О миллиардерах в Китае, западных инвестициях и служении народу

     Какие цели ставит перед собой Пекин в экономике, где миллиардеры уживаются с коммунистическим курсом?

      Старшее поколение помнит лозунги времён СССР: «Вперёд, к победе коммунизма». А у наших восточных соседей с этим как?

    — Да, любой, кто бывал в Китае, вспомнит обилие плакатов с лозунгами. Зачастую это официальные формулировки, выдвинутые Компартией Китая (КПК), которые раз за разом повторяются в речах руководителей страны.

       Один из главных лозунгов появился еще до образования КНР в 1949 году и остается ключевым для всех партийных и государственных служащих. И звучит он так: «Служим народу». Эта надпись — первое, что видят гости правительственного квартала Пекина.

      — КНР стремится реализовать «мечту о великом возрождении китайской нации». Так звучит, пожалуй, главный лозунг последних лет. Он впервые был озвучен Председателем Си Цзиньпином практически сразу после избрания в ноябре 2012 года. И предполагал достижение к 2021 и 2049 годам двух «целей столетия».

        Первая — «победа над бедностью и построение среднезажиточного общества» — уже осуществлена. Сейчас на повестке — следующая: победа над коррупцией и переход к высококачественному развитию. А в результате будет построено «модернизированное социалистическое государство».

         Насколько вообще можно говорить, что в Китае социализм, если там насчитали 814 долларовых миллиардеров? Китайский аналог Forbes, издание Hurun, утверждает, что в Штатах их меньше - 800.

          — Говорить о социализме не просто можно, но и нужно. Однако принципиально важно добавлять: «с китайской спецификой». КПК не отрицает, что с семидесятых годов, с началом «политики реформ и открытости», стали применять определенные рыночные методы. Очень осторожно и аккуратно, как они сами говорят: «нащупывая камни».

          Внедрение таких методов помогло Китаю стать второй экономикой мира, обеспечить невероятный рост уровня жизни населения — то есть добиться реализации первой цели, о которой я уже говорил: «победить бедность».

         И да, такие методы привели к появлению миллиардеров. Но так ли важно это, учитывая, что те же самые методы в короткие сроки помогли вывести из абсолютной бедности почти 800 миллионов человек? Это же невероятный успех в социальной политике.

         Если деньги миллиардеров работают на создание новых рабочих мест, школ и больниц, особенно в отдаленных уголках, — это всецело поощряется. А если человек преследует цель только личного обогащения, тем более незаконными способами, реакция будет жесткой и незамедлительной. Мы видим это на примере антикоррупционной кампании «борьбы с тиграми и мухами», в рамках которой были арестованы тысячи человек, включая высших чиновников. Современный Китай безжалостен к воровству, какую бы должность ты ни занимал.

     Китай рос на западных инвестициях. Получается, никакого противостояния систем не было, и Запад вкладывался в экономику соцстраны, вырастив своего же врага?

    — Западные элиты полагали, что их вложения в экономику расшатают Китай политически. Но могли ли долларовые транши изменить основы китайского общества, которые формировались пять тысячелетий? Нет.

        С другой стороны, Запад старался сделать всё, чтобы вывести Китай из противостояния США и Советского Союза, НАТО и Организации Варшавского договора, то есть не дать нашим странам оказаться на одной стороне. Но как только Пекин продемонстрировал, что не отдаст суверенитет и политические ценности за инвестиции — сразу начались санкции, торговые войны, американцы объявили Китай стратегическим конкурентом.

        Социализм предполагает право наций на самоопределение. Но вот я был в Синьцзяне, области на западе Китая, в «центрах повышения квалификации для уйгуров» — там их учат иероглифам, китаизируют; никакой своей нацреспублики с реальной автономией у них нет. Получается не социализм, а национализм?

       — Мы пойдем по ложному пути, если сразу бросимся искать ответ среди «измов». Давайте иначе. Мы с вами признаём, что Китай не просто государство, а одна из древнейших цивилизаций? Признаём. Мы с вами признаём границы Китая? Конечно. Были проявления религиозного экстремизма, множество терактов на территории Китая в Синьцзяне в 90-е и нулевые годы? Да.

       Наконец, есть ли у нас основания думать, что те, кто на Западе больше всего говорят об уйгурах, меньше всего думают о них — а просто ищут хоть что-то, чтобы цеплять Китай? Есть, и большие основания.

    Ну, значит, давайте просто поддержим КНР в её праве решать эти вопросы самостоятельно. Более того, китайское правительство прямо заинтересовано в хорошей и благополучной жизни в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, ведь там проходят важные артерии инициативы «Один пояс, один путь». Туда вкладываются большие ресурсы.

    Как, кстати, и в еще один автономный район — Тибетский. Десять лет назад я был там во главе первой делегации Государственной Думы на Тибет. Своими глазами видел, как китайцы гордятся бурным развитием этого особого для страны района.

     А с языком в Китае вообще особая история. Представьте почти полтора миллиарда человек, которые живут в рамках одной страны, но друг друга не понимают. Могла бы такая страна добиться существенных успехов? Вряд ли. Язык нужен общий, поэтому Правительство КНР, начиная с 50-х годов, прикладывало много усилий, чтобы страна заговорила на одном языке. Тут и упрощение иероглифов, и введение общего стандарта языка. У нас разве русский язык не учат в национальных республиках? Это просто норма.

     Одновременно в Китае уделяют внимание сохранению языков малых народностей. Реализуется «Программа сохранения языковых ресурсов», охватившая более 120 языков и диалектов.

    Несмотря на вроде бы дружбу России и Китая, главный вопрос 2024 года — почему китайские банки заблокировали переводы в Россию для импортно-экспортных операций наших фирм?

    — Меня смущает, когда вы говорите «вроде бы дружбу». Дружба — и точка. А так, вопрос понятный и очевидный, но такой же очевидный на него ответ: опасение вторичных санкций. Логично же, что КНР во главу угла ставит интересы собственного народа.

     Представим простую ситуацию. Есть банк, заточенный под импортно-экспортные операции, для которого удельная доля платежей из России пока что составляет 15-20%, а доля платежей из стран Запада, — предположим, 60%. Сколько людей лишатся работы и средств к существованию, если этот банк попадет под санкции и потеряет возможность работать с другими странами? Пошли бы мы на это на месте Китая?

     Самое главное в такой ситуации — найти решение, которое будет устраивать все стороны. Определенные успехи уже есть. Наши крупные финансовые организации работают над тем, чтобы их филиалы становились расчетными банками в юанях для обслуживания российско-китайской двусторонней торговли. Уверен, мы скоро решим этот вопрос. Тут важно, что наши китайские партнеры так же, как и мы, осуждают санкции. И так же, как мы, стремятся найти выход.

     — Правда ли, что в Китае, по крайней мере, на нижних этажах экономики, меньше препон для малого бизнеса? Я вот с удивлением узнал, что там всего 300 действующих законов, а у нас — более 5 тысяч.

    — В начале реализации «политики реформ и открытости» нормотворческие полномочия передали власти на местах, то есть все вопросы решали на низовом уровне. Отсюда и малое количество законов, и меньше бюрократии. В сочетании с развитием специальных экономических зон это привело к ситуации, когда нормы принимали настолько оперативно, насколько это требовалось зарубежным инвесторам.

     Но была и обратная сторона: начался ощутимый рост коррупции. Вплоть до того, что в сентябре 1997 года Председатель КНР Цзян Цзэминь заявил, что «от успехов борьбы с нею зависит существование или гибель государства».

      Один из ведущих российских специалистов по китайскому праву Павел Трощинский, выступая на эту тему на круглом столе Общества российско-китайской дружбы, озвучил мысль, с которой я согласен: успешность любой модели определяется тем, насколько она направлена на повышение уровня жизни каждого члена общества.

     Если такой эксперимент сработал в Китае 1970-90-х годов, то далеко не факт, что он обязательно должен быть универсальным. Поэтому, как говорил на заседаниях Госдумы и Председатель Вячеслав Володин, не нужно слепо копировать чужие практики — необходимо адаптировать лучшее к нашим реалиям.

    «Тиграми», говоря о борьбе с коррупцией, китайцы называют крупных чиновников, которые в ней замешаны. «Мухи» - чиновники поменьше, ну а «лисы» - расхитители, бежавшие за границу.

     Самых махровых коррупционеров в Поднебесной приговаривают к смертной казни (делают укол яда). Вот пара свежих случаев

    Секретарь рабочего комитета КПК города Хух-Хото во Внутренней Монголии Ли Цзяньпинь получил высшую меру за хищение 1,5 млрд юаней (20,2 млрд руб), которые он присвоил в течение двенадцати лет. Вдобавок гражданин получил взяток на 577 млн юаней (7,7 млрд. руб).

      Экс-замдиректора Народного банка Китая Фань Ифэй тоже получил вышку за взятки на 386 млн. юаней (5,2 млрд. руб.) Правда, с отсрочкой приговора на два года - если он будет образцово каяться, есть шанс сесть пожизненно.

КТО ТРИ САМЫХ БОГАТЫХ КИТАЙЦА?

    Чжун Шаньшань ($50,4 млрд). № 24 среди всех богачей мира.

    Глава компании по производству бутилированной воды Nongfu Spring. Также занимается производством вакцин и медицинских тест-наборов. 69 лет.

     Ма Хуатенг ($49 млрд). № 26.

     Соучредитель и гендиректор IT-гиганта Tencent Holding (мессенджер, онлайн-платежи, мобильные игры и т.д.) 52 года.

      Колин Хуан ($43,2 млрд). № 33.

      Бывший сотрудник Google, основатель маркетплейсов Temu и Pinduoduo.

    Еще не так давно самым богатым китайцем был основатель основатель Alibaba Group, куда входит и AliExpress, 60-летний Джек Ма. Но его бизнес резко покатился под гору, а миллиардер исчез из виду. Причиной стал конфликт Ма с властями страны. Четыре года назад, выступая на конференции в Шанхае, он жестко раскритиковал регулирование китайской финансовой системы «сверху», заявив, что это мешает прогрессу. За год акции Alibaba подешевели на $344 млрд., компания разделилась на шесть частей.

НЕ КАК В СССР

    Еще в 1990-м году пенсии получали всего 5,4% граждан Китая. Пенсионную систему стали развивать лишь на рубеже веков.

      Размер пенсий у сельских жителей и горожан разительно отличается. Селяне могут рассчитывать лишь на минимум - порядка 175 юаней в месяц (2 363 руб.) Горожане, которые трудились на хорошей работе и могли наполнять накопительную часть пенсий - аналог 39 000 руб. Средний размер китайской пенсии - около 11 тыс. руб.

    Этой осенью пенсионный возраст в Поднебесной решили повысить. Вместо 60 лет мужчины начнут становиться пенсионерами в 63 года, женщины вместо 55 уходить на пенсию в 58. Минимальный пенсионный стаж вырастет с 15 до 20 лет.

     Бесплатной медицины по советскому образцу у китайцев нет. Лечатся они по страховкам разных типов. Чиновничья покрывает 85% стоимости лечения, «сельская» - не больше 50%. Причем врачам надо платить вперед, и лишь потом страховые компании это компенсируют. Но надо учитывать, что базовую схему медстрахования для наемных работников начали вводить лишь с 1998 года.