Записки инопланетянина

Коалиционной Комиссии по Сбору и Оценке Информации 3-го Аналитического Департамента по сектору 321.123 галактики Млечный Путь

От руководителя Коалиционного Отряда Наблюдателей PQ17 младшего подпрапорщика Космофлота старшего прогрессора Анкха Мораниса. 

Дополнение 2 к отчёту 321.123.PQ17/81371. 

В связи с особым интересом Комиссии (в частности, подразделения по логическим исследованиям) к мотивам, что побудили землян сформировать именно тот комплекс физических представлений, которым они располагают сейчас, Коалиционный Отряд Наблюдателей (КОН) PQ17 считает своим долгом сообщить следующее.

Прежде всего, надо отметить, что гипотеза о существовании мировой всепроникающей среды, заполняющей пространство, и называвшейся землянами эфиром, оставалась доминирующей в течение всего XIX века (здесь и далее по земной хронологической шкале). Но в дальнейшем земные учёные столкнулись с такими трудностями в объяснении обнаруживаемых явлений, что к нынешнему положению дел они пришли бы и вовсе без нашего участия, поскольку заблуждения землян являются следствием тех же причин, по которым они до сих пор не вступили в Коалицию.

Наличие существенного запаздывания в развитии группы социальных параметров цивилизации землян создаёт отрицательные обратные связи в контурах эволюции всех остальных целевых групп. Например, автоматически сдерживается технологическое развитие. Таким образом, в случае с землянами мы столкнулись с классическим примером самостабилизации архаичных цивилизаций, что и позволяет отдельным исследователям относить земную цивилизацию к первобытному типу.

Как раз на примере формирования физических воззрений землян этот эффект наблюдается особенно отчётливо. В конце XIX – начале ХХ столетия по земной хроношкале, земляне, по мере осознания следствий, к которым вели положения абсолютизировавшейся ими «классической физики», вскрыли существенные их противоречия с наблюдаемой действительностью.

Так, распространение Закона всемирного тяготения Ньютона на всю Вселенную привело к гравитационному парадоксу Неймана–Зелигера, в соответствии с которым в любой точке беспредельного пространства гравитационный потенциал бесконечно велик. Фотометрический парадокс Шезо–Ольберса гласил, что в любой точке планетарного небосвода должна наблюдаться звезда и все небо должно сиять, а этого не наблюдается. И, наконец, Второе начало термодинамики привело к термодинамическому парадоксу Клаузиуса, в соответствии с которым все температуры во Вселенной однажды выровняются, все процессы остановятся, и наступит «Тепловая смерть Вселенной». Если первые два парадокса еще как-то были терпимы, то третий парадокс вызвал что-то вроде паники. При этом мало кому из землян пришла в голову простая мысль, что все эти парадоксы указывают лишь на неполноту их собственных знаний.

Это одна из отличительных черт человечества. Люди проявляют совершенно безусловную тенденцию лгать, чтобы не признаваться в незнании. Это очень трудно для землянина сказать честно: «я не знаю». Одновременно, никаких существенных общественных предпосылок для этого нами не было выявлено. Поэтому мы склоняемся к тому, что это очередное следствие их двоичного мышления «да-нет». Противоположно общепринятым нормам, по которым невежество есть неизбежное свойство любого разумного существа,  у землян невежество абсолютизируется точно так же, как знание, и прослыть невеждой для землянина подобно смерти. В результате невежество у землян принято тщательно скрывать, и потому огромны его масштабы, что так оно оказывается бесконтрольным.

С другой стороны, привычка землян абсолютизировать свои знания столь же опасна. Прежде всего, для них же самих. Собственно, эта самая абсолютизация, в условиях невозможности найти ответы на возникшие вопросы сразу, и привела к тому, что они столь быстро разочаровались в себе и отказались от многого достигнутого ранее.  Т.е. «да» без оговорок сменилось на «нет», что и обусловило ту лёгкость, с которой наш отряд выполнил поручение Комиссии по ограничению развития землян. И как это было отмечено в нашем отчёте, доля участия КОН PQ17 в том, что земляне столь надёжно загнали себя в тупик, совершенно незначительна. В основном, наша задача сводилась к тому, чтобы  просто не мешать.

В качестве отправной точки для описания этих событий удобно положить так называемый эксперимент Физо, поставленный в 1851 году представителем племени французов, физиком Физо, который хотел выяснить, увлекается ли мировая среда движущимися объектами.  

Параллельный пучок света от источника S разделялся посеребрённой полупрозрачной пластинкой на два пучка, обозначенных  на схеме цифрами 1 и 2, которые должны были пройти через заполненные водой трубы, отразиться от зеркал и снова объединиться.

В случае приведения воды в трубах в движения Физо ожидал увидеть появление интерференционных полос, поскольку в случае увлечения мировой среды водой, этот факт обязан был влиять на скорость распространения лучей света в эксперименте и количество, что и должно было приводить к интерференции «ускоренного» и «замедленного» лучей.

Результат оказался «странным». С одной стороны, интерференция наблюдалась, но показала она только очень незначительное увлечение предполагаемой среды:

Где, n – показатель преломления воды.

В сущности, эти результаты поставили землян-исследователей в тупик. Что не удивительно, поскольку никаких зацепок для объяснения этой частичности на тот момент просто не существовало. 

Дело в том, что земляне исследования свои проводят в соответствии со своим образом мышления «да-нет», и любое отклонение от изначально запланированного результата очень часто ставит их в тупик.

А в данном случае мы видим целый комплекс таких ничем не обоснованных «да-нет» предположений. Эфиру, как носителю света, приписывали многие удивительные свойства: с одной стороны он должен был быть чрезвычайно «тонким», невесомым, чтобы не препятствовать движению микрочастиц и небесных тел, с другой стороны, он должен был быть невероятно «жестким», чтобы передавать поперечные волны света со скоростью в сотни тысяч километров в секунду. А возможная частота колебаний должна была охватывать весь диапазон, практически от нуля, до частот самых невероятных. Но во второй половине XIX века трудами Сен-Венана, Релея и Столетова земляне выяснили, что подобные требования к веществу просто несовместимы.

Т.е. к эфиру предъявлялись некие требования, а представления о нём продолжали носить неизменно вымышленный, абстрактно-постулативный  характер. Что и приводило к противоречиям. Вот примеры такой земной логики. Френель и Лоренц: эфир «абсолютно неподвижен» (почему?) Герц: эфир полностью увлекаем телами (почему?), Физо: скорость света постоянна относительно эфира (почему?). Но самое главное, скорость света относительно эфира неизменно и без исключений полагалась постоянной величиной, определяемой некими неизвестными свойствами эфира.

Таким образом, мировая среда не исследовалась, а выдумывалась. Ей априорно приписывались случайные свойства, например, всеобщего проникновения или невесомости, свойства известных веществ, например, упругости (почему? почему? почему?), а в итоге, и анализ немногочисленных экспериментов тяготел не к выявлению реальных свойств мировой среды, а к подтверждению/доказательству этих априорных постулатов.

И когда эксперимент показывал картину, сильно отличную от запланированной, земные учёные оказывались в ситуации полного отрицания. Т.е. всё, что было связано с исходными предпосылками эксперимента, оказывалось под угрозой быть объявленным ложным. Сразу и целиком. Собственно, именно этим фактором мы и воспользовались впоследствии.

Так, в результате эксперимента Физо земляне оказались у развилки, которую можно описать так:

До эксперимента было известно соотношение: путь есть произведение времени его прохождения и скорости. Но в опыте Физо явным образом возник некий коэффициент:

, где

И тут обнаруживается очевидная развилка, поскольку чисто математически, этот коэффициент можно поставить куда угодно. Например, если связывать этот коэффициент со скоростью, мы получаем коэффициент увлечения, определяющийся преломлением света в воде из опыта Физо. Но ведь увязать этот коэффициент можно и с пройденным путём и даже временем. Или со всеми тремя параметрами разом.

Так, например, чтобы согласовать результаты имеющихся наблюдений с общепризнанной гипотезой о постоянстве скорости света относительно эфира, Фитцджеральд предложил считать опыт Физо доказательством того, что размеры всех тел зависят от скорости их движения относительно наблюдателя. Эту гипотезу подкрепил своей электронной теорией Лоренц, а Пуанкаре на этой основе сформулировал новую теорию относительности, резко отличную от теории Ньютона.

Но для дальнейшего прояснения ситуации, в любом случае, требовались новые эксперименты, и вот тут в дело уже вмешались мы. План был очень простым. Идею создания уже практически изобретённого землянами интерферометра, мы подсказали стороннику теории неподвижного эфира Майкельсону. Т.е. мы поспособствовали проведению правильного эксперимента в неподходящих условиях.

Т.к. Майкельсон считал эфир неподвижным, то, в своём эксперименте изначально не учитывал фактора увлечения мировой среды вблизи поверхности планеты, и проводил эксперимент, идя по пути наименьшего сопротивления - в лаборатории, т.е. там, где обнаружить что-то было попросту невозможно, ввиду синхронности движения среды и лаборатории.

 Естественно, его первая серия экспериментов оказалась отрицательной по результатам. И хотя фактически, этот результат лишь опровергал очередное абстрактное предположение на тему мировой среды (постулат о неподвижности эфира), в действительности, земляне оценили этот результат в соответствии со своей схемой «да-нет», а именно бросились искать совершенно иные объяснения всему разом.

Так, появилась на свет и многими была горячо поддержана теория относительности Эйнштейна, которая является третьей возможной интерпретацией опыта Физо.

Для наших целей это был идеальный вариант, поскольку подразумевавшийся в этой теории отказ от мировой среды создавал огромные потенциальные препятствия для развития землян в дальнейшем.

Конечно, большинство физиков-экспериментаторов, с самого начала встретило теорию Эйнштейна с недоверием, поэтому нам всё-таки пришлось поспособствовать распространению идей Эйнштейна.

Единственной значительной проблемой на этом пути оказалась неуёмность последователей Майкельсона. Так, они логично отказались от представлений о неподвижном эфире, и продолжили эксперименты с учётом открывшихся возможностей.

Уже осенью 1905 года, как раз в то время, как начал свои публикации Эйнштейн, Морли и Миллер, ученики Майкельсона, подняли интерферометр из лаборатории колледжа на Евклидовы высоты – это около 300 футов над озером Эрио. Пять предварительных наблюдений показали, что существует положительный эффект, равносильный «эфирному ветру» в одну десятую ожидавшейся тогда величины.

 Разумеется, мы не могли допустить продолжения экспериментов в такой ответственный момент. Поэтому мы организовали некоторые «не зависящие от экспериментаторов обстоятельства», как писал об этом сам Миллер, и опыты пришлось прекратить. А затем, мы поспособствовали отставке Морли в 1906 году. Миллер, таким образом,  оставался в одиночестве.

Надо отдать должное упорному землянину, он не сдался и продолжил эксперименты, после того как мы ослабили свой контроль над ситуацией в силу достаточного укрепления позиций релятивистов.

Миллер смог продолжить свою работу только в 1921 году, когда тот же самый интерферометр, который был использован ещё в 1905 году, был установлен в обсерватории на горе Вильсон. Первые же наблюдения в этой обсерватории дали определенные положительные результаты значительно большей величины, чем те, что  были получены ранее в Кливленде; измеренная скорость соответствовала уже одной трети скорости земли на ее орбите.

Опыты по определению «эфирного ветра» на горе Вильсон проводились в течение четырех лет с 1921 по 1925 годы, и показали, что всё-таки существует положительное смещение полос интерференции, которое и должно было бы получиться при относительном движении земли и эфира вблизи обсерватории со скоростью десяти километров в секунду. С учётом же более ранних экспериментов Майкельсона в 1887 году  и в 1905 году на Евклидовых высотах в Кливленде, Миллер сделал вывод о том, что земля отчасти увлекает эфир, но степень увлечения убывает с высотой.

Эти результаты создали некоторую угрозу для всех наших предыдущих усилий. Эйнштейн, например, по этому поводу выразился совершенно определённо и точно: «Мое мнение об экспериментах Миллера следующее. … В случае если положительный результат будет подтвержден, специальная теория относительности и вместе с ней общая теория относительности, в их текущей форме, будут недействительными. Experimentum summus judex.» (А.Эйнштейн, 8 июля 1925: мнение об экспериментах Миллера).

Но результаты Миллера на тот момент казались настолько непонятными (зависимость скорости движения эфира от высоты), и даже неправдоподобными, что всё тот же Эйнштейн даже предлагал пари по поводу ошибочности результатов Миллера: «Поскольку эксперименты Д. Миллера в настоящее время приковывают главное внимание, я считаю правильным выразить мое мнение о значении этих экспериментов в этом общественном месте. Если результаты экспериментов Миллера действительно будут подтверждены, теория относительности не может быть сохранена. Потому что в таком случае, эксперименты предполагают, что в системе координат для соответствующего состояния движения (Земля) скорость света в вакууме зависела бы от направления. Таким образом, принцип постоянства скорости света, являющийся одним из двух краеугольных камней теории, был бы опровергнут. Однако, на мой взгляд, вряд ли есть возможность того, что г-н Миллер прав. Его результаты являются неправильными и могут объясняться еще незамеченными источниками ошибок, которые вызывают систематический эффект. Кроме того, результаты Миллера на самом деле вряд ли заслуживают доверия, поскольку они утверждают, что скорость света сильно зависит от высоты над уровнем моря. Немецкий физик (Томашек) также недавно провел электрический эксперимент на значительных высотах над уровнем моря (эксперимент Троутона–Нобля), результат которого противоречит результату Миллера, поскольку показывает отсутствие «эфирного ветра» на больших высотах. Подводя итог: если вы, дорогой читатель, хотели бы использовать эту интересную научную ситуацию, чтобы сделать ставку, я рекомендую вам пари, что эксперименты Миллера окажутся неисправными, или, что его результаты не имеют ничего общего с «эфирным ветром». Я сам был бы весьма рад поставить свои деньги на это.» (А.Эйнштейн, 19 января 1926: я рекомендую вам пари, что эксперименты Миллера окажутся неисправными).

Тем временем, мы способствовали ускоренному проведению параллельной серии экспериментов в условиях, когда положительного результата нельзя было получить. Так уже к моменту конференции, организованной Миллером, ему мог оппонировать Кеннеди, который в своём похожем, на первый взгляд, эксперименте не получил никаких положительных результатов.

Эксперимент Кеннеди, проводившийся в лаборатории Норман Бридж на одной и той же высоте, соответствовал лишь первой серии экспериментов Майкельсона, давших такой же результат. Но это несоответствие было вполне очевидным, поэтому мы помогли проведению ещё серии экспериментов, общим местом которых была экранировка экспериментальной установки мощным железным корпусом, что оказывало существенное влияние на результат, создавая впечатление ошибочности результатов Миллера. Этих аргументов на тот момент оказалось вполне достаточно в условиях логики «да-нет» землян.

В таких логических координатах целью оказывается не построение новой модели, а отбраковка имеющихся. С учётом же фактора личной, эгоистичной, причастности к одной из всего двух возможных сторон дискуссии, мы получаем ситуацию, когда малейшая трещинка в позиции оппонента позволяет в собственных глазах опрокинуть всю его позицию, совершенно не затрагивая позиции собственной. Видя соринку в глазу оппонента, земляне совершенно перестают замечать бельмо на собственном. В итоге, в пространстве «да-нет» побеждает не тот, кто прав по существу, а тот, кто смог занять в этом пространстве больше места. Именно такая ситуация и сложилась уже к 1925 году. От эфира полностью отказались по простой сумме аргументов. А в условиях, когда новое поколение учёных, на котором и было сосредоточено главное направление нашей пропаганды, не отнеслось должным образом к результатам экспериментов Миллера, торжество главной идеи теории относительности было вопросом весьма короткого времени.

Параллельно с описанными выше дискуссиями о наличии мировой среды, усилиями таких землян, как Резерфорд, его ученик Дарвин, Нильс Бор и другие, была сформулирована квантовая теория. Для земной науки это был существенный шаг, который вывел её на самый порог перехода к следующему энергетическому укладу. Оставалось только понять, почему так называемые электроны и другие частицы имеют "странную" двойственную природу, объяснив, таким образом, природу электрического "заряда" и пр. Но именно в ответе на этот вопрос заключалась огромная опасность. Учитывая текущие значения группы параметров социального развития человечества, переход на следующий уровень энергетического уклада на тот момент привёл бы только к самоликвидации человеческой цивилизации. Как сказали бы сами земляне: «не давайте младенцу меч».

Именно такие неутешительные выводы, как Вы знаете, были сделаны Региональным Советом Коалиции ещё задолго до описываемых событий. Потому и было принято решение перейти к программе регрессивного сдерживания человеческой цивилизации. И как показала практика, выводы совета оказались верными, поскольку в ближайшие десятилетия, человечество организовало две крупные самоистребительные войны, не считая множества мелких. И если бы не принятая Советом программа сдерживающего воздействия, то с высокой долей вероятности нынешняя цивилизация Земли погибла бы безвозвратно. В качестве примера, можно вспомнить эпизод с изобретением землянами атомной бомбы. Нетрудно представить, что было бы не вмешайся мы в процесс разработки этого оружия специалистами племени германцев.

Тем не менее, после успешной реализации первых этапов программы, ситуация оставалась неопределённой. В период между двумя глобальными войнами землян, в 1929 году по местной хроношкале, мы даже провели стандартный эксперимент по оценке уровня восприятия земной цивилизации, чтобы выяснить степень готовности землян к присоединению к Коалиции.

Этот эксперимент однозначно продемонстрировал чрезвычайно низкий, практически животный уровень восприимчивости человечества по общегалактической шкале Разумности. Это подтвердило невозможность использования нашим отрядом прямых контактных методов, поскольку в этом случае мы могли бы необратимо травмировать землян, инициировав у них перманентный комплекс неполноценности, как это неоднократно случалось ещё на заре прогрессорской деятельности Коалиции. Собственно, человечество ещё настолько наивно и эгоцентрично, что до сих пор серьёзно воспринимает возможность своей единственности во Вселенной.

В этих обстоятельствах, нам пришлось продолжить поддержку наиболее сложных и громоздких траекторий развития человеческой мысли. Из общегалактической практики известно, что наиболее простым и эффективным способом сдерживания развития является избыточная математизация. Что, конечно, с одной стороны, несёт в себе не меньшие риски, чем то, с чем призван бороться такой подход. Всем нам памятен эпизод с жителями звёздной системы Крк.

Исследователи Крка оказались в ситуации сходной с земной, но в силу высоких математических способностей кркхян, их теория была на порядки сложнее, а логические ошибки в её основании менее значительными. Но в какой-то момент и огромные коллективы кркхянских исследователей тоже перестали пытаться понять логику собственных экспериментов, всецело доверившись своим вычислительным машинам, которые постепенно подменяли живой разум в ряде задач. В итоге, сложность математического описания возросла настолько, что было принято решение и вовсе бросить все имеющиеся силы на разработку искусственного интеллекта, способного собрать воедино достижения математиков Крка.

Проект оказался успешным. Великий Эксперимент, как назвали его на Крке, был уже практически подготовлен, когда состоялся наш с ними первый контакт. К счастью, кркхяне тут же отложили все приготовления и попросили нас оценить их достижения. Действительно, хитросплетения теории кркхян оказались настолько сложны, что даже нам потребовалось несколько циклов, чтобы по-настоящему ужаснуться.

Кркхяне, следуя языку математических формул, сами не понимая того, собирались провести эксперимент, который должен был доказать, что Крк - это плоский диск, стоящий на трёх мумаках (крупных кркхянских животных). И ведь доказал бы! В ходе эксперимента Крк был бы мгновенно сплющен, а образовавшаяся при этом пыль на короткое время была бы удержана с одной стороны получившегося диска в облаках, по форме напоминающих как раз трёх мумаков. Т.е. ещё немного и наш с кркхянами контакт мог бы не состояться.

Излишняя математизация погубила бы кркхян даже скорее и вернее, нежели общая недоразвитость грозит погубить землян сегодня. Но, с другой стороны, на том невысоком уровне энергетического уклада, который освоен землянами, сценарий Крка полностью исключён даже без учёта нашей прогрессорской деятельности. К тому же сами земляне, оперируя своей примитивной логикой «да-нет», самостоятельно вступили на этот путь, и мы можем просто следовать в естественном для землян историческом русле, максимально соблюдая принцип минимального вмешательства. Всё что нам остаётся делать – это поддерживать известными средствами конкретные группы и коалиции в научной среде.

Так, например, обеспокоенные слишком быстрым, угрожавшим балансу всей системы, техническим развитием племени русских, первых землян вышедших в Космос, мы в 1964 году по земной хроношкале способствовали принятию важного закрытого решения в секции астрономии и математики их Академии Наук. В соответствии с ним не поощрялась критика теории относительности Эйнштейна, а понятие "эфир" – мировая среда, объявлялось антинаучным, потому что понятие эфира было отвергнуто Специальной Теорией Относительности как абсолютно не соответствующее всем ее исходным постулатам.

С помощью этого и ему подобных мероприятий нам удалось выставить надёжный заслон, который позволяет нам до сих пор купировать попытки прорыва землян в направлении преодоления очередного энергетического барьера. Так, ни в одном современном земном учебнике по физике Вы не найдёте даже упоминания о таких понятиях, как, например, инерция магнитного поля, тогда как ещё в «Учении об электричестве» Роберта Вихарда Поля, вышедшем как раз в том самом 1929 году, ему был посвящен целый раздел.

Таким образом, земляне практически самостоятельно загнали себя в условия, в которых осуществлять исследовательскую работу очень тяжело. Собственно, прежде чем приступить к исследованию физического мира, землянин должен разобраться в хитросплетениях мира виртуального. Задача, надо сказать, повышенной сложности. Поскольку в самом основании современной земной науки находятся, например, уравнения электромагнитного поля Дж. К. Максвелла. Эти уравнения были выведены в строгом соответствии с физическими представлениями самого Максвелла, которые основывались на существовании мировой среды. В другой фундаментальной группе уравнений, в уравнениях Лоренца, мировая среда также присутствует. С другой стороны, в квантовой механике и специальной теории относительности эфира, т.е. той самой мировой среды нет вовсе. Совершенно очевидно, что одновременно оперировать настолько взаимоисключающими теориями можно только через очень сложный взаимоувязывающий математический аппарат, не несущий в себе никакого иного смысла. А сугубо математический путь исследования – это путь чисто описательный, существенно осложняющий дальнейшую экспериментальную деятельность.

Одновременно, механизмы разрешения противоречивости землянами до сих пор не проработаны, и они продолжают оставаться в жёстких рамках своей догматической бинарной логики «да-нет», которая просто не позволит им свернуть с заданного пути. В сущности, им остаётся только путь бесконечной калибровки непонятно чего и непонятно зачем. Как говорят сами земляне в таких случаях, им предстоит «сизифов труд».

Не трудно видеть, что современная цивилизация землян самостоятельно развивается именно в этом, всемерно поддержанном нами направлении.

Конечно, земляне сами понимают логическую ущербность своих теорий, что, например, отражено в любом учебнике по основам квантовой механики. Но это понимание нисколько не может повлиять на ситуацию и совершенно не требует нашего дополнительного вмешательства, поскольку благодаря логике «да-нет» естественная точность математического описания воспринимается землянами, как истинность их физического знания.

В итоге, имеем классический Тупик Крка, упомянутый ранее. Причём, важно отметить, что фактическая задача теоретической физики землян тоже не является истинно исследовательской. Как справедливо указано в учебнике (Ландау, Лившиц): "Мы можем теперь сформулировать постановку задачи квантовой механики. Типичная постановка задачи заключается в предсказании результата повторного измерения по известному результату предыдущих измерений". В сущности, это не что иное, как настройка некой измерительной системы (навигационной, например), и прямо ведёт нас к такому понятию как калибровка.

В земном варианте процесс калибровки Суперматрицы упрощённо выглядит следующим образом. Исходно имеется некий произвольный набор наблюдаемых величин, наделяемых неким практическим смыслом (можно сказать, навигационных параметров). На начальной итерации этому набору через некоторую преобразующую Суперматрицу сопоставлен набор исходных экспериментальных данных (в матричном виде T=Sx).

Далее, мы, проводя некоторые эксперименты, т.е. возмущая физическую реальность X создаём всё новые и новые наборы экспериментальных данных x, которые и сравниваем с нашим исходным предсказанием. Самое главное, создавать наиболее отличные друг от друга возмущения, чтобы создать предпосылки для потенциального охвата ненаблюдаемых параметров. Тогда движение Суперматрицы, учитывающей только результаты предыдущих экспериментов, обязательно разойдётся с реальным движением (что и является сутью исследования), полученным по результатам нового эксперимента (в матричном виде мы обнаружим, что T=Sx+E). В таком случае существуют два дальнейших пути. Во-первых, поиск новой оптимальной Суперматрицы, желательно наименьшей размерности, и соответствующего ей нового набора наблюдаемых параметров. Во-вторых, дальнейшее расширение существующей Суперматрицы посредством введения отрицательных обратных связей по ошибке, обеспечивающих сходимость процесса наблюдения.

Земляне, очевидно, следуют во втором направлении. Что прямо подтверждается появлением таких терминов, как, например, "перенормировка" или "радиационные поправки". При наблюдении посредством Суперматрицы новых экспериментальных данных, полученных при изменении ненаблюдаемых ею параметров, возникают расходящиеся процессы, которые чисто математически совершенно несложно компенсировать введением дополнительных отрицательных обратных связей. Вот как этот метод описан в стандартном земном учебнике (Ландау Л. Д., Лифшиц Е. М. Краткий курс теоретической физики. Том 2. п. 105) по квантовой механике: «Диаграммная техника даёт, в принципе, возможность вычислять амплитуды рассеяния не только в первом неисчезающем приближении теории возмущений, но и поправки к ним, происходящие от следующих приближений. Эти поправки называют радиационными.

При вычислении радиационных поправок возникают, как правило, затруднения, связанные с появлением расходящихся интегралов. В этом проявляется логическое несовершенство существующей квантовой электродинамики. В этой теории можно установить, однако, определённые предписания, позволяющие однозначным образом производить "вычитания бесконечностей" и в результате получать конечные значения для всех величин, имеющих наблюдаемый физический смысл. В основе этих предписаний лежат очевидные (?! физические(?!) требования, сводящиеся к тому, что масса фотона должна быть равна нулю, а масса и заряд электрона должны быть равны наблюдаемым значениям. О процедуре, состоящей в приписывании расходящимся выражениям наперёд заданных значений, устанавливаемых физическими требованиями, говорят как о перенормировке соответствующих величин.

Диаграммы, изображающие радиационные поправки к амплитудам рассеяния, получаются из основных диаграмм их усложнением путём добавления новых вершин при неизменном числе внешних концов. Так линию виртуального фотона на диаграмме можно усложнить введением в неё "электронной петли". С двумя новыми вершинами (рис а)...

Аналогичным образом, добавлением двух новых вершин можно усложнить линию виртуального электрона (рис б). Виртуальный электрон p как бы испускает виртуальный фотон, а затем снова его поглощает.»

Но за такую простоту в пространстве математическом, разумеется, надо заплатить в пространстве физическом. Т.е. это только на бумаге всё выглядит просто. На практике, исходные "величины, имеющие наблюдаемый физический смысл", имеют этот смысл только внутри виртуального пространства заданного Суперматрицей, а физичность им только приписывается, порой совершенно необоснованно. Следовательно, эти величины совершенно не обязаны соответствовать чему-либо вообще. Помимо этого, существуют и просто неучтённые, в принципе ненаблюдаемые исходной Суперматрицей параметры эксперимента.

На ненаблюдаемые параметры, можно выйти только косвенно. Первый способ – это метод проб и ошибок. Он заключается в поиске подобия в эволюциях самых разных параметров и создании наиболее полных обобщений. Он требует перманентного анализа всей возможной информации, и, являясь прямым следствием такого понятия как причинность, осложняется неизбежной возможностью увидеть то, чего на самом деле нет. Земляне, например, по такому поводу говорят «услышать голоса в шуме водопада». Весьма точно, надо отметить.

Второй способ – пренебречь причинностью вообще, т.е. отразить ненаблюдаемые параметры с помощью статистической оценки. Но это лишь вспомогательный метод, частный случай первого. Он ненадёжен, поскольку статистическая информация прямо не отражает никаких связей между параметрами, а эффективность метода опять же зависит от ранга используемой выборки и, значит, тоже требует серьёзных экспериментальных затрат. Но у землян этот метод оказывается чуть ли не основным, поскольку исчезает необходимость объяснять противоречия в теории.

Таким образом, практикуемые землянами подходы к исследованию мироздания прежде всего, ведут к стремительному росту размерности математических конструкций, подменяющих теорию. По мере накопления экспериментальных данных у каждой величины исходного вектора x появляется собственная матрица фильтрации-трансформации, переводящая реальное пространство эксперимента в виртуальное пространство его математического описания, только в котором наблюдаемая величина и сохраняет свой смысл, не утрачивая полностью связи с экспериментом.

Так на приведённой выше иллюстрации, «введение электронной петли» – это на самом деле завуалированное введение компенсационного сигнала, возвращающего всей системе устойчивость и только. Математически, это приводит к увеличению ранга Суперматрицы на единицу, но физически означает степенной рост энергии, затрачиваемой на следующий «калибровочный» эксперимент, откуда, собственно, и следует бесперспективность такого пути. Скорее рано, нежели поздно, энергетический потенциал «экспериментаторов» будет попросту исчерпан и «откалибровать» новую матрицу просто не удастся.

Земляне уже практически достигли своего предела. Крупнейший на сегодня экспериментальный стенд землян, так называемый БАК, по своей стоимости уже соизмерим с размерами бюджетов небольших государств планеты, а в самой программе исследований заняты практически все, кто может ещё хоть что-то понимать в сверхсложной теории.

Подводя итог всему вышесказанному, можно сделать следующее заключение. На сегодняшний день, благодаря нашим усилиям по осуществлению целевой программы сдерживания развития цивилизации, земляне надёжно зациклены в безопасных для них границах исследований в виртуальном математическом пространстве. И хотя, в некоторых случаях, как, например, с изобретательными кркхянами, это может привести к печальным последствиям, но по всем имеющимся оценкам, землянам катастрофический сценарий не грозит. А значит, мы можем поддерживать текущую ситуацию ровно до тех пор, пока земная цивилизация не осознает необходимость поднять до должного уровня неприемлемо запаздывающую группу параметров социального развития.