14.10.2015Financial Times

На территориях, контролируемых террористами «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) в Ираке и Сирии, находится по меньшей мере девять нефтяных месторождений. Можно сказать, что черный флаг ИГ пропитан нефтью: черное золото позволяет террористам финансировать свою деятельность и обеспечивает превосходство – экономическое и на поле боя – перед соседями. Международная коалиция, сражающаяся с ИГ, в качестве одной из своих основных целей называла прекращение нефтяного бизнеса террористов. Но коалиция столкнулась с дилеммой: как уничтожить халифат, не дестабилизировав жизнь примерно 10 млн мирных жителей на контролируемых ИГ территориях, а также в других регионах, в том числе тех, что противостоят режиму президента Сирии Башара Асада и поддерживаются Западом? Ответа на этот вопрос не найдено, и исламисты продолжают добывать нефть и торговать ею.

По оценкам местных трейдеров и инженеров, добыча нефти на контролируемой ИГ территории составляет 34 000–40 000 баррелей в день. Террористы продают нефть прямо на месторождениях по $20–45/барр., что позволяет им зарабатывать в среднем $1,5 млн в день.

«Это одновременно и смешно, и грустно», – говорит один из командиров сирийских повстанцев в Алеппо. Ему приходится покупать дизельное топливо у ИГ, хотя его силы сражаются с группировкой на линии фронта: «Но у нас нет выбора, мы бедные революционеры. Кто-нибудь еще предлагает нам топливо?»

Нефть – стратегическое оружие

ИГ долго разрабатывало свою нефтяную стратегию. С тех пор как группировка появилась в Сирии в 2013 г., ее руководители рассчитывали, что нефть будет служить опорой их «Исламскому государству». Совет (шура) ИГ определил, что нефть будет играть фундаментальную роль в строительстве этого государства и в финансировании амбиций создать халифат.

Иракская армия в апреле отвоевала эту территорию у ИГ. Но предполагается, что за 10 месяцев, пока она находилась под контролем террористов, те заработали $3,6 млн.

В отличие от «Аль-Каиды», зависящей от пожертвований богатых иностранных спонсоров, финансовая мощь ИГ основана на монопольном производстве нефти на подконтрольных ему территориях. Даже не экспортируя нефть, ИГ может процветать благодаря огромному рынку в захваченных районах Сирии и Ирака.

Более того, производимые на территории ИГ бензин и дизельное топливо покупают даже на севере Сирии, который контролирует сражающаяся с режимом Асада оппозиция. Местные госпитали, магазины, трактора и машинное оборудование работают на генераторах благодаря нефти ИГ (во многих регионах нет электричества). «Мы можем лишиться дизельного топлива в любой момент. В ИГ знают, что без него мы не сможем существовать», – рассказал FT по телефону один из трейдеров, который еженедельно ездит из контролируемого повстанцами Алеппо, чтобы купить топливо.

 

Национальная нефтяная компания

Стратегия ИГ опиралась на имидж создаваемого государства, и оно пытается управлять нефтяной отраслью так же, как это делают национальные нефтяные корпорации. По словам сирийцев, которых пыталось завербовать ИГ, группировка ищет опытных инженеров, предлагая им конкурентоспособную зарплату, и призывает потенциальных сотрудников обращаться в отдел кадров.

Комитеты специалистов ИГ проверяют месторождения, контролируют нефтедобычу и беседуют о ней с рабочими. Также члены ИГ, ранее работавшие в нефтяных компаниях в Саудовской Аравии или других странах Ближнего Востока, становятся эмирами. Они управляют наиболее важными объектами, говорят покупавшие у ИГ нефть трейдеры и инженеры, работавшие на таких месторождениях.

Рекрутеры ИГ также активно заманивают технических специалистов. Как рассказывает один из них, эмир ИГ ему писал в WhatsApp и «обещал, что я могу выбрать любую должность и сам сказать, сколько хочу зарабатывать». Но тот отклонил предложение и бежал в Турцию.

Также исламисты ищут сотрудников среди своих сторонников за границей. После взятия Мосула лидер ИГ Абу Бакр аль-Багдади призывал вступить в их ряды не только бойцов, но и инженеров, докторов и других профессионалов. Так, новым менеджером НПЗ в городе Кайяра стал живший в Швеции египтянин, рассказал иракский инженер из Мосула, попросивший не называть его имя.

Центральную роль нефти для ИГ также подчеркивает ее статус в структурах власти группировки. Так, управление территориями исламистов очень децентрализовано: ими управляют валисы (губернаторы) в соответствии с предписаниями шуры (центрального совета). Но нефтяная отрасль, как и военные операции, и работа развитого медиаподразделения, управляется централизованно высшим руководством. «Их подход к нефтяным вопросам упорядочен, – утверждает высокопоставленный представитель западных спецслужб. – Это ключевая, централизованно контролируемая отрасль с хорошим документальным оформлением. Ею занимается шура».

До недавнего времени эмиром нефти ИГ был тунисец Абу Сайяф, который в мае этого года был убит в ходе операции американских военных. Как утверждают представители американских и европейских спецслужб, при нем были найдены важные документы, касающиеся нефтяного бизнеса ИГ, в которых точно указаны издержки и доходы, получаемые со скважин. Также они свидетельствуют о прагматичном подходе ИГ к ценообразованию в зависимости от спроса на нефть на их территориях.

Надзор за нефтяными скважинами осуществляет «Амният», тайная полиция ИГ. Она следит за тем, чтобы выручка шла куда надо, и жестоко наказывает заподозренных в воровстве или мошенничестве. Охранники патрулируют насосные станции для перекачки нефти, а удаленные скважины окружены защитными песчаными уступами. Каждого приезжающего за нефтью трейдера тщательно проверяют.

На месторождении Аль-Джибса в северо-восточной сирийской провинции Эль-Хасака добывается 2500–3000 барр. нефти в день. Это позволяет ежедневно наполнять 30–40 автоцистерн вместимостью 75 барр., говорит один из трейдеров.

Сеть дистрибуции ИГ

Крупнейший пункт продажи нефти – месторождение Аль-Омар на востоке Сирии. По словам регулярно покупающего там нефть трейдера, система работает очень медленно (очередь из автоцистерн растягивается на 6 км), но участники рынка приспособились к ней.

Получив нефть, трейдеры везут ее на местные нефтеперерабатывающие заводы или перепродают с наценкой посредникам. Те на менее крупных транспортных средствах везут ее в западные города, например Алеппо или Идлиб, где на подконтрольных сирийской оппозиции территориях зачастую действуют кустарные мощности, производящие бензин и мазут невысокого качества.

Хотя основную прибыль структуры ИГ получают именно от продажи нефти на месторождениях, они в некоторой степени также занимаются и переработкой. Этой цели служат развернутые ими мобильные НПЗ, а в последнее время исламисты стали покупать заводы у их владельцев, которые становятся «фронтующими». ИГ обеспечивает поставки на такой НПЗ, забирает весь произведенный мазут, а частью прибыли от продажи бензина делится с прежним владельцем. В Сирии и Ираке действуют нефтяные рынки, где можно купить сырую нефть или продукты ее переработки. Примерно половина нефтепродуктов направляется в Ирак, а половина – в Сирию, в регионы, подконтрольные как правительству, так и оппозиции. После того как нефть переработают, ИГ перестает участвовать в операциях с нею, утверждают трейдеры.

 

Козырь ИГ

Возможно, удача в нефтяном бизнесе отвернется от ИГ. Бомбардировки коалиции и России и низкие цены на нефть негативно отражаются на его выручке. Но пока главная угроза – истощение уже достаточно старых сирийских месторождений. Исламисты не обладают такими же технологиями, как и крупные нефтяные компании, чтобы противодействовать медленному снижению нефтедобычи, говорят местные жители. Кроме того, часть топлива ИГ потребляет само, а не продает на рынке.

Тем не менее на своих территориях ИГ пока контролирует поставки нефти и нехватки спроса там не наблюдается. «Всем здесь нужно дизельное топливо: для водоснабжения, фермерства, больниц, офисов. Если дизеля не будет, здесь исчезнет жизнь, – говорит бизнесмен, работающий рядом с Алеппо. – В ИГ знают, что это [нефть] – их козырь».

FT, 14.10.2015, Алексей Невельский, Михаил Оверченко