких-то подвижек в рабочем вопросе, однако четких и внятных лозунгов белое движение практически до своего конца так и не смогло выдвинуть.  Белые не смогли пообещать «светлого будущего», поскольку они не представляли, каким оно будет.  В результате, они проиграли.  Большевики тоже не представляли, каким будет это «светлое будущее», но они его обещали – и победили.

В годы Гражданской войны агитационно-пропагандистская работа большевиков составила значительную, решающую часть победы над противниками.  У большевиков существовал четко отработанный план проведения очень крупных мероприятий. Это были месячники помощи фронту, месячники защиты советской власти, партийная неделя, неделя помощи крестьянскому хозяйству. Очень торжественно отмечались все революционные праздники, революционные события в Германии, в Венгрии.  Выигрыш большевиков был еще и в том, что эти пропагандисты и агитаторы доходили до каждой деревни и, проводя митинги, вечера, встречи, какие-то спектакли, посвященные революционным событиям, когда ставились пьесы, написанные самими красноармейцами, они доходили буквально до каждого крестьянина.

Таких методов работы у белого движения не было, а крестьянство вообще почти выпадало из сферы внимания антибольшевистской пропаганды. Во главе белого движения стояло офицерство, которое считало, что оно вне политики, и интересы массы населения тоже не были в центре их внимания.  А вот большевики не гнушались работой среди крестьян.  Несмотря на значительную неграмотность сельского населения, на митинги, которые организовывали красноармейские агитаторы, приходило все деревенское население.  

Пропаганда среди крестьянства была главной силой большевиков, поскольку крестьянство на всем протяжении Гражданской войны занимало разную позицию и долго выжидало.  Но те крестьяне, которые после революции получили помещичью землю, не хотели возвращения старых порядков.  А те крестьяне, которые еще не получили землю (поскольку в их местах управляли белые), очень хотели ее получить и поэтому симпатизировали большевикам – Советская власть давала землю и волю, обещая при этом еще и «светлое будущее» – то, чего не могли обещать ни Колчак, ни Деникин, ни Врангель, поскольку они воевали не за будущее, а за возврат прошлого или просто против большевиков. 

Стоит отметить, что большевики чрезвычайно активно использовали всевозможные шествия, умело придав новое содержание традиции крестных ходов.  Еще одной удачей стало использование традиции русского лубка, нашедшей свое отражение в плакатах и «Окнах «РОСТа» - это было примитивно, но очень доходчиво.  И, разумеется, нельзя пройти мимо советского ноу-хау – агитпоездов и агитпароходов.  Они останавливались почти на каждой станции и для жителей глубинки это был настоящий праздник, на который собирались со всех окрестных деревень, и о котором потом еще долго вспоминали.  По сути, это были не митинги, а своеобразные концертные выступления, которые носили пропагандистский характер – информация доносилась до людей не абстрактными лозунгами, а в доступном для понимания виде – частушками, мини-спектаклями и кукольными сценами. 

Собственно, агитационные поезда появились в России еще в период Первой мировой войны как специальные поезда Союза земств и городов, которые вели агитационную работу в патриотическом духе на фронте.  Большевики крайне умело использовали этот опыт и развили его.  Сначала планировалось применять поезда в основном для распространения литературы, поэтому их называли литературно-инструкторскими. Однако уже поезда Председателя ВЦИК и Председателя Реввоенсовета имели наряду с организационными также и агитационные функции. Поезд Председателя Реввоенсовета Л. Д. Троцкого имел свою типографию и выпускал систематически газету «В пути». В инструкторском поезде «Октябрьская революция», который возглавлял Председатель ВЦИК М. И. Калинин, работали 84 представителя наркоматов и ведомств. Здесь был книжный склад, кинозал, радиоустановка, типография. В поезде выходила газета «К победе!». Поэтому вскоре программа и содержание их работы были расширены и они получили название агитационных. В 1918—1921 годах по стране совершали рейсы помимо названных агитпоезда «Имени Ленина», «Красный казак», «Красный Восток», «Советский Кавказ», «Большевик», агитпароход «Красная Звезда».

Вся эта агитационная работа имела огромное значение, поскольку она работала еще и на разложение белой армии.  Если вспомнить, Корниловский мятеж был не столько разгромлен, сколько «распропагандирован», когда солдаты отказывались идти на Петроград.  В конечном итоге, западный фронт развалился, чему поспособствовала и пропаганда, осуществлявшаяся через коммунистические фракции, которые организовывались из военнопленных и засылались в венгерские, чешские и австрийские части.  Такая же работа проводилась и в белогвардейских частях. 

Примечательно, что одновременно с информационным противоборством с белым движением, молодая Советская власть вела информационную войну со странами Антанты и выиграла ее. 

Во всех регионах, где находились войска интервентов, — на севере России, на юге Украины, в Сибири и на Дальнем Востоке, в Закаспии и на Кавказе была развернута разъяснительная работа среди иностранных солдат и матросов. В этом у Советской власти был уже опыт. До войск Антанты с усиленной пропагандой большевиков весной и летом 1918 года встретились германские дивизии, оккупировавшие Украину. Генерал Людендорф в своих воспоминаниях отмечал, что немецкие части, побывавшие на востоке, были развращены большевистской пропагандой и оказались не способными воевать на западе.

К проведению пропаганды активно привлекались иностранные коммунисты, входившие  в состав РКП(б) и объединенные Центральной федерацией иностранных групп при ЦК партии.  Группы иностранных коммунистов издавали на родном языке газеты, брошюры, листовки. Например, французы выпускали газету «III-me Internationale», в которой принимали участие видная деятельница международного женского движения Инесса Арманд, а также бывший член французской военной миссии в Москве Жак Садуль. В газете печатались речи В. И. Ленина, мирные предложения правительства государствам Антанты, освещалась жизнь в советском тылу.  Газета печаталась в Москве и переправлялась через фронт.  В оккупированной Одессе подпольным обкомом КП(б) Украины выпускалась газета «Le Communist». 

Под влиянием агитации французские солдаты и матросы отказывались воевать, заявляли о своих симпатиях к Советской власти. 11 января 1919 года газета «L’Humanite» поместила высказывания бывшего солдата об участии французских войск в войне против Советской России. «Я — против интервенции, — заявил он, — русские свободны выбирать правительство, которое им нравится».

В результате успешной большевистской пропаганды в начале февраля 1919 года произошло политическое выступление на французском военном корабле «Мирабо». В марте при наступлении красноармейских частей на Херсон солдаты 176-го французского пехотного полка отказались сопротивляться. «Мы не воюем с русскими… Довольно войны!» — заявляли они. В апреле не захотел воевать 19-й артиллерийский полк французской армии. Не стал стрелять в красноармейцев также батальон французских колониальных войск. Командующий союзными войсками генерал Д’Ансельм вынужден был признать, что половина его войск «разложена» большевистской агитацией. 6 апреля произошло братание французских солдат с одесскими рабочими, а 20 апреля на военных кораблях французской эскадры, стоявшей на рейде в Севастополе, были подняты красные флаги и моряки приняли участие в демонстрации севастопольских рабочих под лозунгом «Да здравствует Советская власть!».

Пропаганда оказывала все большее влияние на иностранных солдат - после окончания войны с Германией они не хотели больше оставаться в России. 13 ноября 1918 года американский представитель Д. Пуль сообщал: «Подписание перемирия (с Германией на Западном фронте) породило некоторое сомнение среди американских и французских войск. Выдвигавшиеся прежде причины их пребывания на севере России больше не кажутся им обоснованными… Офицеры и солдаты хотят знать, почему необходимы военные действия против большевиков».

Следует отметить, что уже в те годы как ярый антисоветчик отметился Уинстон Черчилль – он был категорическим сторонником развертывания интервенции против Советской России. 11 декабря 1917 года в своем первом публичном выступлении по поводу событий в России он объявил ее выход из войны предательством по отношению к союзникам и утверждал, что Октябрьская революция лишила французскую, британскую и итальянскую армии плодов победы, которая этим летом уже была почти у них в руках. «Россия окончательно побеждена Германией, — говорил Черчилль. — Ее великое сердце разбито — и не только германской мощью, но и германской интригой, не только германской сталью, но и германским золотом».

Став военным министром, У. Черчилль на следующий же день после вступления в должность послал телеграмму генералу Мейнарду в Мурманск и генералу Айронсойдру в Архангельск, подтверждая необходимость пребывания британских войск в России: «Это вопрос не столько военного значения, сколько морального эффекта, — подчеркивал он. — Лучше рискнуть несколькими тысячами людей… чем допустить крушение всей русско-сибирской системы сопротивления (белогвардейцев). Что же это будет за мирный договор, если вся Европа и Азия от Варшавы до Владивостока окажутся под властью Ленина?»

Однако отсрочка демобилизации вызвала волнения среди английских солдат - 8 февраля 1919 года в Лондоне восстали 3 тысячи солдат, которые выступили не просто с требованиями скорейшей демобилизации, но и против посылки войск в Россию. 

Росту поддержки России в рабочей и солдатской среде Англии способствовали публикации в социалистических газетах этой страны. М. М. Литвинов, назначенный представлять в Лондоне Советскую Россию, в письме народному комиссару иностранных дел Л. Д. Троцкому сообщал: «Прием, оказанный мне прессой, вполне удовлетворительный… Я опубликовал воззвания к английским рабочим во всех социалистических газетах. Даже буржуазная пресса с готовностью предоставляет мне свои страницы, чтобы объяснить нашу позицию». 

Здесь, кстати, весьма уместно обратить внимание на недавнюю публикацию в «Нью-Йорк Тамс» обращения президента России Владимира Путина к американскому народу – мы наконец-то начинаем вспоминать былые навыки ведения информационной войны. 

Возвращаясь к событиям столетней давности, надо отметить, что в январе 1918 года английская газета «Дейли ньюс» сообщила о том, с какими требованиями выступают рабочие: «Английскому пролетариату надо последовать теперь примеру большевиков. Нужно требовать теперь перемирия и осуществить мир на принципах, намеченных в России: без аннексий, без контрибуций и на основе самоопределения национальностей. Какое право имеет государство звать нас в солдаты и посылать на войну, когда, по нашему убеждению, надо заключить мир? Мы имеем право знать, за что сражаемся. Не хотим на войну: мы убеждены, что путем переговоров можно добиться большего, чем силой оружия». Большинство рабочих Англии поверили в то, что русская революция послужит на благо мировому пролетариату и симпатизировали ей. Большой размах среди рабочих приобрело движение «Руки прочь от России!».

Разложение среди иностранных войск усиливалось, и их командование признавало эффективность пропаганды большевиков. 27 марта 1919 года начальник оперативного отдела английского генштаба П. Редклифф писал в парламент, что иностранные солдаты «устали, разочарованы, стремятся домой и даже склонны к мятежу». Он сообщил, что моральный уровень этих войск «настолько низок, что они могут стать жертвой очень активной и хитрой большевистской пропаганды, которую противник ведет с возрастающим знанием и энергией».

Таким образом, путем пропаганды Советская власть сумела привлечь иностранных солдат и матросов на свою сторону, поверить в великие освободительные цели своей борьбы и заставила иностранные правительства ограничить применение своих войск для интервенции в России.

Особо следует отметить методы информационной войны, которые в те годы использовались Соединенными Штатами Америки. Ключевую роль в пропагандистской работе играл Комитет общественной информации США, который имел на российской территории свое подразделение в лице Американского бюро печати (АБП).  История его создания относится к весне—лету 1917 года, когда в России побывали различные правительственные миссии, представители которых настаивали на более значительном развертывании пропагандистской деятельности США в этой стране с целью удержать Россию в составе Антанты для ведения войны, предотвращение пролетарской революции и своего экономического закрепления здесь.

Глава американской делегации сенатор-республиканец Э. Рут в своем отчете госдепартаменту писал: «Германия атакует Россию своей пропагандой и тратит сотни миллионов, по меньшей мере миллион долларов ежемесячно, чтобы овладеть сознанием русского народа».  Именно Рут подготовил «План американской деятельности по сохранению и укреплению морального состояния армии и гражданского населения России», в котором предлагалось: немедленно создать специальное информационное агентство; в связи с интересом в России к политической литературе издать большое количество брошюр и листовок для распространения среди русского населения; убеждал в необходимости издания «Солдатской газеты» для русских войск; организовать кинопропаганду и требовал послать в Россию в спешном порядке побольше кинокартин, показывающих, как США готовятся к войне, чтобы довести до сознания русских идею: «Америка что-то делает»; издать красочные агитационные плакаты для распространения в России; организовать устную пропаганду среди россиян, для которой советовалось завербовать сотни квалифицированных докладчиков.

Расходы на эту агитационно-пропагандистскую компанию Э. Рут оценивал в 5,5 миллиона долларов. Необходимость подобной затраты сенатор аргументировал тем, что содержание одного американского полка на фронте правительству США обходится в 10 миллионов долларов ежегодно; истратив вдвое меньшую сумму на военную пропаганду в России, можно заставить воевать против Германии 640 русских полков.

23 октября 1917 года президент Вудро Вильсон одобрил план Э. Рута, поручив его реализацию Комитету общественной информации США. Ответственным за пропагандистское воздействие на русскую аудиторию был назначен Эдгар Сиссон, бывший редактор газеты «Чикаго трибюн» и сотрудник журнала «Космополитэн». Он прибыл в Петроград уже после Октябрьской революции — 25 ноября 1917 года, где сразу приступил к созданию русского отдела Комитета общественной информации США — Американского бюро печати. С 24 октября в офис АБП стали принимать по кабелю информацию из США и рассылать ее по всей России.  Учитывая частые нарушения в системе российской телеграфной связи той поры, бюро создало свою курьерскую службу для распространения не только получаемых сообщений, но и литературы. Специальные люди занимались тем, что дежурили на вокзалах, посещали многочисленные собрания, конференции, митинги и совещания в Петрограде и Москве и старались обеспечить литературой каждого участника, особенно приехавших из других районов страны. Они также добывали адреса, по которым рассылались издания АБП. Кроме сотрудников АБП в корпус распространителей пропагандистской продукции входили эмиссары различных американских благотворительных организаций и миссий, но главным образом представители русской интеллигенции, учащаяся молодежь, журналисты и т. д.

За короткий срок Сиссону и его сотрудникам удалось создать широкомасштабную систему пропаганды — от Петрограда и Москвы до Владивостока и Архангельска. Первенство в арсенале средств воздействия этой организации на русскую аудиторию принадлежало печатным изданиям, о чем говорит пример лишь одного месяца работы: с 15 июля по 15 августа 1918 года было распространено 479 300 экземпляров пропагандистской литературы  - листовки, афиши, проспекты, брошюры, журналы «Американские бюллетени» (Москва) и «Дружеское слово» (Владивосток).

Главным из этих изданий был журнал «Американские бюллетени», который выпускался еженедельно с декабря 1917 года отделением Американского бюро печати в сотрудничестве в Американским генеральным консульством в Москве.  Основным содержанием «Американских бюллетеней», как и всей американской пропаганды в России, являлась канонизация системы государственного управления США, морализирование и навязывание традиционных стандартов, морально-ценностных постулатов, лежащих в основе американской идеологической традиции. В журнале «Американские бюллетени» они сводились к следующим трем незыблемым положениям: Америка в военном отношении непобедима и поэтому необходимо встать на ее сторону для достижения полной победы; Америка — страна свободы и демократии и, следовательно, ей нужно всецело доверять, ибо она одна только может противостоять вероломным империалистическим правителям; благодаря своей политической прозорливости президент Вильсон — единственный человек, который представляет картину будущего послевоенного мира и делает все для ее достижения. Совместная с союзниками победа должна будет привести к созданию этой новой эры мира и надежды, в которой армия и оружие будут преданы забвению, все человечество соберется вместе и сядет за представительный круглый стол наций, малые народности будут освобождены от гнета, а каждая страна и каждый народ обретет суверенитет. 

АБП использовало весьма мудрую тактику – не было никаких открытых нападок на большевизм, упор делался на пропаганде принципов демократии и целей США и союзников, в связи с чем публиковалась масса новостей и специальных статей об условиях жизни в США и американской мощи.  Это, по сути, был классический образец так называемого «метода скрытого идеологического воздействия» - за демонстрацией совершенства американской государственной системы и политики скрывалось противопоставление капиталистической цивилизации социалистическому строю, в результате которого у читателей появлялся вывод о несостоятельности социалистических идей и социалистических преобразований.  Все это дополнялось демонстрацией американских кинофильмов, лекциями, концертами, благотворительными вечерами.

Собственно, если обратить внимание на день сегодняшний, можно обнаружить, что данные методы до сих пор лежат в основе американской пропаганды, за тем лишь исключением, что фамилии американских президентов регулярно меняются. 

Однако, несмотря на свой широкий размах,  американская пропаганда в те годы не достигла желаемых целей. И дело тут не в «подозрительности, недоверчивости, угрюмом характере русских» или же «трудностях общения с ними», как об этом утверждали американцы.  Главной причиной неудачи американской информационной кампании было неприятие русским сознанием внешней интервенции.  В народном сознании выступление американцев независимо от их заявленных целей рассматривалось как вмешательство во внутреннюю жизнь, посягательство на суверенные права и захват территории. 

Результат всем нам известен – Страна Советов справилась и с белым движением, и с интервенцией.  Более того, по всему миру распространилось коммунистическое движение, которое весьма поспособствовало получению Советской Россией новых технологий, необходимых для развития промышленности, за счет создания за рубежом разветвленной агентурной сети по линии Коминтерна.  Однако информационное противостояние на этом не закончилось, главные события были еще впереди. 

 Опубликовано в газете "Служу Отечеству" №№ 8 и 9 - 2013