Насколько сочетание разных типов управления, характерное для отдельного предприятия, сохраняется при переходе на уровень целой страны? Или здесь безраздельно господствует процессный подход? Вот что пишет в своей книге «Русская модель управления» А. Прохоров о технологии развития Древнего Египта:
«История Древнего Египта представляет собой что-то вроде слоеного пирога. Длительные периоды стабильного развития и централизованного управления, а между ними — прослойки периодов смут.
В чем главное различие между этими двумя фазами управления, периодами царств и периодами смут? Период империи характерен тем, что шло закрепление и распространение, как правило принудительное, лучшего опыта, найденного в предыдущую смутную эпоху. В период смуты страна раскалывалась на мелкие враждующие государства — номы. В борьбе между государствами региона выяснялись относительные преимущества тех или иных деталей социального устройства. Обрекала, например, себя на поражение держава с плохо организованной экономикой, нерасчетливо обременявшая крестьян чрезмерными налогами, тратившая слишком много средств на строительство храмов в пору военных невзгод.
Государство, имевшее лучшую систему управления, более современный образ жизни, достигшее большего материального богатства, содержавшее более боеспособную армию, имевшее какие-то иные конкурентные преимущества, в итоге побеждало остальных и создавало империю. Историческая функция периода раздробленности и смуты — отмена единых для всей бывшей империи правил и образцов, создание простора для нововведений, отбор наиболее жизнеспособных инноваций в ходе конкурентной борьбы между мелкими государственными образованиями. Говоря современным языком, эта фаза — фаза конкуренции.
Когда же наконец в ходе конкуренции (преимущественно военной) этих раздробленных государств выработана и закреплена «естественным отбором» некая критическая масса инноваций, наиболее передовое из враждующих государств получает за счет этих инноваций конкурентное преимущество и побеждает остальных, создавая новую империю со строго централизованной системой управления. Историческая миссия данной империи — внедрить на захваченной территории те самые нововведения, которые обеспечили конкурентные преимущества ее создателям».
Даже с учетом того обстоятельства, что достоверные письменные источники, описывающие вышеприведенные события, навряд ли сохранились, военная конкуренция между государствами пронизывает всю известную нам историю. Мы и сегодня можем наблюдать «миротворческие операции» более технологически развитых западных цивилизаций, а потому сомневаться в принципиальной возможности подобного механизма конкуренции не будем. Другое дело, что реально дошедшие до нас факты говорят о том, что итогом военной победы обычно было разграбление или колонизация территорий. Инновации возникали лишь в процессе противостояния относительно равных противников – что вполне соответствует наблюдению из области экономики: монополизация ведёт к деградации, прогрессивна лишь конкуренция среди равных соперников.
Далее Прохоров совершенно справедливо отмечает, что цена этой – военной – конкуренции для общества была слишком высокой. В войнах уничтожались колоссальные материальные ресурсы и целые народы. Поэтому всё последующее развитие человечества идет по пути замены «дорогих» форм конкуренции более «дешевыми».
К примеру, если говорить о конкуренции между компаниями, то на раннем этапе капитализма конкурентным механизмом было банкротство неэффективных частных фирм. Хотя это уже не война и при банкротстве нет человеческих жертв, все-таки закрытие предприятий влечет увольнения и продажу (ликвидацию) имущества, т.е. определенные имущественные издержки для общества. С развитием акционерной формы собственности менеджмент компании становится наемным. Если предприятие несет убытки, это стимулирует собственников (акционеров) к смене менеджмента. В случае если этого не происходит, подешевевшие акции компании скупают конкуренты и меняют-таки менеджмент.
«Акционерная форма собственности, во-первых, позволяет более тонко, на более ранней стадии определять конкурентные преимущества хозяйственных ячеек общества, во-вторых, минимизирует общественные потери от конкурентной борьбы».
Вот из той же книги пример из жизни современных компаний:
«Предположим, фирма стала работать хуже. Прибыль уменьшается, акционеры недовольны, курс акций корпорации не растет или даже падает. Новый совет директоров, избранный на очередном годовом собрании, и назначенное им правление принимают решение провести децентрализацию. Отделения фирмы, находящиеся в разных регионах или странах, получают бóльшую самостоятельность и теперь сами решают, какую им продукцию выпускать, сами ее продают, сами берут кредиты в банках, сами формируют финансовый план, сами нанимают менеджеров и тому подобное.
Прошло пять-шесть лет, и выяснилось, что северо-западное отделение корпорации работает плохо, юго-восточное и северо-восточное — лучше, южное — лучше всех... Поэтому совет директоров принимает решение назначить руководителя южного отделения президентом фирмы, его заместителей — вице-президентами и поручить им улучшить работу всей корпорации по образцу южного отделения. Начинается очередной этап маятниковой реорганизации — новый президент централизует управление, переводит ключевых сотрудников южного отделения на руководящие посты в штаб-квартиру корпорации. Они увольняют несогласных и в течение нескольких лет насаждают свои правила игры и стереотипы поведения.
Прошло еще несколько лет, все полезное, что было в южном отделении, уже внедрено, а дальнейшим нововведениям препятствуют излишняя централизация и зарегулированность управления. Значит, настало время проводить новую реорганизацию с децентрализацией управления — передавать вниз полномочия, чтобы каждое отделение корпорации действовало по своему усмотрению. В ходе их самостоятельной деятельности выяснится, у которого из отделений больше выросла рыночная доля, выше прибыль на акцию, ниже себестоимость и так далее. Тогда через некоторое время снова проведут централизацию, появится новый президент, который приведет свою команду, и так далее».
Конечно, в описании Прохорова ситуация выглядит несколько натянутой и в целом повторяет систему, которую он описывал ранее в отношении Древнего Египта. При этом Прохоров явно преувеличивает возможности акционеров. Выявить, что южное отделение успешнее остальных, по консолидированному балансу невозможно. К внутренней отчётности нужно ещё получить доступ, и даже в этом случае требуется серьёзная и квалифицированная работа. Типичный инвестор, имеющий в своём портфеле акции разных компаний, просто продаст те из них, которые перестали приносить доход. Он считает, что всю работу по поиску эффективных компаний делает за него рынок, а функция инвестора – за этим рынком следить и просто поступать согласно рыночным сигналам.
Тем не менее, Прохоровский пример «маятниковой реорганизации» выглядит более прогрессивным по сравнению с традиционным процессным подходом государственной бюрократии и имеет смысл посвятить несколько строк его анализу.
Если разбить систему маятниковой реорганизации на фазы, можно выделить следующие:
- Фаза поиска новых технологий (здесь термин «технологии» использован в расширенном смысле – любые прогрессивные новации)
- Фаза конкуренции – определение лучших
- Фаза распространения лучшей технологии по всем филиалам (областям)
Сопоставляя введённые ранее понятия разных типов управлений с этими этапами, можем отметить, что первые две фазы относятся к оптимизационному управлению, последняя – к процессному. Как выясняется, процессное управление отнюдь не проблема, которой нужно всячески избегать – оно часть «большого цикла», в котором оптимизационное и процессное управление чередуются и взаимно дополняют друг друга. Как обычно, виновато не оружие, а неумение его применять.
Остаётся вопрос: насколько оправдано административное внедрение новых технологий? Локальные условия могут отличаться, и решение, лучшее в одной ситуации, может проигрывать в других. Административное, обязательное внедрение в таком случае неизбежно приведёт к когнитивному диссонансу – как ещё можно рассматривать внедрение методик, работающих заведомо хуже действующих в настоящий момент? Естественная реакция исполнителей – проклиная «глупое начальство», делать «как велено» (и как хуже), смирившись со своей ролью маленького человека, который ничего не решает (привет советскому социализму).
Разумнее будет распространять методики как знания – без обязательств по внедрению. Решение, внедрять их или нет, вполне можно оставить на усмотрение местных управленцев. Тогда нам понадобятся стимулы к переменам – если их не будет, зачем внедрять пусть даже прогрессивные методики? Мы вновь вынуждены обратиться к опыту эволюционной модели развития:
- разнообразие (это мы только что сохранили),
- неоднородное влияние среды (выбор лучшего)
- отбор (уход худших)
В отношении второго и третьего пункта нужны пояснения. Например, если наш критерий эффективности – рентабельность предприятия, то разные методики должны давать разные рентабельности (у нас появляется возможность выбрать лучшую по этому критерию методику). Уход худших проще проиллюстрировать на примере футбольного чемпионата. Стандартные правила комплектования высшей лиги – несколько худших команд (например, 2 из 20) по итогам сезона покидают лигу. Что-то подобное я предлагаю реализовать в системе управления. Детали обсудим, когда доберёмся до проекта нового общества.