Некоторое время назад мы опубликовали материал экономиста Вячеслава Станиславовича  Быкова «Уроки индустриализации». В своей статье автор подробно разбирал, как проходила индустриализация в истории разных стран. «Заметим, что только те развивающиеся страны, кто воспринял политику протекционизма и вмешательства государства, сумели достичь впечатляющего экономического успеха» – писал автор, после этого добавляя: «Ни одна страна в мире не достигла индустриального уровня либеральными методами. Государство – вот кто выступил настоящим локомотивом истории».
Предлагаем вашему вниманию вторую статью В. С. Быкова.

«Либерализм глазами зарубежных «партнёров»

 

История успеха

Не все на Западе разделяют официально принятое романтическое отношение к либерализму, есть  трезвые голоса указывающие, что, на самом деле, азиатский путь  является настоящим путём успешного экономического развития. Дело в том, что механизмы государственного вмешательства в экономику,  что делают  сегодня успешными азиатские страны, в своё время позволили также  встать на ноги и Западу. Так любой историк экономики подтвердит, что все страны успешно построившие капитализм, добились этого исключительно через протекционизм и активное вмешательство  государства. Первой стала Англия 17-18-о веков, а за ней остальные Западные страны середины 19-о века ввели высокие ввозные пошлины, повышая стоимость зарубежных товаров, что делало конкурентоспособными собственные. От частных предпринимателей не ожидали, что они будут заниматься развитием индустрии сами. Сами собой. Для этого требовались большие вложения и сложно было конкурировать с  развитой промышленной державой Британией. Для частного капитала это был большой риск, поэтому риски создания промышленных производств государство брало на себя.

Государство всегда и везде выступало локомотивом индустриализации. Европейские страны и Америка приняли большие государственные программы по развитию индустрии: по строительству железных дорог, угольной промышленности, металлургии. Государство  организовывало смешанные с частным капиталом компании, где оно было главным. Государство также не пожалело средств и создало сеть университетов и высших технических школ и даже засылало шпионов для получения технических секретов у британских промышленников. Самый же показательный случай – становление  капитализма в Японии. Там все крупные капиталистические предприятия выросли из усилий государства.
Такова история.
А что сегодня? Сегодня американцы во многом поступают так, как они делали раньше: занимаются протекцией и субсидированием собственных производств. Например, десятилетиями квотируют экспорт зарубежных легковых автомобилей, электроники, ограничивают также ввоз различных агрегатов и металлопродукции. Европа идёт тем же путём; запрещает ввоз автомобилей, металлоизделий, ограничивает  ввоз текстиля, обуви и других товаров из Китая. Специальные правительственные комитеты не допускают под предлогами технической безопасности, нарушения санитарных норм, экологической безопасности и т.п. , в обход условий ВТО, наплыв товаров в развитые страны из стран возможных конкурентов. Это политика скрытого протекционизма.
Все развитые страны Запада приняли законы не позволяющие покупать активы их стратегических производств Китаем, Россией, Индией и другими  возможными конкурентами.
Отрасли, признанные ведущими в стране, субсидируются, другие получают дешёвые кредиты. Например, субсидируется знаменитая Силиконовая Долина в Америке. Наука и прикладные исследования выводятся из сферы свободной конкуренции; все более-менее крупные разработки субсидируются государством. Государства делают всё, чтобы научные достижения оставались в их стране. Каждая  сильная страна имеет своё патентное бюро. Лицензии очень дорогие и не все научные разработки  подлежат распродаже  -  приняты законы, согласно которым значительные изобретения признаются  важными для безопасности страны и не допускаются к вывозу. За этим следят правительственные органы и парламентские комитеты.
Финансовые рынки Запада благоприятствуют только развитым  странам, предоставляя кредиты не всем на равных условиях. МВФ, без разрешения которого ни один кредитный институт не выдаст какой-либо стране кредита, внимательно следит, чтобы дешёвые кредиты были у Запада, а развивающиеся страны могли получать только дорогие. Кроме того, кредиты развивающимся странам выдаются только на условиях либерализации экономики страны, т.е. открытости её рынков. Россия, например, открыла свой рынок, но как не имела от Запада долгосрочных под небольшой процент кредитов, так называемых длинных денег, так и не имеет. (Правда предлог для этого поменялся – теперь это «агрессия» России! Раньше говорили о недостаточной демократии.)
В середине 70-ых, когда  Япония переживала экономический бум, а качество японской электроники и автомобилей было превосходящим во всём мире, велись разговоры о том, что во многих странах под воздействием конкуренции многие национальные отрасли рухнут. Произойдёт большая специализация  –   в мире будут ездить только на японских и немецких машинах, смотреть передачи из японских телевизоров,  продукты питания приходить будут с Африки и Южной Америки, а вся одежда с Азии и т.п. Ни к чему такому мир не пришёл. Сейчас уже ясно, что к такой картине мир никогда и не придёт. Ни одна развитая страна не собирается сдавать конкурентам ни одной своей отрасли.
Итак, рынки стран Запада никогда не были особенно доступны для других стран; ни вначале становления капитализма в них, ни впоследствии. Как и прежде условием их успеха, их ведущих позиций, является защита собственных рынков и поддержка государством через субсидии и дешёвые кредиты собственных экономик. В истории нет ни одной экономически успешной страны, которая пришла бы к успеху на условиях открытого рынка и отказа от вмешательства государства.

 

Либерализм глазами зарубежных партнёров

Есть ли либерализм на Западе? Есть. Он проводится и существует в форме наступления на права и завоевания трудящихся – сокращения оплаты труда, пенсий, пособий и льгот, урезание дотаций на школы, медицину. Но, главное, политика либерализма проводится для открытости развивающихся стран,  для захвата их рынков.
Либерализм вначале был очень агрессивен, в моде была особая неолиберальная стратегия – шоковая терапия. Редко какая развивающаяся страна  не столкнулась с этим наимощнейшим инструментом  Запада. Сегодня о шоковых терапиях нет речи, но методы проникновения Запада на чужие рынки остались все те же.  Если читатель думает, что на Западе нет смелых экспертов, кто не боится разоблачать настоящие цели либерализма, то это не так.
В руках держу книгу канадской писательницы Наоми Кляйн (Nаоmi Кlein), которая на русском языке вышла под названием «Доктрина шока». Писательница описывает победное шествие неолиберальной идеологии в последние 30 лет, которое всегда опиралось на  катастрофы и насилие. Книга  подробная, а приведённая информация как убедительна, так и впечатляюща. Суть в том, что американский экономист Мильтон Фридман, друг и последователь А.Ф.Хайека, личность харизматическая и исключительно энергичная вывел, что удобнее всего внедрять неолиберальные принципы в экономику через катастрофы. В какой-либо стране, если в ней создалась кризисная ситуация – большая задолженность, инфляция, политический террор и т.д. , то можно, пока население в шоке, дезориентировано и в отчаянии ищет спасения, навязать ему очень болезненные неолиберальные реформы: широкую приватизацию, свободные цены, приход иностранного капитала и фирм в страну, которые тут же по-дешёвке скупают ключевые производства, и производят товарную интервенцию. В нормальном же состоянии уговорить страну на такие реформы невозможно, кризис же очень удобная вещь, чтобы  под видом конфеты навязать ещё больший кризис,  заставляя население ждать обещанного на потом благоденствия. Это, так сказать, революция наоборот – раньше левые силы приходили к власти в результате кризиса,  а теперь к власти через механизм организации и усугубления кризиса приходит иностранный капитал.
Подавление  экономической и тем самым  и политической самостоятельности страны — в этом  состоит вся квинтэссенция неолиберализма, которую раскрывает нам Naomi Кlein. Она на стр. 230 цитирует заявление  Дависона Вудхоо (Davison Budhoo)  руководящего экономиста МВФ, который в 80-ых разрабатывал структурные программы  для Латинской Америки и Африки:  «Всё, что мы с 1983 делали, основывалось на нашей новой миссии, что Юг должен быть приватизирован или умереть. В соответствии с этим  с 1983 по 1988 гг.  мы разрушительным образом устроили полнейший экономический хаос  в Латинской Америке и в Африке».
Сильнейшему разоблачению подверглась политика МВФ и в книге Джозефа Стиглица, по которой он получил Нобелевскую премию по экономике; «Глобализация и то, что в ней есть неудовлетворительного» (Globalization and Diskontents), немецкий перевод с английского «Die Schatten der Globalisierung».  Он раскрывает, что все международные кредиты  выдаются  под разорительно-большие проценты с санкции МВФ и только при условии обязательной внутренней либерализации экономики. За эту книгу финансисты назвали Стиглица предателем. Стиглиц знает, о чём он пишет  – он был экономическим советником в администрации Клинтона и ответственным работником Международного Банка.
Сегодня никто не говорит о шоковых терапиях. Но ничего не изменилось.  Те же методы остались  у МВФ: он всё также требует в обмен на кредиты либерализации и приватизации экономики. Протекция собственного рынка карается – налагаются санкции и штрафы согласно правилам ВТО. Люди не должны заблуждаться насчёт либерализма, надо только немного вспомнить, что он с собой приносит — то и будет нести впредь. Надо видеть, что политика Запада не изменилась, а просто стала более закамуфлированной, и потому не следует идти на поводу его рекомендаций.

 

Азиатский путь

Существует ли возможность экономически слабым странам успешно развивать свою экономику? Такая возможность есть и заключается она не  в открытости  экономики, а в разумной протекции своего государства и его активного вмешательства в экономику. В строительстве им промышленных производств и создания им условий для выхода своих фирм на международный рынок. Ни одна страна не будет жизнеспособной, если не научится конкурировать на международных рынках.
Об этом же пишут авторитетные авторы, как редакторы германского журнала «Зеркало» («Spiegel») Hans-Peter Martin и Harald Schumann в своём труде «Ловушка глобализации, Нападение на демократию и благосостояние». («Die Globalisierungsfalle, Der Angrif auf Demokratie und Wohlstand»):
«Силиконовый остров»  гордо называют малайцы их прежний курортный островок, чьи фабрики сделали южноазиатское государство главным мировым экспортёром полупроводников и дали работу 300 000 работникам.
Пенанг это только один из знаков экономической революции,  которую переживает бывшая сельскохозяйственная страна. Уже давно Малайзия не является развивающейся страной. Экономика растёт с 1970-ых от 7 до 8 процентов в год, промышленная продукция даже больше чем 10. Вместо 5 работают сегодня 25 процентов трудоспособных в индустрии, которая производит треть от всей продукции. С 1987 по 1995 удвоились на душу населения в 20-и миллионной стране доходы, прибавляя  по 4000 долларов в год. Если план правительства удастся, то до 2020 они должны увеличиться в  пять раз и достичь уровня американцев.
На пути невообразимой погони за благоденствием находится не только Малайзия. Южная Корея, Тайвань, Сингапур и Гонконг, ещё раньше провозглашённые азиатскими «тиграми», они достигли стандартов Малазии уже 5 и 10 лет назад… Все без исключения азиатские страны поставили на ту стратегию, которая на Западе заклеймена: массивные государственные вложения на всех уровнях экономики. Вместо того, чтобы подобно овце дать себя привести на разделочный стол международной конкуренции, как это сделала Мексика, Драконы от Джакарты до Пекина ввели государственно-регулируемое  развитие. Это такой разносторонний инструмент, с которым они держат развитие под контролем. Для них интеграция в международный рынок не является целью, это только средство, которое они осторожно и продуманно употребляют.
Открытие своей экономики для иностранцев во всех быстрорастущих азиатских  странах происходит по авианосному принципу, придуманному японцами. Высокие ввозные пошлины и технические предписания противодействуют импорту в тех отраслях,  в которых плановики  видят свои собственные предприятия слабыми против международной конкуренции и где они желают защитить занятость. Наоборот, учреждения и правительство всеми средствами, от освобождения от налогов до бесплатной инфраструктуры, способствуют экспортному производству.
Важнейший инструмент этой стратегии есть манипулирование валютным курсом.  Все азиатские страны скопировали японский опыт и держат для внешнего мира курс их валюты посредством продаж центрального банка  искусственно ниже того,  чему соответствует покупательная способность их денег в собственной стране. Значение  средней зарплаты в Южной Азии по официальному курсу находится на уровне только одной сороковой от западноевропейской, хотя если её мерить по покупательной способности – только на уровне одной восьмой.
Не только краткосрочные  капиталовложения приобретают азиатские инженеры роста, также прямые инвестиции международных концернов приобретаются с точным расчётом. Малайзия, к примеру, систематически организует участие собственных государственных и частных фирм с филиалами международных концернов. Это верный путь, когда растущее количество собственных работников получает Know-how для международного рынка. Чтобы поднять общую квалификацию своего населения инвестируют  все государства значительную часть своего бюджета для развития эффективной образовательной системы.
Где этого не хватает, там укрепляют положение  с передачей технологий  через дополнительные договора о лицензиях и патентах. Предписания о размере производства  внутреннего производителя на  международный рынок обеспечивают то, что достаточно прибыли  от экспорта остаётся в стране и идёт на расширение  национальных предприятий. Самая дешёвая автомашина в Малазии Протон,  хотя с участием Мицубиси, но на 70  процентов производится в собственной стране. Несмотря на протесты автомобильных концернов из ОЕСД Индонезия преследует такую же стратегию совместно с двумя корейскими автомобильными фирмами. Все эти мероприятия служат одной общей цели: правительства остаются экономически независимыми и уверенно устанавливают так, что как свой капитал, так и иностранный их политические цели выполняет: кто не подчиняется, того выгоняют.
Успех подтверждает правоту азиатских  плановиков. Почти все восточноазиатские Бум-страны начинали  вроде Мексики, как поставщики для функционирования  разросшейся мастерской мировых концернов. Но управленцы в правительственных учреждениях не теряли из виду защиту и рост их собственных экономик, которые финансировались через экспортные филиалы концернов. Всё больше и больше создавали они собственные, наполовину государственные, наполовину частные крупные фирмы...  Не только Корея имеет свои гигантские «Чебол», так называемые предпринимательские конгломераты как Хендэ или Самсунг, которые производят от автомобиля и компьютера до кораблей, интегрируя под одной крышей многие отрасли. Также сравнительно небольшая Малайзия с её 20 миллионами жителей имеет уже более 6-ти  концернов.  Её наибольший Сим Дарби, присутствует в 21 странах с более чем 200 дочерними фирмами и где трудится 50000 человек. Его капитализация уже больше, чем у ведущей авиакомпании Азии  – «Сингапур Аирлаэнс».
Так, глобализация идёт не только одним путём. В то время как старые богатые страны пропагандируют отступление государства и дают всё большее пространство  рыночным силам, новые сильные игроки действуют прямо противоположно. И те же самые экономические стратеги, которые в США или в Германии любое вмешательство государства с возмущением  отвергают, с готовностью соглашаются на капиталовложения в Азии, которые подлежат рассмотрению тамошних государственных бюрократов. Бюрократов, которые без всякого смущения свою работу называют центральным экономическим планированием. Прибыли, которые можно  достичь при двузначном росте экономики, заставляют уйти в сторону все идеологические разногласия». (стр. 198-199)
Вот такое мнение существует на Западе, не все там разделяют взгляды либералов. Опасность любых либералов (и российских в том числе) в том, что для них главным остаётся: открытый рынок, приход на него так называемого эффективного собственника, независимо от того какой стране он принадлежит и отказ от вмешательства государства в экономику. Всё это  не оставляет шансов для подъёма национальной экономики.
Если бы подобную политику преследовали европейские страны в середине-конце 19-го века, то Франция, Германия и другие страны никогда бы не поднялись до уровня промышленных держав, а стали бы полуколониями Англии. Сегодня путём защиты своей экономики и выстраивания её с помощью государства идут и азиатские страны. Как отмечают западные наблюдатели  – получается хорошо настолько, что вслед им бежит со своими вложениями и сам Запад.
России следует внять голосам разумных иностранных и своих экспертов и перестать барахтаться в модной западной паутине либеральных реформ, теряя свой промышленный потенциал. Ей следует взять на вооружение мировой опыт успешного  строительства экономики, очевидно единый для всех стран.
Государству, а не кому-либо другому, необходимо составить планы новой промышленной индустриализации, ориентируя её на экспорт.
Проводить её самому, привлекая к этому бизнес и обеспечивая протекцию от западных конкурентов, так, как это делают сегодня азиатские страны.

Вячеслав Станиславович Быков, экономист

Уроки индустриализации 

Сегодняшнее положение дел в российской экономике не устраивает никого. Будучи сверхдержавой в военном, географическом и даже в историческом смысле, в экономике мы сегодня слабы. Под нашим желанием и необходимостью жить своими представлениями о добре и зле, сохранить и развить землю, завещанную нам предками, лежит очень тоненький экономический фундамент. Это опасно. Это лишает руководство страны свободы маневра на мировой арене. Это дает надежду нашим врагам повлиять на нашу политику, путем введения санкций и давления на экономику.

Такая ситуация недопустима и должна быть изменена. И тут встает вопрос: как это сделать? Как провести индустриализацию страны. Либеральный блок правительства говорит примерно следующее: главное, чтобы государство поменьше вмешивалось в экономику и тогда частная инициатива и частный капитал все сделают, как надо.

Такая постановка вопроса – это тщательно внедряемый в общественное сознание миф. Ни одна страна в мире не достигла индустриального уровня либеральными методами. Государство – вот кто выступил настоящим двигателем роста промышленной и экономической мощи.

Об этом материал нашего единомышленника, экономиста Вячеслава Станиславовича Быкова.

«Главный аргумент в выборе эффективного пути это всё-таки практика: добились ли различные страны развития индустрии, успешности следуя советам либеральной теории – через свободный рынок и исключительно энергию капиталистов или через протекционизм и участие государства.

Везде мы увидим, что это был путь через протекционизм и участие государства. История капитализма подтверждает нам это.

 

Англия

Первая страна создавшая индустрию была Англия. Её восхождение началось, как известно, с развития суконной промышленности. Протекционистскими мерами Англия защищала её: в некоторые периоды истории Великобритании экспорт сырой шерсти не только облагался налогом, но и вовсе запрещался. В 16-м веке английский парламент принял как минимум 16 законов, запрещавших или ограничивавших импорт швейных изделий. Так называемые «регулирующие» ограничения в основном касались предметов роскоши, однако, во время правления Елизаветы I (1558—1603) издали девять законов об одежде, имевших более общее значение.

Не стали исключением и колонии, в 1699 году Великобритания запретила экспорт шерстяной ткани из своих колоний, а в 1700 г. – ввоз готовой хлопковой ткани из Индии. В 1651 году был принят Навигационный акт, который определял, что все заморские товары должны транспортироваться только на английских судах. Это сразу поставило другие страны в невыгодные условия. Великобритания также запрещала экспорт производственного оборудования, равно как и эмиграцию квалифицированных ремесленников, до середины 19-о века.

Первой перейдя на капиталистические рельсы и защитив от конкуренции свой рынок, Великобритания скоро добилась больших экономических успехов. Уже в 1830 году британцы в сравнение с Европой производили 45% железа, 66% хлопчатых тканей, 78% угля и имели 90% всех железнодорожных путей. Великобритания оформилась как доминирующая экономическая держава, перестала бояться чьей-либо конкуренции, стремилась к промышленной экспансии и стала соответственно проповедовать свободу торговли.

26 июня 1846 г., по инициативе Р. Пиля, ввозная покровительственная пошлина на пшеницу заменена была определенной фискальной — в размере 1 шиллинга на квартер (3,43 коп. на пуд). Вслед за тем были отменены пошлины на привозной скот, мясо, картофель и многие др. жизненные припасы. В 1849 г. Навигационный акт был отменен, а в 1853 г. — право каботажного плавания у берегов Англии предоставлено было и иностранным судам. Окончательный переход к системе свободной торговли завершился при канцлере казначейства Гладстоне, в 1853 г. За отменой, постепенно до конца 1860-х, покровительственных тарифных ставок, осталось лишь несколько пошлин фискального характера. Но ожидания противников протекционизма, что все государства образованного мира последуют примеру Англии, не сбылись.

 

США

США, как и все остальные страны, запаздывая в индустриальном развитии от Англии, обезопасили себя путём высоких ввозных пошлин — в среднем они были от 25 до 50%, что почти в два раза выше европейских и оставались такими с 1820 до Второй мировой войны. Американцы уменьшили их только с 1950, когда стали экономической супердержавой. Этот образец можно видеть постоянно: свободная торговля есть проект сильных. Пошлины тогда отменяются, когда собственная индустрия выходит в мировые лидеры и больше не опасается чужой конкуренции. Железные дороги в 1840-х были тогда локомотивами роста для остальной промышленности – через громадные потребности в стали и железе стимулировался рост отраслей сталелитейной и угольной. Американское государство способствовало развитию железных дорог тем, что на каждую милю воздвигнутого пути давало субсидию. Только на железнодорожное соединение Атлантического с Тихоокеанским побережьем было затрачено государством более 4-х млр. долларов. Кроме того, оно подарило железнодорожным компаниям земли прилегающие к путям. Эти земли компании могли сдавать в наём или продавать, что значительно увеличивало их доходы. По причине такого регулирования компании стремились как можно быстрей и как можно больше положить путей.

 

Европа

Надо отметить, что европейские страны, отставая от Великобритании в развитии не сразу ввели у себя протекционистскую политику. Начало-середина 19-о века отмечены лишь частичными мерами, но уже они немало способствовали процессу индустриализации. Повсеместный переход к политике протекционизма начался в континентальной Европе в конце XIX века, во время затяжной экономической депрессии 1870-х-1880-х годов. Во всех странах, проводивших эту политику, начался быстрый промышленный рост. В начале 20-о столетия до первой мировой войны некоторое ослабление протекционизма. Переход к совсем жесткой протекционистской политике произошел в начале Великой депрессии (1929—1930 гг.). Эта политика продолжалась до конца 1960-х гг., когда в соответствии с решениями т.н. «Кеннеди-раунда» США и западноевропейские страны осуществили скоординированную либерализацию своей внешней торговли. Таким образом, развитые западные страны большую часть своего развития предпочли провести под сенью протекционизма, что очевидно не случайно.

 

Германия

Особо интересна история индустриализации в Германии, т.к эта страна являясь аутсайдером и развивая свою экономику в условиях конкуренции со стороны Англии добилась промышленного доминирования в Европе к началу 20-о века и именно её опыт явился примером для будущего развития стран азиатского региона. Под давлением конкуренции со стороны быстро развивавшейся английской промышленности, в тарифе Германского таможенного союза были повышены (1842—1846) пошлины на шерстяные, хлопчатобумажные и льняные изделия, а также введена пошлина на привозной чугун. В то время как большинство государств Германии – Заксен, Бавария, Баден-Вюртенберг и др. (в то время Германия ещё не была единой, а объединена в Союз) сами без привлечения частного бизнеса начали строительство железных дорог, то самое крупное из них – Пруссия, из-за нехватки средств по внутриполитическим причинам, вынуждена была привлекать к этому и частный капитал. Несмотря на первоначальные финансовые трудности, Пруссия смогла создать государственный фонд, средства которого пошли на финансирование гарантий на выплаты по 5%-м железнодорожным акциям. Попутно государство в 1842 снизило ставки по государственным облигациям с 4% до 3,5%. Эти меры возымели успех — на бирже железнодорожные акции стали очень востребованы и кассы железнодорожных компаний наполнились деньгами. Произошёл бум железнодорожного строительства. Если к 1840-у году общая протяжённость выстроенных в Германии путей была 469 км, то к 1850-у уже 5856 км. Подобными мерами прусское государство способствовало индустриализации и в других отраслях.

Германия также дала теоретическое обоснование протекционизму. Фридрих Лист явился основателем так называемой исторической школы экономики, обосновывая право молодых экономик на собственную защиту от более развитых. Учение протекционизма не сразу стало популярным в Германии. Оно стало особенно востребованным, когда кризис акционерных обществ в 1878 в Европе подорвал финансовое положение промышленности и вызвал необходимость её ещё большей поддержки и защиты со стороны государства. На сторону фабрикантов и заводчиков, всегда требовавших покровительства, стали представители земельной собственности, несущие убытки от поставок американских и русских конкурентов и дотоле равнодушные к протекционизму. Записка 204 депутатов, представленная рейхстагу 17 октября 1878 г., обнаружила крутой поворот общественного мнения в сторону протекционной политике. Был выработан новый таможенный тариф (1879), отличающийся высокими фискальными, но еще довольно умеренными протекционными пошлинами. Последние были возвышены: на промышленные товары в 1881 и 1885 гг., на сельскохозяйственные произведения — в 1885 и 1887 гг. По мере наступления сроков торговым договорам с иностранными государствами, таможенные ставки изменялись в новом направлении. Понижения ставок против нормального тарифа стали допускаться только в виде компенсации за такие же льготы со стороны иностранных государств, и, напротив, пошлины на привоз возвышались для государств,стеснявших привоз из Германии.

Государственные инвестиции и протекционизм несомненно сыграли свою роль в развитии Германии, т.к в экономике к началу 20-о века она вышла на передовые позиции в Европе. Именно в эти протекционистские годы происходит самый значительный рост её экономики. Так протяжённость железных дорог в 1870-м году – 18.667 км, в 1880 – 30.125 км, в 1910 – 95.732 км. Производство угля в 1880-м — 42,2 млн. т, в 1910 — 144 млн. т. Производство стали в 1880-м — 1.346 тыс.т, в 1910 – 10.797 тыс. т.

Подобным путём шли и другие страны Европы имея свои особенности. Но не у всех это получалось так хорошо как у Германии. Так, Франция, проигравшая войну 1871 года Германии, вынужденная выплачивать большие репарации и не имеющая возможности в международных торговых договорах отстаивать свои интересы высокими ввозными пошлинами, замедлила своё развитие и осталась позади Германии. Россия вступила на путь индустриализации позднее других стран Европы и оказалась в роли догоняющей, но её индустриальная политика проводимая Канкрином и Ю.Витте также опиралась на массированные инвестиции государства и протекционизм.

 

Япония

Япония после революции Мейдзи в 1868 году стала на путь индустриализации. Важным моментом стала миссия принца Томоми. Миссия собранная из 51 представителя разных сфер индустрии, сельского хозяйства, финансов осуществила визит в 15 разных стран в 1871—1873 гг.Результатом визита стал 12-томный доклад под названием «Мнения об индустриальном развитии», сфокусировавший развитие японской экономики на приоритетных отраслях. Японцы были вдохновлены развитием Германии. В предисловии к книге «Азиатская модель управления» Джо Стадвелла экономист Руслан Алиханов освещает, что: «Ито Хиробуми, первый (и многократный) премьер-министр Японии, провёл два месяца в Германии, тесно общаясь с Железным канцлером, Отто фон Бисмарком, а Хирата Тосуке, министр сельского хозяйства и коммерции Японии в 1890-х и архитектор экономических реформ, получил степень профессора в Германии и осуществил первый перевод трудов Листа на японский язык».

В промежутке между 1868 и 1895-х было послано заграницу 125 тыс. молодых людей учиться, большей частью в Германию. Япония является классическим примером, где индустриализация проводилась силами государства. Государство не только закупало станки, локомотивы, корабли, но и строило заводы и фабрики и прокладывало железные дороги. В основу японского экономического чуда легла политика «рационализации», где ограниченные ресурсы передавались в руки мощных финансово-промышленных групп – дзайбацу, таких как Mitsubishi, Mitsui, Sumitomo. После Второй мировой войны практически все дзайбацу были реформированы в кэйрецу и в виде кейрецу существуют до сих пор и контролируют существенную часть экономики Японии. Руководство над дзайбацу осуществляли государственные чиновники, со временем обретая частные права над активами, но контроль государства над деятельностью этих групп никогда не ослабевал и многие эксперты рассматривают их как полугосударственные образования. Соответственно никогда не ослабевала по отношению к ним ни государственная поддержка, ни защита. Впрочем, забота японского государства о собственной экономике столь велико и сегодня, что оно не позволяет банкротить любое более-менее крупное предприятие.

 

Сегодняшнее положение дел

Промышленно-развитые страны Европы и Америки остаются по сей день ведущими экономиками в мире. Они, несмотря на значительную свободу в движении капиталов, перемещение части производств в третьи страны, послабления в торговом обмене, отмену согласно пунктам ВТО пошлин, всё-таки, при внимательном рассмотрении остаются странами с протекционистской политикой.

Все эти страны активно используют беспошлинные ограничения в торговле. Ограничения в торговле практикуются под предлогами — национальной безопасности, недостаточной технической безопасности, нарушения санитарных норм, экологической безопасност и т.п. Между Европой и Америкой таким путём сильно ограничены поставки оборудованием, медикаментами, продуктами химии, продовольственными продуктами и т.д. Специальные правительственные комиссии и парламентские комитеты следят за этим. Кроме этого есть механизм так называемых джентльменских соглашений, согласно которым страна- экспортёр «добровольно» ограничивает поставки определенных товаров в другую страну. Это практикует Япония, ограничивая квотами поставки электроники и автомобилей в Америку. Точно также ограничиваются поставки потребительской техники из Европы в Америку.

Большие проблемы Америке доставляет Китай, поставляя ежегодно на американский рынок потребительских товаров на четверть миллиарда долларов. Америка хотела бы изменить баланс в свою сторону, ведёт переговоры о квотах и оказывает давление на Китай требуя повышения курса юаня, стремясь повысить конкурентность собственных товаров. С другой стороны, не всё так плохо; Америка не допускает поставок из Китая главного — промышленного оборудования, станков, автомобилей, самолётов, кораблей и многих других высокотехнологичных продуктов. В целом, Старый Свет хорошо следит за тем, чтобы «свобода торговли» не подорвала позиций их важнейших производителей.

В Старом Свете сохраняется и массивная государственная поддержка отечественному производителю. Она имеется практически во всех важных отраслях. Для иллюстрации приведём отрывок из книги немецкого политика весьма известного в России, доктора экономики Сары Вагенкнехт «Богатство без алчности») (Sara Wagenknecht „Reichtum ohne Gier«).

Она цитирует известного экономиста: «В iPfone действительно нет ни одной технологии, которая не была бы профинансирована государством». Так пишет итальяно-американская экономист Мариано Мацукато, являющаяся профессором по инновативной экономике в университете Суссекс. Она отмечает двенадцать главных технологий от которых зависит функционирование iPods, iPones и iPads: микропроцессоры, система элементов памяти, система памяти жёсткого диска и его устройство, жидко-кристаллический экран, литиум-полимерные и литиум-ионные батареи, дигитальные сигнал-процессоры, интернет, http и HTML, мобильная связь и мобильные сети, спутниковая навигация, управление через Clickwheel, Multi-Touchscreens и управление голосом SIRI. Все эти основные технологии были развиты на государственные деньги и под государственным управлением. Мацукато напоминает, что тот алгоритм, благодаря которому Гугл имеет такой успех, был изобретён людьми, которые в то время жили на средства государственной Национальной Научной Организации, что молекулярные антитела, на которых стоит вся биотехнологическая индустрия, были открыты в лабораториях английского государственного Медицинского Исследовательского Совета (MRC) и что в основном самые инновативные молодые предприниматели в США финансируются не через частный, а государственный венчурный капитал и так и будут финансироваться как это и стоит в программах Small Biseness Innovation Research (SBIR). Также сильнейшим образом субвестируется в большинстве стран, а особо в США фармакологическая индустрия. Национальный институт здоровья ежегодно инвестирует в исследования 30-ть миллиардов долларов, посредством результатов этих исследований частные фармакологические фирмы в два раза увеличивают свои прибыли. С того момента, когда разрешено было по результатам государственных исследований оформлять частные патенты, такая модель сделала этот бизнес особенно прибыльным». (стр. 123)

Вот такими методами сохраняют сегодня страны Запада своё ведущее положение.

Заметим, что только те развивающиеся страны, кто воспринял политику протекционизма и вмешательства государства, сумели достичь впечатляющего экономического успеха. В 19-м веке это были Европа, США, Япония. Сегодня это Китай, Южная Корея, Тайвань, Гонконг, Сингапур, им в затылок дышат Индонезия, Малазия, Таиланд. Все эти страны долгое время, десятилетиями обеспечивали рост производства 7-8%, а Китай даже 10-11%. Особенная ставка была сделана на промышленное производство и оно сегодня составляет в этих странах от 30 до 40% в общем объёме производства. Отставание же последних трёх стран по мнению экспертов обусловлено недостаточной последовательностью в проведении курса государственного вмешательства и поддержки экономики, подчинению экономической политики давлению извне в сторону либерализации.

Итак, распространенное ныне с лёгкой руки либералов мнение, что рассвет капитализма, его самая быстрая и значительная фаза развития – индустриализация, было обеспеченно исключительно творчеством и напором частного предпринимательства, совершенно не соответствует действительности. Ни одна страна в мире не достигла индустриального уровня либеральными методами.

Государство – вот кто выступил настоящим локомотивом истории. Тот факт, что такой путь прошли все развитые страны мира говорит о том, что это не было случайностью. И этот исторический факт является главным, можно сказать, окончательным аргументом в пользу политики протекции и государственного вмешательства. Страна, желающая себе ускоренного развития, должна обратиться первым делом к этой исторической практике и не внимать советам поднятых на щит либеральных теорий.

Вячеслав Станиславович Быков, экономист