Аластэр Крук. Невозможно понять ИГИЛ, не зная историю ваххабизма в Саудовской Аравии

Alastair Crooke: бывший агент MI-6, автор книги "Сопротивление: суть исламистской революции"

Перевод статьи в Huffington Post

Драматическое появление Да'иш (ИГИЛ) на сцене в Ираке шокировало на Западе многих. Многие были озадачены — и напуганы — его насилием и очевидной притягательностью для суннитской молодёжи. Но более того, видя двойственное поведение Саудовской Аравии по этому поводу, которое кажется беспокоящим и необъяснимым, многие задаются вопросом: неужто Саудиты не понимают, что ИГИЛ угрожает и им в том числе?

Похоже, что — даже сейчас — правящая элита Саудовской Аравии разделена. Одни апплодируют тому, что ИГИЛ противопоставил "шиитскому пламени" Ирана "суннитское пламя", и новое суннитское государство создаётся в самом сердце территории, которая исторически считается вотчиной суннитов; к тому же их привлекает строгая идеология салафитов.

Другие саудиты более напуганы, они вспоминают историю мятежа, который был поднят ваххабитом Ихваном (Примечание: этот Ихван не имеет никакого отношения к Мусульманскому братству Ихван — примите во внимание: далее по тексту все упоминания Ихвана касаются исключительно ваххабита, а не Мусульманского братства) против Абд-эль Азиза, но в итоге фактически скрестил ваххабизм и аль-Саудов в конце 1920-х.

Многие Саудиты глубоко обеспокоены радикальными доктринами ИГИЛа — и начинают задаваться вопросами относительно некоторых аспектов направления, в котором движется Саудовская Аравия.

Саудовский дуализм

Внутренние разногласия и противоречия в Саудовской Аравии по поводу ИГИЛа можно понять, только осознав наследственную (и продолжающуюся) двойственность, которая лежит в основе доктринальной структуры королевства, и её исторические корни.

Доминирующий стержень саудовской идентичности восходит непосредственно к Мухаммеду ибн Абд-эль Ваххабу (основоположнику ваххабизма), чей радикальный, исключительный пуританизм был взят на вооружение ибн Саудом (последний в то время был не более чем локальным лидером — одним из многих — постоянно враждующих и промышляющих набегами бедуинских племён в палящей и отчаянно бедной пустыне Нежд).

Второй стержень этой сложной двойственности относится непосредственно к королю Абд-эль Азизу, который перешёл к государственному строительству в 1920-х: он обуздал насилие, творимое Ихваном (чтобы установить дипломатические отношения в качестве национального государства с Британией и Америкой), институализировал исходный импульс ваххабизма и впоследствии оседлал удачно рванувший вверх нефтедоллар в 1970-х. Он направил нестабильное течение Ихвана подальше от дома на экспорт — распространив в мусульманский мир культурную революцию взамен революции насилия.

Однако эта "культурная революция" отличалась от степенного реформизма. Это была революция, основанная на якобинской ненависти Абд-эль Ваххаба к разложению и уклонизму, которые он ощущал повсюду вокруг себя — отсюда его призыв очистить ислам от всех ересей и идолопоклонства.

Обманщики ислама

Американский автор и журналист Стивен Колл написал статью о том, как Абд-эль Ваххаб, этот аскетичный и придирчивый последователь суфия Ибн Таймийя XIV века, презирал "чинную, эстетствующую, курящую табак и вдыхающую гашиш, бьющую в барабаны египетскую и оттоманскую знать, которая путешествовала сквозь Аравию, чтобы помолиться в Мекке".

С точки зрения Абд-эль Ваххаба они были не мусульманами, но обманщиками, лишь маскирующимися под мусульман. Впрочем, поведение бедуинов он оценивал ничуть не лучше. Они раздражали Абд-эль Ваххаба своим почитанием святых, возведением надгробий и своей "суеверностью" (например, почитанием могил или мест, которые считались пронизанными святым духом).

Всё это Абд-эль Ваххаб осуждал как бида — запрещённое богом. Как Таймийя до него, Абд-эль Ваххаб верил, что то время, в которое пророк Мухаммед жил в Медине, был идеалом мусульманского общества ("лучшими временами"), который все мусульмане должны стремиться воспроизвести (это, по сути, и есть салафизм).

Таймийя объявил войну шиитам, суфизму и греческой философии. Он также высказывался против посещения могилы пророка и празднований его дня рождения, объявляя, что такое поведение являлось чистой имитацией христианского почитания Иисуса как бога (то есть, идолопоклонством). Абд-эль Ваххаб вобрал это учение, объявив, что "любое сомнение или колебание" со стороны верующего в части признания данной частной интерпретации ислама должно "лишать его неприкосновенности его собственности и его жизни".

Одним из основных принципов доктрины Абд-эль Ваххаба, его ключевой идеей является такфир. В соответствии с доктриной, Абд-эль Ваххаб и его последователи могут считать мусульман неверными, если они участвуют в деяниях, которые как бы то ни было могут посягнуть на суверенитет высшей власти (то есть, короля). Абд-эль Ваххаб осуждал всех мусульман, почитавших мёртвых, святых или ангелов. Он настаивал на том, что подобные чувства отвлекают от полного подчинения, которое верующий должен испытывать по отношению к богу и только к нему. Соответственно, ваххабизм запрещает любые молитвы святым или усопшим, паломничество к могилам и специальные мечети, религиозные праздники, посвящённые святым, отмечание дня рождения пророка Мухаммеда и даже использование могильных камней на похоронах.

Те, кто не подчинится, должны быть истреблены, их жёны и дочери обесчещены, а их имущество конфисковано. — Так говорил Абд-эль Ваххаб.

Абд-эль Ваххаб требовал послушания, причём послушания, выраженного физически, осязаемо. Он доказывал, что все мусульмане обязаны лично клясться в верности единому лидеру мусульман (Халифу, буде такой появится). Те, кто не подчинится, должны быть истреблены, их жёны и дочери обесчещены, а их имущество конфисковано, писал он. Список отступников, заслуживающих смерти, включал в себя шиитов, суфиев и другие ветви ислама, которых Абд-эль Ваххаб вообще не считал мусульманами.

Здесь ничего, что разделяло бы ваххабизм и ИГИЛ. Раскол появился позже, при последующей институционализации доктрины Мухаммеда ибн Абд-эль Ваххаба "один властелин, одно государство, одна мечеть" — тех трёх столпов, которые были заимствованы с прицелом на короля Саудов, абсолютного властителя официального ваххабизма, и его власть над "миром" (то есть, мечетью).

Именно этот раскол — отрицание в ИГИЛ трёх столпов, на которых зиждится нынче вся власть суннитов — делает ИГИЛ, во всех остальных аспектах соответствующий ваххабизму, глубинной угрозой для Саудовской Аравии.

Краткая история 1741 — 1818

Пропаганда столь радикальных взглядов неизбежно привела к изгнанию Абд-эль Ваххаба из его родного города — и в 1741, после ряда скитаний, он нашёл убежище под защитой ибн Сауда и его племени. Что ибн Сауд увидел в необычном учении Абд-эль Ваххаба, так это средство перевернуть арабские традиции и обычаи. Это был путь к обретению могущества.

Их стратегия — как у ИГИЛа сегодня — заключалась в приведении завоёванных народов к покорности. Они стремились внушить страх.

Клан ибн Саудов, обретя доктрину Абд-эль Ваххаба, мог теперь заниматься тем, чем всегда и занимался, то есть набегами на соседние деревни и разграблением их имущества. Однако теперь он это делал не в рамках арабских традиций, а под знаменем джихада. Ибн Сауд и Абд-эль Ваххаб также возродили идею мученичества во имя джихада как гарантированного попадания в рай.

Начали они с того, что завоевали несколько локальных общин и установили над ними свою власть. Завоёванному населению был предоставлен небольшой выбор: переход в ваххабизм или смерть. К 1790 году они уже контролировали большую часть Аравийского полуострова и осуществляли постоянные набеги на Медину, Сирию и Ирак.

Их стратегия — как у ИГИЛа сегодня — заключалась в приведении завоёванных народов к покорности. Они стремились внушить страх. В 1801 году они атаковали Священный город Карбалу в Ираке. Они устроили резню, в которой погибли тысячи шиитов, в том числе женщины и дети. Многие шиитские святыни были разрушены, включая мавзолей имама Хуссейна, убитого внука пророка Мухаммеда.

Британский представитель, лейтенант Фрэнсис Уорден, наблюдавший за развитием событий в то время, писал: "Они разграбили её [Карбалу] полностью и разорили гробницу Хуссейна... убив в течение дня с особой жестокостью более пяти тысяч жителей..."

Осман ибн Бишр Нажди, историк первого Саудовского государства, писал, что ибн Сауд учинил резню в Карбале в 1801. Он с гордостью документировал эту резню, написав: "Мы взяли Карбалу, истребили и захватили её жителей (как рабов), затем вознесли молитвы к Аллаху, повелителю миров, и мы не просим простить нас за это и говорим: всех неверных постигнет та же участь".

В 1803 году Абдул Азиз вошёл в Священный город Мекку, который сдался под угрозой террора и паники (та же судьба ожидала и Медину). Последователи Абд-эль Ваххаба разрушили исторические монументы и все гробницы и мавзолеи в них. В итоге они разрушили столетия исламской архитектуры вокруг Большой мечети.

Однако в ноябре 1803 года шиитский ассасин убил короля Абдул Азиза (отомстив за резню в Карбале). Его сын, Сауд бин Абд эль Азиз, пришёл ему на смену и продолжил завоевание Аравийского полуострова. Оттоманские правители, однако, не могли больше сидеть и смотреть, как их империя рушится по частям. В 1812 году оттоманская армия, состоящая из египтян, вышибла Саудов из Медины, Джедды и Мекки. В 1814 году Сауд бин Абд эль Азиз скончался от лихорадки. Его неудачливый сын Абдулла бин Сауд, однако, был схвачен оттоманскими войсками и отправлен в Стамбул, где был подвергнут страшной казни (посетитель Стамбула сообщил, что видел как его подвергали унижениям на улицах Стамбула в течение трёх дней, затем повесили, обезглавили, его головой выстрелили из пушки, а сердце вырвали из тела и посадили на кол).

В 1815 году силы ваххабитов были разгромлены египтянами (действовавшими от имени Оттоманов) в решающем сражении. В 1818 Оттоманы захватили и разрушили столицу ваххабитов Дарию. Первое государство Саудов более не существовало. Немногочисленные уцелевшие ваххабиты отступили в пустыню на перегруппировку и оставались в ней, никак о себе не заявляя, большую часть XIX века.

ИГИЛ: история повторяется

Несложно понять, каким образом основание Исламского государства в современном Ираке может отозваться среди тех, кто помнит эту историю. В действительности дух ваххабизма XVIII века не иссяк в Нежде, он возродился, когда Оттоманская империя обрушилась в хаосе Первой мировой войны.

Аль Сауд — в этом возрождении в XX веке — был возглавлен неразговорчивым и политически проницательным Абд-эль Азизом, который, объединяя разрозненные бедуинские племена, запустил саудовский "Ихван" в духе Абд-эль Ваххаба и ранее воевавших с ибн Саудом прозелитов.

Ихван был реинкарнацией прежнего, свирепого, полунезависимого авангардистского движения вооружённых ваххабитских "моралистов", которые практически завоевали Аравию в начале XIX века. Так же, как и тогда, Ихван преуспел в захвате Мекки, Медины и Джедды между 1914 и 1926. Абд-эль Азиз, однако, начал ощущать, что его более широкие интересы находятся под угрозой революционного "якобинства", демонстрируемого Ихваном. Ихван восстал — и это привело к гражданской войне, которая длилась до 1930-х, когда король выкосил их из пулемётов.

Для этого короля (Абд-эль Азиза) простые истины прошлых десятилетий были разрушительны. На полуострове была найдена нефть. Британия и Америка контактировали с Абд-эль Азизом, но всё ещё были склонны поддерживать Шарифа Хусейна как единственного легитимного правителя Аравии. Сауды нуждались в обретении более передового дипломатического положения.

Так ваххабизм насильно превратился из движения революционного джихада и теологической очистки такфири в движение консервативного социального, политического, теологического и религиозного да'ва (исламского призыва), а также в институт закрепления лояльности королевской семье Саудов и абсолютной власти короля.

Нефтяные доходы распространяют ваххабизм

С наступлением нефтяного процветания — как писал французский учёный Жиль Кепель, целью Саудов стало "добиться распространения ваххабизма в мире мусульман"... "ваххабизировать" ислам, тем самым сведя "множество голосов внутри религии" к "единому кредо" — движению, которое превзошло бы национальные разногласия. Миллиарды долларов вкладывались — и продолжают вкладываться — в это распространение мягкой силы.

Именно это впечатляющее сочетание миллиардов долларов на проекцию мягкой силы и желания Саудов управлять суннитским исламом в соответствии с американскими интересами, которое подразумевает распространение ваххабизма в образовании, социуме и культуре по всем землям ислама, — и привело к зависимости Запада от Саудовской Аравии, зависимости, которая длится с той самой встречи Абд-эль Азиза с Рузвельтом на борту американского боевого корабля (на котором президент возвращался с конференции в Ялте) и по сей день.

Запад смотрит на королевство Саудов, и его взгляд приковывает богатство, очевидная модернизация, претензия на лидерство в исламском мире. Запад предпочитает исходить из того, что королевство тяготеет к императивам современной жизни — и что управление суннитами принудит королевство к современной жизни.

С одной стороны ИГИЛ по сути глубоко проникнуто ваххабизмом. С другой стороны оно ультрарадикально по-другому. Его можно по сути рассматривать как корректирующее движение к современному ваххабизму.

Однако подход Саудовского Ихвана к исламу не умер в 1930-х. Он отступил, однако сохранил своё присутствие в частях системы — и отсюда двойственность, которую мы наблюдаем сегодня в отношении Саудов к ИГИЛу.

С одной стороны ИГИЛ по сути глубоко проникнуто ваххабизмом. С другой стороны оно ультрарадикально по-другому. Его можно по сути рассматривать как корректирующее движение к современному ваххабизму.

ИГИЛ — это "пост-Медина", оно рассматривает действия первых двух Халифов, а не самого пророка Мухаммеда, как образец для подражания, и оно неистово отрицает претензию Саудов на власть.

Поскольку монархия Саудов в нефтяную эру развилась в ещё более напыщенную институцию, воззвание Ихвана легло на подготовленную почву (несмотря на модернизационную кампанию короля Фейсала). "Путь Ихвана" получил — и продолжает получать — поддержку многих выдающихся мужчин, женщин, шейхов. В известной степени, Осама бин Ладен был в точности представителем поздних цветов пути Ихвана.

На сегодняшний день вызов, который ИГИЛ бросает легитимности короля Саудов, не выглядит проблематично, скорее он возвращает к истинным истокам саудовско-ваххабитского проекта. В совместном управлении регионом Саудами и Западом в пользу многих западных проектов (таких, как противостояние социализму, Баасизму, Насеризму, Советскому и Иранскому влиянию) западные политики подчёркивают своё выбранное прочтение Саудовской Аравии (благосостояние, модернизация и влияние), однако они предпочли игнорировать ваххабитский импульс.

В конечном счёте более радикальные исламистские движения рассматривались разведками Запада как наиболее эффективный инструмент опрокидывания СССР в Афганистане — и как средство борьбы с вышедшими из фавора лидерами и государствами Ближнего Востока.

Почему в таком случае нас должно удивлять, что из мандата, который Саудиты и Запад выдали принцу Бандару на управление восстанием в Сирии против президента Асада, мог вырасти новый Ихван как насильственное, внушающее страх авангардное движение — ИГИЛ? И почему нас должно удивлять — если мы кое-что знаем о ваххабизме — что "умеренные" повстанцы в Сирии могут оказаться более редким видом, чем мистический единорог? Почему мы могли вообразить, что радикальный ваххабизм мог породить "умеренных"? И как мы могли представить, что доктрина "один правитель, одно государство, одна мечеть: подчинись или умрёшь" могла в принципе привести к умеренности или толерантности?

Наверное, мы никогда и не воображали.

Продолжение: настоящая цель ИГИЛ — заменить Саудов в качестве эмиров Аравии