Александр Александрович Зиновьев: Берлинское интервью. 1999-й год

Беседа состоялась в июне 1999 года в Берлине. В несколько сокращённом виде текст беседы был опубликован французской газетой «Фигаро» от 24 июля 1999 года. На русском языке это интервью по какой-то причине никогда не публиковалось, хотя многие мысли высказанные Зиновьевым, представляют огромный без преувеличения интерес для русскоязычных читателей на всём пространстве бывшего Советского Союза. Во избежание ошибок, мы, после сверки обеих публикаций, постарались сделать как можно более тщательный перевод. Ниже публикуется полная версия этой знаменитой берлинской беседы.

Вопрос: С какими чувствами Вы возвращаетесь на Родину после столь длительной ссылки?

Александр Зиновьев: С чувством, что когда-то покинул сильную, уважаемую, даже внушающую страх державу, а, вернувшись, обнаружил побеждённую страну, всю в руинах. В отличие от других я бы никогда не покинул СССР, если бы у меня был хоть какой-то выбор. Эмиграция стала для меня настоящим наказанием.

Вопрос: Тем не менее, Вас приняли здесь (в Германии. — Прим. перев.) с распростёртыми руками!

Александр Зиновьев: Это правда… Но, несмотря на триумфальный приём и мировой успех моих книг, я всегда чувствовал себя здесь чужим.

Вопрос: После краха коммунизма основным предметом Ваших исследований стала западная система. Почему?

Александр Зиновьев: Потому что произошло то, что я предсказывал: падение коммунизма превратилось в развал России.

Вопрос: Выходит, борьба с коммунизмом прикрывала желание уничтожить Россию?

Александр Зиновьев: Совершенно верно. Я это говорю, потому что в своё время был невольным соучастником этого для меня постыдного действа. Российскую катастрофу хотели и запрограммировали здесь, на Западе. Я читал документы, участвовал в исследованиях, которые, под видом идеологической борьбы, на самом деле готовили гибель России. И это стало для меня настолько невыносимым, что я не смог больше находиться в лагере тех, кто уничтожает мой народ и мою страну. Запад мне не чужой, но я рассматриваю его как вражескую державу.

Вопрос: Вы стали патриотом?

Александр Зиновьев: Патриотизм меня не касается. Я получил интернациональное воспитание и остаюсь ему верным. Я даже не могу сказать люблю я или нет русских и Россию. Однако я принадлежу этому народу и этой стране. Я являюсь их частью. Нынешние страдания моего народа так ужасны, что я не могу спокойно наблюдать за ними издалека. Грубость глобализации выявляет недопустимые вещи.

Вопрос: Тем не менее, сегодня многие бывшие советские диссиденты отзываются о своей прежней Родине как о стране прав человека и демократии. И теперь, когда эта точка зрения стала общепринятой на Западе, Вы её пытаетесь опровергнуть. Нет ли здесь противоречия?

Александр Зиновьев: Во время Холодной войны демократия была оружием в борьбе против коммунистического тоталитаризма. Сегодня мы понимаем, что эпоха Холодной войны была кульминационным моментом в истории Запада. В это время на Западе было всё: беспрецедентный рост благосостояния, подлинная свобода, невероятный социальный прогресс, колоссальные научные и технические открытия! Но в то же время Запад незаметно менялся. Начатая в то время робкая интеграция развитых стран была, по сути, предтечей интернационализации экономики и глобализации власти, свидетелями чего мы сегодня являемся. Интеграция может служить росту общего благосостояния и иметь положительные последствия, если, например, она удовлетворяет легитимное стремление братских народов к объединению. Однако та интеграция, о которой идёт речь, была с самого начала продумана как вертикальная структура, жёстко контролируемая наднациональной властью. И без успешного проведения российской, против Советов, контрреволюции, Запад не смог бы приступить к глобализации.

Вопрос: Значит, роль Горбачёва не была положительной?

Александр Зиновьев: Я смотрю на вещи немного под другим углом. Вопреки устоявшемуся мнению, советский коммунизм развалился не в силу внутренних причин. Его развал, безусловно, самая великая победа в истории Запада. Неслыханная победа, которая, я повторюсь, делает возможным установление планетарной власти. Конец коммунизма также ознаменовал конец демократии. Сегодняшняя эпоха не просто пост-коммунистическая, она ещё и пост-демократическая! Сегодня мы являемся свидетелями установления демократического тоталитаризма или, если хотите, тоталитарной демократии.

Вопрос: Не звучит ли все это несколько абсурдно?

Александр Зиновьев: Ничуть. Для демократии нужен плюрализм, а плюрализм предполагает наличие, по крайней мере, двух более-менее равных сил, которые борются между собой и вместе с тем влияют друг на друга. Во время Холодной войны была мировая демократия, глобальный плюрализм, внутри которого сосуществовали две противоборствующие системы: капиталистическая и коммунистическая. А также неясная, но всё же структура тех стран, которые нельзя было отнести к первым двум группам. Советский тоталитаризм был восприимчив к критике, идущей из Запада. В свою очередь, Запад находился под влиянием СССР, в особенности через собственные коммунистические партии. Сегодня мы живём в мире, где господствует одна-единственная сила, одна идеология и одна про-глобализационная партия.

Все это вместе взятое начало формироваться ещё во время Холодной войны, когда постепенно, в различных видах появились суперструктуры: коммерческие, банковские, политические и информационные организации. Несмотря на разные сферы деятельности, эти силы объединяла их транснациональная сущность. С развалом коммунизма они стали управлять миром. Таким образом, западные страны оказались в доминирующем положении, но вместе с тем они находятся и в подчинённом положении, так как постепенно теряют свой суверенитет в пользу того, что я называю «сверх-обществом». Планетарное сверх-общество состоит из коммерческих и некоммерческих организаций, влияние которых выходит далеко за пределы отдельных государств. Как и другие страны, страны Запада подчинены контролю этих наднациональных структур. И это притом, что суверенитет государств тоже был неотъемлемой частью плюрализма, а значит и демократии в планетарном масштабе. Нынешняя доминирующая сверх-власть подавляет суверенные государства. Европейская интеграция, разворачиваемая у нас на глазах, тоже ведёт к исчезновению плюрализма внутри этого нового конгломерата в пользу наднациональной власти.

Вопрос: Но не кажется ли Вам, что Франция или Германия продолжают оставаться демократическими государствами?

Александр Зиновьев: Страны Запада познали настоящую демократию во время Холодной войны. Политические партии имели подлинные идеологические различия и разные политические программы. Органы прессы тоже сильно отличались друг от друга. Всё это оказывало влияние на жизнь простых людей, способствовало росту их благосостояния. Теперь этому пришёл конец. Демократичный и процветающий капитализм, с социально ориентированным законодательством и гарантиями занятости, был во многом обязан существованию страха перед коммунизмом.

После падения коммунизма в странах Восточной Европы, на Западе началась массированная атака на социальные права граждан. Сегодня социалисты, находящиеся у власти в большинстве стран Европы, ведут политику демонтажа системы социальной защиты, политику уничтожающую все социалистическое, что имелось в странах капитализма. На Западе нет больше политической силы, способной защитить простых граждан. Существование политических партий — чистая формальность. С каждым днём между ними всё меньше и меньше будет различий. Война на Балканах была какой угодно, но только не демократической. Тем не менее, её вели социалисты, которые исторически были против подобного рода авантюр. Экологисты, тоже находящиеся у власти в некоторых странах, приветствовали экологическую катастрофу, вызванную бомбардировками НАТО. Они даже осмелились утверждать, что бомбы, содержащие обедненный уран, не представляют опасности для окружающей среды, хотя при их зарядке солдаты надевают специальные защитные комбинезоны.

Так что демократия постепенно исчезает из общественной организации стран Запада. Повсюду распространяется тоталитаризм, потому что наднациональная структура навязывает государствам свои собственные законы. Эта недемократичная надстройка отдаёт приказы, даёт санкции, организовывает эмбарго, сбрасывает бомбы, морит голодом. Даже Клинтон ей подчиняется. Финансовый тоталитаризм подчинил себе политическую власть. Холодному финансовому тоталитаризму чужды эмоции и чувство жалости. По сравнению с финансовой диктатурой, диктатуру политическую можно считать вполне человечной. Внутри самых жестоких диктатур было возможно хоть какое-то сопротивление. Против банков восставать невозможно.

Вопрос: А что насчёт революции?

Александр Зиновьев: Демократический тоталитаризм и финансовая диктатура исключают возможность общественной революции.

Вопрос: Почему?

Александр Зиновьев: Потому что они совмещают грубую всемогущую военную силу с финансовым удушением планетарного масштаба. Все революционные перевороты получали когда-то поддержку извне. Отныне это невозможно, так как больше нет, и не будет суверенных государств. Более того, на самой низкой общественной ступени класс рабочих заменён классом безработных. А чего хотят безработные? Работу. Поэтому они находятся в менее выгодном положении, нежели класс рабочих в прошлом.

Вопрос: У всех тоталитарных систем была своя идеология. Какая идеология у этого нового общества, которое Вы называете пост-демократическим?

Александр Зиновьев: Наиболее влиятельные западные теоретики и политики считают, что мы вошли в пост-идеологическую эпоху. Это потому что под словом «идеология» они подразумевают коммунизм, фашизм, нацизм, и так далее. На самом деле, идеология, сверх-идеология западного мира, развивавшаяся в течение последних пятидесяти лет, намного сильнее коммунизма или национал-социализма. Западного гражданина гораздо больше оболванивают, нежели когда-то обычного советского человека посредством коммунистической пропаганды.

В области идеологии, главное — не идеи, а механизмы их распространения. Мощь западных масс-медиа, например, несравненно выше, чем сильные средства пропаганды Ватикана во времена его наивысшего могущества. И это не все: кино, литература, философия, все рычаги влияния и средства распространения культуры в самом широком смысле слова работают в этом направлении. При малейшем импульсе, все, работающие в этой сфере, реагируют с такой согласованностью, что невольно возникают мысли о приказах, исходящих из единого источника власти. Достаточно было принять решение заклеймить генерала Караджича, или президента Милошевича, или ещё кого-нибудь другого, чтобы против этих малозначимых людей заработала вся планетарная пропагандистская машина. В итоге, вместо того, чтобы осуждать политиков и генералов НАТО за нарушение ими всех существующих законов, подавляющее большинство западных граждан убеждено, что война против Сербии была нужной и справедливой. Западная идеология комбинирует и смешивает идеи, исходя из своих потребностей. Одна из таких идей — западные ценности и образ жизни являются наилучшими в мире! Хотя для большинства людей на планете эти ценности имеют гибельные последствия. Попробуйте-ка убедить американцев в том, что эти ценности погубят Россию. У вас ничего не выйдет. Они и дальше будут утверждать тезис об универсальности западных ценностей, следуя, таким образом, одному из основополагающих принципов идеологического догматизма.

Теоретики, политики и масс-медиа Запада абсолютно уверены, что их система — самая лучшая. Именно поэтому они без всяких сомнений и со спокойной совестью навязывают её во всём мире. Западный человек, носитель этих наивысших ценностей, является, таким образом, новым сверхчеловеком. На термин наложен табу, но всё сводится именно к этому. Конечно, данное явление необходимо изучать научно. Однако смею заметить, в некоторых областях социологии и истории стало крайне тяжело проводить научные исследования. Учёный, который вдруг воспылает желанием изучить механизмы демократического тоталитаризма, столкнётся с неимоверными трудностями. Из него сделают изгоя. С другой стороны, те, чьи исследования обслуживают доминирующую идеологию, утопают в грантах, а издательские дома и масс-медиа борются за право сотрудничать с этими авторами. Я это испытал на собственной шкуре, когда преподавал и работал исследователем в зарубежных университетах.

Вопрос: А разве нет в этой нелюбимой Вами «сверх идеологии» идей толерантности и уважения к ближнему?

Александр Зиновьев: Когда вы слушаете представителей западной элиты, все кажется таким чистым, великодушным, уважительным по отношению к людям. Делая это, они применяют классическое правило пропаганды: прикрывать действительность сладкими речами. Однако достаточно включить телевизор, пойти в кино, открыть бестселлер или послушать популярную музыку, чтобы убедиться в обратном: беспрецедентном распространении культа жестокости, секса и денег. Благородные речи призваны скрывать эти три столпа (есть и другие) тоталитарной демократии.

Вопрос: А как быть с правами человека? Разве не на Западе их соблюдают больше всего?

Александр Зиновьев: Отныне идея прав человека тоже всё больше и больше подвергается давлению. Даже чисто идеологический тезис, согласно которому эти права являются врождёнными, не отчуждаемыми, сегодня не выдержит даже первого строгого анализа. Я готов подвергнуть западную идеологию такому же научному анализу, который я проделал с коммунизмом. Но это долгий разговор, не для сегодняшнего интервью…

Вопрос: Есть ли у западной идеологии ключевая идея?

Александр Зиновьев: Идея глобализации! Другими словами, мировое господство! А так как эта идея довольно неприятная, её прикрывают пространными фразами о планетарном единении, о трансформации мира в одно интегрированное целое. Это старая советская идеологическая маска, использовавшая идею дружбы народов для прикрытия экспансионизма. В действительности Запад сейчас приступил к структурным изменениям в масштабе всей планеты. С одной стороны, западное общество господствует над всем миром, с другой стороны, оно само перестраивается по вертикали с наднациональной властью на самом верху пирамиды.

Вопрос: Мировое правительство?

Александр Зиновьев: Да, если хотите.

Вопрос: Верить в такое — не значит ли быть жертвой бредовых фантазий о мировом заговоре?

Александр Зиновьев: Какой заговор? Нет никакого заговора. Мировое правительство управляется руководителями всем хорошо известных наднациональных коммерческих, финансовых и политических структур. Согласно моим подсчётам, это сверх-общество, которое сегодня управляет миром, уже насчитывает около пятидесяти миллионов человек. Его центр — США. Страны Западной Европы, и некоторые бывшие азиатские «драконы», составляют его базис. Другие страны находятся под господством согласно жёсткой финансово-экономической градации. Вот это реальность. Что касается пропаганды, то она полагает, что создание мирового правительства подконтрольного мировому парламенту является желательным, так как мир — это большое братство. Всё это — россказни, предназначенные для толпы.

Вопрос: Европейский парламент тоже?

Александр Зиновьев: Нет, так как Европарламент существует. Но будет наивным верить в то, что Европейский Союз явился результатом доброй воли правительств стран, входящих в его состав. Европейский Союз — это оружие уничтожения национальных суверенитетов. Он является частью проектов, разработанных наднациональными организмами.

Вопрос: Европейское содружество сменило название после развала Советского Союза. Словно чтобы заменить его, оно стало называться «Европейский Союз». В конце концов, можно было назвать по-другому. Подобно большевикам, руководители Европейского Союза называют себя «комиссарами». Как и большевики, они возглавляют «комиссии». Последний президент был «избран», будучи единственным кандидатом…

Александр Зиновьев: Нельзя забывать, что процесс социальной организации подчиняется определённым законам. Организовать миллион человек — это одно, организовать десять миллионов — это другое, организовать сто миллионов — это тяжелейшая задача. Организовать пятьсот миллионов человек является задачей колоссальных масштабов. Нужно создавать новые административные органы, обучать людей, которые будут ими управлять и обеспечивать их бесперебойное функционирование. Это первоочередная задача. На самом деле, Советский Союз — это классический пример многонационального конгломерата, возглавляемого наднациональной управленческой структурой. Европейский Союз хочет добиться лучших результатов, нежели Советский Союз! Это вполне оправданно. Уже двадцать лет назад я был поражён тем, что так называемые дефекты советской системы были ещё сильнее развиты на Западе.

Вопрос: Например какие?

Александр Зиновьев: Планирование! Западная экономика бесконечно больше планируется, чем когда-то планировалась экономика СССР. Бюрократия! В Советском Союзе от 10 до 12 процентов активного населения работало в сфере управления и администрации страной. В Соединённых Штатах Америки таких работников около 16–20 процентов. Однако, СССР критиковали именно за его плановую экономику и тяжесть бюрократического аппарата. В Центральном Комитете КПСС работало 2 тысячи человек. Численность аппарата компартии доходила до 150 тысяч работников. Сегодня на Западе вы найдёте десятки, даже сотни предприятий промышленности и банковского сектора, которые нанимают гораздо больше людей. Бюрократический аппарат Советской коммунистической партии был ничтожно маленьким по сравнению с персоналом крупных транснациональных корпораций Запада. На самом деле, следует признать, СССР управлялся плохо именно из-за нехватки административного персонала. Нужно было иметь в два-три раза больше административных работников! Европейский Союз прекрасно понимает эти проблемы и потому принимает их во внимание. Интеграция невозможна без наличия внушительного административного аппарата.

Вопрос: То, о чём Вы рассказываете, идёт вразрез с идеями либерализма, афишируемыми европейскими руководителями. Не думаете ли Вы, что их либерализм, это всего лишь показуха?

Александр Зиновьев: Администрация имеет тенденцию сильно разрастаться, что опасно для неё самой. Она знает об этом. Как и любой организм, она находит собственные противоядия для продолжения нормального функционирования. Частная инициатива — одно из них. Другим противоядием является общественная и индивидуальная нравственность. Применяя их, власть как бы борется с тенденциями к самоуничтожению. Поэтому она выдумала либерализм, чтобы создать противовес своей собственной тяжести.

Однако сегодня быть либералом — абсурд. Либерального общества больше нет. Либеральная доктрина никак не соответствует реалиям эпохи беспрецедентной в истории человечества концентрации капитала. Движение колоссальных финансовых средств никак не считается с интересами отдельных государств и народов, состоящих из индивидов. Либерализм подразумевает личную инициативу и взятие на себя финансовых рисков. Сегодня любое дело нуждается в деньгах, предоставляемых банками. Эти банки, число которых постепенно сокращается, ведут политику, которая по своей природе является диктаторской, дирижёрской. Владельцы предприятий отданы им на милость, потому что всё подчиняется кредиту, а, значит, находится под контролем финансовых организаций. Важность индивида — основа либерализма — уменьшается изо дня в день. Сегодня не имеет значения, кто управляет тем или иным предприятием, той или иной страной: Буш или Клинтон, Поскольку или Шрёдер, Ширак или Жоспэн, какая разница?

Вопрос: Тоталитарные режимы XX века были чрезвычайно жестокими, чего не скажешь о западной демократии.

Александр Зиновьев: Главное — не методы, а полученные результаты. Привести пример? В борьбе с нацистской Германией СССР потерял 20 миллионов человек (согласно последним данным Министерства Обороны Российской Федерации — 27 миллионов. — Прим. перев.) и претерпел колоссальные разрушения. В ходе Холодной войны, войны без бомб и пушек, потерь во всех отношениях было намного больше! За последнее десятилетие продолжительность жизни россиян сократилась на десять лет! Смертность катастрофически превышает рождаемость. Два миллиона детей не спят дома. Пять миллионов детей школьного возраста не ходят в школу. Зарегистрировано 12 миллионов наркоманов. Всеобщим стал алкоголизм. 70 процентов молодёжи не пригодны к воинской службе из-за различных физических недостатков. Вот прямые последствия поражения в Холодной войне, за которым последовал переход к западному образу жизни. Если это будет продолжаться, то население страны сначала быстро упадёт со 150 миллионов до 100 миллионов, а потом и до 50 миллионов. Демократический тоталитаризм превзойдёт все предшествующие тоталитарные режимы.

Вопрос: В насилии?

Александр Зиновьев: Наркотики, плохое питание, СПИД гораздо более эффективны, нежели военное насилие. Хотя после колоссальной по силе разрушения Холодной войны Запад изобрёл «миротворческую войну». Иракская и югославская кампании являются двумя примерами коллективного наказания и ответных действий исключительно большого размаха, которым пропагандистская машина придаёт смысл «благого дела» или «гуманистической войны». Направлять насилие жертв против них самих — это другая технология. Примером её использования является российская контрреволюция 1985 года. Однако, развязывая войну в Югославии, страны Западной Европы повели войну против самих себя.

Вопрос: По Вашему мнению, война против Сербии была также войной против Европы?

Александр Зиновьев: Совершенно верно. Внутри Европы есть силы, способные заставить её действовать против самой себя. Сербию выбрали, потому что она сопротивлялась все подавляющей глобализации. Россия может быть следующей в списке. Перед Китаем…

Вопрос: Несмотря на её ядерный арсенал?

Александр Зиновьев: Ядерный арсенал России огромен, но он устарел. К тому же русские морально разоружены и готовы капитулировать. Как некогда их отцы, миллионами сдававшиеся в 1941 году в плен в надежде на лучшую жизнь при Гитлере, нежели при Сталине. Сегодня русские сами хотят быть завоеванными в своём безумном стремлении к лучшим условиям жизни. В этом заключается идеологическая победа Запада. Только промывка мозгов может заставить кого-нибудь положительно воспринимать насилие над самим собой. Развитие средств массовой информации делает возможным подобного рода манипуляции, о которых Сталин и Гитлер не могли даже и мечтать. Если завтра, по той или иной причине, наднациональные власти решат, что албанцы создают больше проблем, нежели сербы, то пропагандистская машина с чистой совестью начнёт работать в обратном направлении. И массы пойдут следом, так как они уже привыкли к этому. Повторяю: идеологически можно оправдать всё, что угодно. Мне кажется, что по чудовищности XXI век превзойдёт всё, что человечество видело до этого. Подумайте только о грядущей глобальной войне с китайским коммунизмом. Для победы над такой густонаселённой страной потребуется уничтожить не 10–20 миллионов людей, а где-то 500 миллионов. Сегодня это вполне возможно, учитывая уровень развития достижений пропагандистской машины. Разумеется, во имя свободы и прав человека. Если только какая-нибудь PR-организация не выдумает новую, не менее благородную причину.

Вопрос: А Вам не кажется, что у людей может быть собственное мнение, что они могут голосовать и таким образом самовыражаться?

Александр Зиновьев: Во-первых, люди уже сейчас голосуют мало, а впоследствии будут ещё меньше. Что касается общественного мнения, то на Западе его формируют средства массовой информации. Достаточно вспомнить всеобщее одобрение войны в Косово. Вспомните испанскую войну! Добровольцы съезжались со всего мира, чтобы воевать на одной или другой стороне. Вспомните войну во Вьетнаме. Отныне люди настолько ведомы, что реагируют исключительно так, как того желают хозяева пропаганды.

Вопрос: Советский Союз и Югославия были самыми полиэтническими странами в мире и, несмотря на это, они были уничтожены. Не видите ли Вы связи между разрушением полиэтнических стран, с одной стороны, и пропагандой полиэтничности, с другой?

Александр Зиновьев: Советский тоталитаризм создал подлинное многонациональное и полиэтническое общество. Именно западные демократии приложили сверхчеловеческие пропагандистские усилия для разжигания различных видов национализма, потому что раскол СССР рассматривался ими как лучший способ его уничтожения. Такой же механизм сработал в Югославии. Германия всегда стремилась к ликвидации Югославии. Будучи объединённой, Югославия могла оказывать сопротивление. Суть западной системы заключается в разделении для того, чтобы было легче устанавливать свои законы сразу всем сторонам, а самим выступать в роли верховного судьи. Нет никаких причин предполагать, что подобная технология не будет применена по отношению к расчленению в будущем Китая.

Вопрос: Индия и Китай выступили против бомбардировок Югославии. Могут ли они в случае чего сформировать полюс сопротивления? Всё-таки 2 миллиарда человек — это что-то!

Александр Зиновьев: Средства этих стран, не входят ни в какое сравнение с военной мощью и технологиями Запада.

Вопрос: На Вас большое впечатление произвела эффективность военного арсенала США в Югославии?

Александр Зиновьев: Не только в этом дело. Если бы было принято соответствующее решение, то Сербия перестала бы существовать в течение нескольких часов. По всей видимости, руководители нового миропорядка выбрали стратегию перманентного насилия. Один за другим теперь будут вспыхивать локальные конфликты для того, чтобы машина «миротворческой войны», которую мы уже видели в действии, тушила их. По сути дела, это может быть технологией управления всей планетой Запад контролирует большую часть природных ресурсов Земли. Его интеллектуальные ресурсы в миллионы раз превышают ресурсы остального мира. Это подавляющее превосходство обуславливает гегемонию Запада в области технологий, искусства, средств массовой информации, информатики, науки, а отсюда следует преобладание во всех других сферах. Было бы слишком просто всего лишь завоевать мир — им ведь ещё надо управлять! Именно эту фундаментальную проблему пытаются сейчас разрешить американцы. Именно данное обстоятельство делает «непонятными» некоторые действия «мирового сообщества». Почему Саддам по-прежнему на своём месте? Почему до сих пор не арестовали Караджича?

Поймите, во времена Христа на Земле всего было около 100 миллионов человек. Сегодня одна только Нигерия насчитывает такое количество жителей! Один миллиард западоидов и ассимилированных ими людей будут управлять всем миром. Однако этим миллиардом, в свою очередь, тоже нужно управлять. Для управления западным миром потребуется, по всей вероятности, двести миллионов человек. Их нужно подбирать, обучать. Вот почему Китай обречён на поражение в борьбе против гегемонии Запада. Этой стране не хватает управления, а также экономических и интеллектуальных ресурсов для того, чтобы внедрить эффективный управленческий аппарат, состоящий где-то из 300 миллионов человек. Только Запад способен решить проблемы мирового управления. Он уже приступил к этому. Сотни тысяч западоидов, которые находятся в бывших коммунистических странах, например в России, как правило, занимают там руководящие посты. Тоталитарная демократия будет ещё и колониальной демократией.

Вопрос: Согласно Марксу, колонизация, кроме насилия и жестокости, несла с собой и блага цивилизации. Может история человечества повторяется на новом витке?

Александр Зиновьев: Действительно, почему бы и нет? Но, увы, не для всех. Какой вклад в цивилизацию внесли американские индейцы? Практически никакой, так как они были раздавлены, уничтожены, стёрты с лица Земли. А теперь посмотрите на вклад русских! И вообще сделаю важное замечание: Запад опасался не столько военной мощи СССР, сколько его интеллектуального, артистического и спортивного потенциала. Запад видел, насколько СССР был полон жизни! А это главное, что нужно уничтожать у врага. Именно это и было сделано. Российская наука сегодня зависит от американского финансирования. Она находится в жалком состоянии, так как США не заинтересованы в финансировании конкурентов. Американцы предпочитают давать русским учёным работу у себя в США. Советское кино тоже было уничтожено и заменено американским. С литературой произошло то же самое. Мировое господство, прежде всего, проявляется как интеллектуальный или, если хотите, культурный диктат. Вот почему в последние десятилетия американцы с таким рвением стараются опустить культурный и интеллектуальный уровень во всём мире, до своего собственного, что позволит им осуществлять этот диктат.

Вопрос: Но не обернётся ли это господство в итоге благом для всего человечества?

Александр Зиновьев: Те, кто будут жить через десять поколений, действительно смогут сказать, что всё произошло во имя человечества, то есть ради их блага. Но как быть с русским или французом, который живёт сегодня? Может ли он радоваться тому, что его народ ждёт будущее индейцев Америки? Термин «человечество» — это абстракция. В реальности есть русские, французы, сербы и так далее. Однако если нынешняя тенденция продолжится, то народы, которые основали современную цивилизацию, (я имею в виду латинские народы), постепенно исчезнут. Западную Европу уже заполонили иностранцы. Мы об этом ещё не говорили, но это явление — не случайность и не последствия, якобы неподконтрольных человеческих потоков. Цель — создать в Европе ситуацию, схожую с ситуацией в США. Мне кажется, французы мало обрадуются, узнав, что человечество будет счастливо, но без французов. В конце концов, оставить на Земле ограниченное число людей, которые жили бы как в раю, могло быть рациональным проектом. Оставшиеся люди уж точно считали бы, что их счастье — это итог исторического развития… Нет. Значение имеет только та жизнь, которой мы и наши близкие живём сегодня.

Вопрос: Советская система была не эффективной. Все ли тоталитарные общества обречены на неэффективность?

Александр Зиновьев: Что такое эффективность? В США расходы на похудение превышают государственный бюджет России. И всё равно число толстых граждан растёт. Таких примеров — десятки.

Вопрос: Можно ли сказать, что усиливающаяся на Западе радикализация приведёт к его собственному уничтожению?

Александр Зиновьев: Нацизм был уничтожен в ходе тотальной войны. Советская система была молодой и сильной. Она бы продолжала жить, если бы не была уничтожена силами извне. Социальные системы не уничтожают сами себя. Разрушить их может только внешняя сила. Это как катящийся по поверхности шар: только наличие внешнего препятствия может его остановить. Я могу доказать это, как доказывают теорему. Сегодня над нами господствует страна, имеющая колоссальное экономическое и военное превосходство. Новый нарождающийся миропорядок стремится к однополярности. Если, устранив всех внешних врагов, наднациональное правительство добьётся этого, тогда единая социальная система сможет просуществовать до скончания времён.

Только человек может умереть от собственной болезни. Но группа людей, пусть даже небольшая, уже будет стараться выжить через воспроизводство. А представьте себе социальную систему из миллиардов людей! Её возможности предвидеть и предотвращать самодеструктивные явления будут неограниченными. В обозримом будущем процесс стирания различий в мире не может быть остановлен, так как демократический тоталитаризм — это последняя фаза развития западного общества, которое началось в эпоху Возрождения.